Прикольненько))

До бартера ещё далеко, поэтому на Инсайде бываю не шибко часто.
Забрёл и наткнулся на веселуху

Пишет Гость:

30.10.2015 в 16:03

Товарищи, ну, что вы как маленькие... Кэпы бывают разные. Их различают по фуражкам!


Кэп-чекист. В команде диктатура, провинившихся в ГУЛАГ, дважды провинившихся - расстрел перед инсайдом. Вооружен парабеллумом, организация выкладок под страхом смерти. Имеет зама (во всех смыслах), который исполняет роль заградотряда. Играть с такими - как в армии, фидбеком кормят плохо, выкладки полные, сохранять серьезное ебло перед очевидными лулзами трудно. Зато такой и до Берлина дойдет, надо будет.

Исчо несколько весёленьких "фуражек"

Кэп-танкист. Хуй дозовешься. Из своего танка нихрена не видит, но это проблемы тех, кого он не видит. Если вдруг приезжает в команду - значит, грядет какой-то пиздец. Срача, как и все танкисты, не боится, его броню хрен проколупаешь, а если ему вовремя налить солярки и подкинуть материала для выкладки - разъебет противников к чертовой матери. Но соляркой и материалом команда его должна сама обеспечить (а для начала дозваться), кэп из танка не вылазит. Играть с таким - удовольствие анархистам, кэпу в принципе похуй, что там пойдет в выкладки, потащит то, что принесут. Такие команды или укурятся до невозможности и с гиканьем долетят до победного конца, или сразу же сольются.


Кэп-пограничник. Как и все погранцы - отморожен до безобразия, принимает на себя первый удар (а потом второй и третий, если устоит) и БДИТ. Вахтерство - главный недостаток, сообщество закроет на все ключи, за сокомандниками будет следить как за потенциальными диверсантами, а если что - спустит всех собак и не почешется. С таким хорошо играть отмороженным укуркам, которые ничего не боятся и хрен со своего рубежа уйдут. Правда, вперед они тоже идут неохотно, границу двигать - это вам не драбблик написать, а им и так хорошо.


Кэп-летчик. Ветренный, прилетит-улетит, витает в облаках и выписывает виражи. Если кэп адекватный, то команду спихнет на зама, который и будет ловить кэпа на аэродроме, чинить подгоревший фюзеляж и смазывать элероны. Если неадекватный, то зама возьмет вторым пилотом и поминай, как звали.


Кэп-пехотинец. Рабочая лошадка, все умеет, везде пролезет, бойцов поддержит добрым словом и матом. При должной сноровке тормозит танки голыми руками, сбивает самолеты из винтовки, любит зажигательные смеси. Команда с таким пойдет куда угодно, хоть лесами через болото, в полной уверенности, что в итоге окажется в Берлине. Что характерно - действительно окажется, да еще с победным флагом на Рейхстаге. Играть с таким - одно удовольствие. Существенный минус - распробовав такого кэпа, бойцы очень неохотно идут под командование кого-то другого.

URL комментария

@музыка: барам-бам-барам

@настроение: иду по приборам

@темы: Смешное, Интересное такое

---

Иллюстрация!

Совершенно прекрасная идеально подходящая к тексту иллюстрация от Eskrad
Братец, ты знаешь, моему восторгу до сих пор нет предела!
Хииро-о-о-омиии!!!

полный размер по клику

@музыка: Душа поёт!

@настроение: Очешуенное!

@темы: Crows zero, ФБ 2015, Охуенности

---

Одержимость - не порок

Санта Барбара или история о том, как писался скромный мидик))

Название: Одержимость — не порок
Автор: .SHAMBALA.
Бетаы: Eskrad, Хасяндра
Размер: макси, 20745 слов
Пейринг/Персонажи: Киришима Хироми/Бито Тацуя
Категория: слэш
Жанр: романс
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Ненависть - сильное чувство, но не единственное, что можно испытывать к своему врагу
Иллюстрация: Оооо! Какая иллюстрация!
Примечание/Предупреждения: Постканон к первым двум фильмам, не учитывает события манги "Crows"

ЧИТАТЬ

Звуки ударов, редкие стоны и победные крики наполняли повседневную жизнь Судзурана. С раннего утра и до позднего вечера не стихало беспокойное вороньё: кто-то что-то выяснял, кого-то наказывал или учил, а кто-то просто предавался блаженному ничегонеделанью, находя в этом своё особое удовлетворение.
— Мы точно не должны сейчас вмешаться? — Сугихара прислонился к балконным перилам, равнодушно наблюдая, как внизу четверо учеников из параллельного класса добивают своего противника. — Он же вроде к нам присоединился.

— Считай, что уже нет, — со злостью выплёвывая каждое слово, отозвался Хироми.

— Странный он какой-то, неправильный, — задумчиво протянул Хонджо, отворачиваясь. — Даже не сопротивлялся толком, а те двое, что с ним были, вообще свалили.

— Трусливые твари! Так и будут ползать на брюхе до конца своих дней! — Хироми с силой сжал кулаки, глядя, как слабак, оттеснённый к забору, из последних сил пытается укрыться от ударов. Кажется, ещё немного — и он запросит пощады, позабыв об остатках гордости.

В последний раз надрывно лязгнула металлическая сетка, сдержав навалившееся тело. Раздался издевательский хохот, а следом — удаляющиеся шаги победителей. Скорчившийся под забором пацан вздрогнул и замер: скорее всего, отключился.

— Макото, присмотрись к ним, — провожая взглядом довольную собой четвёрку, кивнул в их сторону Хироми. — Надо будет на днях пообщаться.

— Хорошо, — уверенно прозвучало в ответ, и Сугихара с Хонджо покинули балкон, оставляя лидера предаваться раздумьям в одиночестве.

Каким-то образом оба чувствовали, когда Киришиме необходимо побыть одному. Раньше, пару лет назад, этой потребности в уединении у него не наблюдалось.


Последний год старшей школы — самое время забраться на вершину Судзурана. Хироми знал, что они с Макото и Тошиаки почти достигли того, за что до последнего бьётся каждый в их отчаянном маленьком мире. Знал, но также прекрасно понимал, — придётся выложиться по полной, дабы удержать позиции и упрочить лидерство. Большинство судзурановцев признали их ведущими, а жалкие горстки глупцов, продолжающих сопротивляться, не страшны. Нужно только умело надавить, показать, кто по-настоящему главный, и тогда можно считать объединение завершённым.

Странно, Хироми не помнил, когда наступил переломный момент и вся эта лабуда с объединением стала для него реально важной. Наверное, после выпуска позапрошлого года. Серидзава, Такия, семпай… Нет, скорее всего, ещё раньше. Тогда, когда он сам не пошёл за Идзаки в угоду собственным амбициям.


Кем он был — тот заносчивый первогодка? К чему стремился и чего по-настоящему хотел? Одним из многих, и поэтому прикладывал все силы, чтобы увидели, услышали и узнали. Следовать за кем-то Хироми считал ниже своего достоинства. Пусть сейчас это звучит смешно, но тогда было действительно страшно затеряться среди множества ведомых, пойти не своим путём, не за собственными желаниям. Даже если это желания того, на кого ровнялся долгие годы и кого всегда ставил в пример себе самому.

Идзаки пошёл за Такией. Просто пошёл, не оглядываясь, не сомневаясь, и мир перевернулся с ног на голову. Таким Хироми семпая не знал. Не знал и был совершенно не уверен, что когда-нибудь захочет. В итоге он поступил, как не должен был, и теперь память услужливо распахивала свои удушливые объятия каждый раз, когда сам оказывался в подобной ситуации.


Тот решающий день Хироми, как ни старался, не смог стереть из воспоминаний. Такия собрал свою разрозненную армию для битвы с Хосеном, но вдруг распустил всех и пошёл один. Ёбнутый, летящий на всю голову Такия пошёл один! Это позже Хироми узнал, что вот этим идиотским поступком лидер пытался защитить тех, кого считал своими друзьями, кому доверял. И только спустя определённое время он осознал, что Такия — настоящий вожак. Такой, каким сейчас хотел стать сам Хироми. Сейчас, но не тогда.

В тот момент тяжёлый, прожигающий спину взгляд семпая казался лишь проявлением злости за нежелание подчиняться. На самом же деле в нем было только разочарование, но понять этого Хироми был не в состоянии. Он, не задумываясь, развернулся и увёл своих людей, не собираясь становиться в ряды армии, которая, по его мнению, не имела шансов на победу. Просто отказался, посчитав, что переломанные кости — самое большее, на что можно рассчитывать в предстоящей битве.

Хироми ошибся, но сожалеть об упущенных возможностях было уже поздно. Мироздание в тот день определённо решило преподнести сюрприз. Присоединения армии Серидзавы к армии Генджи казалось невероятным бредом, ни один нормальный человек не стал бы сомневаться в том, что подобное никогда не произойдёт. Однако, вопреки всем возможным ожиданиям, Серидзава не только пошёл за Такией в самый ответственный момент, но и открыто признал его новым лидером. Вместе они одолели Хосен, кровью подтвердив силу Судзурана.

Нет, после столь неожиданных событий никто не упрекал Хироми. Никто даже не пытался ставить ему в укор опрометчивый отказ. Цель была успешно достигнута. Пусть немалой ценой, но тем слаще казалась победа. Те, кто дрался тогда бок о бок, отстаивая свою честь и право зваться учениками Судзурана, как-то сразу повзрослели и были готовы к очередному этапу пути. Все они в одночасье стали другими.

Вот только семпай в сторону Хироми больше не смотрел.

Старшеклассники вообще его не замечали. А меж тем, до выпуска оставалось всего ничего, и каждый старался урвать от оставшейся школьной жизни по максимуму.

Такия, как одержимый, всё чаще бросался на Риндамана, гарантируя окружающим очередную порцию развлечений. Только теперь, каждый свой неравный бой проводил со странной счастливой улыбкой на лице. Ещё более невероятным, но вполне реальным было то, что иногда Риндаман улыбался ему в ответ. Серидзава и остальные делали ставки, кричали, срывая глотки, поддерживали обоих сразу и каждого по отдельности, превращая действо в настоящее шоу.

В их мире больше не было места сомнениям, только победа. У каждого своя и одна на всех общая.

Куда большие трудности возникли у Хироми и его друзей на втором году обучения. Добиться подчинения и показать себя стоящим лидером оказалось непросто. Сверстники, участвовавшие в прошлогодней нашумевшей битве с Хосеном, прекрасно помнили, что вожак Чёртовой троицы не пошёл вместе со всеми. Убедить их в собственной дееспособности было делом не из лёгких. Свою силу приходилось подтверждать изо дня в день, в прямом смысле вколачивая в упрямые головы новые убеждения. Иначе никак. В большинстве случаев лишь кулаками удавалось объяснить, что не спасовал тогда, не испугался, а просто… Не смог вовремя сориентироваться и принять верное решение, зациклившись на собственном положении и нежелании подчиняться. Что ж, тот урок ему не забыть никогда.

На третьем году ситуация существенно улучшилась. Подавляющее большинство судзурановцев признавали способности Хироми как лидера. Сомнения же, зарождающиеся в юных горячих головах, выбивались самым действенным способом с надлежащей тщательностью во избежание рецидивов.

Единственным, кто так и не перестал доставлять проблем, абсолютно игнорируя значимость Хироми, был Норайо — парень из параллельного класса. Сколотив банду особо рьяных и отмороженных, он наотрез отказывался присоединяться к Чёртовой троице. Более того, в последнее время ходили слухи, что Норайо открыто объявляет себя лидером Судзурана. Новой волны сомнений и разделений на группировки пока не предвиделось, но спускать на тормозах активность зарвавшегося придурка всё-таки не стоило. Ведь именно его люди сегодня утрамбовали того слабака, что лишь на прошлой неделе присоединился к Хироми.


— Ну, долго ты тут ещё? Мы уже уходим, — прислонившийся спиной к двери Хонджо определённо ждал конкретного ответа.

Как долго он стоял и наблюдал за провалившимся в мыслительную деятельность вожаком — неизвестно. Похоже, Хироми настолько задумался, что не заметил, как на балконе появился кто-то, кроме него.

Никаких особенных планов на вечер не было. Притягательный вариант оттянуться в ближайшем баре испоганил Макото, заявив, что именно сегодня должен быть дома в приличном виде и не позже девяти вечера. Даже начинать не стоило, а посему решено было просто разойтись.

— Ты опять на прогулку, что ли? — Хонджо насмешливо хмыкнул, выражая тем крайнюю степень непонимания странной привычки друга. Рядом промолчал, но тяжело вздохнул Макото.

— Да, пройдусь немного. До завтра.

— Может, мы с тобой?

— Не надо, без провожатых обойдусь, — огрызнулся Хироми и зашагал в сторону уходящей вглубь малолюдных кварталов улочки.

Эта дурацкая привычка бродить по городу, медленно утопающему в вечернем полумраке, появилась тогда же, когда ему стало необходимым редкое уединение.

То, что однажды некая тихая улочка вывела его прямиком к Хосену, даже не удивило. Хироми не просто бесцельно слонялся, прожигая свободное время, он размышлял. Думал, каким образом избавиться от преследующих его призраков прошлого, повернув при этом ситуацию в свою пользу. Как доказать всем, кто сомневается, что он способен стать лидером. Стереть, вычеркнуть, вырвать из памяти даже намёки на допущенные ошибки. И возвышающийся впереди Хосен молчаливо давал ответы на все его многочисленные вопросы.

Развязать войну — плёвое дело. Выйти в ней победителем — он справится! Как два года назад это сделали Такия и семпай. Хироми невольно улыбнулся, вспоминая переполох, когда тогдашний лидер Судзурана, сам того не понимая, похерил мирное соглашение с Хосеном. Что ж, судя по всему, придётся отчебучить нечто подобное. Херня вопрос!


Решив вначале разобраться, понять, что из себя представляет будущий противник, Хироми стал наблюдать. Всё равно для активных действий ещё слишком рано, как раз есть возможность подготовиться основательно. Он ведь не совсем идиот, чтобы сломя голову нестись непонятно куда, как Такия. Бесспорно, у того очень даже получилось, но торопиться всё же не стоило.

Каждый раз, приходя сюда, Хироми устраивался на неприметной скамейке, скрытой от посторонних глаз раскидистым кустарником, рядом со спортивной площадкой старшей школы Хосен. Находясь так близко, он смотрел, как проводятся вечерние тренировки учеников — членов борцовского клуба.

Эти упоротые размахивали ногами и руками, проводили спарринги дотемна, в полуживом состоянии расползаясь потом по домам. Но на площадке всегда самым последним оставался один. Лидер Смертельного корпуса и всего Хосена — Тацуя Бито. Младший брат Макио Бито, погибшего от руки ученика Судзурана.

Много проблем породило то происшествие. Противоборствующие школы навсегда остались врагами, несмотря на попытки установить хотя бы временное перемирие. И сейчас такое положение вещей было на руку, ведь всем известно, что Бито-младший собирается отомстить за смерть брата.


Вообще, этот мальчик с претензией на безупречность безумно раздражал Хироми. Все они какие-то не такие в этом Хосене. Взять хотя бы их предыдущего лидера — Наруми Тайгу. Но тот хоть на мужика был похож, пока рот не раскрывал, а этот… Грёбаная сияющая принцесса!

Хироми злился, не отводя взгляда от размеренных отточенных движений, от того, с каким достоинством Тацуя демонстрировал каждый свой жест. Залипал, разглядывая идеально сложенную фигуру врага, и злился ещё сильнее, задыхаясь от ненависти к этому красующемуся даже наедине с самим собой ублюдку.

Каждый раз, когда Хироми наблюдал за ним, он мысленно представлял, как будут хрустеть сломанные кости идеальных рук и ног хосеновского недобожества. Как будет кривиться от боли его красивое надменное лицо, как кровь с каждым ударом будет расползаться по кипенно-белой рубашке алыми пятнами, и как Хироми с удовольствием вывозит в ней эти ненавистные осветлённые пряди.

Раздражение, непонятная ненависть и затмевающая разум злость. Почему Тацуя вызывал в нём столько сильных разрушительных эмоций разом? Хироми не знал. Ему просто нужно было победить Хосен, раздавив высокомерную смазливую сволочь. А это как раз то, что у него прекрасно получится, без сомнения.


В этот раз Хироми привычно устроился на тайной скамейке, наблюдая за мельтешением на площадке. Как-то рановато сегодня эти идиоты засобирались по домам. Что у них тренировку отменили, что ли? И без того не радужное настроение стремительно съехало вниз. Не получить свою дозу эмоций, к которым, как к наркотику, за короткое время пристрастился Хироми, казалось ужасным. Неужели хосеновская принцесса тоже уйдёт? Не покрасовавшись даже чуть-чуть?

Глядя на прохаживающегося по краю площадки Тацую, Хироми сам не заметил, как поднялся со скамьи и придвинулся ближе к кустам, чтобы лучше рассмотреть и понять его намерения.

— Нет, вроде не спешит никуда. Ну же, давай, покажи себя, как ты это умеешь… — словно одержимый шептал Хироми, абсолютно не придавая значения собственным словам и мыслям, одолевающим его в это мгновение.

Только бы не ушёл. Только бы продолжил тренировку. Чтобы опять смотреть на него, чтобы опять…

Что «чтобы», додумать Хироми помешало непредвиденное поведение Тацуи. Он не ушёл с площадки, не продолжил тренироваться, а резко развернулся и быстрым шагом направился в сторону небольшого помещения у самого забора. Судя по всему, это было что-то вроде хранилища для спортивного инвентаря или каких-то хозяйственных принадлежностей.

Хироми на мгновение растерялся. Какого чёрта этот придурок туда полез? Что за хрень?! Но пару минут спустя, когда он всё-таки выбрался из-за кустов, пришлось спешно нырнуть обратно. Пересекая тренировочную площадку, с противоположной стороны к домику-кладовке, в котором скрылся Тацуя, шёл ещё один человек. Что-то смутно знакомое почудилось Хироми в его походке и облике, но сгустившиеся сумерки не позволяли толком рассмотреть.

Не раздумывая, Хироми осторожно подобрался к кладовке с менее освещённой стороны. Небольшое окошко, выходящее на улицу, было приоткрыто, оттуда доносились неразборчивые фразы и шум непонятной возни. Тусклый свет, падающий из окна, не выдавал его присутствия: он стоял не напротив, а немного левее. Теперь можно было слушать и смотреть.

Пока Хироми упражнялся в мастерстве оставаться незамеченным, внутри что-то грохнуло, и раздался громкий голос Тацуи. В нём было столько раздражения, даже злости, что Хироми поймал себя на искреннем удивлении. Этот безупречный, всегда собранный, спокойный и сдержанный позёр, оказывается, мог быть совершенно другим. Вон как вспылил, а ведь общался он со своим гостем всего несколько минут. Глядя, как заблестели глаза Тацуи решительным, не предвещающим собеседнику ничего хорошего огнём, Хироми едва сдержал восторженный вздох. Но собственная реакция его пока совершенно не беспокоила. Куда интереснее было посмотреть, кто же там внутри удостоился столь ярких эмоций хосеновской принцессы.

— Кстати, а ты у нас кто будешь, нежданный пришелец? — пробормотал Хироми и, предупредительно пригибаясь, заглянул с другого ракурса. — Охренеть. — слетело с языка, и он искренне понадеялся, что сказал это не слишком громко.

Неожиданным пришельцем оказался Наруми Тайга. Вот почему даже издалека он показался смутно знакомым. Кто бы мог подумать… Бывший и нынешний лидеры Хосена общаются.

Пока Хироми пытался скомпоновать остатки связных мыслей и ухватить за хвост стремительно ускользающую нить происходящего, атмосфера в домике-кладовке начала накаляться.

— Почему ты не отвечаешь на мои звонки? Что происходит? — Наруми шагнул к Тацуе, протягивая руки вперёд, желая обнять. И в его исполнении это показалось каким-то странно естественным. Будто для этих двоих объятия давным-давно были в порядке вещей.

— Зачем? Я не раз повторял тебе, что это лишнее, — не позволив до себя дотянуться, Тацуя сделал шаг назад. — Перестань. Доставать меня. Своей навязчивостью!

Хироми обратил внимание на то, как странно говорил младший Бито. Несмотря на бушующие эмоции, он всеми силами старался сдерживаться, произносить слова медленнее, чем надлежало в данном случае.

— Не понимаю. Почему я надоел тебе? — Наруми снова попытался приблизиться. — Откуда столько ненависти в прекрасных глазах? Ведь всё…

— Прекрати толкать эти свои… п-пафосные речи! Бесит! — вскинув руки, Тацуя снова не дал до себя дотронуться. — Нет никакой ненависти, Наруми. Ты п-просто раздражаешь! Постоянно лезешь, напрягаешь звонками, назначаешь встречи, на которые я не п-прихожу и никогда больше не приду!

Тацуя заикался. А когда нервничал или злился, это становилось особенно заметно. У Хироми перехватило дыхание от такого невероятного открытия. Как обухом по голове! Так вот почему Бито младший так немногословен, постоянно сдерживается и выглядит напыщенным гордецом. Он просто старается как можно меньше говорить, чтобы никто не заметил дефекта, не положенного по статусу сияющей принцессе Хосена!

— Но как?! Как такое возможно?! После всего, что между нами было, я тебя раздражаю? — Наруми замер, не сводя глаз с разгневанного собеседника. Поняв, что приближаться лучше не стоит, он просто отступил к двери, будто боялся, что в любой момент тот может сбежать.

— Д-да что между нами было? Что? — голос Тацуи задрожал, каждая резкая фраза давалась ему с большим трудом. — Кратковременные встречи. Просто секс и ничего больше!

— Просто секс?! И всё? — Наруми взвился, метнулся вперёд, но в то же мгновение остановился. — Просто секс… — Сжав кулаки, он пристально посмотрел на Тацую, словно пытался разглядеть за маской злости и отчуждения что-то важное, утерянное навсегда. Опустив голову, Наруми шумно вздохнул. — Но ведь мы…

— Нет никаких “мы”. Ты сам себе придумал дурацкую сказку о несуществующих отношениях! — не дал ему договорить Бито. — Чушь собачья! Не п-перебивай! — Тацуя, видя, что Наруми собирается оспаривать его слова, вскинул руку в предупредительном жесте. — Я сейчас в последний раз тебе всё на пальцах объясню. Надеюсь, до тебя наконец дойдёт.

Наруми прислонился к двери, обречённо вздохнул и пробормотал что-то невнятное.

— Повторю ещё раз, нет никаких “мы” и никогда не было, Наруми. Да, в определённый период мы оказались довольно близки…

— Довольно близки? Это теперь так называется? — с горьким смешком Наруми закрыл глаза.

— Я же просил не п-перебивать! Просто… в тот момент мне необходимо было определиться. Ты мне помог, за что я уже не раз тебя благодари.

— Не нужна мне такая благодарность, как ты не понимаешь?!

— Это ты не понимаешь! Я всего лишь хотел разобраться в собственных предпочтениях. Выяснить, гей я или нет, ничего больше.

— Помню, выясняли. Не раз, и тебе очень даже нравилось! Помнишь? Ты помнишь, Тацуя, как нам было хорошо вместе? Как ты выгибался в моих объятиях, как твоё прекрасное тело отзывалось на мои ласки, когда я любил тебя? Как ты прижимался ко мне, как хотел…

— П-прекрати! Вся эта чепуха сейчас жива только в твоём больном воображении! — прерывая словесные излияния Наруми, Тацуя нервничал ещё сильнее.

На несколько секунд он просто замолчал, переводя дыхание, чтобы сосредоточиться и продолжить.

— Было хорошо, можешь за это не беспокоиться. Меня действительно устраивало то, что между нами происходило, Наруми, пока ты сам всё не испортил.

— Я?!

— Да, ты! Мне нравилось заниматься с тобой сексом, общаться, равняться на тебя, как на старшего и сильного, но… Эти твои выходки!

— Ты о чём?

— О тебе! Как ты со мной обращался? И сейчас, собственно, то же самое. Ничего не меняется, к сожалению.

— Не понимаю.

— Сейчас поймёшь. Наруми, у тебя собственные представления о жизни, своя манера поведения, но поверь, далеко не все способны это принять. Уж точно не тогда, когда речь идёт об отношениях между мужчинами! Что я видел от тебя постоянно с того момента, как моя чёртова решимость выяснить свою ориентацию возобладала над разумом?

— Любовь! Я любил тебя! И сейчас люблю, ничто этого не изменит!

— Ты даже выслушать не можешь спокойно, без дурацкого пафоса в каждом слове! С тобой так всегда, Наруми. Знаешь, не представлял, что когда-нибудь придётся о таком говорить. Чувствую себя последним идиотом. Твоё постоянное раболепие, восхищение, демонстрация наших отношений выводят меня из себя. Я терпеть не могу всё это! Как ты ко мне обращаешься? «Прекрасный», «красивый», «мой принц», «свет очей моих». Ты себя со стороны вообще слышишь? Ты понимаешь, как это выглядит?!

— Но… это мои чувства, которые я испытываю к тебе. Я не могу по-другому, Тацуя!

— Тц… Какой же ты всё-таки непроходимый дурак! Неужели не видишь, что этот сопливо-слюнявый бред только раздражает и злит. Я гей, меня привлекают люди одного со мной пола. Представь себе, Наруми, это означает, что мужчине нравятся мужчины, — в голосе Тацуи сквозила неприкрытая издёвка, зато заикаться он почти перестал. — Ты же сам любишь разглагольствовать на тему настоящих мужиков! Только со мной ты ведёшь себя как неадекватный влюблённый идиот, а мне этого не нужно. Меня уже тошнит от одного твоего голоса и всех этих «милый», «мой хороший», «солнышко»! Бред из дешёвых дамских романов.

Судя по всему, Тацуя хотел полностью избавиться от присутствия прошлого в своей жизни: и в школьной, и в личной.

— А если тебе нравятся утончённые, хрупкие и нежные создания, с готовность принимающие твою назойливость и нескончаемые потоки бреда про любовь, чувства и прочую херню, то ты точно не гей. Попробуй с женщинами, они за тобой толпами бегать будут!

— Подожди, Тацуя, я всё понимаю. Ты сейчас на нервах, не думаешь, что говоришь, — Наруми вдруг отодвинулся от двери, шагнул вперёд и встал перед объектом обожания. — Дай мне ещё один шанс, умоляю. У нас всё получится, только не отказывайся от меня!

Хироми не мог толком разобрать, но ему показалось, что бывший хосеновский лидер готов разрыдаться.

— Как же ты жалок. Бесишь! — последний отчаянный шаг не возымел на Тацую надлежащего эффекта. Казалось, он только сильнее разозлился, видя, как унижается старший. — Об одном прошу, Наруми. В последний раз. Не разочаровывай меня ещё сильнее. Просто оставь в покое. — Не произнося больше ни слова, Тацуя вышел, даже не взглянув на замершего любовника.

— Хм… А ведь когда-то был просто Тайга, — с горькой усмешкой прошептал Наруми и вышел следом.

Ещё какое-то время Хироми бездумно пялился в окно опустевшей кладовки. Всё, что он только что увидел и услышал, не укладывалось в голове. Как такое возможно? Нет, он не мог сейчас чётко определить своё отношение к однополым связям. Он просто никогда раньше над этим не задумывался, и без того по жизни хватало заморочек, чтобы грузиться на такую отстойную тему. Хотя как-то раз, ещё на первом году обучения, Хонджо словил от него в челюсть, за то, что сказал, будто Хироми ревнует семпая к мордастому генералу Серидзавы. Это была совершенно точно не ревность! А если всё-таки она, то не в таком гейском ключе, как у этих двоих.

Просто Хироми неистово бесило, когда он видел вблизи Идзаки ублюдочного Токаджи. Между ними вообще всё было непросто, и, чем сложнее, тем сильнее сближались генералы противоборствующих армий. Даже тогда, когда мордастый чуть не угробил семпая, произошёл эффект от противного. Они, словно одержимые, бросались друг на друга, потом ненадолго расходились по углам, но после снова рвали и ломали, бились в кровь до потери сил в слепой ярости противостояния. Но иногда можно было наблюдать непривычную, даже дикую картину: Токаджи и Идзаки просто курили, сидя рядом и думая каждый о своём. Да, так они тоже умели. А Хироми не находил себе места, заходясь в бессильной злобе на мордастого, на семпая, на них обоих. Но это точно не ревность!

— Охренеть. Нет, охуеть! — Хироми сел на землю и прислонился спиной к забору. Странно, но его так вымотала нынешняя наблюдательная деятельность, что шевелиться, а, тем более, топать до дома пока не было никакого желания. — Да они все поголовно ёбнутые в этом Хосене. Ёбнутые педики!

Перед глазами стоял образ Тацуи. Его сосредоточенное лицо, кривящиеся в презрительной ухмылке пухлые губы, горящий негодованием взгляд. В голове до сих пор звучал голос надменной хосеновской принцессы. Как он старательно сдерживал клокочущие, рвущиеся наружу эмоции. Как проговаривал слова, пытаясь не заикаться от волнения.

Почему-то эта естественная, но тщательно скрываемая слабость безупречного мальчика приятно тешила самолюбие Хироми. Никакой он не особенный, не идеальный, а самый обыкновенный, как все остальные. Только корчит из себя непонятно что. Пидорское недобожество! Выставляет себя напоказ, собирает поклонников, а потом приказывает удалиться, ибо не достойны они его светлости. Интересно, а Наруми единственный, с кем Бито проводил эксперименты по части определения ориентации?

От подобных мыслей Хироми перекосило. С какого хрена он вообще думает об этом? Какая ему разница, кому подставлял свой зад Тацуя Бито! Или наоборот? Ну… у парней оно ведь и так, и эдак одинаково, меняться могли или…

— Сука! — Хироми вскочил, как ошпаренный. — Какая же ты сука! — Совершенно ненужные опасные откровения были подслушаны и подсмотрены очень некстати. Не хватало ещё забивать голову этой гомосятской дрянью. — Ненавижу! — Тяжело дыша, Хироми пытался успокоиться.

Ничего, всё в порядке. Нормальная реакция человека, впервые увидевшего что-то ужасно мерзкое. А ещё очень заразное. Если вовремя не вытряхнуть дурь из головы, вирус непременно перекинется и начнёт пожирать мозг.

Ему ведь действительно абсолютно всё равно, как и с кем складывается личная жизнь у хосеновской принцессы. Единственное, что он должен сделать, это победить и подтвердить своё лидерство в Судзуране. И неважно, что Тацуя педик, к межшкольным разборкам это не относится. Всем бы натуралам так лупить с ноги, проблем с сексуальными меньшинствами вовсе бы не было.

Хироми просидел на месте, пытаясь собраться с мыслями, пока не замёрз. Наплевав на попытки избавиться от навязчивых ассоциаций, справедливо решил, что со временем проблема сама собой рассосётся. Рассосётся… Тьфу! Слово-то какое противное! Нет, серьёзно, наверняка, проснувшись завтра утром, он и не вспомнит о том, что увидал в домике с сюрпризом. А его личное восприятие Тацуи Бито как недомужчины и как лидера старшей школы Хосен нужно будет просто разграничить. Одно с другим никак не связано.

По дороге домой Хироми против воли настолько погрузился в размышления, что чуть не свернул себе шею, оступившись на лестнице в парке. Благо равновесие потерял у самого конца. Чертыхаясь, поднялся, саданул ногой по ни в чём не повинным перилам и, прихрамывая, поковылял дальше. День определённо выдался тяжёлым, но, стоит отметить, весьма богатым по части событий.


Домой он вернулся далеко за полночь, и, не горя желанием общаться с разбуженными родными, быстро скрылся в своей комнате. Спать не хотелось совершенно. Набег на холодильник и тёплый душ не помогли, сна не было ни в одном глазу. Одеяло кололось, подушка мешала, а кто-то не слишком умный, мягко выражаясь, вчера ночью жрал печенье в постели, отчего по простыне противно ёрзали мелкие крошки, добавляя бессоннице особой пикантности. Окончательно смирившись с тем, что прямо сейчас уснуть всё равно не получится, Хироми встал и включил компьютер.

Нет, он не думал ни о чём таком! Странном, пугающем и отвратительно-притягательном, он просто хотел посмотреть какой-нибудь боевичок. И в голове не звучал навязчивый голос, запинающийся от волнения, нет, это всего лишь шумел кондиционер. Вышел из строя ещё месяц назад? Ничего, значит, холодильник, который на первом этаже и чёрт бы с ним! Тоже выходит из строя, вот и гремит.

И как-то совершенно случайно открылся сайт с гей-порно. Хорошо, не случайно, но удовлетворить любопытство ещё никогда никому не мешало. Хироми даже удалось себя убедить, что делает он это только для того, чтобы раз и навсегда выбросить из головы ненужные мысли и образы. А что может сработать лучше всего? Конечно, отвращение. В том, что его будет передёргивать только от одного вида обнажённых мужских тел рядом, не говоря о действии, сомнений не было.

Он честно пытался дёргаться и кривиться первые минут десять. Потом что-то пошло не так. На татуированных мускулистых качков на экране Хироми не обращал внимания, а вот стройный блондин, извивающийся в их медвежьих объятиях, определённо заинтересовал. Он так призывно изгибался, стонал и подставлялся под бесстыдные грубые ласки, пока эти двое раскладывали его во всевозможных позах, что Хироми вдруг почувствовал, как в комнате стало жарко. Где-то на периферии сознания промелькнула и тут же, вместе с остатками самообладания, сгинула мысль о сломанном кондиционере.

— Твою мать… Сука ты, а не принцесса! — простонал Хироми, не отводя глаз от происходящего на экране.

В этот момент татуированные качки уже трахали скулящего блондина одновременно, яростно натягивая его на свои огромные члены. Вопреки здравому смыслу парень, похоже, не боялся оказаться располовиненным. Он стонал и кричал всё громче, но определённо не от боли. Закрыв глаза, он откинулся на грудь одного из трахающих его мужиков и стал быстро-быстро себе дрочить. Через несколько секунд блондин выгнулся, часто задышал и кончил, забрызгивая спермой себя и обоих качков.

Каменный стояк в трусах Хироми открыто заявлял об отвращении к увиденному.

— Сука! Сука! Сука! — в спешке вырубив компьютер, Хироми метнулся в душ.

Холодный душ — как раз то, что нужно. Дрочить себе он не будет. Ни за что! Он не какой-то там педик, у которого встаёт на голых ебущихся мужиков!

Почти получилось. Замёрзнуть точно, а избавиться от возбуждения — лишь отчасти. Хрен с ним. Клацая зубами, Хироми завернулся в одеяло с головой и попытался считать овец. Бесполезное занятие оборвалось на сорок восьмом Тацуе Бито. Мироздание наконец-то сжалиться над ним, и под утро Хироми всё-таки удалось уснуть.


Проснулся он уже во второй половине дня. Отсутствие необходимости идти в школу несказанно радовало. Выспаться в выходные было самым желанным, но далеко не всегда достижимым. В этот раз получилось, настроение портили лишь беспорядочные обрывки снов, хаотично сменяющих друг друга. Мельтешащие кадры никак не хотели испаряться из воображения.

То перед глазами Хироми два качка из порнухи снова раскладывали того громко стонущего блондина, то забывали про него и начинали облизывать друг друга. В следующее мгновение грёбаные татуированные медведи уже трахали Бито, который точно так же извивался между ними, но почему-то выкрикивал имя Наруми. Потом Хироми дрался с качками, эти здоровяки на поверку оказались совсем слабыми и не сопротивлялись, даже почти не били в ответ. Следом он лупил Тацую. Сильно, разбивая тому лицо, ломая челюсть, и трахал его сам, размазывая по осветлённым прядям ярко-красную кровь. Рядом что-то кричал Наруми, от его ора Хироми и проснулся.

— Напиться. В хлам. Чтобы забыть, как мама назвала, — пробормотал Хироми, сверля немигающим взглядом потолок.

В данной ситуации это решение показалось единственно верным и обжалованию не подлежало. Но сначала, до момента забвения, надо кого-нибудь трахнуть. Обязательно противоположного пола. Оттянуться с какой-нибудь цыпочкой в мотеле. А можно не заморачиваться, перепихнуться по-быстрому в туалетной кабинке клуба — и всё. В общем, вариантов на вечер масса.

Оставалось вызвонить Хонджо и Макото, чтобы определиться, куда идти и во сколько.

Битых полчаса Хироми искал свой сотовый. По пятому разу вывернул все карманы, перерыл постель, даже выдернул одеяло из пододеяльника — бесполезно. Потерял.

— Ёбаные пидоры! — прорычал Хироми, рассудив, что его телефон наверняка остался возле лестницы в парке, а навернулся он с неё из-за того, что задумался.

На возвращение аппарата даже не стоило надеяться. Не самый дешёвый, но больше волновали потерянные номера.

— Чёрт! — ругаясь, Хироми спустился на первый этаж к домашнему телефону. Частично контакты можно будет восстановить с помощью Хонджо и Сугихары. Ладно, разберётся при встрече.


Макото не пришёл. Тошиаки сказал, что, из-за родственников, внезапно приехавших откуда-то издалека, тот все выходные просидит дома в качестве развлекательной программы. Новость не слишком расстроила, так как вместе с Хонджо подтянулись двое парней из параллельного класса и привели с собой девчонок. То, что доктор прописал, можно начинать.

Напиваться, к сожалению, выходило куда быстрее, чем клеить очаровательных прелестниц, невпопад хихикающих над несмешными анекдотами. Нет, девочки были что надо, выбирай любую, только Хироми всё никак не мог определиться. Аж зло брало, будто не просто трахаться, а жениться собирался.

Жгучая брюнетка Акико не сводила с него глаз, призывно улыбалась и громче всех хохотала, когда он неудачно шутил. Или её зовут Анико? Не важно! Какая к чёрту разница, на неё всё равно не стоит. Плоскогрудая, как объяснил себе отсутствие влечения к красотке сам Хироми. А что? Ему всегда нравились пышные формы. Такие, как у Мегуми, например.

Эта рыжая бесстыдница уже открыто приставала к нему. Улыбалась кокетливо, с претензией на скромность, а сама гладила под столом его ногу своей, скинув босоножку. Слишком напористая, таких Хироми старался избегать, с ними не интересно. Потом в самый ответственный момент не понятно, кто кого завалил и поимел, ты её или она тебя. Отпадает.

Третья представительница прекрасного пола, пришедшая вместе с Хонджо и ребятами, сидела чуть в стороне, словно не с ними. Имени её Хироми не запомнил, а из-за огромного количества пёстрых блестящих заколок и цвета волос не разобрал. Слишком свободная блузка рождала полнейший простор для фантазии, но, к сожалению, не позволила даже мало-мальски разбудить воображение. Без вариантов.

Дело — дрянь. Просто нажраться без потрахаться в планы не входило.

Ситуацию неожиданно спасла хорошенькая официантка, поставившая перед Хироми очередную порцию пива и закуски. Блондинка столь эффектно продемонстрировала роскошный бюст и притёрлась к нему бедром, что не заметить явного интереса к своей персоне было невозможно. Не растерявшись, Хироми положил ладонь ей на колено и медленно скользнул пальцами вниз, ощущая приятную прохладу тонких чулок. Улыбаясь девушке в ответ, он готов был прыгать от радости, эту он точно хотел.

Спустя пару бокалов пива и череду многозначительных взглядов, их более тесное знакомство продолжилось в каком-то подсобном помещении. Куда комфортнее, чем в туалетной кабинке.

Всё было прекрасно, просто крышесносно! Блондинка не перехватывала инициативу, но действовала умело, сразу ясно, чего девушка хочет без лишних заморочек. Хироми, дорвавшийся до удовольствия, пытался получить всё сразу. Возможно, он был слишком несдержан и даже груб, но красавица не возражала, и Хироми не церемонился: пользоваться, так по полной.

Первый тревожный звоночек прозвучал в голове в самый неподходящий момент. Белокурая бестия стояла перед ним на коленях, соблазнительно облизывала губы и расстёгивала ширинку. Хироми тяжело дышал, ловя одну горячую волну возбуждения за другой, просто глядя сверху вниз на действия девушки. Но как только его член уверенно сжали тонкие пальчики, и она наклонилась, в мозгу что-то перемкнуло. Вместо растрёпанной копны волос медового цвета перед глазами вдруг возникли ненавистные высветленные пряди. Те самые, которые так хотелось выкрасить в ярко-красный с металлическим привкусом.

На мгновение зажмурившись, Хироми глубоко вдохнул и выдохнул. Изумлённую девушку при этом он держал за волосы, не позволяя прикоснуться к себе. Такого с ним ещё никогда не случалось.

Вновь пытаясь сосредоточиться на том, для чего они собственно тут уединились, Хироми потянул блондинку вверх, заставляя подняться. Вроде отпустило, продолжить начатое оказалось несложно. Они снова приникли друг к другу, избавляясь от остатков одежды. Стало хорошо, стало очень жарко, от предвкушения долгожданной близости у Хироми плыло перед глазами. Или это было результатом выпитого, помноженного на маленькое душное помещение, — не суть. Главное, у него получалось. Получалось до тех пор, пока он не потянулся к влажным манящим губам за поцелуем.

В ту же секунду, перед собой Хироми увидел совсем другие губы. Пухлые, мелко подрагивающие, с которых вот-вот сорвётся с трудом проговариваемое от волнения слово.

Что ж, просто напиться без прелюдий и приключений на свою задницу — тоже неплохой вариант. В баре он остался вдвоём с Хонджо.

На блондинку он не злился. Последними её словами в адрес Хироми были: «Мудак!» и «Сдохни, ублюдок!». Ну а чего он хотел? Благодаря навязчивым видениям, так несвоевременно возникшим перед глазами, Хироми, плохо соображая, что делает, оттолкнул от себя девушку с такой силой, что она отлетела к противоположной стене. В тоже мгновение что-то грохнуло и упало, погребая под собой голосящую официантку. О сбежавшемся на её крик персонале даже вспоминать было тошно.

Хонджо отличный друг. Не приставал с расспросами, не подкалывал, просто сидел напротив и смотрел, как напивается Хироми, чтобы через некоторое время отвести его домой.

Сам процесс транспортировки растворился в памяти, так же, как и всё сопутствующее. Очнулся Хироми на следующий день ближе к вечеру, мучимый жаждой и головной болью. По крайней мере, никаких непотребных снов с участием персонального наваждения — уже достижение. Оказывается, самый верный способ избавиться от ненужных мыслей — просто напиться до беспамятства. Только последствия для организма не слишком приятные, если не сказать больше.

С трудом сев на постели, Хироми справился с приступом тошноты и постарался не делать резких движений. На прикроватной тумбочке он заметил стакан с водой, таблетки и гроздь винограда. Мама…

— И за что тебе такой непутёвый сын? — кое-как проглотив таблетки и зажевав пару виноградин, он побрёл в ванную.

Рассматривая собственное отражение в зеркале, Хироми пришёл к единственной, но не лишённой разумного зерна мысли — пора записываться в клуб анонимных алкоголиков. Потёр ладонями щёки, попытался раскрыть глаза шире и пробормотал, глядя на свою опухшую физиономию:

— Здравствуйте. Меня зовут Киришима Хироми. И я, кажется, гей.


У выходных лишь один весомый недостаток — они слишком быстро заканчиваются. Словно и не было двух благодатных дней, когда ты спокойно прожигал время, предоставленный сам себе.

Толком проспаться после бурной попойки не вышло даже спустя сутки. Нет, в общем и целом всё было в порядке, просто тело никак не желало слушаться своего хозяина. Поэтому появиться в школе к концу занятий уже было достижением.


— Хироми! Где тебя носит? Почему на звонки не отвечаешь?! — прямо у главных ворот Судзурана его перехватил Макото.

— Чего орёшь, я телефон посеял. Позавчера тебе с домашнего звонил, забыл, что ли?

— Хонджо в больнице!

— Что? Какого?!

— Ублюдки из банды Норайо его чуть на тот свет не отправили! Сегодня утром.

— А ты где был?! — злость затмевала разум, только спустя несколько секунд Хироми сообразил, что прижимает Макото к забору. — Вы же всегда вместе ходите!

— Задержался, а когда пришёл, скорая уже выезжала со двора, но я и не думал, что там Хонджо! А потом парни рассказали. Его первогодки нашли за старым складом. Туда редко кто ходит, если б не они… он бы загнулся там, в яме с мусором!

— Норайо… Убью, мразь! — Хироми трясло от ярости.

Зря он так долго не обращал внимания на зарвавшегося урода. Не думал, что тот со своей жалкой кучкой недоумков окажется способен на такие решительные действия. Ничего, теперь Хироми собственноручно сотрёт их в порошок. Переломает и выпотрошит всех до единого.

— Где наши?

Только сейчас Хироми заметил сбитые в кровь костяшки на левой руке Макото. В драке ведущей у него была правая. Левой же и доставалось, когда тот выплёскивал свою бессильную злость, отрываясь на ближайшей твёрдой поверхности. Макото нервничал и безумно волновался за Хонджо, хоть и выглядел внешне довольно спокойным.

— Почти все на заднем дворе, ждут тебя.

— Выдёргивай остальных и живо туда.

— Постой, ты прямо сейчас хочешь разобраться с Норайо? А к Хонджо?

— Успеем, — Хироми сам разрывался, не соображая, за что ухватиться в первую очередь. Хотелось со всех ног нестись в больницу и не уходить оттуда, пока не станет ясно, что с другом всё в порядке. Но заставить покалечивших его уёбков захлебнуться собственной кровью прямо здесь и сейчас хотелось ещё сильнее. Чтобы помнили до конца своих дней, что случается с теми, кто рискнул перейти дорогу Чёртовой троице.

Ничто Хироми не ценил так, как дружбу Макото и Тошиаки. Никогда никому другому настолько не доверял и не был уверен, как в самом себе. Они вместе бок о бок много лет — и это было самым правильным и естественным. Иногда Хироми задумывался, что будет, когда они закончат школу. Их пути навсегда разойдутся, или всё останется по-прежнему? Нет, по-прежнему не получится, не будет привычных посиделок в баре до утра и тусовок на школьном дворе до поздней ночи. Всё изменится, появится множество новых проблем и забот, закружится водоворот новой жизни, утягивая за собой в совершенно иной мир. Но это не значит, что они не смогут поддерживать дружбу и дальше, ведь всё зависит только от них самих.

Норайо с отморозками облюбовали себе место за старым спортзалом. Туда и направился Хироми со своими людьми в первую очередь.

Определённо, их уже ждали. На заброшенной баскетбольной площадке собралось человек тридцать. Чуть больше, чем пришло вместе с ним, но это не проблема. Куда сильнее интересовал вопрос, когда этот ублюдок успел собрать столько бойцов? В очередной раз Хироми пожалел, что слишком долго не обращал на него внимания. Но самым поганым было увидеть в разномастной толпе тех, кто ещё недавно был «верным союзником». Переметнулись, суки, не сказав ни слова. Что ж, среди своих теперь предстоит провести основательную зачистку, и проверка на вшивость будет суровой.

Драка завязалась молниеносно. Давно Хироми не вкладывал в удары столько злости. Отрывался, не задумываясь. Он просто кидался на первого попавшегося и не останавливался до тех пор, пока тот не падал у его ног. Бил, слышал хруст, стоны, крики и снова бил, не щадя никого. Раньше Хироми никогда не старался намеренно калечить в драке, противника достаточно было вырубить, дать понять, кто сильнее, но не сейчас. Сейчас хотелось убивать. Рвать, ломать, заставлять умываться и захлёбываться собственной кровью. Чтобы ни одна мразь больше не посмела встать у него на пути или подобраться к друзьям. Не только к Хонджо и Сугихаре, ко всем, кто пошёл за ним, кто признал его своим лидером. Ответственность за других странным образом придавала сил, заставляла отбросить сомнения и рваться вперёд снова и снова, забывая про собственные раны, не чувствуя боли.

Самого Норайо на площадке не было. За главного сейчас оставался его верный пёс, самый отмороженный и безбашенный ублюдок в шайке. Наверняка эти твари изуродовали Хонджо под его руководством.

— Кодаки, грязная мразь! Где Норайо?! — Хироми в прыжке сбил его с ног. Очень вовремя, ещё пара секунд — и тот бы сломал руку неудачно попавшему в захват первогодке.

— А вот и главный герой, — поднимаясь, насмешливо протянул Кодаки с отвратительной улыбкой на разбитых губах. — Как там твой друг? Чего не с вами, приболел? Видел, его скорая увезла, наверное, совсем поплохело, да? — Кодаки в голос расхохотался и бросился на Хироми.

Впервые Хироми хотелось, чтобы бой не заканчивался как можно дольше. Просто заставить этого ублюдка корчиться от боли и выплёвывать собственные зубы казалось недостаточным возмездием. Эта мразь должна страдать долго, пока не сдохнет. А сдохнуть Хироми ему не позволит. Сначала он сполна отыграется за Хонджо.

Голова гудела, сквозь шум Хироми слышал только взволнованный голос Макото, сообщавший ему о случившемся. Ничего более нужного и важного не существует. Здесь и сейчас он просто прикончит подонка, возомнившего о себе слишком много.

Хироми ничего не видел вокруг, только противника, прижатого к земле, которому продолжал наносить удар за ударом, вкладывая всю свою ярость. Он не замечал, что тот уже давно не сопротивляется, пока кто-то не подхватил его сзади и не вздёрнул вверх, отрывая от неподвижно застывшего Кодаки.

— Да приди ты в себя наконец! Сдурел?! — Макото встряхнул Хироми, приводя в чувства, машинально уклоняясь от нацеленного в челюсть кулака. — Ты же его убьёшь! И что тогда? Думаешь, Хонджо обрадуется, если ты из-за этой твари за решёткой окажешься? Думаешь, ему нужна месть такой ценой?!

Несмотря на численное преимущество, в драке у прихвостней Норайо не было шансов. Для того чтобы справиться с взбешённым Хироми и его людьми, требовалось куда большее количество бойцов. А теперь после позорного поражения они у ублюдка вряд ли появятся. Банду разгромили в отсутствие главаря, а это уже многое значило. Теперь оставалось одно — раз и навсегда разобраться с самим Норайо, чтобы ни он, ни его люди не смели соваться к Хироми и остальным. Но это уже не первостепенная задача, сначала — в больницу.

Но в этот день к Хонджо их не пустили. Как соизволил объяснить сухощавый, похожий на мумию старикашка в белом халате, его пациенту предстоял ряд обязательных процедур и осмотров. Абсолютно не впечатлившись угрожающе нахмуренными лицами, он посоветовал прийти завтра. Единственное, но самое важное, что им удалось выяснить — жизни Хонджо ничто не угрожает.

@музыка: барам-бам-барам

@настроение: нормальное такое настроение, мне нравится

@темы: Crows zero, ФБ 2015

---

............

В чёрной бездне плывут корабли,
Метеоры проносятся гордо.
А у меня есть мальчик Олег,
Из пенсионного фонда.

Глубь бескрайнего космоса — даль,
Бесконечная, непроглядная.
Есть Олег у меня, потому
Ещё больше она непонятная.

Ветра шквал над землёй — ураган,
Всё стирает в песчинки со временем.
Только есть у меня Олег,
Словно Майя, призванный племенем.

На тропе войны тот Олег,
С томагавком несётся сквозь заросли.
Не сбежать от него, не уйти,
Только сдаться к его вещей радости.

Не забыть, не соврать, не отдать,
Не укрыться мне и не спрятаться.
Он не вещий, но тоже Олег,
И настойчивость — повод хвастаться.

Пусть несутся года, дни летят,
Но упёртый Олег упрямится.
На том свете придёт ко мне,
Если надо — с него станется...

PS:
Паспорт жаждет Олег, то есть копию,
Сильно жаждет, аж в сути меняется.
Снова звонит в ночи мне Олег,
Он совсем ничего не стесняется.

Постучу телефоном об тумбочку,
Разобью аппарат ненавистный мне.
Бесполезно Олег не меняется,
Он в контакте меня домогается.

@музыка: какаякхерамещёмузыкаблеааадь......

@настроение: ушёл в себя буду не скоро

@темы: Моё, Наступить на голову, Убейте меня, чтобы я не мучился

---

Вкусности

Пончики

Мелкий в садике. Приготовила его любимые щи и задумалась о сладеньком)
Ок, на глаза попался простенький в исполнении рецепт пончиков:

Яйца - 3 шт
Сгущённое молоко - 1 банка
Мука - 500 гр + немного на стол под раскатку
Разрыхлитель теста - 1 пачка 10 гр
Ванилин - 1 пачка - 1 гр
Растительное масло для жарки - много
И сахарная пудра для обваливания пончиков. При желании их можно расписарить разноцветной глазурью или топлёным шоколадом.

Раскатываются большие лепёшки (толстые довольно, не меньше 1 см). Стаканом вырезаются большие кружки, рюмкой маленькие внутри. Я проигнорировала рюмку, ибо у меня их нет с подходящим тоненьким верхом, взяла флакон от детского антигриппина Самое то!))
Эти нолики быренько обжариваются в большом количестве раскалённого масла, выкладываются на пучок салфеток (дабы лишнее масло впиталось) и под апогей обваливаются в сахарной пудре. Всё! Готово!

Офигенно вкусные пончики! Я съела один, да!
Но блиииин... Их слишком дохрена на выходе))))
Я когда рецепт читала: 3 яйца, банка сгущёнки, полкило муки... Мне представлялась средних размеров тарелка с готовыми изделиями.
Аха, щаз! Большая плоская тарелка, на которую я обычно торт выкладываю, с горкой! Их штук сорок вышло, не меньше!
Ёбушки-воробушки! Надо было половину нормы делать. Кто теперь всё это есть будет?!))))))) Ладно бы на выходные, когда старшенький у меня))
В общем, пончики очень вкусные, готовятся быстро и легко, много затрат не требуют. Единственное, если не нужно шибко много, готовьте половину нормы)

@музыка: 7Б

@настроение: нормальное такое настроение, мне нравится

@темы: Моё, Позитива кусок, ффкуснотищща!

---

Дыхание

Название: Дыхание
Автор: .SHAMBALA.
Бета: Eskrad
Размер: миди, 4329 слов
Пейринг/Персонажи: Токаджи Юджи/Идзаки Шун
Категория: слэш
Жанр: повседневность
Рейтинг: R
Краткое содержание:
— Идзаки, я знаю, у тебя эта... как её! Ауто... асфи... афиг... тьфу!
— Вот как выучишь, приходи.
Примечание/Предупреждения: упоминание аутоасфиксиофилии

Токаджи курил на школьном балконе, лениво рассматривая проходящих внизу судзурановцев. Взгляд невольно зацепился за знакомую высветленную макушку. Идзаки...

Вышагивает, не торопится. До чёртиков хотелось выписать ему пинка для скорости. Юджи буквально физически ощутил, как зачесались кулаки. Даже толком вломить зарвавшемуся придурку теперь не получалось, вроде как не положено. После победы над Хосеном GPS и армия Серидзавы объединились. Мир — дружба — последняя банка пива на двоих и тому подобное. В общем, скука смертная.

Нет, они, конечно, иногда сцеплялись, разукрашивали друг другу физиономии, мяли бока. Но так, слегка. Отвести душу удавалось лишь в словесных перепалках, но полноценного удовлетворения это не приносило. Вот раньше — другое дело. Можно было уделать крашеного урода до кровавых соплей, ни в чём себе не отказывая. А теперь перемирие, мать его.

Юджи прицелился и, метя в осветлённые патлы, щелчком отправил окурок вниз. Но порыв ветра отнёс его в сторону, и Идзаки даже не заметил, что на него покушались. Везучий, сука. Юджи ругнулся сквозь зубы, провожая его взглядом, и полез в пачку за следующей сигаретой.


Настроение опустилось ниже плинтуса. Срываться на всех подряд, чтобы его поднять, — заведомо проигрышное мероприятие. Токаджи выяснил это почти сразу, как только группировки зарыли топор войны. Дико не хватало возможности вызвериться на Идзаки в любой подходящий момент. А ему очень хотелось. До кровавой пелены перед глазами хотелось колотить крашеного ублюдка по его наглой роже, стирая высокомерную ухмылку и похуистичное выражение.

На ловца и зверь бежит — очень хорошая поговорка. Какого хрена Юджи, прогуливая занятия, потащился на заброшенную бейсбольную площадку вместо того, чтобы спокойно почитать мангу на крыше, он сам не знал. Просто так, захотелось прогуляться — и всё. А вот что там забыл Идзаки... Неважно, весьма удачное стечение обстоятельств. А далее — по накатанной. Слово за слово, сцепились — и понеслась.

В этот раз Юджи заметил, как Идзаки преображается в драке. Исчезает опостылевшее выражение «похуй» с лица, улыбка перестаёт быть нахально-надменной. Да, чёрт побери! Идзаки улыбался! Легко и непринуждённо, словно тоже рад этой внезапной потасовке.

И Юджи его прекрасно понимал, он сам лыбился во все тридцать два, размахивая кулаками и уворачиваясь от ударов.

Бейсбольная площадка пустовала, вокруг никого, и они от души мутузили другу друга, валяя в пыли, вымещая всё, что приходилось сдерживать слишком долго. Теперь можно было смело заявить, что этот день в Судзуране был прожит не напрасно.


Оба уже подустали, хотя особо серьёзно ещё никому не досталось. Они сознательно не били в полную силу, чтобы вырубить противника, будто хотели, чтобы драка продолжалась дольше. Так и было, и Токаджи с Идзаки ловили свой собственный, ни с чем несравнимый кайф, растягивая удовольствие от долгожданной потасовки. Тяжело дыша, ходили кругами, примеривались для следующего броска, растягивая разбитые губы в шальных, но довольных улыбках. А потом бросались друг на друга одновременно, словно знали каждое движение наперёд.

В какой-то момент Токаджи повалил Идзаки на землю. Уселся сверху, не давая подняться, и ухватил за горло. Несильно, так, чтобы не брыкался. И тут произошло что-то странное, он даже не сразу сообразил, что именно. Идзаки под ним затих, перестал вырываться, только часто-часто дышал, закрыв глаза и не шевелясь. Юджи для проверки прижал того крепче, но ответного сопротивления так и не дождался. Зато дождался невероятной и неуместной реакции. Сидя верхом на поверженном противнике, он прекрасно чувствовал, как в живот упирается напряжённый член Идзаки. Даже через пару слоёв плотной ткани форменных брюк стояк невозможно было спутать с чем-то другим. Юджи замер сам, силясь переварить происходящее в надежде убедиться, что взбудораженный адреналином мозг просто играет с ним злую шутку. Зыбкая надежда на то, что ему показалось, моментально развеялась, когда Идзаки тихо протяжно застонал.

— Твою мать! — у Юджи вдруг будто отказали ноги. Вскочить, отстраняясь от этого озабоченного придурка, не получилось, вышло лишь неловко скатиться с него и улечься рядом, бездумно глядя в затянутое тяжёлыми дождевыми облаками небо.

Рядом зашевелился Идзаки. Прокашлялся, медленно встал и отряхнулся. Не говоря ни слова, щёлкнул зажигалкой, шумно выдохнул дым и пошёл в сторону школьного двора. У Юджи не было ни сил, ни желания говорить что-то ему вслед, даже повернуть голову, оторвавшись от созерцания рыхлых туч, он был не в состоянии.

Вот так закончилась долгожданная драка. Лучше б её вообще не было, лучше бы они не пересекались с Идзаки на территории Судзурана, никогда...


На оставшиеся занятия Токаджи просто забил. Прохлаждаться с друзьями на школьном дворе тоже не было желания. В голове роились дурные мысли, перебивая друг друга, заставляя захлёбываться образами. То, что произошло на заброшенной бейсбольной площадке, не давало покоя, упорно терзая взбудораженное воображение.

Да, они с Идзаки дрались множество раз. Украшали друг другу физиономии впечатляющими синяками, разбивали носы и губы, ломали рёбра. Малой кровью обходилось редко — уже после объединения их армий. Но чтоб вот так... Юджи наотрез отказывался думать, что раньше просто не обращал внимания. Нет, он бы обязательно заметил. Само собой, драка — это мощный выброс адреналина, всякое бывает. Но раньше-то не было! Да и Идзаки, как ни крути, не тянул на человека, теряющего контроль в привычной ситуации. Значит, что-то реально пошло не так, что-то спровоцировало. И это что-то — сдавленная шея. Раньше Юджи не удавалось ухватить Идзаки за горло. Никогда — до злополучной драки на бейсбольной площадке.

Так, сложив детали воедино, он утвердился в мысли, что странную реакцию Идзаки спровоцировало именно это — ладонь на горле.

— Тьфу, блядь! — Юджи аж передёрнуло от собственной догадки.

Хотя кому, как не этому крашеному долбоёбу, оказаться самым отъявленным извращенцем. В чём-то Токаджи даже не был удивлён, словно всегда ожидал от Идзаки чего-то запредельного. Отдельный интерес вызывало то, что произошло это при его прямом участии. У Идзаки встал на него! Юджи дёрнулся от отвращения, в то же время с ужасом почувствовав отклик собственного организма — возбуждение. Тяжело дышащий Идзаки, замерший под ним, как по волшебству нарисовался перед глазами. Ссадина на щеке, смешанная с пылью кровь в уголке рта, влажная чёлка, прилипшая ко лбу, чуть подрагивающие веки зажмуренных глаз.

— Сука!


Поздно вечером Юджи сидел за компьютером и перелопачивал информацию по сексуальным извращениям. Интересующая его тема имела замысловатое название «аутоасфиксиофилия». Суть была в том, что человек, питающий пристрастие к подобному, испытывал сексуальное возбуждение в процессе удушения. Не полного, само собой, контролируемого, насколько это вообще возможно. На удивление, тема эта была весьма популярна. Люди стремились к невиданному кайфу по одному и целыми группами. Развлечение, как выяснилось, было очень даже не безобидным. Особенно, если заниматься этим в одиночку, без кого-то, кто, в случае чего, вернул бы посмертно оргазмирующего с того света. Да и со страховкой всегда оставался шанс получить серьёзные проблемы со здоровьем.

Рассматривая чуваков с замысловатыми масками на лицах, какими-то невероятными мешками и прочими штуками, приспособленными для перекрытия кислорода, Юджи не заметил, как начал листать сайты с гей-порно. Он и не вдумывался особо, просто разглядывал сам процесс. Все эти уродливые ужастики ничего, кроме недоумения, не вызывали. А вот кое-что попроще, где для удушения партнёров использовали тонкие ремни, шарфы и шёлковые ленты, было… интереснее.


Воображение разыгралось и подкинуло картинку, на которой Идзаки тяжело хрипит, его шея перетянута кожаным ремнём, он дрожит от возбуждения и вот-вот кончит. Его лоб и виски усыпаны капельками пота, словно мелким искрящимся бисером. Он мечется, рвётся не в силах сделать спасительный вдох, он на грани. На грани запредельного удовольствия и смерти. Ещё немного, ещё мгновение — и выгибается, изливается, не прикасаясь к себе, только от ощущения чужой власти. Сдавленный хриплый рык вырывается из его горла, когда тёмная полоса ремня перестаёт терзать чувствительную кожу шеи. Ярко-красная полоса остаётся на память о пережитом удовольствии, о том, что снова можно дышать, пока тебе позволяют.

Токаджи трясёт, он заходится хриплым стоном от возбуждения и отторжения одновременно. Да, Идзаки, сукин сын! Только ты мог заставить непоколебимый мозг армии Серидзавы корчиться перед монитором в преддверии тошнотворного оргазма. Ему плевать на всех этих оголтелых долбоёбов, что так бессмысленно рискуют жизнями в погоне за мифическим удовольствием. Ему не плевать на одного конкретного, который куда больше нравится ему живым.

Мысль о том, что Идзаки ему нравится, оформилась далеко не сразу. Зато когда это произошло... Токаджи хотел рвать и метать, давясь негодованием, злостью, возбуждением и ещё хрен знает чем. Невероятно. Он ведь никогда не рассматривал крашеного придурка в таком ключе, даже в голову не приходило ни разу. Не говоря уж о том, что испытывать подобные чувства к человеку своего пола Юджи по определению считал ненормальным.

Рассвело. Юджи не заметил, что просидел за компьютером до самого утра. Хрен с ним, его единственным желанием сейчас было завалиться на кровать и проспать без задних ног часов двадцать. Благо, он жил один, на учёбу сегодня можно было забить.


Теперь всё было с точностью до наоборот. Если раньше Юджи сам искал встречи с Идзаки, старался поддеть его, чтобы спровоцировать драку или хотя бы словесную баталию, то сейчас избегал всеми силами. По закону подлости нихрена не получалось. Как назло, куда бы он ни пошёл, где бы ни находился, обязательно сталкивался с ним нос к носу. Малодушное желание бежать и прятаться, возникшее в их первую встречу после знаменательного события на бейсбольной площадке, Юджи задавил на корню. Где это видано, чтобы он скрывался от какого-то там извращенца! Даже если в его присутствии чувствовал себя таким же.

В голове постоянно вертелись кадры из кучи просмотренных видео, перенесённые на одного конкретного человека. Если у Идзаки тогда встал на него, значит, и на других так же встаёт? Этот вопрос изводил Юджи сильнее прочих. Мысленно он уже окрестил крашеного придурка шлюхой с извращёнными наклонностями, готовой на что угодно, лишь бы удовлетворить свои постыдные желания. И это дико бесило. Просто разрывало в лоскуты остатки и так хлипкого самообладания. Распутная доступная тварь! Да, Юджи понимал, что до объективности ему очень далеко, но поделать с собой ничего не мог. Глядя на Идзаки, он думал только о том, что у того встал на него в прошлый раз, и не факт, что не встаёт на других в такой же ситуации. Где-то на периферии сознания одиноко болталась мысль, что произошедшее — случайность, и, возможно, Идзаки вообще никогда и ни на кого так не реагирует, но она почему-то не обрела статуса неоспоримой.


Спровоцировать драку оказалось плёвым делом. Идзаки хоть и делал вид, что не обращает внимания на его подначки, при удобном случае сорвался на раз. Они сцепились во дворе, рядом с велосипедной стоянкой, где удачно никого не оказалось.

Раньше Юджи всегда начинал бой с Идзаки, пресекая ударами ног его попытки приблизиться. В тесном контакте можно было получить основательный хук с правой, после которого не факт, что встанешь. Теперь же он сам рвался навстречу, чтобы как можно быстрее дотянуться до ненавистной шеи. Оба пытались подловить момент и взять противника в захват.

Спустя некоторое время, когда и тот и другой уже не раз отвесили друг другу, Юджи изловчился и, заломив руку Идзаки за спину, схватил его за шею. Вышло куда сильнее, чем в прошлый раз. Он почувствовал, как перекатился под ладонью кадык, услышал, как через нос со свистом вырвался последний выдох. Идзаки рванулся вперёд, но пальцы на горле только крепче сжались, заставляя его мычать что-то нечленораздельное. Как в тумане, Юджи смотрел на дёргающегося Идзаки, наслаждаясь внезапным мгновением абсолютной власти.

Видимо, он слишком сильно увлёкся своими ощущениями и ослабил захват. В то же мгновение Идзаки долбанул его ногой под колено и вывернулся из железной хватки.

— Что, блондинка, сегодня не встаёт? — Юджи просто не мог промолчать. По большому счёту, он ради этого всё и затеял, хотя прекрасно понимал, что сейчас говорит лишнее.

— Не встаёт, — огрызнулся в ответ Идзаки. — Когда мне шею свернуть пытаются.

— А ты неженка…

— Мудак.

— Лучше быть мудаком, чем конченым извращенцем. Да, Идзаки, всегда знал, что ты ёбнутый урод. Но что настолько...

— Заглохни. Гордись теперь своим новым, пиздец каким необходимым, знанием.

Полноценного разговора по душам не вышло. К ним бодренько приближались братья Миками, как обычно, не пропускающие ничего интересного в Судзуране.

— Это уж мне решать необходимое оно или нет, блондинка. Скажи спасибо этим придуркам, не то шею я б тебе всё-таки свернул.


В итоге Юджи так и не понял, стало ли ему легче после этого разговора или нет. Скорее, нет. Выходило, что Идзаки открыто расписался в своих извращённых пристрастиях. Крашенный утырок ловил кайф, когда его душили, и вообще вставало у него на мужиков. Сука, вот пидор! По большому счёту, Юджи не было дела до того, как и с кем предпочитает трахаться правая рука новоиспечённого лидера, его проблемы! Но что-то внутри било по нервам всякий раз, когда он в красках представлял себе сюжеты порно фильмов, только с участием одного конкретного человека. Бесило невероятно! Потому что...

Потому что хотелось реально придушить Идзаки, как только в голову начинали лезть непрошенные мысли. Как часто он практикует подобные игрища? Давно? И скольким уже успел подставить задницу? Да, подсознание Юджи наотрез отказывалось воспринимать Идзаки в активной позиции. Этот ненормальный ублюдок наверняка снизу. Интересно, а с кем-нибудь из своих он уже того?.. Вон, с Генджи они не разлей вода, вечно парой, как те санитары. Представив себе, как Такия трахает обездвиженного, с перетянутой шеей, Идзаки, Юджи нестерпимо захотелось свернуть её самому себе. Хотелось убивать. Всех подряд. Но начать, конечно, с блондинки и его лидера, за которым тот вечно таскался и только хвостом не вилял за неимением.

Юджи прекрасно понимал, что его уносит, что надуманное вряд ли соответствует действительности хоть частично. Однако после столь впечатляющих открытий поделать с собой ничего не мог.


Пару дней они почти не пересекались. Но грёбаное объединение не давало возможности вечно держать дистанцию. Хотя Юджи уже и сам толком не понимал, чего именно ему хотелось больше: сократить вынужденный контакт до минимума или, наоборот, снова провоцировать Идзаки, нарываясь на драку. Ведь тогда можно будет, как в прошлый раз, заставить его потеряться. Показать, что быть хозяином положения ему уже никогда не светит. Юджи пришлось признаться хотя бы себе, что чувствовать власть над Идзаки — то ещё крышесносное удовольствие. И он сам — не меньший извращенец, который тянется к запредельному постыдному кайфу. У кого-то асфиксиофилия, а у него — просто Идзаки. Осталось толком разобраться, что теперь со всем этим делать.


Ещё несколько дней спустя они с товарищами сидели в баре. Отмечали переезд Токио из родительской квартиры в съёмную и начало его самостоятельной жизни. В конце учебного года Тацукава устроился на подработку и был безумно счастлив, что может оплатить жильё сам.

На волне радости за друга выжрали море пива. Где-то в густом тумане сигаретного дыма Миками, запинаясь, продолжали поздравлять Токио. Чута с Цуцумото состязались в армрестлинге, пока не перевернули стол. Серидзава напутственным тоном подбадривал Макисе, который всё не решался подойти к девушке у барной стойки. В общем, как обычно, стандартная попойка.

Юджи лениво следил за Идзаки, сидящем на другом конце дивана. Тот, если и ощущал его взгляд, виду не показывал. Спокойно пил пиво, о чём-то болтал с Такией. Стойкий, зараза. Хотя было бы странно, если б вдруг начал нервничать. Это же Идзаки. Может, ему вообще наплевать, что спалился. А вот Токаджи было не наплевать. И это бесило до чёртиков.


Заполночь компания стала потихоньку рассасываться. Миками потащились провожать Тацукаву и смотреть новое жилище. Горе-армрестлеры решили в срочном порядке устроить спарринг на свежем воздухе, Такия с Серидзавой пошли с ними в качестве зрителей. Ну а Макисе как утопал в сторону барной стойки часа два назад, так его больше никто и не видел. Токаджи и Идзаки остались вдвоём.

Вот теперь напряжение резко подскочило до критической отметки. Они не разговаривали, просто сидели и смотрели друг на друга, но, казалось, ещё немного — и воздух начнёт трещать и искриться. Единственная мысль, которая внезапно порадовала Юджи, — Идзаки не плевать. Ему ох как не плевать. А равнодушная маска, как обычно, просто игра на публику. Невъебенно крутой образ, мать его.


— По домам? — дуэль убийственными взглядами решил прервать Идзаки.

— По домам, — согласно кивнул Токаджи.

Ему не терпелось выбраться из прокуренного помещения, избавиться от навязчивого шума, чтобы остаться с Идзаки по-настоящему наедине. Без посторонних глаз, без въедливой, терзающей уши музыки и прочих помех. И тогда... Что? Можно будет задать все вопросы, что изводили его последние несколько дней? Юджи до сих пор не был уверен, что действительно хочет получить на них ответы. Не говоря уже о том, соблаговолит ли Идзаки вообще с ним разговаривать.

Одним глотком допив остатки пива, Идзаки поднялся и не спеша направился к выходу. Токаджи пошёл за ним.


Вот что не входило в планы Юджи, так это драка. По крайней мере, драка не с Идзаки. Но уже на выходе из бара стало ясно, что порой планы и действительность расходятся кардинально.

Не успели они покинуть питейное заведение, как навстречу ввалилась пьяная толпа. Кто-то зацепил Идзаки плечом, и пошло-поехало. Юджи только успел выпихнуть его на улицу, где простор для манёвров был больше, а за ними уже выбежало несколько человек. Кто они, чьи, Юджи не знал. Ясно было одно — хочешь-не хочешь, а придётся знакомиться. Добровольно-принудительно. И довольно тесно к тому же.

Расстановка сил была не в их пользу, двое против семерых. Единственное, что играло на руку, ублюдки были гораздо пьянее. Но кулаки против металлических труб и цепей — так себе аргумент. К тому же, из бара на подмогу противникам подтянулись ещё несколько человек.

Юджи отступал, отбивался, стараясь занять такую позицию, чтобы его не смогли окружить. Толку немного, лишь небольшая отсрочка. Ещё чуть-чуть — и его зажмут в углу. Одновременно он старался не выпускать из вида Идзаки, который наоборот держался на открытой местности. Вертелся, как угорелый, лупил руками и ногами. Даже ухитрился вырубить одного мудака с цепью, не дав тому толком размахнуться, и выбил трубу из рук другого, подошедшего слишком близко. Но это тоже всего лишь отсрочка. Токаджи успел заметить, как Идзаки пригнулся, но не смог уйти от удара трубы, потерял равновесие и упал. А вот это хреново! Сейчас эти твари превратят его в мешок переломанных костей. Нетрудно догадаться, чем закончится побоище для них двоих. Просто остаться в живых уже будет достижением. И только в голове Юджи мелькнула идиотская мысль, что сдохнуть в подворотне вместе с крашеным придурком совершенно не кажется зазорным, как раздался громкий вой сирен. Видимо, кто-то из бара или ближайших домов вызвал полицию. Нападавшие моментально ретировались, побросав оружие.


Единственное, за что теперь переживал Юджи, не придётся ли тащить на себе рьяную блондинку, унося ноги от стражей правопорядка. Но тот уже уверенно шёл к нему на своих двоих, лишь прижимал праву руку, стараясь не тревожить.

Они уходили дворами, петляли полутёмными улочками и, наконец, выбрались к парку. Вой полицейский сирен остался далеко позади. Посидеть на скамейке, отдышаться и покурить сейчас показалось удачным решением.


Первые минут пять они провели в полном молчании, приходя в себя после драки и стремительного забега с препятствиями. Потом Токаджи заметил, что Идзаки курит левой рукой. Видимо, на правую пришёлся удар трубой. Всю дорогу, пока добирались до парка, он её придерживал и матерился сквозь зубы, когда приходилось лезть через узкую щель в заборе или скакать по мусорным бакам, чтобы перемахнуть через ограждение.

— Перелом?

— Не. Скорее всего, просто сустав выбит.

— Дёрнуть?

— Отъебись, а?

Прикурили ещё по одной, снова повисло молчание. И тут Юджи решил, что для выяснения терзающих его вопросов вряд ли выдастся более подходящий момент.

— А ты ведь реально «такой»?

— Какой? — Идзаки даже не посмотрел в его сторону. На лице его не отразилось ничего, кроме бесконечной скуки и равнодушия.

— Не придуривайся, блондинка. Ты прекрасно понял, о чём я спрашиваю, — Юджи всё сильнее бесила эта манера натягивать похуистичную маску тогда, когда делать это совершенно не обязательно.

— Как же ты задрал, мордастый. Ну чего ты ко мне вечно цепляешься? — устало протянул Идзаки, поворачиваясь в его сторону.

— А чего у тебя на мужиков встаёт? И вообще, херня эта с удушением, — если уж начал говорить, стоило брать быка за рога и выяснять всё сразу. Удобного случая может больше не подвернуться.

— Ты у нас ярый гомофоб, что ли? Или просто заняться нечем, кроме как ковыряться в чужих сексуальных предпочтениях? Правильно, самому-то, поди, никто не даёт, вот и лезешь, куда не просят.

— Идзаки, я б тебе сейчас въебал от души, да что-то как-то с больными грех связываться, — терпение Юджи было сильно ограничено в принципе, но особо одарённые блондинки моментально лишали его остатков.

— Сам ты больной, на всю голову.

— Аха, и это не у тебя тогда на меня встал! Ты ж прёшься, когда тебя душат, мудак-извращенец!

— Поменьше всякой хуйни в интернете читай, придурок! Самообразование до добра не доведёт.

— Хочешь сказать, мне тогда померещилось? А ты у нас весь из себя правильный мальчик и всякой хренью, от которой легко можно отъехать на тот свет, не занимаешься?!

— Не померещилось! И пусть я не «правильный мальчик», но до того, что ты там себе навыдумывал, мне тоже далеко.

Стоило сбавить обороты, так они ни до чего не договорятся, а только в очередной раз сцепятся. Хватит, кулаками сегодня уже помахали знатно.

— Но всё-таки на мужиков у тебя встаёт? — Юджи, тем не менее, не собирался оставлять идею добиться ответов на все свои вопросы.

— Встаёт. А тебе не похуй? — с вызовом отозвался Идзаки.

— Похуй, когда не на меня.

— Вот и не лезь ко мне лишний раз, хрупкая психика целее будет.

— Зарываешься, Идзаки. А то, что тебя прёт от руки на горле, я и так прекрасно понял. Интересно, как часто ты практикуешь подобное с такими же кончеными извращенцами?

Токаджи внезапно понял, что если сейчас Идзаки решит позлить его и начнёт глумиться, рассказывая как, сколько и когда он предпочитает трахаться с мешком на голове, то он точно не выдержит. Непременно отправит этого придурка в реанимацию вместо тех мудаков с трубами наперевес.

— Совсем ёбнутый? Хуй с пальцем не сравнивай, — Идзаки смотрел на него каким-то странным, непривычным взглядом. Будто в нём смешалась невероятная усталость и что-то, очень похожее на грусть. В таких тонких материях Токаджи особо не разбирался, поэтому продолжать гнуть своё.

— Верю, как же! У тебя просто встаёт на каждого, кто схватит тебя за горло! — прозвучало это, как претензия.

— Ну точно ёбнутый... — слишком тяжёлый вздох для равнодушного согласия. Токаджи никогда раньше не замечал, что Идзаки способен на такое количество эмоций. Но эта его ублюдочная манера говорить свысока выводила из себя.

— Чего? Я сейчас не посмотрю, что ты однорукий, вломлю, мало не покажется.

И уж точно Юджи никак не ожидал от него такого ответа:

— Не на каждого, мордастый, на одного единственного, по факту, — Идзаки поднялся со скамейки и, не сказав больше ни слова, медленно пошёл к выходу из парка.

А Юджи сидел, оглушённый внезапным признанием, и тупо смотрел ему вслед, пока ночной полумрак не скрыл удаляющуюся фигуру.


Токаджи поймал себя на мысли, что сидит и тупо улыбается в темноту, как полный дебил. Ну, выяснил всё, что хотел? Полегчало? Заморочек только прибавилось, зато лютое бешенство оттого, что Идзаки где-то там с кем-то хрен знает чем... однозначно отпустило. Правильно сделал, что не задержал Идзаки. Сейчас самое время разложить всё в многострадальной голове по полочкам, а вот завтра... Завтра можно будет поговорить совершенно иначе.


На следующий день Токаджи не нашёл Идзаки на школьном дворе. Он даже в класс заглянул, мало ли, вдруг у того резко возникла тяга к знаниям, но и там его не оказалось. Выловленные в коридорах Чута и Макисе неопределённо пожали плечами. Юджи так и не понял, видели они Идзаки сегодня вообще или нет. Оставалось одно место, где мог прохлаждаться генерал GPS вместо посещения занятий, если, конечно, был в школе. Библиотека. Как ни странно, она ещё существовала в Судзуране. На стеллажах пылились неприкаянные книги и многочисленные методические издания. Библиотекаря, правда, никто отродясь не видел, возможно, он и вовсе отсутствовал. Юджи сам иногда любил посидеть там в тишине, спокойно почитать мангу, когда особо надоедала шумная братия.

Повезло. Как он и предполагал, Идзаки оказался в библиотеке. Сидел между дальними стеллажами у самого окна и лениво перелистывал какой-то журнал, вряд ли позаимствованный с ближайшей полки. Заметив Юджи, он лишь мельком посмотрел на него и снова уткнулся в яркие глянцевые страницы.


— Думаешь, игнорировать меня сейчас — лучшая идея? — Юджи подошёл вплотную, и небрежно пихнул коленом раскрытый журнал.

— Токаджи, у тебя остались ещё вопросы по поводу моей личной жизни? Отвали, а? — Идзаки отбросил своё увлекательное чтиво на ближайшую полку, поднялся и демонстративно развернулся к окну. Порылся в карманах, выудил пачку сигарет, явно собираясь закурить.

— Да нет, я тебя прекрасно понял и выяснил всё, что нужно. Даже больше.

— Молодец, высший балл. Может, теперь свалишь уже? — Идзаки несколько раз чиркнул зажигалкой, но огонь не загорелся. — Сука...

Делал он это левой рукой, что только добавляло неудобства.

— Нервный ты стал, блондинка. Проще надо быть, спокойнее, — Юджи видел, что Идзаки напряжён и наверняка уже не раз пожалел о вчерашнем порыве откровения. Но пути к отступлению ему давать не собирался.

— Отъебись.

— Не дождёшься.

Токаджи оттолкнул ногой стул и прижался к Идзаки со спины, упираясь руками в подоконник.

— Не горит?

— Не смешно.

— Даже не думал смеяться, — прижимаясь сильнее, Юджи правой рукой распахнул его пиджак, справедливо полагая, что с травмированной стороны в случае чего сильно не прилетит. Потом медленно провёл ладонью по животу, чувствуя через тонкий слой ткани, как под пальцами напряглись мышцы.

— Токаджи, жить надоело? — голос Идзаки прозвучал абсолютно не угрожающе, что нельзя было не заметить.

— А тебе — выпендриваться? В недотрогу ещё поиграй, — аккуратно задрав край футболки, Юджи коснулся обнажённой кожи, чуть царапнул, заставляя Идзаки вздрогнуть, и скользнул ниже.

— Сука... — Идзаки шумно выдохнул и пробормотал что-то невнятное. Вырываться он определённо не собирался. А когда Юджи расстегнул ему брюки, поддел резинку трусов и накрыл ладонью полувозбуждённый член, тот тихо застонал, толкаясь в ласкающую его руку.

— Сука ты, да. Ещё какая, — Юджи чувствовал, как от этих пошлых звуков, от близости и вседозволенности темнеет в глазах, а в штанах становится тесно. Он готов был кончить только от осознания, что Идзаки сейчас еле заметно дрожит в его руках, отдаётся при первом же лёгком прикосновении. Идзаки его хочет, и Юджи готов предложить взамен что угодно, лишь бы это желание никогда не угасало. Всё просто, усложнять ни к чему.

— Дай окно закрыть, — срывающимся голосом проговорил Идзаки, пытаясь хоть немного отодвинуться.

— Отвлекаешься… не хватает главного? — Прижав Идзаки обратно к подоконнику, Юджи свободной рукой несильно сдавил его шею, одновременно начиная двигать ладонью всё быстрее, ощущая, как мгновенно твердеет под пальцами член. — Некому там на тебя смотреть.

Идзаки хрипло задышал, вцепился напряжёнными пальцами в скрипнувшую от тяжести опору и начал толкаться быстрее, стараясь попасть в такт движению. Минута, не больше — и он выгнулся, чуть не отталкивая Юджи назад, кончил, заливая спермой одежду и продолжающую сжимать его член руку.

— Какой быстрый, — тихо усмехнулся Юджи, позволяя ему наклониться сильнее и почти улечься на подоконник.

Идзаки, с трудом переводящий сбившееся дыхание, никак не отреагировал на эти слова.


— Слышь, Идзаки, отсасывать умеешь?

— Может, сразу в зубы?

— Шучу, просто подрочи.

***

Наверное, они ещё не до конца осознали всю серьёзность своих своеобразных отношений. Всё так же цеплялись друг к другу по мелочам, запросто могли подраться, разругаться вдрызг. Не наигранно, а, как прежде, от души. Оттого нечастые моменты уединения искрили запредельным желанием, помноженным на их общее безумие. Они пока не научились «по-другому». А уж о том, как это, просто пока не задумывались.


— Страшно? — Юджи наваливается на Идзаки, прижимая его к кровати. Улыбается, глядя, как тот неосознанно раздвигает ноги, стараясь притянуть к себе. Тёмная полоска ремня на светлой коже кажется самым уместным дополнением. Юджи медленно начинает сдавливать им его шею.

— Страшно будет тебе, если перестараешься, — хрипло шепчет Идзаки и улыбается.

@музыка: 7Б

@настроение: нормальное такое настроение, мне нравится

@темы: Crows zero, ФБ 2015

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Настроенческое...

@музыка: 7Б

@настроение: иду по приборам

@темы: настроение, Моё

---

Прекрасное в ночи

Вернее уже под утро))

@музыка: без музыки сижу

@настроение: ушёл в себя буду не скоро

@темы: Красный угол, Охуенности, Юске

---

Улыбка

Название: Улыбка
Автор: .SHAMBALA.
Бета: Eskrad
Размер: мини, 1921 слово
Пейринг/Персонажи: Токио Тацукава/Серидзава Тамао
Категория: слэш
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: От себя не убежишь

Духота…

С самого утра небо заволокло тёмными тучами, где-то вдалеке раздавались приглушённые раскаты грома, но дождя всё не было. Невыносимо хотелось вдохнуть полной грудью, но тяжёлый влажный воздух словно застревал в горле. Казалось, ещё немного — и можно потерять сознание. Скорее бы уже пошёл этот чёртов дождь, принося долгожданную прохладу и облегчение.

Первые редкие капли застали его у нужного подъезда. Тацукава спешно взбежал по ступеням, успевая укрыться под козырьком. Он стоял и смотрел, как дождь набирает силу, стремительно превращаясь в непроглядную размытую пелену, отгораживая его от всего мира. Едва различимые образы, искажённые водяной завесой, казались незнакомыми и чужими.

Пять лет назад родной город таким же ливнем провожал его в Осаку. Льющие с неба водяные потоки надёжно скрыли от глаз перрон и всё, что он оставлял позади, шагнув на ступеньку вагона. Поезд тронулся, унося Тацукаву Токио навстречу новой жизни, совсем другой и незнакомой.


Зачем он уехал тогда? Почему вдруг решил поступать в институт в Осаке, когда можно было учиться почти возле дома? Причина, по которой Тацукава внезапно покинул родной город сразу после выпуска из Судзурана, была одна-единственная — Тамао Серидзава.

Тамао было много, всегда и везде. Он так ненавязчиво, но целиком завладел его жизнью, что Тацукава не смог бы сказать, в какой конкретно момент пропитался им настолько, что обратного пути просто не было. Был только Тамао, ничего и никого вокруг, кроме него. Но самое главное, чёрт побери, что самого Тацукаву это устраивало! Безоговорочно, словно и не нужно ничего больше.

Крепкая дружба, полное доверие и взаимопонимание. Порой они даже думали одинаково, забывшись, проговаривли одни и те же слова. Это казалось абсолютно нормальным, естественным, тем, без чего оба не могли обходиться.

Сложности появились тогда, когда Тацукава внезапно обнаружил в себе вполне конкретные чувства к Тамао. Очень далёкие от гордого и красивого слова «дружба». Чувства, с которыми, как ни пытался, справиться он не мог.

С каждым днём это неуправляемое безумие становилось всё сильнее. Тацукава старался, честно старался вернуть всё на круги своя, но попытки были тщетны. Он мечтал как прежде легко улыбаться Тамао, не замечать, что небритость ему очень идёт и что в последнее время он, кажется, стал выше, шире в плечах и… Тацукава задыхался от собственных наблюдений, боясь лишним словом или действием выдать свои непристойные мысли. Ведь если Тамао узнает, как именно он к нему относится, как смотрит и какие желания возникают при одном только его появлении, наверняка не захочет не то что общаться с ним больше, а вообще не удостоит и взглядом.

Мир окончательно сошёл с ума сразу же после выпускного, тогда, когда уже вольное вороньё с размахом прощалось с Судзураном. Как и почему это произошло, Тацукава не мог понять, а в тот момент даже и не пытался. Затуманенный алкоголем мозг напрочь отказался нести ответственность за происходящее, позволяя пуститься во все тяжкие.

Горячие губы Тамао, его сбивающееся дыхание, хриплый неразборчивый шёпот… Тацукава отпустил себя, позволяя наслаждаться каждым прикосновением, каждым неумелым поцелуем. В тот момент он был счастлив… Пока сомнения не вгрызлись в и без того потрёпанную душу, выдирая с корнем не успевшую окрепнуть надежду.

Для чего? Зачем? — бесконечно крутилось в голове. Что это было? Избыток выпивки? Или Тамао, как обычно, просто не смог ему отказать? А ведь он реально никогда не отказывал Тацукаве… Тем более Токио, разгорячённый пивом и прощально-выпускным настроением, сам, первый полез к нему целоваться. Вот и… Никогда не выказывавший и намёка ни словом, ни делом Тамао уже вжимает его в стену, заставляя стонать от легчайшего прикосновения. Почему? Только потому, что Тацукава сам этого захотел, а он не смог и не стал отказывать?

Тацукава ненавидел себя за эту слабость. За то, что не сдержался, что собственными руками поставил крест на их дружбе. Точка невозврата, мать её, по-прежнему уже ничего и никогда не будет. Решение перебраться на время учёбы в Осаку он принял незамедлительно. Оставаться рядом с Тамао после всего казалось невозможным.


Спустя некоторое время на новом месте Тацукава стал смотреть на ошибки прошлого совсем иначе. Он потихоньку осваивался, готовился к вступительным. Тому, что произошло тогда, после выпускного, теперь находились более адекватные объяснения, а собственная поспешность и горячность казались необоснованными. Вот правда, чего он так резко сорвался с места? Почему даже не пытался поговорить с Тамао? Идиот… Он ведь намеренно игнорировал его звонки и все попытки встретится.

Оставшись один на один с незнакомым городом, без друзей и родных, Токио очень много думал, вспоминал и раз за разом корил себя за поспешное решение. Здесь было невероятно одиноко, холодно и пусто. Благо, ему удалось сразу же подружиться с очаровательной и доброй девушкой из квартиры напротив. Она частенько заглядывала к нему в гости, подкармливала, не позволяя питаться полуфабрикатами, и вечно звала куда-нибудь развеяться, надеясь вытащить тихоню-соседа из его конуры. Навестившие его однажды Миками сперва многозначительно кивали, переглядывались, а потом ржали, как ненормальные, требуя не забыть позвать их на свадьбу. Ну разве докажешь этим придуркам, что они просто общаются? Даже пытаться не стоило.

Промаявшись в Осаке чуть больше года, основательно всё обдумав и в очередной раз убедившись в том, какой он слабохарактерный дурак, Тацукава твёрдо решил, что пора возвращаться. Перевестись — не проблема, небольшие формальности надолго его не задержат.

Начав оформление документов, он уже стал потихоньку упаковывать вещи, чтобы не метаться в горячке в день переезда, как тут хмельные близнецы в два голоса сообщили ему по скайпу, что Серидзава женится. Дальнейшую болтовню Миками он не слушал, подробностей не уточнял — ни к чему.

Следующие пару месяцев Токио запомнил слабо. Он отозвал заявление о переводе, поговорил с родителями о том, что передумал возвращаться домой, случайно сорвался и нагрубил соседке, после чего вроде извинялся раза два или три, но она всё равно перестала приходить, что в, принципе, особо не волновало. Потихоньку, постепенно, день за днём, Тацукава привыкал. Привыкал жить на новом месте по-настоящему, больше не лелея надежду вернуться обратно. Не за чем.

А вот теперь спустя пять лет он вернулся, он снова дома. И как-то само собой в его жизни сразу же появился Тамао. Токио это не удивляло. Тот оставался всё таким же, всё так же притягивал, оживляя прежние, созревшие теперь чувства. Только было в разы больнее от осознания, что по-своему Тацукава потерял его навсегда.


Стоя под козырьком подъезда, Токио всматривался в стену дождя, закрывавшую его от всего мира, от того, что было «до» и никогда больше не вернётся. Глупо и смешно, но иначе не вышло. В одной руке он держал торт, в другой — большого плюшевого зайца. Сегодня день рождения Мияги — дочери Серидзавы. И Тацукава, конечно же, приглашён на праздник.

Поднявшись на несколько пролётов вверх, Токио остановился у нужной двери. Чуть замешкался, прежде чем позвонить. Улыбайся, сука, пожалуйста, ты же умеешь…

***

Как быстро летит время. Дочке уже три года.

Тамао вернулся с балкона, где смог ненадолго оторваться от шумной суеты и спокойно покурить. Домашние с самого утра стоят на ушах, гости от мала до велика всё прибывают. Токаджи принёс какую-то хрень в огромной коробке, головоломку, судя по всему, не по возрасту. Сидит теперь на полу в окружении мелких любознательных исследователей, помогает разобраться, что к чему. Миками натащили воздушных шаров, что заполонили собой всю квартиру, а Цуцумото, устроив юной Мияги фотосессию, теперь развешивает в её комнате большие, красочно оформленные фотографии. Нет пока только одного, самого главного, гостя, которого Тамао ждёт с замиранием сердца, боясь, что тот, как несколько лет назад, вдруг исчезнет. Просто потеряется и забудет дорогу в его дом.

Но его страхи рассеиваются, непонятная щемящая радость затапливает с головы до ног — пришёл. Токио, как обычно, безупречен. В ослепляющей белизной рубашке он входит в гостиную и, подхватывая на руки подскочившую к нему именинницу, лучезарно улыбается. Он такой… Тот, кто дарит тепло и свет одним своим присутствием.


Токио, Токио… Почему? Почему пять лет назад ты просто взял и исчез? Сбежал, не позволив объясниться, не выслушав и не сказав ни слова. Тамао ведь пытался до него дозвониться, пытался встретиться. Тацукава просто собрался и уехал, словно ничто не держало его здесь после выпуска из Судзурана. И спустя столько лет что-то кололо в груди, сжималось и не давало нормально дышать, стоило только вспомнить те злополучные дни. Дни, когда Тамао чуть не свихнулся, пытаясь связаться с ним, удержать, не дать покинуть родной город и его самого.

Ну как так? Ведь как раз тогда Серидзава, наконец, почувствовал и понял, как на самом деле относится к нему его лучший друг. Ведь не мог Тацукава притворятся. Не мог и не умел. Он ведь знал его, как самого себя! Но, видимо, недостаточно…

Сколько раз он сдерживался, сколько одёргивал себя, пытаясь смотреть на Токио как прежде. Не получалось. Приходилось день за днём ломать себя, пытаясь сохранить их дружбу. И не важно, что для Тамао он уже очень давно был гораздо большим, чем друг, единственным, неизменным и, к сожалению, недосягаемым. Серидзава боялся отпугнуть Токио, ведь, если Тацукава узнает, то наверняка отстранится, или, что ещё хуже, возненавидит его. Неприкрытой неприязни Тамао не выдержал бы.

Выпускной перевернул всё с ног на голову. Серидзава одновременно не помнил ничего и всё — до мельчайших подробностей. Он потерялся, как только Тацукава вдруг прижался к нему и прикоснулся тёплыми пересохшими губами к губам. Всего на мгновенье, а потом сдерживаться не было уже никакой возможности. Токио, его Токио рядом, он хочет, он просит, он самый-самый!

Когда оба с трудом отдышались, пытаясь прийти в себя, у Тамао уже не было сомнений, что его давняя мечта, наконец, сбылась. Никто, кроме Тацукавы, никогда не сможет стать для него единственным человеком на земле, за которого он готов умереть. А теперь он знал, что его чувства взаимны…

Но Тамао ошибся. После внезапного взрыва желаний, когда, казалось, всё, наконец, встало на свои места, и прятаться больше не имело смысла, Токио просто сбежал. Спешно переехал в другой город, не позволив даже мельком увидеться с собой.

Получив в очередной раз от ворот поворот, пытаясь выяснить у родителей Токио, как долго тот будет отсутствовать и почему так резко сорвался с места, Тамао всерьёз задумался. Что это было тогда, после выпускного? Просто игра? Но Тацукава на такое не способен. Последствия алкогольного передоза? Токио никогда не напивается до беспамятства. Тогда что? Испугался? Понял, что совершил ошибку? Пожалел? Тамао сходил с ума, раздираемый безответными вопросами.

В то, что для Тацукавы произошедшее не имело никакого значения, поэтому он, не раздумывая собрался и уехал, верить не хотелось, но никаких более связных объяснений Серидзава не видел. Неужели так и было? Просто подходящий момент, просто обоюдное желание… А после и Судзуран, и сам Тамао остались для Токио далеко позади. Он не оглядывается и больше не вспоминает.

Где-то через год Миками, устроившие себе «разъездную» неделю, каким-то образом попали к Тацукаве. Их восторги по поводу увиденного в разных городах Тамао практически не запомнил, запомнил только, что Тацукава женится в скором времени. Рассуждения о том, как им всем попасть на свадьбу и не стоит ли Токио организовать празднество дома, он не слушал. Ни к чему.


А дальше всё как-то само собой понеслось-закрутилось. Вот он уже встречается с какой-то подружкой Руки. Вроде не всерьёз, лишь бы отвлечься, но она почему-то оказывается беременной уже в следующем месяце. И Тамао ничего не остаётся, кроме как принять это как данность. Свадьба по-быстрому, и вот он уже семьянин, а следом — отец очаровательного маленького существа, что так трогательно протягивает к нему ручки, стоит только склониться над кроваткой. Наверное, по-своему Тамао счастлив. Но, как ни крути, а без Токио это счастье до сих пор не кажется полным.


С его возвращением одновременно становится и лучше, и больнее. Лучше, потому что он снова видит Тацукаву. Тот рядом, в его жизни, и что-то в груди неизменно отзывается пусть тоскливой, но радостью, что всё теперь как всегда, всё как прежде. А больнее… Иначе просто не может быть, Тамао с этим уже смирился. Никогда, сколько бы лет ни прошло, Токио не станет для него просто другом. И Серидзава счастлив, снова, как-то «по-своему».

Тацукава улыбается. Мияги, которую он осторожно подкидывает вверх, на его руках заливается звонким смехом. Тамао смотрит на них и думает, что нет в жизни ничего лучше, чем видеть искреннюю улыбку друга.

@музыка: без музыки сижу

@настроение: нормальное такое настроение, мне нравится

@темы: Crows zero, ФБ 2015

---

Холодно... Арктика...

Я очень теплолюбивый человек. Очень-очень теплолюбивый.
С наступлением холодов мой организм стремительно погружается в анабиоз (до весны )
Каждый выход на улицу это полноценное превозмогание. Приходится настраивать себя как... как на штурм Зимнего чесслово)) А выходить то приходится часто!
Так что, холодное время года для меня полноценный стресс. Да меня даже дома возле батареи трясёт! Такое ощущение, что согреться вообще не получается, под какими одеялами не кутайся и сколько горячего чая не хлебай.

Если меня кто-нибудь спросит "люблю ли я зиму" ведь снег, красота, Новый год и ты-пы, я разумеется отвечу — "очень!" С превеликим удовольствием я любуюсь белоснежными красотами из окна квартиры
Как же я завидую людям, которые не особо реагируют на холода)

Холодно... Арктика...

@музыка: зубы клац-клац

@настроение: иду по приборам

@темы: Обо всём о разном, Моё

---

Настроенческое...

Эйккой никогда не устану любоваться...

@музыка: слушай выше

@настроение: иду по приборам

@темы: Позитива кусок, Охуенности

---

Последние три драббла с ФБ

Только что осенило, что их можно в один пост складывать...

Название: Домашняя зверушка
Автор: .SHAMBALA.
Беты: Eskrad, Хасяндра
Размер: драббл, 555 слов
Пейринг/Персонажи: Идзаки Шун, Токаджи Юджи, Такия Генджи
Категория: джен (c намёком на ER)
Жанр: повседневность, юмор
Рейтинг: R
Краткое содержание: фобия — страшная сила
Примечание/Предупреждения: мат, блядь обсценная лексика

— Убери нахуй эту тварь! Чтоб через секунду я тебя вместе с ней здесь не видел!

— Да заебал орать. Сам ведь разрешил завести домашнее животное. И переехать к тебе, кстати, тоже сам предложил.

— Идзаки, я тебе уже говорил: перестань травить перекисью свой неполноценный мозг! — взвился Токаджи.

— Ой, только не начинай снова страдать хуйнёй. Менять что-то в этом плане я не собираюсь. Пока, по крайней мере.

— Да насрать! Хоть яйца свои высветли, но отнеси эту мерзость туда, откуда притащил!

— Не понимаю, чего ты вызверился? Смотри, какой он прикольный, пушистенький…

— Нахуй, Идзаки! Бегом вместе с этим волосатым крокодилом! Когда ты сказал, что хочешь принести в мой дом, я повторюсь — в мой дом — зверушку, я и подумать не мог, что в твою дурную башку взбредёт притащить это! Это, Идзаки, не домашнее животное!

— Брось, сейчас многие таких держат, даже модно.

— Ебал я твоё «модно»! Убери, сказал, быстро!

— Токаджи, открой дверь. Не смешно, я ссать хочу, — Идзаки уже полчаса выманивал забаррикадировавшегося хозяина квартиры. Всё бы ничего, рано или поздно сам бы выполз, вот только ванная была совмещена с туалетом.

— А мне похуй, чё ты там хочешь! К соседям сходи, — раздалось из-за двери. — А лучше ищи свою тварь и выноси её вон! Быстрее найдёшь — быстрее поссышь!

— Сука, и что ж ты на балконе не окопался, а?

— А что б тебе с балкона не поссать?!

— Мудак…

Через час бесплодных поисков Идзаки решил вызвонить себе помощника и позвал Генджи. Идея показалась удачной: живёт тот рядом, вечером они вместе собирались в клуб, поэтому, скорее всего, никуда свинтить ещё не успел. Как раз устранят маленькую проблемку и отчалят пьянствовать. Кто знает, может, удастся пристроить неугодного питомца товарищам.

…Спустя некоторое время ползали на карачках из комнаты в комнату, заглядывая под мебель, они уже вдвоём с Такией.

— Объясни толком, что мы ищем? — пробормотал Генджи, пытаясь протиснуться под диван. — И чего мордастый разоряется в ванной, а не шарится с нами тут?

— Паука, — ответил Идзаки, не задумываясь. — Тарантула. Ну, здоровые такие, в зоомагазинах продают.

— Блядь.

Идзаки не сообразил, каким образом Генджи умудрился за секунду переместиться из-под дивана в коридор и теперь тарабанил в дверь ванной.

— Токаджи, открой!

— Щаз, разбежался! Пока вы его не поймаете, даже не мечтай! На балкон пиздуй!

— Ага, а вдруг оно уже там?! Впусти, пока я дверь к хуям не вынес! Будь человеком, блядь!

Судя по всему, ничто человеческое было не чуждо даже Токаджи. Ну, или угроза в виде безобидного паука резко научил его сопереживать окружающим. Генджи он в ванную таки впустил.

Тоскливо взирая на всё разрастающийся локальный пиздец, Идзаки в очередной раз проклял свою идею купить тарантула. Вот нахрена он ему сдался? Эх… Надо было хомячка, что ли, взять или свинку там какую… Точно, морскую свинку. И назвать её Юджи.

Его размышления прервал поток ругани, раздающийся из-за двери теперь на два голоса. Генджи на пару с Токаджи требовал срочно отловить жуткое чудовище, выражаясь при этом исключительно матом.

— Серидзава? Да, это Шун. Слушай, ты пауков не боишься? Совсем? Никаких? Это хорошо. Да не почему, просто так. У меня к тебе дело. Можешь прямо сейчас прийти ко мне? Да, в смысле к нам с Токаджи, в его квартиру. Зачем? Ну, Генджи заберёшь, например. Если ты случайно не заинтересован в его недельном отсутствии. И ещё, Серидзава, ты домашних животных любишь? Это хорошо…

Оглянувшись на дверь, из-за которой всё ещё доносились голоса страдальцев, Идзаки здраво рассудил, что паука, по ходу, придётся сбагрить Миками. Те от такой экзотики точно не откажутся.

Название: Так и сказал
Автор: .SHAMBALA.
Бета: Eskrad, Хасяндра
Размер: драббл, 222 слова
Пейринг/Персонажи: Наруми Тайга/Бито Тацуя, Матоба Тоши, Кумагири Рикия
Категория: слэш
Жанр: PWP, юмор
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: не сомневайся в лидере своём!

В опустевшей раздевалке никого, кроме них, не осталось. Звук капающей в душевой воды заглушало шумное сбивчивое дыхание.

Наруми сидел на скамейке, широко расставив ноги, а Тацуя почти лежал на ней, склонившись над его пахом. Он осторожно лизнул головку члена, затем медленно провёл языком по всей длине, дразня, заставляя своего семпая задрожать от нетерпения. Чуть отстранился, улыбаясь достигнутому эффекту, и снова наклонился, накрывая ртом головку, позволяя возбуждённому члену скользнуть внутрь.

Вплетая пальцы в высветленные пряди, Тайга то прикрывал глаза от удовольствия, то жадно следил потемневшим взглядом, как крашеная макушка движется вверх-вниз между его ног. Надавил на затылок сильнее, крепко удерживая Бито за волосы. Тацуя на мгновение замер, но отодвинуться не попытался. Он прогнулся сильнее, ложась на скамейку; член скользнул глубже в горло. Наруми не сдержал хриплого стона, вскинул бёдра, толкаясь ему в глотку всё быстрее. Через несколько секунд прошептал что-то на выдохе и кончил, не позволяя отстраниться.

Получив в ответ недовольный взгляд, притянул к себе вытирающего губы Тацую. Поцеловал, обнимая, забрался ему под майку и провёл ладонями по спине. Тацуя прильнул ближе, подставляясь под поглаживания, и застонал…


— Это чё? Наруми, он типа этот… — промямлил себе под нос Матоба, стараясь бесшумно отойти от приоткрытой двери в раздевалку.

— Ты слышал, что он вчера в зале сказал? — прошептал пятящийся следом Кумагири. — Он не гей.

— Ну да, значит, так и есть. Или…

— Хуили! Лидер врать не станет.

Название: Попытка — не пытка
Автор: .SHAMBALA.
Бета: Eskrad
Размер: драббл, 264 слова
Пейринг/Персонажи: Манабу Миками/Такеши Миками
Категория: слэш
Жанр: PWP
Рейтинг: R
Краткое содержание: если очень хочется, то надо попробовать
Примечание/Предупреждения: твинцест

— Видел, как вчера Токио смеялся, когда Токаджи пытался разлепить склеенные страницы своей манги? Потом ещё спрашивал, как мы умудрились это провернуть, — Манабу завалился на кровать рядом с братом, обнял его со спины и ловко скользнул ладонью под резинку трусов.

— Отцепись, жарко, — вяло отмахнулся Такеши. — А когда потом нас Токаджи по крыше стулом гонял, так вообще ржал.

— Да брось, весело же было!

— Очень, — и Такеши, вспоминая события прошлого дня, засмеялся.

— А позавчера он с нами в баре остался, с Серидзавой и остальными в дартс не потащился, — Манабу приспустил с Такеши трусы и потёрся напряжённым членом о ягодицы.

— Отъебись, — тот несильно пихнул его локтем, но особо не сопротивлялся.

— Не, ну он ведь всегда с нами общается, видно, что ему весело. Токио вообще клёвый.

— Токио клёвый, а ты отъебись, — огрызнулся Такеши, чувствуя, что тот стал тереться активнее и сильнее задышал прямо в ухо.

— Может, мы ему тоже нравимся? — не прекращая действий, пробормотал Манабу.

— Конечно, нравимся, как друзья.

— А вдруг не как друзья? Мы же не пытались объясниться.

— Не пытались. Но я сильно сомневаюсь, что Токио внезапно воспылает к нам чувствами. Да прекрати уже, блядь!

— Не попробовать — тупо, — Манабу крепче прижался к брату, задёргался в бешеном темпе и кончил, вцепившись зубами ему в шею.

— Сука! — Такеши с силой лягнул его, скидывая с кровати. — Всю спину заляпал, вытирай давай!

— Ну чё ты орёшь? Сто раз друг другу дрочили уже, — тяжело дыша, пробормотал Манабу с пола.

— Да, дрочили, а сейчас ты в меня членом тыкал!

— Я чуть-чуть!

— А вообще... Думаю, можно попробовать.

— Что попробовать? — неуверенно переспросил Манабу.

— Что-что, к Токио подкатить! А не то, о чём ты, извращенец, сейчас подумал.

@музыка: белый шум...

@настроение: иду по приборам

@темы: Crows zero, ФБ 2015

---

Заявкопсто, вот!

Баннер изумительный!

@музыка: без музыки сижу

@настроение: нормальное такое настроение, мне нравится

@темы: Гопники, Охуенности, ЗФБ 2016

---

ИИИИИИИХХХХХХ-ХХХАААА!!!

— Почему жёлтый?
— А потому что не красный!

Вот так ещё, да...)) Реализация скромной, но безмерно душевной идеи

@музыка: барам-бам-барам

@настроение: лучше не бывает!

@темы: Гопники, Охуенности, ЗФБ 2016

---

Ни дня без Генджи!

От Reri Nola мне прилетела двухнеделька с нашим самым очаровательным Вороном!
Геннадий Хидеович Такия — умопомрачительное обаяние, неконтролируемый поток положительных эмоций и убойная доза умиления в одном Он такой, да...

День 1

День первый: Ворон — тонкая душевная организация!

День 2

День второй: взгляд, который отражает...
Собственно, отражать данный взгляд исподлобья может что угодно: "Чо?", "Да ну на?!", "Хорошо, так и сделаем", "В клуб или в кабак?", "И где опять эта хренова горилла?!", "Ща въебу!", ну и дальше вполне себе до бесконечности
Пытаться понять не стоит, для самосохранения будет куда полезнее опираться на интуицию)

День 3

День третий: эдакий задумчивый Генка))

День 4

День четвёртый: в ожидании

День 5

День пятый: просто офигенный момент)

Продолжение...

День 6

День шестой: правый верхний кадр прям ААААЩЩЩЩЩ!

День 7

День седьмой: ещё один мозговыносящий оверохуенный момент

По компасу идём

Чо там дальше то делать?...

День 8

День восьмой: курящие мужчины мой персональный кинк.
НО! Так "роскошно", как Шун, не курит никто!

Я могу смотреть на него бесконечно...

День 9

День девятый: просто на полюбоваться)

Исчо красота!

День 10

День десятый: глазааа...

День 11

День одиннадцатый: как я обожаю его бесподобную ухмылку! " src="static.diary.ru/userdir/0/0/6/7/0067/57872790.g...">

День 12

День двенадцатый: курточка прикольная) И само собой офигенный Генка!

С рисунком на спине даже, вот))

День 13

День тринадцатый: один из самых оверофигенных кадров!
Динамика! Атмосфера! АААААЩЩЩЩЩЬ!!!

День четырнадцатый: наш Генджи со всех сторон оверхорош! И со спины, да!
это типа он попрощался по истечении четырнадцати дней)))

запись создана: 02.11.2015 в 18:03

@музыка: белый шум...

@настроение: иду по приборам

@темы: Огури, Crows zero, Красный угол, Охуенности

---

Настоящий судзурановец

Название: Настоящий судзурановец
Автор: .SHAMBALA.
Бета: Eskrad
Размер: драббл, 822 слова
Пейринг/Персонажи: Вашио Гота, Серидзава Тамао/Такия Генджи, Токаджи Юджи, Идзаки Шун и другие
Категория: слэш
Жанр: юмор
Рейтинг: R
Краткое содержание: Неожиданные открытия такие неожиданные, что порой лучше не открывать
Примечание/Предупреждения: всегеи

Нет, он не собирался ни за кем следить, подслушивать или подсматривать. Случайно вышло. Просто не успел убраться вовремя, а потом пришлось быстро прятаться за вентиляционными трубами. Одно радовало: отсюда хорошо просматривалась центральная часть крыши, а, в случае чего, можно было легко свалить по пожарной лестнице. Он честно хотел воспользоваться этим путём отступления, вот прям сразу, но... Действо, что развернулось всего в нескольких метрах от него, заставило задержаться. Генджи Такия и Тамао Серидзава самозабвенно целовались на диване.

Они лапали и тискали друг друга, спешно избавляясь от пиджаков и рубашек. Отстранялись на мгновение, чтобы стянуть мешающую вещь, и снова продолжали жадно целоваться. Эти двое явно не замечали ничего и никого вокруг, полностью поглощённые процессом.

А наблюдателю казалось, что он сходит с ума. Нет, скорее всего, уже сошёл: то, что происходило сейчас, было явно за гранью реальности.

Серидзава спустился с дивана, встал на колени меж широко расставленных ног Такии, расстёгивая брюки. Высвободил его напряжённый член, что-то сказал, заставив Генджи усмехнуться, и наклонился. Облизал головку, прошёлся языком по стволу и тут же взял в рот. Такия тяжело дышал, откидывая голову, пока он заглатывал член почти до основания и замирал, затем выпускал его изо рта полностью, вынуждая подаваться бёдрами навстречу. Серидзава двигался всё быстрее, а Генджи хрипло стонал, ухватив его за волосы, собранные в хвост. Вскоре стоны превратились в хриплое рычание, и, резко дёрнувшись, Такия притянул Серидзаву ближе, кончая ему в рот. Тамао не возмутился. Утёрся валявшейся рядом рубашкой и стал стягивать брюки с пытающегося отдышаться Генджи. Тот пока вяло реагировал на происходящее, но привстал, помогая избавить себя от одежды.

— Пидорасы... — его трясло, уши, шея и лицо горели огнём. — Мерзкие пидоры! А ещё лидеры, блядь, — шептал он пересохшими губами.

Голова кружилась, в свободных форменных штанах почему-то стало невыносимо тесно. От злости, само собой, от отвращения, от чего же ещё! Ничего не оставалось, кроме как дождаться, пока эти извращенцы закончат и уберутся с крыши. Спускаться на ватных ногах по пожарной лестнице он был определённо не в состоянии.

***

— Чё за херня? — Генджи кивнул на Токио, который усердно затирал что-то на стене, стоя на ржавой бочке.

Тот резко обернулся на голос, чуть не слетев вниз, и попытался закрыть собой надпись.

— Опять, что ли, новый король объявился? — насмешливо проговорил Серидзава, несильно пихнув Такию в бок.

— Цуцумото, ищи давай быстрее, этот пустой! — Токио отбросил баллончик из-под краски, всё ещё загораживая что-то на стене.

— Какая мразь вообще осмелилась прийти на крышу?! — рявкнул подошедший Токаджи, вытряхивая из пакета купленную краску. — Бошки всем поотрываю, ублюдки!

— Да что тут у вас? — уже всерьёз заинтересовался Генджи. — Токио, отойди.

— Закопаю уродов, всех до единого! — не унимался Токаджи, пока Тамао и Генджи рассматривали творчество кого-то запредельно отчаянного. «Серидзава и Такия — пидорасы!» было выведено довольно ровным почерком.

— Ну... Мне, например, похуй, — спокойно проговорил Тамао и направился к дивану. Судя по всему, настенная живопись его не особо волновала.

— Мне так-то тоже, — буркнул Генджи. — Но закрасить всё-таки стоит. И руки писателю оторвать. Главное, выяснить, кому конкретно.

Провокационная писанина реально не слишком-то и тронула. Ну, разозлила, ведь какой-то мудак тусовался на их территории, да ещё и напакостил. Сорвало у кого-то тормоза, и хрен с ним. Хотя... если знать наверняка, у кого, то можно, конечно, и разъяснительную работу провести.

Генджи с Тамао свои отношения открыто не демонстрировали, а что не в меру проницательные друзья в курсе, так это нормально. От Токио в принципе ничего не утаишь, он их слишком хорошо знает. Токаджи с Идзаки месяц назад сами спалились — дальше некуда. Так увлеклись друг другом, что не заметили, как на крышу заявилась почти вся компания. Разорвать пламенный поцелуй сподобились лишь тогда, когда Чута в ахуе уронил пакет с пивом и стал, матерясь, собирать раскатившиеся банки. Цуцумото, прячущий лицо за дредами, старался не ржать в голос, помогая ему. Стало ясно, что «неправильные» отношения — не такая уж и редкость в Судзуране.

На следующий день на том же самом месте появилась новая надпись. «Серидзава и Такия — гомосексуалисты». Видимо, автор шедевров решил конкретизировать свой посыл, убрав слишком широко трактуемое «пидорасы».

— Да они в край охуели уже! Пиздить надо так, чтоб нечем всякую ебанину рисовать было! — распалялся Токаджи.

— А кого пиздить-то? — попытался утихомирить его Идзаки. — Надо сначала выяснить...

— А вот сейчас этим и займёмся! Цуцумото, пошли. Ты с нами, блондинка?

— Урою, тварь! — орал Токаджи, тряся за грудки Киришиму.

— Семпай! Ты-то точно знаешь, я бы не написал эту хрень!

И Токаджи с удвоенной силой тряс уже Идзаки. Братья Миками задорно пинали кого-то в углу. Чута с Цуцумото волокли по лестнице очередного подозреваемого.

— Мне, конечно, похуй, кто там что пиздит и на стенах царапает, — проговорил Генджи, оглядывая разрастающийся пиздец. — Но...

— Да, надо как-то исправлять ситуацию, — согласно кивнул Серидзава.

***

— Пидорасы! И эти тоже?! Все, все пидорасы! — задыхаясь, бормотал он, сжимая в ладони возбуждённый член.

Ничего, он им покажет. Он их всех выведет на чистую воду! Он...

— Ну, здравствуй, Вашио.

На плечо легла тяжёлая ладонь. Вашио обернулся, чувствуя, как вспотели ладони и спина и его стремительно бросило в жар. Перед ним стояли Серидзава и Такия. Полный пиздец, без вариантов.

— Пошли, вуайерист недоделанный.

— К-куда? — только и смог пролепетать Вашио онемевшим языком.

— Куда-куда, становиться настоящим судзурановцем.

@музыка: без музыки сижу

@настроение: нормальное такое настроение, мне нравится

@темы: Crows zero, ФБ 2015, Охуенности

---

Он такой

Название: Он такой
Автор: .SHAMBALA.
Бета: Eskrad
Размер: драббл, 424 слова
Пейринг/Персонажи: Такия Генджи/Серидзава Тамао
Категория: слэш
Жанр: PWP от слова совсем
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Познать друг друга непросто, но если это случается...

Тамао лежит на кровати, широко разведя ноги, и смотрит на Генджи, склонившегося над его пахом. Волосы Такии щекочут живот и бёдра, растрёпанная чёлка спадает на лицо, но Тамао знает, что глаза у него сейчас прикрыты. Генджи всегда так делает, будто, лишившись возможности видеть, сильнее ощущает тепло тела, каждый вздох, каждое едва уловимое движение.

Он прижимается, скользит тёплым дыханием выше, покрывая слишком чувствительную кожу невесомыми поцелуями, и Тамао сам закрывает глаза. Он дуреет от контраста прикосновений мягких губ и свежей пробивающейся щетины. Удовольствие затапливает, вытесняя беспорядочные обрывки мыслей, когда Генджи медленно проводит языком от основания члена до самой головки. Тамао не в силах сдержать тихий протяжный стон, да и не пытается, когда тот сначала облизывает мошонку, а следом осторожно втягивает в рот нежную кожу.

Тамао жарко, волны возбуждения накатывают одна за одной, заставляя метаться по постели. Он не может лежать спокойно, но Генджи уверенно прижимает его взметнувшиеся бёдра — только начал. В глазах, что Такия всего на мгновение поднимает на него, Тамао видит мутную пелену желания, которая вот-вот превратиться в жажду. Генджи берёт то, что хочет, и Тамао не может и не считает нужным сопротивляться. Слишком горячо, слишком хорошо.

Генджи обхватывает губами головку, легко посасывает, дразня кончиком языка уздечку. Слушая хриплые стоны Тамао, он наклоняется, позволяя члену проскользнуть глубоко в глотку. Начинает двигаться. Полностью выпускает член изо рта и опускается, натягиваясь, вбирая его почти целиком. И так — снова и снова. Генджи отодвигается, тонкая нитка слюны стекает по подбородку. Он улыбается или усмехается — не разобрать, да и неважно. Через секунду снова наклоняется, и Тамао прощается с остатками самообладания.

Генджи отстраняется, чувствуя, что Серидзава вот-вот кончит. Обхватывает член, готовый взорваться семенем, и начинает быстро двигать рукой, пристально глядя на зажмурившегося, заполошно дышащего Тамао. Ещё мгновение — и тот кончает себе на живот и грудь.

Когда Генджи сделал так в первый раз, Тамао занервничал. Подумал, что тому неприятно и не хочется глотать сперму, но... Такия удивил его на все сто.

Первый оргазм — только начало. Тамао прекрасно знает, что совсем скоро снова будет метаться на постели, сгорая от удовольствия. Снова будет изнывать от желания, пока не сорвётся и не отыграется на своём личном экзекуторе.

Вот Генджи поднимается выше, медленно, сантиметр за сантиметром, вылизывает ему живот и грудь. Дрожит, словно одержимый, тянется языком и губами к россыпи мутных капель. Горячий язык скользит по воспалённой от возбуждения коже, и Тамао чувствует, что член, совсем недавно выжатый досуха, снова твердеет.

С Генджи так всегда. Его голод впитывается в кожу, пронизывает разрядами удовольствия, заставляя заводиться снова и снова. И Тамао готов. Он готов на что угодно, лишь бы испытывать эти невероятные ощущения. Генджи — он такой.

@музыка: без музыки сижу

@настроение: нормальное такое настроение, мне нравится

@темы: Crows zero, ФБ 2015, Охуенности

---

Вороны! Вороны! Вороны!

Самые прекрасные! Самые неутомимые! Самые любимые!
Иииией!

@музыка: Душа поёт!

@настроение: Очешуенное!

@темы: Crows zero, Охуенности, ЗФБ 2016

---

Кто куда...

А я полезла Тамблинг пересматривать

Вообще, когда смотрела в первый раз (первую серию), мужественно пересилив оторопь перед

чудо обложкой

я, мягко говоря, пребывала в "счастливом шоке"))
До боли знакомые и любимые гопники! Решительные, безбашенные, отчаянные. Ненавистные враги, верные друзья и труднопреодолимые вершины, которые обязательно покорятся самым сильным и уверенным в себе. Классика жанра типа))

Кадрики мутные, но атмосферные!

Снова залипла на своего обожаемого Азуму ммм...

Ватару такой Ватару

Кстати, по отношению к ГГ (который Ватару Азума), вот этот чёрненький (Ниппори) типа как Чута к Генке
Вон как умилительно-аккуратненько пепел с сигареты Азумы в баночку стряхивает, потом ещё сам окурок забирает, дабы лидер, что пребывает в задумчивости, на ерунду не заморачивался



А ещё... А ещё в этой дораме просто оверофигенный Дайто! У него очень сильный драматический персонаж (Кияма). Безумно впечатляющий!

Он такой, даа...

@музыка: барам-бам-барам

@настроение: Очешуенное!

@темы: Красный угол, Tambling, Охуенности