Какаши/Ирука, а как же иначе)))

Какашка засранец!!! А ещё у него тут в одном месте шрам исчез куда-то бесследно))

@музыка: Кукрыниксы "Столкновение"

@настроение: В поиске вдохновения, что ли))

@темы: Наруто, Доблестные шиноби Конохи, Слэш

---

ПРИВЕТСТВУЮ ТЕБЯ, ЧЕЛОВЕК!

 NIK_@, рада видеть Вас в своём маленьком мире! Добро пожаловать в любое время!)))

@темы: Рада встрече!

---

Сладенький такой, мммммм....

Просто милый симпатичный мальчик. Очень приятно по глазеть))

15.05.2012 в 17:03

Пишет  din_liga:

27.05.2011 в 19:39

Пишет  DrAlonso:

Edilson Nascimento - финалист конкурса Мистер Бразилия 2007. Занял 6-е место.

ещё фотки

@музыка: Без музыки сижу!

@настроение: Иду по приборам...

@темы: красота красивая, Извне навеянное, мммальчики

---

Наконец-то!

Я вернулась! (ну, это на тот случай, ежели потерял кто)

Ну вот, сегодня проводила всех своих гостей и теперь можно вздохнуть свободно))
Вчера отмечали день рождения мужа, стукнуло моей второй половинке целых аж 31 год! Валяюсь вот теперь на диване, пытаясь договориться с собственным организмом по поводу совместного сосуществования на приемлемых для меня условиях! Если честно, получается пока не очень)))
Ну да ладно! Хрен с ним! Не фиг было столько пить! Сегодня эдакий день восстановления сил и здоровья после трёх дней почти не прекращающегося застолья))

@музыка: Без музыки сижу!

@настроение: Я умир...

@темы: Моё, Убейте меня, чтобы я не мучился

---

Танец на осколках мечты. Глава 12

Вот, собралась я с мыслями и закончила, наконец, лежащую в черновиках уже несколько дней, двенадцатую главу.
Писалась она для меня не просто, очень не просто...
Самый основной разворот событий начался, теперь уж скучать до самого конце не придётся))
Прошу. Принимайте, оценивайте, пишите о своих ощущениях.

Хотела эту картинку к следующей главе прикрепить, но там, чувствую другая понадобится...
Здесь она тоже очень в тему, в любом случае. (Хасяндра, как всегда, спасибо большое за картинку!)



Автор: _SHAMBALA_
Бета:  Амирам
Жанр: драма, романс
Рейтинг: для этой главы PG-13
Пейринг: Какаши/Ирука; Генма/Эбису
Размер: макси
Статус: в процессе
Предупреждения: смерть персонажа
Предыдущие главы: Главы 1 - 11

- Что тебе здесь нужно? Разве ты не должен сейчас блистать на самых больших сценах Токио, затмевая своим талантом всех и вся? – в голосе постановщика явно слышалась насмешка.
- Нуууу… Всё вышло не совсем так, как я рассчитывал, и возникли некоторые трудности, куда же без них. Хотя, мне предлагали несколько вариантов, которые я отклонил за несоответствием моему уровню и…
- Достаточно, Мизуки. Я прекрасно осведомлён о том, что в Токио тебя никто не разбежался встречать с распростёртыми объятиями, – Хатаке слегка изогнул губы в улыбке и откинулся на спинку кресла, пристально глядя на ёрзающего под его взглядом молодого человека. Как ни старался молодой танцор держаться легко и непринуждённо со своим бывшим руководителем, выходило у него это не слишком хорошо. Взбалмошный характер, чрезмерное высокомерие и заносчивость не способствовали выработке таких черт характера, как выдержка и спокойствие.
- А может быть, ты обладаешь недостоверной информацией? Я вот могу охарактеризовать своё пребывание в Токио совсем иначе. Множество возможностей, масса предложений и огромное количество вариантов, буквально плывущих прямо в руки, с учётом моего уровня и квалификации, естественно, – молодой человек вновь принял вид непоколебимого и уверенного в себе человека, продолжая перечислять все возможные и невозможные преимущества токийского шоу бизнеса.
- Хм… Значит, там, в столице, всё просто замечательно. И куда ни сунься, везде тебя с руками и ногами заберут, только покажись. Конечно, ты ведь столь неординарная личность, безмерно талантливый танцор! – Какаши уже явно насмехался над сидящим напротив молодым мужчиной. – И что же ты, со всеми своими вышеперечисленными талантами и бесспорным преимуществом перед всеми остальными, делаешь здесь, в Осаке? Каким ветром… Ээээ… Чем заслужила наша скромная студия такую честь?
- Ёрничаешь… Ну да ладно, согласен, повод обижаться на меня у тебя есть…
- Обижаться! – Хатаке выглядел искренне изумлённым. – Мизуки, я не имею привычки обижаться, ты прекрасно об этом знаешь. И за то, что ты подставил труппу в самый ответственный период перед началом гастролей и исчез, прихватив ведущих танцоров, за это не обижаются. За это презирают и наказывают соответствующим образом, – тон пепельноволосого явно говорил о том, что он не шутит.
- Да брось, Какаши! Ну, с кем не бывает, ну подумаешь, смотался в Токио и обратно. Ничего же не изменилось, вот, вернулся и теперь в полном твоём распоряжении! Как прежде! – глаза танцора сверкали лукавым блеском.
- Ты это о чём? Неужели решил променять все прелести Токио на захолустье Осаки?
- Ну хватит уже! Я ведь сказал, с кем не бывает! А теперь я здесь и готов снова вернуться в труппу, на своё место. И не только как танцор, ты ведь понимаешь, о чём я? У меня ведь здесь есть ещё одно тёпленькое местечко, рядом с моим неподражаемым, строгим, бескомпромиссным, самым – самым! – молодой человек, не переставая говорить, спустился со своего кресла и тут же оказался на коленях подле постановщика. Усевшись у него в ногах, парень положил подбородок на подлокотник, а руками обнял ноги сидящего в кресле мужчины. – Я так по тебе скучал…
- А я по тебе нет, – абсолютно будничным тоном, с улыбкой на губах отозвался Хатаке. – Я вообще уже даже забыл о твоём существовании. И как танцора, и как моего любовника. Ты для меня больше не существуешь, Мизуки, и для труппы тоже.
Ошалело глядя в спокойное, улыбающееся лицо, молодой человек растерялся. Все его намерения без проблем вернуться на своё место, во всех смыслах этого слова, прямо у него на глазах стали превращаться в нелепые несбыточные мечты. Всё-таки он ждал другого приёма от постановщика. Другого приёма, другой реакции, да вообще, он даже не думал, что с возвращением могут возникнуть какие-то проблемы. Он был уверен, что увидев его, Какаши не раздумывая согласится на его возвращение. И как танцора в труппу и как любовника в постель. Гордыня и чрезмерно завышенная самооценка делали своё дело - парень даже представить себе не мог, что Хатаке не примет его обратно. Он даже в мыслях такой вариант не рассматривал. Ещё и не торопился намеренно, ждал, когда пройдёт побольше времени до возвращения. Что бы от одного его появления Какаши был готов на всё! Ведь это он! Мизуки! А не кто-то там другой! Другой…
- Это из-за него, да? – Мизуки вскочил с пола и принялся нервно расхаживать по кабинету.
- Из-за кого? – Хатаке намеренно сделал вид, что не понимает, о чём говорит бывший танцор.
- Из-за этого чёртового выскочки со шрамом на морде, который занял моё место в труппе и в твоей постели! Я всё знаю! Я давно наблюдал за вами. Ты даже домой его приводил не раз. А вот я в твоём доме никогда не был, не удостаивался чести, видимо!
- Перестань истерить, – Хатаке грубо оборвал высказывания молодого человека. – Тебя это не касается. Тебя вообще больше ничто, связанное с труппой и со мной лично, не касается.
- Ошибаешься! Ещё как касается! Это моё место! Он занял моё место на сцене! Он занял моё место в твоей постели!
- Нет, Мизуки, не ошибаюсь. Ты свой выбор сделал. Сбежал, не сказав ни слова, бросил труппу в очень ответственный период, решил попытать счастья там, где послаще. А что касается постели, мне абсолютно безразличен этот аспект, тебе ли не знать. Ушёл ты, пришёл другой, я лично никакого неудобства в этом плане не ощутил.
- Конечно! У тебя ведь на каждый день новая дырка для развлечения! Только вот я всегда был рядом, я был с тобой постоянно, несмотря на череду твоих одноразовых любовников! Ты сам так хотел! Я был для тебя особенным!
- Ничуть. Обычная, рядовая, ни к чему не обязывающая связь. И, кстати, раньше ты болтал меньше, ещё одно упущение на данный момент, – постановщик хмыкнул и поморщился, выказывая крайнюю степень недовольства по этому поводу.
- Обычная… Ни к чему не обязывающая, значит… - Мизуки побелел от злости, как заклинание повторяя себе под нос слова, брошенные мужчиной.
- Да, это ты сам себе навыдумывал, что был кем-то особенным для меня. Просто с тобой было удобно поначалу, и технические характеристики твои весьма на высоте, не скрою. Только в последнее время, ещё до того, как ты свалил, мне уже нетерпелось от тебя избавиться, забыть, как досадную оплошность. Слишком уж ты стал заносчивым и проблематичным. Это напрягало.
- Что? Напрягало? Тебя напрягало трахаться со мной или…
- Меня напрягало твоё присутствие вообще, Мизуки, и если бы ты сам в тот момент не вильнул хвостом и не скрылся в неизвестном направлении, я бы так и так от тебя избавился. И говорю я не только о твоей заднице, я говорю и о твоём месте в труппе.
- Не верю! Ты просто лжешь сейчас, стараясь зацепить меня посильнее! Хочешь отыграться за те проблемы, которые я доставил тебе своим исчезновением!
- Не льсти себе, ты просто заставляешь самого себя поверить в то, что говоришь. Для меня твои слова всё равно ничего не значат, – Хатаке медленно поднялся с кресла и направился в сторону барного шкафа. – Ты всё выяснил, что хотел? А то мне некогда, я кое-кого жду сейчас, у меня дела.
- Дела! Как же! Знаю я, какими ты делами в своём кабинете с подчинёнными занимаешься! Сам бессчётное количество раз прогибался под тобой на этом диване! И на столе, и на полу! Очень насыщенный рабочий график!
-Повторю ещё раз, если до тебя с первого раза не дошло, – Какаши злился - вся эта бессмысленная ситуация начинала порядком надоедать. Этот чёртов Мизуки абсолютно с катушек съехал, совершенно не соображает, что делает и что говорит, а уж, что говорят ему, вообще не воспринимает. Нужно побыстрее от него избавится. С минуты на минуту появится Генма. – Ты ушёл. Сам ушёл. И теперь твоё место занято.
- Ах, да! Ну конечно! Тот выскочка с хвостиком! Он теперь исполняет все мои партии! Прижился, прямо как тут и был! Но ведь он не я! Хатаке, ты слышишь? Он не я! Я ведь лучше и как никто другой подхожу и как танцор, и как любовник! Ты не можешь этого отрицать! – молодого человека била нервная дрожь. Сжав руки в кулаки, он, не отрываясь, сверлил взглядом медленно проходящего мимо него постановщика, готовый, как казалось, броситься на него с кулаками.
- Ну, тут я с тобой готов поспорить, – Какаши развернулся к полыхающему гневом молодому человеку, захватив из барного шкафа бутылку коньяка. – Ирука пришёлся как раз к месту. Прекрасный танцор, ответственный человек, чего тебе всегда недоставало, надо отметить. Легко сходится с людьми, не заносчив, не спесив, просто замечателен во всех отношениях…
- Во всех отношениях! – парень трясся от ярости. Казалось, можно было расслышать скрежет его с силой сжатых зубов. – То есть и как подстилка он устраивает тебя больше, чем я?
- А вот тут ты ошибаешься, – Хатаке медленно проследовал к своему креслу и, усевшись, стал не спеша наливать себе сверкающую янтарную жидкость в бокал. – Ирука для меня не подстилка, в отличие от тебя.
- Что? – заикаясь от злости, Мизуки в один прыжок подскочил к сидящему в кресле постановщику. – Что ты сказал сейчас?
- Что слышал, – абсолютно равнодушно отозвался Хатаке. – Он превосходит тебя во всём. Он, бесспорно, лучше танцует. Ты и сам наверняка уже в этом убедился. Он простой и лёгкий во всех отношениях человек, опять же не в пример тебе. Работать с ним одно удовольствие! – пепельноволосый намеренно сделал акцент именно на этих словах, чтобы окончательно добить зарвавшегося танцора. – А самое главное, Мизуки, - Какаши протянул руку и ухватил стоящего рядом парня за ягодицу, – его задница мне нравится гораздо больше, чем твоя. Да, она гораздо лучше, её так приятно трахать… Медленно, не торопясь, растягивая удовольствие. Или же с силой натягивать её на себя, впиваясь пальцами в ягодицы до синих отметин. Да… Это ни с чем не сравнимое удовольствие, – видя, как побелел от злости и обуревающих его эмоций молодой человек, постановщик лишь сильнее старался его разозлить. – Ты и рядом с ним не стоял, Мизуки, повторюсь, во всех отношениях. Так зачем же мне снова брать тебя в труппу, менять лучший вариант на худший? Согласись, это не практично.
- Ты… Ты… Гад! Мерзкий, бесчувственный гад!
- Не тебе говорить о чувствах, предатель, – Какаши был уже порядком раздражён всей этой затянувшейся перебранкой. – Хватит уже разглагольствовать. Убирайся! Убирайся, пока я не передумал и позволяю тебе безнаказанно покинуть студию. То, как ты поступил со мной, с труппой, это не забывается, Мизуки. И ещё - лучше тебе не попадаться на глаза кому-либо из труппы, не рекомендую. Ребята изрядно помучались благодаря твоим стараниям и вряд ли оценят по достоинству твоё внезапное появление. В принципе, поступай, как знаешь, можешь даже на поклон к ним выйти, только учти, у охраны сегодня выходной, так что отбивать тебя от них будет некому, – Хатаке насмешливо фыркнул и отвернулся от содрогающегося в бессильной злобе парня. – Прощай, Мизуки.
- Прощай, значит… Что ж, я уйду, Какаши. Уйду… Но поверь, ты обо мне ещё вспомнишь! Вернее, я о себе ещё напомню! – молодой человек кричал в голос, не сдерживаясь. – Ты заплатишь за всё, Хатаке! Ты… Ты… Ты ещё пожалеешь! - молниеносно метнувшись к выходу, парень прокричал ещё что-то в адрес постановщика и скрылся за дверью.
Едва не сбитый им с ног, Ширануи успел вовремя увернуться и, оглядываясь на стремительно удаляющегося парня, осторожно прошёл в кабинет.
– Уж извините, стал невольным свидетелем части вашего разговора, и по ходу не только я - крики этого полоумного были слышны даже на первом этаже.
- Очень хорошо, мне хотя бы не придётся рассказывать тебе о том, что здесь происходило, – раздражённо буркнул пепельноволосый.
- Зря ты с ним настолько резко, ты его основательно из себя вывел.
- Ну и что с того? Он это заслужил по полной. Я с ним ещё мягко обошёлся. За его поступок любой другой прибил бы его на месте, да и я тоже, если бы сейчас у меня гораздо более важных дел не было. А так, жаль на него свои силы и нервы расходовать, просто падаль несносная и ничего больше, – Хатаке удобнее устроился в кресле и жестом позвал присоединиться к нему и Генму.
- Да нет, Какаши, меня другое беспокоит. Мизуки человек с очень завышенной самооценкой, самовлюблённый до крайности и кроме себя на первом месте вообще никого не представляет. А ты его сейчас основательно из себя вывел, указал ему на его несостоятельность как танцора и ненужность как любовника, да к тому же и разукрасил всё это уничтожающими фразами в твоём духе.
- Ну а что ты хотел? Чтобы я к нему с распростёртыми объятиями навстречу бросился? – пепельноволосый огрызнулся и почти залпом осушил свой стакан. – Мне он противен.
- Понимаю, мне он тоже противен, скажу больше, я к нему вообще никогда иных чувств, кроме неприязни, и не питал, в отличие от некоторых…
- Каких ещё чувств? Ты о чём? Никогда не было у меня к этому ублюдку никаких чувств!
- Всё – всё, хватит. Не будем ещё по этому поводу спорить. Просто Мизуки человек злопамятный по своей натуре, а судя по его реакции на твои слова, ещё и неуравновешенный, что небезопасно.
- Ты это о чём? – Хатаке лениво повернул голову и внимательно посмотрел на друга.
- Я о том, Какаши, что от этого разозлённого, внезапно осознавшего свою ненужность человека, можно ожидать что угодно. Ты уж слишком сильно его разозлил и спровоцировал на неконтролируемый гнев. Не удивлюсь, если он задумает тебе отомстить. Эта тварь может на всё пойти ради достижения своей цели, ну, а если достигнуть её всё равно не сможет, то хотя бы постарается отыграться на тебе по полной.
- Да брось, что этот никчёмный выскочка может сделать? Чем он может мне навредить? – Хатаке искренне недоумевал, отказываясь всерьёз воспринимать слова друга.
- Зря ты не принимаешь его угрозы всерьёз, зря, Какаши. Никто из нас не ожидал увидеть его здесь, в студии, поэтому я, например, об этом и не задумывался. Я давно его уже из виду потерял, сразу по возвращении из Токио. Просто решил, что мы с ним навсегда распрощались, а оно вон как оказалось…
- Генма, я тебя что-то не пойму, ты что, боишься Мизуки?
- Какаши, я не боюсь Мизуки, я боюсь последствий его необдуманных действий, нацеленных на то, чтобы как можно сильнее достать тебя и отомстить за обиду. Вот ты столько времени держал возле себя этого парня, а о нраве и характере его абсолютно ничего не знаешь. За каким чёртом он тебе вообще нужен был?
- Ещё спрашиваешь! Он просто мастерски работает ртом, мало кто так умеет, заглатывает почти целиком и…
- Прекрати! Этого я слушать не желаю! – хореограф стремительно прервал друга. – Вот от этого-то и все проблемы. Ты не смотришь на того, кто рядом, как на человека, как на личность, только задницы ощупываешь, да в рот… Чёрт тебя подери, Хатаке! – Ширануи яростно теребил зубами тонкую деревянную палочку. – Вот помяни моё слово, будут у нас ещё из-за него проблемы, обязательно будут. Не оставит этот ублюдок всё как есть, не смирится.
- Ну, не знаю, мне он вообще каким-то нервным, даже безумным показался, дёргается постоянно, злость свою не контролирует.
- И? Тебе эти признаки тревожными не показались? Это же самое страшное, Хатаке! Он себя в гневе не контролирует! А ты его прямо-таки до ручки довёл сегодня, специально разозлил до белого каления! Хотя не стоило этого делать.
- Да ладно тебе, хватит уже себя накручивать, у меня вообще к тебе совершенно иной разговор, гораздо важнее, чем обсуждение этой мрази.

Придя домой после репетиции, Ирука вновь окунулся в привычный уже за эти несколько дней плен одиночества. Холостяцкая квартира встречала своего хозяина по обыкновению молчаливо радушно. Да… Давно уже он не ночевал дома по несколько дней подряд. В последнее время он всё чаще оставался на ночь у Хатаке, а теперь… А теперь вот снова основательно поселился в своём собственном доме.
Есть совершенно не хотелось. Сегодня во время обеда он ходил в кафе вместе с друзьями, и ему даже удалось впихнуть в себя полпорции салата и еще какую-ту жареную колбаску или котлету, если честно, Умино не разобрал, что там заказали Котетсу и Изумо. Значит, с ужином можно будет не заморачиваться, смерть от истощения ему пока не грозит. Вот только заварить чай всё-таки стоит. С бергамотом, который больше всего нравился Какаши…
- Тьфу ты! Опять двадцать пять! И когда же ты, Хатаке, уберёшься из моей головы! – Ирука потряс головой, словно пытаясь прогнать назойливые видения, и направился на кухню заваривать чай.
В этот момент в дверь настойчиво постучали.
«Интересно, кого это ещё принесло? – Ирука слегка замешкался, подходя к двери. – Ах да, Генма ведь собирался сегодня вечером ко мне зайти, скорее всего, это именно он. Хотя, странно как-то, зачем я ему понадобился? Не иначе как у них с Хатаке разговор произошёл. И вообще, в те несколько раз, что Ширануи приходил ко мне в дом, он неизменно пользовался звонком и… Какая разница!»
Распахнув дверь, Умино удивлённо уставился на стоящего у порога молодого мужчину.
- Здравствуй, Ирука, – вкрадчивый, тихий голос незнакомца почему-то пробирал до костей. – Можно войти?
Не успев что либо возразить, молодой танцор лишь неуверенно попятился назад, когда мужчина быстро вошёл в квартиру, не дожидаясь приглашения хозяина. Уже внутри, проследовав за странным гостем, который, не спрашивая и не объясняя, уверенно прошёл в гостиную, Ирука вспомнил это лицо, он узнал этого странного визитёра.
Имени и фамилии его он не помнил, но точно знал - это именно тот молодой человек, о котором столько всего рассказывали в труппе. Это он подставил Хатаке, сбежав перед очень ответственными выступлениями. Именно из-за него Генма сбился с ног, подыскивая в срочном порядке замену. И именно на его месте теперь оказался сам Ирука. Также в голове неожиданно всплыла информация о том, что этот парень был ещё и любовником Какаши. Его Какаши… Хотя теперь это уже не имело абсолютно никакого значения.
- Хорошая квартирка, уютная, – проговорил незваный гость, плюхаясь в кресло, не дожидаясь предложения присесть. – Хотя, в последнее время ты здесь редко бываешь, всё больше у Хатаке пропадаешь. Можно сказать, живёте вместе уже.
Наглый тон буквально отрезвил и привёл Умино, наконец, в чувство.
- Собственно говоря, вам-то какое до этого дело? – неприятная тема для разговора неимоверно раздражала, как и странный вечерний визит незнакомца.
- Хм… Вежливый какой, на Вы обращаешься. Да мы же с тобой почти одного возраста, вряд ли я намного уж старше, – насмешливый голос мужчины снова заставил поёжиться.
- Ну, мы с вами не друзья и даже не знакомые, поэтому предпочитаю соблюдать правила хорошего тона, о которых вы, судя по всему, не имеете ни малейшего представления.
- Ух ты! Это отчего же такие резкие выводы? – блондин рассмеялся в голос. – Это чем же я тебе невежливым показался, а, кареглазенький?
- Вы пришли ко мне без приглашения, вошли в квартиру без разрешения, как к себе домой. Не говоря ничего и не спрашивая, прошли в комнату и к тому же завели разговор на совершенно вас не касающуюся тему. И в каком свете вы выставляете себя, по-вашему?
- Ой – ой – ой! Какие мы правильные и воспитанные! И чего только Хатаке в тебе нашёл? Ничем не примечательный мальчишка, да ещё и зануда к тому же.
- Ещё раз повторю: наши отношения с Какаши, и кто там в ком что нашёл - вас не касается. Не вижу причин и дальше это обсуждать. Если это всё, о чём вы хотели поговорить, то где выход знаете - для того, кто впервые пришёл в чужой дом, вы неплохо ориентируетесь в пространстве, – Умино уже еле сдерживал нарастающую в нём злость. Почему-то этот незнакомый человек подсознательно заставлял опасаться его, и как можно быстрее хотелось избавиться от его присутствия.
- Не торопи меня, кареглазенький, я всё равно не уйду раньше, чем сочту нужным, – Мизуки хитро улыбнулся и демонстративно откинулся на спинку кресла, закинув ногу на ногу.
- Не смешно. Нам с вами не о чем разговаривать…
- Это ты так думаешь. А я вот считаю совсем иначе, – грубо оборвал гость Ируку. – Я ещё не сказал тебе всего, что хотел, так что садись и слушай.
- Вы приказываете мне в моём же доме? И ещё хотите, что бы я слушал!
- Именно! А ты понятливый иногда, когда тебе подробно всё объясняешь, – незваный гость снова рассмеялся, заходясь неприятным, чересчур звонким для него смехом.
- Тогда говорите уже все, что хотели сказать и убирайтесь из моего дома, – Умино решил выслушать блондина, похоже, по-другому избавиться от его общества не представлялось возможным.
- Вот и молодец! Говорю же, понятливый мальчик! – блондин мгновенно посерьёзнел и пристально посмотрел на Ируку, который расположился напротив него на диване в ожидании продолжения разговора. – Давно ли ты в труппе и каким образом попал на моё место?
- В труппе я с момента вашего, так сказать, ухода, – огрызнулся в ответ Умино. – А попал я туда после выступлений в студии школы танцев, которое увидели Ширануи – сан и Хатаке – сан.
- Ух ты! Теперь уже Хатаке – сан, а вроде только что был просто Какаши. Ты прямо переигрываешь со своей вежливостью, он же твой любовник!
- Вам не кажется, что то, как я его называю, уж точно к вашему вопросу никакого отношения не имеет? Вы спросили – я ответил. Что ещё вас интересует?
- Ладно – ладно, деловой какой! – продолжал насмехаться странный гость. – Я, в принципе, всё о твоём появлении в труппе и о ваших отношениях с Какаши знаю, так что ничего нового ты мне сообщить не можешь. Я долго за тобой наблюдал. За вами обоими наблюдал…
- Тогда чего вам ещё от меня нужно? – недоумённо вскинулся Умино. – Всё знаете, как сами говорите, следили за мной за каким-то чёртом!
- О! Да ты и ругаться умеешь, кареглазенький? Такой забавный, когда злишься.
- Прекратите этот балаган! А это именно он, а не разговор, о котором вы меня просили! Какого хрена вы мне тут ерунду всякую городите? – Ирука уже не сдерживался в выражениях, понимая, что визитёр не оставит его в покое просто так.
- Запас вежливости, видимо, исчерпан! Темпераментный, однако, поэтому и приглянулся, наверное, Хатаке? Или что особенное в постели вытворяешь, раз он так долго с тобой таскается? – блондин откровенно издевался.
- Ещё раз повторю - вас это не касается! – Ирука чувствовал, что ещё немного, и он взорвётся и вытолкает этого хама взашей из своей квартиры. А может, нужно было сделать это ещё раньше, пока он не достал его со своими идиотскими вопросами?
- Ты не нервничай, мальчик, – теперь уже без тени улыбки или насмешки отозвался гость. – Спрашивать у тебя я больше ничего не буду. Я тебе сейчас скажу кое-что, и твоим самым верным и правильным решением будет безоговорочно меня послушаться.
- Что? Вы, вообще, о чём? – Умино уже просто задыхался от такой бесцеремонной манеры поведения этого неприятного человека.
- Я, кажется, всё доступно объясняю. На понятном нам обоим языке. Сейчас я скажу тебе, как и что нужно будет сделать, а ты, в свою очередь, будешь умничкой и послушаешь, что я буду говорить. Ну и, само собой разумеется, примешь всё сказанное как данность и поступишь в точности с моими требованиями.
- Требованиями? – Ируке казалось, что весь этот нереальный разговор лишь плод его больного воображения, или какой-то очень странный, омерзительный сон.
- Да – да, именно требованиями. И я очень надеюсь, что ты их выполнишь неукоснительно. Поверь, это в твоих же интересах.
- Я так понял, вы меня запугиваете? – усмехнувшись от такой неслыханной дерзости, переспросил молодой танцор. – Или я что-то неверно истолковываю?
- Да нет, ты всё правильно понял, почти правильно. Я тебя не запугиваю, а советую поступить самым что ни на есть правильным образом. Самым приемлемым для тебя. Я ведь слов на ветер не бросаю, знаешь ли.
- Ой, не знаю. Я вот что-то очень сильно сомневаюсь уже в вашей адекватности. Завалились домой к незнакомому человеку, несёте всякую чушь, запугивать пытаетесь. Такое поведение характеризует вас не с лучшей стороны, а меня заставляет усомниться в необходимости воспринимать всю эту ситуацию всерьёз.
- Да что ты! Сколько слов ты, оказывается, умных знаешь! Прямо энциклопедия в чистом виде! – Мизуки снова рассмеялся.
- Прекратите смеяться и говорите уже, что хотели и, наконец, убирайтесь из моего дома! – Умино уже вообще потерял всякую более-менее значимую нить их разговора.
- Ладно, кареглазенький, не буду дальше с тобой рассусоливать. Скажу прямо, как есть. Ты уйдёшь из труппы и расстанешься с Хатаке. Это всё, что мне от тебя нужно, – блондин говорил серьёзно, не смеясь и больше не ёрничая.
- Что? – Ирука даже опешил от такого заявления, с трудом воспринимая и переваривая слова незнакомца.
- Что слышал. Ты ведь прекрасно понимаешь, что я говорю.
- Я понимаю вашу речь, но не понимаю, для чего вы мне всё это говорите, и уж тем более, не собираюсь всерьёз воспринимать ваши слова! – молодой танцор даже на какое-то мгновение подумал, что сидящий перед ним человек просто издевается.
- А вот это ты зря… – в голосе мужчины стали явно слышны металлические нотки. – Я ведь по-хорошему с тобой. Пока по-хорошему…
- По-моему, вы совершенно не понимаете, о чём просите. Я уже порядком устал от нашего разговора и просто прошу вас уйти. Чувствую, что ничего из нашей беседы не выйдет…
- Заткнись! – грубо оборвал Ируку блондин. – Я ведь не шучу! И я не прошу, я требую! И с твоей стороны будет большой ошибкой ослушаться меня. Непоправимой ошибкой.
- Пошёл вон! – Умино не выдержал больше такого повелительного тона незваного гостя и, встав с дивана, указал ему на дверь. – Нам больше не о чем говорить.
- А вот я так не думаю, – блондин злобно прищурился. – Ты занял моё место в труппе и возле моего любовника. Слышишь? Моего любовника! – Мизуки намеренно сделал акцент на этом слове, наблюдая за тем, как нервно сжимаются кулаки у стоящего напротив молодого человека. – И теперь я намерен вернуть всё на свои места, всё полностью. Забрать то, что принадлежит мне по праву! И ты, кареглазенький, мне в этом не сможешь помешать. Вопрос только в том, по доброй ли воле ты отдашь мне всё, что нужно, или же мне придётся применить силу.
- Это бред! – вскинулся Умино. – Ты сам ушёл из труппы! Бросил её в самый ответственный момент, подвёл рассчитывающих на тебя людей! А теперь заявляешь, что намерен вернуться? А с чего ты взял, что тебя примут с распростёртыми объятьями? С чего ты решил, что вновь можешь рассчитывать на доверие и признание после того, как так подло обошёлся со всеми? – Ируку просто трясло от злости. Что этот самодовольный тип себе позволяет? И пусть он сам уже решил уйти из труппы после недавнего разговора с Какаши, но уж никак не из-за угроз этого человека! Поэтому о его решении ему знать совершенно нет надобности.
- А ты дерзкий, как я посмотрю, – Мизуки поднялся с кресла и встал напротив разозлённого молодого человека. – И куда подевалась вся твоя вежливость?
- До тебя мне всё равно очень далеко! Я не понимаю, для чего ты вообще затеял этот глупый разговор. Ничего из этого не выйдет. Мне твои угрозы абсолютно не страшны, так что можешь не стараться и пойти запугивать кого-нибудь другого. А сейчас убирайся из моего дома, пока я тебя собственноручно не вышвырнул на лестницу!
- Зря ты меня не слушаешь, ой зря… – во взгляде незваного гостя появилось какое-то безумие, перемешанное с неистовой яростью. – А ведь я хотел по-хорошему, просто тихо - мирно поговорить.
- Мы поговорили, этого вполне достаточно, ты сказал, что хотел, но я твоих стараний не оценил и не собираюсь слушать бредни странных безумных людей вроде тебя! Уходи, – буквально прошипел еле сдерживающий себя Ирука. И так слишком многое свалилось в последнее время на его голову, а тут ещё этот «бывший», во всех смыслах слова. Хотелось как можно скорее прекратить этот кошмар и избавиться уже от этого неадекватного человека.
- Значит, не послушаешься? Я в последний раз даю тебе возможность одуматься и решить всё малой кровью. Просто уйди. Работу ты себе найдёшь без проблем, я думаю, зато осложнений не возникнет, – блондин сделал шаг в сторону стоящего перед ним Ируки.
- Хватит меня пугать! Мне плевать на твои разглагольствования и устрашающие речи, я тебя не боюсь! И довольно уже, прошу на выход! – Умино развернулся и направился в сторону двери, полагая, что мужчине ничего не остаётся, кроме как пойти за ним следом. Ведь он вполне ясно дал понять, что продолжать их безумную беседу не намерен.
В этот момент, слегка обернувшись, Ирука увидел в руках своего незваного гостя, подошедшего к нему вплотную, стеклянную пепельницу, ту самую, которую он покупал для Какаши. Ещё мгновение и массивная стеклянная вещица с силой опустилась ему на голову.
Сильная боль оглушила, в глазах резко потемнело, тело моментально стало ватным. Словно в тумане, плохо соображая, балансируя на грани бессознательного состояния, Умино пытался вяло сопротивляться удерживающим его рукам. Сквозь пелену застилающей глаза крови он видел, а, скорее, не видел, а понимал, что мужчина тащит его в сторону балкона.
- Вот так, кареглазенький, теперь ты уже не помешаешь мне вернуться на моё законное место. Никогда не помешаешь! – безумный хохот эхом раздавался в раскалывающейся от боли голове.
Уже практически потерявший сознание молодой человек вырвался на какую-то секунду из плена забытья, когда почувствовал, что его перекидывают через балконные перила. Отчаянно цепляясь за всё, что можно, Ирука пытался кричать, но из горла вырывались лишь сдавленные хрипы.
- Нет уж! Я от своего не отступлю! Никогда не отступаю! Четвёртый этаж… Ну, думаю этого вполне достаточно, ведь внизу голый асфальт! – и мужчина с силой оттолкнул вцепившегося в его руку и перила Умино.

Инстинктивно пытаясь сгруппироваться за доли секунды, что стремительно приближали его к земле, Ирука почувствовал одуряющую боль. Не просто боль, а что-то большее, чему в его сознании даже не находилось определения. А потом… Потом, наконец, спасительное забытье… Избавление от мучений и страданий, словно в омут затянувшее бессильно распластавшееся на асфальте тело. Темнота… Последнее, о чём успел подумать Ирука, это была темнота.
«Интересно, а ведь говорят, что когда человек умирает, то перед собой он видит свет…»

запись создана: 28.06.2012 в 02:53

@музыка: Без музыки сижу!

@настроение: Я умир...

@темы: Наруто, Драма, Доблестные шиноби Конохи, Любовь, Слэш

---

ПРИВЕТСТВУЮ ТЕБЯ, ЧЕЛОВЕК!

 hinomory-san, рада видеть Вас на страницах своего дневника! Добро пожаловать!)))

@темы: Рада встрече!

---

Это тебе...

Серёжке...

Запах ладана в доме тягучий, сладкий смрад сжавший лёгкие вдруг,
Тошнотворный, удушливый, мерзкий – запах смерти расползся вокруг.
Боль и скорбь, что в глазах всех входящих, не наиграна, не на показ,
Каждый здесь, кто пришел, будет плакать, вспоминая тебя каждый раз.

Ты ушёл, столь стремительно, быстро, не успев и полжизни прожить,
А теперь вот лежишь безучастно, ты успел уже сердцем остыть.
Крика матери с горя не слышишь, и не видишь всех слёз, что в глазах,
Всех родных и друзей без разбора, не иссохнут теперь никогда.

Нет жены и детей, в чём-то легче, не прибавилось боли в глазах,
И погиб ты ни больше ни меньше, тридцать три - это возраст Христа.
Видно нужен ему, не иначе, за хороших людей бой един,
Каждый хочет с тобою по ближе оказаться, но выбор один.

Брат, понуро склонившись над гробом, шепчет что-то сквозь боль и тоску,
Те слова, что не в силах живому, он тебе был сказать, как в бреду.
И сестрёнка, его обнимая, плачет рядом не в силах скрыть дрожь,
Даже будто сильней похудела, стала старше теперь, ну и что ж.

Вдруг твой голос откуда-то с кухни…. Жар в груди и в глазах резко ночь,
Это папа твой – голос такой же, и похож на него ты точь в точь.
Как так можно, природа – хозяйка, учудила, смеясь, как пить дать,
Это сходство теперь наказанием для родных всех должно будет стать.

В синем бархате гроб, ты весь в белом, мрачным светом свечей озарён,
Спишь себе и не видишь, не знаешь, сколько горя твой сон принёс в дом.
Сколько боли ещё и страданий, всем нам, помня тебя пережить,
Да, придётся, не скрою, но страшно…. Просто страшно, иначе не быть.

Но запомним тебя по-другому, не в гробу, не с иконкой в руках,
А смеющимся, вечно весёлым, лишь таким, с ярким жаром в глазах!
Самым добрым, заботливым, тёплым, и каким-то особо родным,
И не стать никогда для нас мёртвым, ты прости уж, но только живым.

Будем помнить всегда и бесспорно, только радуясь, что ты такой,
Самый – самый, друг верный, и вечно, ты для нас будешь снова живой.
Сыном будешь всегда самым лучшим, братом, кумом и крёстным отцом,
Ты останешься с нами навечно, пусть столкнулся со смертью лицом.

Спи Серёжка, теперь тебе можно, не бежать, не спешить всё успеть,
Отдыхай, пусть другие продолжат, что доделать нельзя тебе впредь.
Мы поможем, мы рядышком будем, если нужно поможем семье,
Не волнуйся за них, нас ведь много, тех, кто руку протянет в беде.

Ты ведь нам помогал без раздумий, по велению сердца дела,
А оно у тебя было сильным, было щедрым и добрым всегда.
Не забыть рук твоих крепких силу, чёрных глаз не забыть глубину,
Был ты с нами, и вдруг просто сгинул, просто скрылся, уйдя в тишину.

Ничего, мы пройдём испытание, что для нас ты устроил тогда,
Словно всё это сон и с тобою, завтра встретимся, как и всегда.
Просто очень не просто поверить, в то, что больше не будет тебя,
Больше ты не придёшь, не приедешь, проводили…. В дом новый скорбя.

Ты Серёжка прости, если чем-то, где-то, как-то обидеть смогла,
Не хотела, поверь, не серьёзно, если вдруг прогневила когда.
Буду помнить, и буду как прежде, видеть тёплой улыбки черты,
Пусть во сне, но зато буду рядом, для меня будешь жив всегда ты.

***

И не думала раньше, не знала, что стихи посвящу я другу,
Лишь тогда, когда друга не станет и завоет в душе волком вьюга.
Просто раньше ведь можно словами было высказать всё не стараясь,
А теперь остаётся лишь молча, бить по буквам от слёз задыхаясь…

@музыка: Без музыки сижу!

@настроение: Иду по приборам...

@темы: Отчаяние, Боль, Хреново - просто и понятно

---

Во вторник похороны...

- Маяк, у нас беда. - Муж зашёл на кухню и оторвал меня от приготовления обеда.
- Что случилось? - напряглась, увидев его выражение лица, таким оно бывает редко, очень редко...
- Воронцов разбился.
- Какой? - так как Воронцовых двое, и оба брата байкеры со стажем что младший что старший, то в голову настойчиво лезут оба образа сразу.
- Серёга...
- Как? Где? Когда? Кто сказал? - тупые бестолковые вопросы вырываются машинально, произношу их неосознанно, с трудом сдерживая уже подкатившие к горлу всхлипы, буквально давясь собственным дыханьем.
- На повороте на Луначарский, машина сбила.... Я поехал, потом всё расскажу.

В ушах гудит, сердце долбит по рёбрам со всей дури. Тупо, не шевелясь, смотрю вслед уезжающему мужу и наконец чувствую как по щекам текут слёзы...
- Твою мать!!! Серёжка!!!

Серёжка... Он не просто Серёжка, он друг, он хороший парень, он такой приветливый и всегда доброжелательный, его улыбка всегда настоящая, от души! Всегда! Всегда, когда Серёжа обращается к кому-то он или просто здоровается, даже мельком, он обязательно называет человека по имени. Это не передать словами, так всегда было, эта его отличительная черта... Всегда было приятно даже просто с ним поздороваться)) Улыбнётся, как обычно, так тепло и по доброму и скажет "Привет Наташ" и никогда иначе, никогда...
А ещё Серёжка крёстный моего мужа, так уж получилось. Очень тесно дружили и вот даже, можно сказать породнились.
Столько всего вместе прошли, столько проблем и радости вместе разделили что и не возможно всё сразу вспомнить и пересказать, слишком много всего, слишком много лет вместе. Столько всего было, а сколько бы ещё могло быть....
Но не будет.... Никогда и ничего у него уже не будет и у нас вместе с ним тоже....
Лежит Серёжка на асфальте со свёрнутой шеей и открытым переломом правой ноги. Для смерти байкера очень даже неплохо, почти целый. Зачастую их в закрытых гробах хоронят, а этому повезло.... Его друзья и родные увидят в его последние мгновения на поверхности земли...

(сдохну блядь щас, из-за слёз чёртову клавиатуру не вижу)

Четыре часа Серёжка провалялся на асфальте, пока оформлялось происшествие, пока осматривали, пока фиксировали всяческие нюансы, пока опрашивали всех и вся. В общем, виноват водитель автомобиля, который не показав поворот, стал сворачивать с главной дороги на второстепенную наперерез Серёжкиному байку. Мужичёк лет 60-ти, трясётся сам весь как осиновый листок. Ещё бы Серёжка через его машину перелетел, по крыше пропахал, даже с противоположной стороны дверь задел и.... И умер, прямо там, на месте. Дед в состоянии полукомы, что с него взять. Не заметил, поворотник не включил, нет же вроде никого.
Эх... Сколько вот так вот гибнет байкеров из-за невнимательности автомобилистов - со счёту можно сбиться! Кто вот так, как этот дед, поворотник не включит и не посмотрев поворачивать начинает, кто перестраиваться резко вздумает или вообще развернуться, естественно без предупреждения. А кто вообще, просто стоя на обочине, дверь водительскую откроет, не посмотрев в зеркало заднего вида...
Много случаев, много жизней на асфальте покалеченных и оставшихся на нём навсегда, но.... Твою мать! Как же хреново! Как же чертовски тяжело, когда этот кто-то, чья жизнь оборвалась в один миг, оставив на асфальте лишь временный росчерк крови, близкий тебе человек.... Это так больно, так душит, блядь.... опять долбаные слёзы не вижу ни хрена!

Положительным моментом этого происшествия, если так вообще в данном случае можно выразиться, является то, что Сергей так и не обзавёлся семьёй собственной, то есть жены и детей у него нет. (и то слава Богу) Хоть и звучит ужасно, зато именно так, как есть на самом деле. Ведь сколько жён одинокими остаются, а сколько детей сиротами - не перечесть! Ссука! Лучше бы вышла замуж за потёртого очкарика бухгалтера, а не за грёбаного любителя острых ощущений, двинутого на всю голову по части техники! (ну это так, выплеск личных переживаний)
А семья таки осталась. Мама, папа, младший брат и младшая сестра. И теперь.... Теперь в этой семье уже никогда не будет всё как прежде, это просто не возможно теперь. Навсегда...

Похороны во вторник... А 3 июля ему было бы 34 года.
Попрошу маму приехать и посидеть с мелким, чтобы пойти.... к Серёжке...

Всё, писать больше ничего не могу, просто тупо плохо вижу клаву, да и мысли перепутались все совсем. Так много есть чего рассказать о нём, столько интересного, столько хорошего и.... Пока не могу. Может быть позже, я ещё добавлю что-нибудь в этот пост, когда смогу более внятно изъяснятьс и немного пообвыкнусь с тем, что Серёжки больше нет...

@настроение: ниже плинтуса

@темы: Хреново - просто и понятно

---

Второй шанс.

Название: Второй шанс
Автор:  _SHAMBALA_
Бета:  Амирам
Гамма:  Хасяндра
Пейринг: Какаши/Ирука
Жанр: ангст, романс
Рейтинг: R
Размер: макси
Статус: завершён
Предупреждения: нет
Саммари: Человек не умеет прощать.... Кто-то может смириться с обидой и жить дальше, кто-то на это не способен. А если попытаться просто начать всё заново, стирая границы между прошлым и настоящим, дать жизни ещё один шанс?

- Эбису! Эбису, да подожди ты меня уже, наконец! – Ируке всё-таки удалось нагнать стремительно удаляющегося от него друга. – Я за тобой от самой академии, можно сказать, бегу, а у меня, между прочим, вот! – молодой преподаватель продемонстрировал стопку тетрадей, которые нёс домой для проверки, и целый ворох необходимых для работы свитков.
- Ну, что ты нагружен под завязку, я вижу, – Эбису осторожно вытащил из рук Умино несколько свитков, норовящих вот-вот вывалиться и раскатиться по дороге. – Давай помогу, нам ведь всё равно по пути.
В этот день, по окончании рабочего дня, директор Академии собрал в аудитории всех своих подчинённых и, выразив благодарность за нелёгкий труд, вручил в преддверии начинающегося сезона отпусков премиальные. Также он особо выделил Умино Ируку, как преподавателя, чей класс лучше всех закончил учебный год. Дополнением к его премии стали, выдаваемые ежегодно, две путёвки на горячие источники. И теперь измотанный, выложившийся по полной шиноби, мог отдохнуть в своё удовольствие, прихватив при этом с собой свою вторую половину.
Счастливый и слегка опешивший от неожиданности Ирука всё-таки заметил, как удручённо вздохнул его друг, поздравляя после вручения премии и дополнительного вознаграждения. Правильно, ведь Эбису так надеялся в этом году получить эти путёвки, а вышло совсем иначе. Удовлетворение от похвалы и материального вознаграждения мигом улетучилось, оставляя за собой противное скоблящее чувство, что друг остался без столь желанной поездки по его вине. Конечно, Ирука прекрасно понимал, что это абсолютно не так, что он вполне заслуживает этой благодарности, что сам трудился не покладая рук весь этот учебный год, зачастую допоздна засиживаясь на работе и разрываясь между академией и штабом, жертвовал своей личной жизнью, которая, к слову сказать, наконец-то у него появилась. Но Умино не был бы самим собой, если бы с лёгкостью перенёс, или же совершенно не заметил расстройства друга.
- Эбису, я поговорить с тобой хотел. По поводу путёвок, – осторожно заговорил молодой преподаватель, предвидя отпирательства упрямого дзенина заранее.
- А что с путёвками? – не глядя на собеседника, отозвался элитный учитель.
- Непосредственно с путёвками – ничего. Я о тебе хотел поговорить, вернее о том, что ты так рассчитывал на эту премию и на то, что получишь возможность поехать с Генмой на источники, а тут… - Умино запнулся, остановившись на пару секунд, чтобы удобнее перехватить увесистую стопку тетрадей.
- Ты это о чём? – Эбису непонимающе уставился на замешкавшегося Ируку.
- Да я просто подумал вот о чём. Ты ведь так ждал окончания учебного года, так надеялся получить эту возможность поехать с Генмой на отдых, а получилось совсем иначе. В общем, если ты хочешь, я уступлю тебе эти путёвки, я ведь пока всё равно не смогу поехать, в ближайшее время, по крайней мере - мне ещё выпускные экзамены принимать.
- Иру! Ты, вообще, о чём говоришь! – элитный наставник даже приподнял очки и пристально посмотрел на своего друга. – Что за глупости ты городишь!
- Ну почему сразу глупости, просто предлагаю тебе то, о чём ты так долго мечтал. Ты когда последний раз в отпуске был? Вот – вот, даже вспомнить не можешь! – не сдавался Умино.
- Может и давно, да только ты в отпуске ещё больше не был! Ты, пожалуй, даже забыл, как люди отдыхают в отведённое для этого время. И перестань нести чушь с этими путёвками!
- Но ведь ты расстроился и…
- Я расстроился не из-за того, что не смогу поехать с Ширануи на источники, а из-за того, что я, элитный преподаватель, в виду активной личной жизни стал меньше времени и сил отдавать работе, что, несомненно, сказалось на её качестве и, как следствие, результат. Лучшим преподавателем года стал ты, а не я! И в этом твоя заслуга, ты работаешь больше всех, ты стараешься изо всех сил, поэтому и заслужил этот отпуск. К тому же, тебе ведь теперь есть с кем его провести, – хитро прищурившись, проговорил Эбису и слегка усмехнулся. – Разве ты не хочешь отправиться вместе с Какаши на источники? Только представь, как это будет здорово, отдохнуть вдвоём в прекрасном уединённом месте, наслаждаясь природой и роскошью целебных горячих вод.
- Да я бы, конечно, был очень рад, но…
- Что но? Вы ведь уже почти год живёте вместе, в чём проблема? Если не ошибаюсь, в этом году у вас и время отпусков совпадает, чем не прекрасный повод? А тут ещё такой подарок судьбы, можно сказать, путёвки на горячие источники, о чём вообще можно размышлять! А ты ещё их пытаешься мне втиснуть из сострадания, поистине, ты - особенный человек, не знаю больше никого другого, кто бы был способен на такое самопожертвование ради других людей, – элитный учитель с негодованием покачал головой и тяжело вздохнул. – Вот так твоей добротой все и пользуются, а ты только рад стараться!
- Ничего не из сострадания! Я просто хотел, чтобы ты и Генма вместе провели время, как ты и собирался, и вообще, ты столько об этом говорил, что мне показалось, что для тебя это очень важно, – ответил молодой преподаватель. – И уж если говорить честно, я, естественно, очень – очень хочу поехать туда вместе с Какаши. Такое благоприятное стечение обстоятельств: и у меня и у него отпуск в одно и то же время, глупо будет не воспользоваться таким шансом, – Умино мечтательно прикрыл глаза и умолк на мгновение, задумавшись о чём-то своём. – Вот только ты и…
- Ирука, да перестань ты уже, наконец, обо мне заботиться, подумай, в конце концов, и о себе, и о своём любимом заодно, – от внимательного взгляда элитного наставника не скрылся лёгкий румянец, появившийся на щеках идущего рядом с ним молодого человека, когда он услышал его слова. – А я, между прочим, как того и заслуживаю, в виду снижения эффективности моей преподавательской деятельности, куплю путёвки нам с Ширануи на премиальные, которые получил. Вот и всё, и нечего так переживать за нас. Мы тоже в этот раз на удивление в одно и то же время в отпуск уходим, нельзя такой случай упускать! – улыбаясь, проговорил Эбису и инстинктивно повернул на перекрёстке в сторону своего дома.
- Ага! Куда это ты собрался? – насмешливый голос Умино заставил его остановиться. – Ты ведь помочь обещал, давай – давай, дойдёшь со мной хотя бы только до дома, а то мне одному неудобно.
- Хорошо – хорошо, это я просто по привычке не туда свернул, – хмыкнул в ответ элитный. – Только на чай не уговаривай остаться, у меня сегодня ещё дел полно.
- А я и не собирался, – шутливо улыбаясь, ответил чунин. – Мне теперь тоже есть чем заняться, столько всего нужно приготовить к отъезду!

Эбису помог Ируке донести свитки прямо до квартиры и, открыв для него дверь, поспешил распрощаться.
- До завтра! Ты ведь придёшь к обеду, составлять табели успеваемости? – поинтересовался молодой учитель, втискиваясь в квартиру со своей ношей.
- Конечно, приду! – отозвался уже удаляющийся элитный. – Как же без меня.

Ирука, наконец, преодолел дверной проём и, уронив всего пару свитков, успешно сложил всё на тумбочку в коридоре. Выдохнув с облегчением, он облокотился о стену и стал не торопясь разуваться. Мысли молодого человека уже полностью были заняты предстоящим отпуском. Они с Какаши, вдвоём… Он, несомненно, обрадуется такой заманчивой возможности.
- Обрадуется ведь? – сам себя тихо переспросил задумавшийся чунин. – Да конечно обрадуется, как же иначе! Ведь это естественно, проводить друг с другом отпуск, если живёшь вместе уже довольно приличное количество времени. И пусть, что они ничего такого не обсуждали и ни о чём не договаривались, это ведь само собой разумеется!
В ту же секунду Ирука погрузился в воспоминания о том, как познакомился с Хатаке, вернее, их познакомили Эбису и Генма. Эти двое отмечали свою вторую совместную годовщину и пригласили их. Скромные тихие посиделки за чашечкой саке, непринуждённые разговоры. Какаши оказался очень интересным собеседником, увлекающимся, судя по всему, не только своими излюбленными эротическими романами. С ним было легко и весело, при более близком знакомстве он уже не казался таким неприступным и далёким. Не заставлял покрываться мурашками только от одного своего безучастного вида и равнодушно взирающего глаза.
Ирука и раньше частенько засматривался на гениального дзенина, но, учитывая разницу в положении и своеобразную репутацию Копирующего, а также его безучастное ко всему и всем поведение, даже и не смел думать о возможности когда-нибудь вот так вот оказаться с ним за одним столом и, не отрываясь, слушать самые, на его взгляд, интереснейшие истории из услышанных ранее.
Время пролетело незаметно, пора было собираться домой. Вечер окутал Коноху тёмным покрывалом сумерек, цикады и сверчки, словно соревнуясь, разрывали тишину своим неистовым пением. А двое мужчин медленно брели по улицам родной деревни, о чём-то разговаривая и абсолютно не замечая ничего и никого вокруг, наслаждаясь этой простой прогулкой, вдыхая прохладный вечерний воздух и разглядывая появляющиеся на небе первые звёзды.
Лёгкие отзвуки алкоголя в голове, пронизанное жаждой наслаждения дыхание, жар крепкого, красивого тела… Какаши остался на ночь. А на следующий вечер снова пришёл, прихватив с собой продукты, и они готовили вместе ужин, много смеялись и говорили на всевозможные темы, обсуждали успехи и промахи седьмой команды, даже последний вышедший том от Джирайи.
Всё казалось каким-то естественным и само собой разумеющимся. У одного бесконечная вереница миссий, у другого работа в академии и штабе. А вечера и ночи общие, на двоих. Занимательные беседы или просто тихое молчание, бурный, сжигающий до тла в своём бушующем пламени, секс или просто нежные, едва ощутимые объятия и поцелуи, ожидание с долгосрочных миссий и неимоверное наслаждение и радость при долгожданной встрече. Всё было так, как должно быть, не иначе.
Стоило ли теперь задумываться о том, что уже сделано, и вообще, с чего это такие мысли в голову лезут? Ирука словно очнулся от нахлынувших воспоминаний и с улыбкой проговорил для себя самого: «Даже речи быть не может, Какаши, конечно же, обрадуется этой внезапной возможности поехать вместе на горячие источники».
Расстегнув обувь и убирая её на полку, Умино вдруг наткнулся глазами на валяющийся томик извечной Ичи Копирующего, который лежал у самого порога. Вот ведь, наверное, обронил, когда торопился к своей команде. Вечно эта его привычка поваляться подольше в кровати гарантирует ему стопроцентное опоздание, что, впрочем, его самого абсолютно не волнует и не напрягает.
Нагнувшись и подхватив книгу, молодой человек выпрямился и заметил, как из неё выпал какой-то листок - качаясь из стороны в сторону, он медленно спланировал на коврик в прихожей. Снова наклонившись, Умино подобрал листок, на котором было что-то написано красивым ровным почерком. Без задней мысли, просто из-за всего этого, в принципе, обыденного стечения обстоятельств, чунин автоматически прочитал содержимое, как оказалось, записки.

По мере прочтения, выражение лица молодого человека стремительно менялось. Из радостного и мечтательного, оно мгновенно превратилось в напряжённое и угрюмое. Содержимое записки было довольно кратким, но вполне очевидным, и в подробных объяснениях не нуждалось:
«Какаши, сегодня моя очередь снимать комнату в «Зелёном листе», так что буду ждать тебя как обычно, в шесть часов. Прошу, не опаздывай, хотя бы для разнообразия. И вообще, платить за лишние два часа впустую снятой комнаты мне надоело!
Как обычно, встретимся за нашим столиком!»
«Зелёный лист» - чайная на окраине Конохи. Но чайной, как таковой, она являлась лишь для людей случайных и приезжих. На самом же деле, владелец заведения сдавал комнаты, так сказать, уединённые апартаменты, в основном шиноби, желающим провести время с любовником или любовницей, а порой и просто со случайным партнёром, в целях удовлетворения сексуальных потребностей. Каждый в Конохе знал истинное назначение этой чайной, и некоторые ниндзя даже не стеснялись открыто демонстрировать себя постоянными клиентами данного заведения. Некоторые… Ирука и представить себе не мог, что в числе этих некоторых может оказаться и Хатаке. Сама мысль об этом больно полоснула откуда-то изнутри, словно пытаясь вырваться наружу, пробив грудную клетку и вырвав и так почти вылетающее от бешеного ритма сердце.
- Чёрт! Да что же это такое! Этого просто не может быть! – стараясь усмирить безумно колотящееся сердце и утихомирить сбившееся дыхание, Умино прислонился спиной к стене и медленно сполз по ней вниз, усаживаясь и всё так же продолжая неотрывно смотреть на красивые ровные буквы.
Снова и снова перечитывая эти несколько строк, Ирука силился вникнуть и понять, что же происходит на самом деле. Какаши, его Какаши… Или всё же не его? Содержимое записки полностью переворачивало с ног на голову всё его восприятие действительности и заставляло сомневаться в том, в чём он был уверен, и, более того, человек, которому он полностью доверял, оказывается, просто насмехался над ним, обманывая и абсолютно не заботясь о последствиях. Единственным выводом было только то, что он попросту не боялся этих последствий, ему было всё равно.
- Нет! Стоп, так нельзя! – сам для себя громко и отчётливо произнёс молодой преподаватель. – Нужно сначала полностью подтвердить или опровергнуть все, что написано на этом листе бумаги, – Ирука уже знал, что сегодня отправится в эту чайную, несмотря на то, что сам поход туда был для него чем-то непостижимым. – Что ж, придётся это сделать, иначе я не узнаю правды.

Естественно, пойти в такое заведение открыто молодой преподаватель себе позволить не мог, поэтому ещё заранее позаботился о смене внешности. Хенге он владел очень даже неплохо, поэтому без труда мог продержаться довольно продолжительное время в образе совершенно другого человека, не привлекая при этом внимания неустойчивым колебанием чакры.
В половине шестого вечера молодой мужчина с тёмными, коротко стрижеными волосами и большими серо – голубыми глазами уже подходил к Зелёному листу. Светлая кожа, отсутствие шрама, изменённая походка - никто не смог бы узнать в этом незнакомце скромного преподавателя академии без применения специального дзюцу.
Стоило поторопиться, ведь даже учитывая характерную особенность Копирующего практически всегда и везде опаздывать, всё-таки стоило прийти пораньше, мало ли. В таком деле нужно действовать наверняка, чтобы раз и навсегда убедиться в том, что записка никакого отношения не имеет к Какаши, или же… наоборот, имеет, и тогда…
О том, что будет, если всё же написанное окажется правдой, Ирука пока не хотел думать. Усердно отгонял от себя мрачные мысли и помимо воли предстающие перед глазами навязчивые образы.
Сделав глубокий вдох, мысленно собравшись с духом, Умино открыл дверь и шагнул внутрь заведения. Обстановка в чайной была в традиционном японском стиле. Низенькие столики, расстеленные вокруг них татами, тихая, приятная музыка, мягкий, словно обволакивающий свет, всё это неизменно располагало к отдыху и помогало расслабиться.
Выбрав отдалённый от входа столик, Ирука прошёл вглубь и расположился за ним. Тут же к нему подошла девушка в кимоно и поинтересовалась, что он будет заказывать. Пока Умино с деланным интересом всматривался в меню, она пристально рассматривала его, видимо, пытаясь вспомнить, встречала ли его раньше. Так как контингент всех местных был практически неизменным, то молодого человека, скорее всего, приняли за приезжего.
Заказав чашку зелёного чая и имбирное пирожное, Ирука стал как бы невзначай наблюдать за входящими в Зелёный лист людьми, стараясь не пропустить ни одного. Как ни старался он не думать о самом худшем исходе этой затеи, всё равно подсознательно искал глазами до боли знакомый любимый образ.
Время назначенной встречи уже полчаса как наступило, и в душе всё сильнее разгоралась тёплая, согревающая душу надежда, что всё это зря. Зря он пришёл сюда под хенге, зря так разволновался и напридумывал себе всяких жутких вещей о Хатаке. Скорее всего, это чья-то глупая шутка, или вообще какое-то завуалированное послание, касающееся секретной миссии, которые в изобилии выполнялись Коноховским гением. Объяснений этим пугающим словам нашлось на удивление очень много. Умино уже начал сомневаться в правильности своих действий и сожалеть о том, что не подумал о возможных вариантах значения этих строк ранее, не приходя в эту чайную. Теперь, сидя за этим столиком, наблюдая, как прибывают посетители, он уже даже едва заметно улыбался, пряча губы за чашкой с чаем, чувствуя, как отпускает его напряжение, в котором он провёл несколько мучительных часов.
И тут дверь в очередной раз отворилась, впуская внутрь нового посетителя. Со смешанным чувством, слыша удары собственного сердца, отдающиеся в каждом кончике пальцев, в каждой клеточке его тела, он увидел лохматую седую голову вошедшего, по обыкновению натянутую до переносицы маску и прикрытый хитаем глаз. Сомнений не было, это был Хатаке Какаши…
Не раздумывая и не оглядываясь по сторонам, дзенин уверенно проследовал к дальнему столику, за которым сидел молодой мужчина. Подойдя к столику, Хатаке плюхнулся на татами напротив и взял со стола приготовленную для него чашку.
Ирука не видел лица того человека, который сейчас о чём-то увлечённо беседовал с Копирующим и сзади его опознать никак не удавалось, хотя…
«Какая разница, - молниеносно пронеслось в голове. – Какая разница, кто это? Важно, что этот кто-то есть и он здесь, за одним столиком с моим возлюбленным. Возлюбленным…» Это слово глухим эхом отдалось в гудящей голове, заставляя невольно скривиться, словно от сильной боли. Кроме безумных ударов сердца, Ирука не слышал больше ничего. Даже если бы сейчас рядом с ним активировалась взрывная печать, он бы, наверное, даже не почувствовал этого.
Поначалу онемевшее тело теперь начала слабо потряхивать нервная дрожь, заставляя пустую чашку танцевать в ладонях. Умино медленно опустил её на столик, не отводя взгляда от тех двоих, сидящих в стороне и не замечающих ничего вокруг.
В этот момент Хатаке поднялся и, протянув руку своему спутнику, помог встать и ему. К ним тут же подошла девушка, судя по всему из обслуживающего персонала, и повела в сторону скрытой от большинства глаз в зале тяжёлой, расшитой разноцветными цветами шторой, лестнице.
Умино показалось, что он забыл как дышать. Грудную клетку сковало, словно стальными тисками, с каждой секундой сжимая всё сильнее, заставляя выдыхать оставшиеся крохи желанного воздуха. Словно рыба, выброшенная на берег, Ирука открывал и закрывал рот, не в силах сделать очередного вздоха. Не отрываясь, он смотрел на удаляющихся мужчин, а когда, подойдя к лестнице, Хатаке вежливо пропустил своего спутника вперёд и тут же, как только он начал подниматься, ухватил его за задницу, усмехнувшись и что-то проговорив при этом, Умино зажмурился.
Закрыв глаза, чунин медленно, стараясь всеми силами совладать со сбившимся дыханием и угомонить колотящееся где-то в районе гортани сердце, подавлял в себе готовую вырваться наружу истерику. Столько противоречивых эмоций, столько ошеломляющих чувств он ещё никогда не испытывал.
От безумной боли в груди хотелось кричать, обида и унижение, казалось, могли его просто раздавить, навалившись всем своим весом. Ревность, жажда мести, злость и безумное желание вскочить и побежать за ними, чтобы прямо здесь и сейчас расставить всё по местам, высказать всё как есть, клокотали, разрывая душу несчастного на части.
С трудом совладав с собой Ирука подавил в себе настойчивое и столь непривычное ему желание разнести всё к чертям собачьим и открыл глаза. Перед ним стояла та самая девушка, несколько минут назад провожавшая Какаши с неизвестным Умино мужчиной на второй этаж, в снятую ими комнату. Вежливо поклонившись, она улыбнулась и спросила, не желает ли молодой человек ещё чего-нибудь. Долго соображая, что же ему ответить, с трудом подбирая слова, Ирука отказался и, поблагодарив, поспешил к выходу. Оставаться в этом душном, грязном, пропитанном ложью и подлостью месте он не мог больше ни минуты.
Не разбирая дороги, чунин медленно плёлся домой. В голове воедино смешались самые разные, атакующие с разных сторон мысли. Вопросы, возникающие один за другим, росли и множились в многострадальном сознании, заставляя мучительно искать на них ответ и не находить его.
Почему? Зачем? А если? Когда? Для чего? - казалось, этой веренице не будет конца.
Не в состоянии сейчас здраво рассуждать и, полностью отдавая себе отчёт, разобраться в ситуации, Умино решил поговорить со своим лучшим другом, который, несмотря ни на что, в любое время готов был выслушать и помочь. Сейчас, почему-то, держать в себе всё произошедшее было неимоверно тяжело, словно жаром обдавали изнутри гнетущие чувства разочарования и опустошения. Таким выпотрошенным Ирука не чувствовал себя даже после предательства Мизуки.
Недолго думая, молодой преподаватель свернул в сторону дома Эбису.

- Что произошло? – прямо с порога обеспокоенно спросил элитный учитель. – На тебе лица нет! Проходи скорее, ну же!
- Нет, постой, Эбису. Генма ведь сегодня дома, так что, пожалуйста, пойдём ко мне, удели мне немного времени, а то я… свихнусь совсем, – Умино напряжённо вздохнул и опустил глаза, усердно разглядывая собственные ноги. – Если, конечно, ты можешь, а то ведь у тебя дома…
- Ты о чём! Естественно, я пойду с тобой! Это не обсуждается! – оборвал его элитный. – Подожди минутку, я только Генму предупрежу и пойдём. А собственно, чего это мы пойдём? Можно ведь переместиться, так быстрее будет.
-Не хочу перемещаться, хочу пройтись, – безразличным голосом отозвался чунин.

Спустя полчаса они уже сидели на кухне у Ируки и пили купленное по дороге саке. Эбису небрежно вертел в руках тот злополучный листок, так некстати выпавший из обронённой Копирующим Ичи, и пытался вспомнить, где же он видел этот ровный, красивый почерк ранее.
- Да какая теперь разница? От знания того, кто этот человек, ситуация не изменится. Мне всё равно, – тихо проговорил Умино и отпил из чашечки саке. – Главное, что он есть, этот самый неизвестный мужчина, и не факт что только он…
- Перестань себя накручивать! Я, конечно, этого урода ни в коем случае не оправдываю, но и сильно сомневаюсь, что он трахается с половиной Конохи! – Эбису запнулся, увидев широко распахнувшиеся глаза друга, и мысленно укорил себя за излишнюю эмоциональность. – Прости, я не хотел сказать чего-то, что ещё сильнее тебя расстроит, но…
- Я понимаю, оно так и есть. Поэтому можешь смело называть вещи своими именами, – чунин вымученно улыбнулся и пододвинул ближе к сидящему напротив другу два ярких, аккуратно сложенных листа.
- Так ты всё-таки хочешь отдать эти путёвки мне? Может…
- Не может, Эбису! Ничего уже не может. После сегодняшнего, вообще уже ничего не может и не будет. Хватит, я и так, судя по всему, достаточное время был дураком, ничего не видящим и не замечающим дальше своего носа. Просто… Я думал, что у нас это взаимно… Ну, чувства и желание быть рядом, всегда и только друг с другом. Я ошибался. Глупый, наивный чунин! – Ирука попытался изобразить подобие улыбки, и вновь глотнул горячительный напиток из маленькой чашечки.
Их разговор прервал звук поворачивающегося в замочной скважине ключа, и через несколько секунд на пороге появился предмет сегодняшнего непростого обсуждения.
Хатаке, как обычно, разулся, скинул с себя в прихожей жилет и, ещё ничего не подозревая, спокойно вошёл на кухню.
- О, у нас гости. Привет, Эбису, что-то давно мы с тобой не виделись, да и по работе в последнее время не пересекаемся. Что отмечаете? – Копирующий прислонился к холодильнику и непонимающе уставился на хмурого элитного. Сидящий за столом Ирука вообще был мрачнее тучи.
- И тебе не хворать, – довольно резко отозвался Эбису. – По работе мы с тобой вообще редко когда пересекались, если ты не заметил. Ну а отмечаем мы, как ты выразился, окончание вашей совместной с Ирукой жизни! – всё же не удержавшись, выпалил элитный преподаватель.
- Что-то ты не в настроении, с Ширануи, что ли, снова поругались? И вообще, ты это о чём? – Копирующего начинала раздражать столь напряжённая атмосфера и непонятные нападки, пусть не слишком близкого, но всё же друга.
Эбису, намеренно его проигнорировав, встал из-за стола и, немного наклонившись, потрепал за плечо неподвижно замершего Умино.
– Я пойду, пожалуй, вам тут и без меня есть о чём побеседовать. А путёвки я, так и быть, возьму, не пропадать же такой замечательной возможности побывать на горячих источниках, – повернувшись к Хатаке и специально продемонстрировав два разноцветных буклета так, чтобы тот мог разглядеть, что это, произнёс всего одно слово: «Глупец».
- Я зайду завтра, Иру, ближе к обеду, – проговорил элитный учитель и с еле слышным хлопком исчез, оставив мужчин наедине.
Только сейчас Какаши заметил на самом краю стола свой томик Ичи, который, как он думал, обронил в снятой комнате, в чайной. А под ним листок… Тот самый листок, что принёс вчера вечером посланный генин на тренировочный полигон.
В голове на какое-то мгновение зашумело, мысли лихорадочно собирались воедино, придавая сложившейся ситуации вполне конкретный, пугающий образ. В этот же момент Копирующий совершенно ясно осознал, что произошло. Понял, почему с ним так странно и грубо разговаривал Эбису, и почему сейчас Ирука сидит за столом, опустив голову и плечи, и не произносит ни слова.
Ненадолго замешкавшись, дзенин, на ходу стараясь придумать как можно более правдивое оправдание, торопливо заговорил.
- Иру, эта записка, которую ты, судя по всему, прочитал, она не…
- Она не что? – равнодушным тоном оборвал его Умино. – Она, по-твоему, наверняка означает что-то абсолютно противоположное написанному, не иначе? Так ведь, Какаши? Ты это мне хочешь сказать?
Немного опешив от столь стремительного наступления Ируки, гений постарался придать своему голосу и внешнему виду в целом достойную его невозмутимость.
- Это действительно так, то есть, не так, как написано. Просто мы с Тензо были на одном задании, ну помнишь, три дня назад, я ещё задержался и долго потом восстанавливал чакру? В общем, нам необходимо было, в целях выполнения мисси, создать некий шифр и…
- Значит, ты хочешь сказать, что эту записку написал Ямато, я правильно понял?
- Именно! Эту записку написал он и значение этих слов не совсем такое…
- Прекрати врать! – Умино резко перешёл практически на крик, заставив Копирующего замереть от неожиданности. А потом продолжил уже спокойным, ровным голосом. – Ты что, забыл, где я работаю, Какаши? Если да, то я напомню. Я работаю в штабе и принимаю отчёты о проделанных миссиях! Я прекрасно знаю почерк Тензо и это, - Ирука выдернул из под книжки злополучный листок, уронив её тем самым на пол, и потряс им перед собой, - это не он!
Хатаке явственно ощутил, как почва уходит у него из под ног. Теперь, после того как вот так глупо облажался, оправдаться было гораздо труднее. А то, что в этот самый момент произнёс дальше Умино, вообще не оставило на это никакой надежды.
- Я был там, Какаши… Был в Зелёном листе сегодня. Тогда же, когда и ты, и не только ты. Я ведь понятно выражаюсь? И видел я предостаточно, даже как ты его за задницу схватил. Что? Настолько нетерпелось? После, надо думать, утолил все свои с трудом сдерживаемые порывы? – Ирука чувствовал, как его начинает заносить, но остановиться был не в состоянии. Да и стоило ли теперь задумываться над тем, что уже не актуально, что уже не сможет ни посодействовать, ни помешать…
Ирука тяжело вздохнул, закончив свою неистовую тираду, и, словно обессилев после бурного всплеска эмоций, медленно опустил голову на сложенные на столе руки.
Какаши же стоял всё так же, возле холодильника, не в силах пошевелиться и не в состоянии вымолвить больше ни слова. Оказаться в таком глупом, безвыходном, причём по своей же вине, положении, для него было делом непривычным. Суматошно мечущиеся в голове мысли никак не могли сложиться в единую, стройную линию и помочь хоть как-то облегчить ситуацию.
- Знаешь… Я сам виноват в том, что решил всё для себя именно так, – тихо, не поднимая головы, проговорил Умино. – Ты ведь ничего мне не обещал, а я ни о чём, в свою очередь, не спрашивал и ничего не требовал. Ты просто пришёл и остался. Остался насовсем, как мне казалось.
- Ирука, я и остался насовсем…
- Подожди! Не перебивай меня! – чунин поднял на Копирующего свои большие, карие глаза, которые уже не лучились радостью и непередаваемо тёплым светом, как обычно. Сейчас в них холодной темнотой плескалась боль… Много боли. Боли и обиды, разрывающих душу на части, разочарования и опустошающего сожаления. Хатаке на секунду даже засомневался, что перед ним именно его Ирука, тот самый, который всегда так тепло и беззаботно улыбался, несмотря на все невзгоды и трудности, соблазнительно потирал свой старый шрам на переносице, ещё сильнее привлекая к себе внимание, и так заразительно смеялся. На данный момент перед ним сидел совершенно чужой человек, человек, которому сейчас очень – очень плохо, больно и тоскливо, быть может, даже так, как никогда раньше не было.
- Мы никогда не обсуждали того, что было между нами. Как мне казалось, в этом не было нужды. Каждый день ты возвращался с миссии или после занятий с командой в мой дом. Оставался на ночь, брал меня всего! И я отдавал себя! Целиком! И душу и тело! И… думал глупый, что для тебя это так же важно и необходимо как воздух! Каковым стало для меня всё это время, что мы были вместе… Только вот теперь я сижу и думаю, а было ли это вместе? Для меня – безусловно, а вот для тебя… Сегодня я воочию убедился, что нет.
- Ирука! Всё не так! – Хатаке метнулся в сторону стола, но был остановлен яростным взглядом и поднятой вверх рукой.
- Не надо! Не приближайся ко мне! Я сейчас даже, кажется, чувствую запах того человека на тебе и до сих пор вижу пред глазами его красивое, улыбающееся лицо. Он улыбался тебе, Какаши, а ты улыбался ему… Я видел, вам было вместе хорошо и, что самое для меня страшное, вам было привычно вот так вот видеть друг друга. Не знал, что всего лишь увидев тебя с другим, могу испытать столько невыносимой боли! Я… Я ведь думал, что ты только со мной! Думал, что все наши проведённые вместе дни и ночи дают мне на это право, даже несмотря на то, что официально мы друг другу ничего не обещали! Я просто решил, что всё остальное ерунда и даже не задумывался о таких вещах! Мне было так хорошо и уютно с тобой, таким счастливым я себя ни с кем и никогда не чувствовал! Я ведь никогда не обманывал тебя и даже в мыслях не держал ничего подобного. Да что там! Сама такая возможность даже сейчас вызывает у меня полнейшее неприятие! Я был только с тобой… Только твоим. И… Думал, что и ты тоже.
- Но так и есть! Всё, что произошло сегодня…
- Брось! Это ведь произошло не только сегодня, не так ли, Какаши? Так. Теперь я ясно вижу, что так. И мне чертовски больно! Больно это осознавать и понимать, что всё, чем я жил и во что верил рядом с тобой, оказалось только лишь моими глупыми, напрасными мечтами.
Умино снова развернулся к столу и, взяв бутылку с саке, отпил прямо из горлышка.
- Просто так вышло, что я в своё время не сказал вслух того, что должен был, не сказал тебе о том, чего жду от тебя и на что рассчитываю, считая это само собой разумеющимся и не требующим объяснения. А ты, в свою очередь, никогда не говорил о том, что ты готов мне дать, чем готов пожертвовать или, скорее, поступиться, ради нашей совместной жизни. Вот так мы оба и промолчали о самом важном. И теперь стало ясно, что зря…
Ирука медленно поднялся из-за стола и направился к раковине. Открыв кран с холодной водой, он несколько раз плеснул себе на лицо живительной прохлады, которая сейчас была не в состоянии охладить его бушующее изнутри пламя обиды и досады на самого себя. Потом развернулся и посмотрел на молчаливого, опустившего голову Хатаке.
- Я собрал твои самые необходимые вещи, они там, в комнате, в сумке. Можешь забрать их прямо сейчас и уходить. Позже соберу остальное и принесу на полигон, или занесу прямо тебе домой.
- Иру, но как же так? Вот так просто уйти и всё? – Копирующий, уже давно стянувший душившую его маску на шею, стоял рядом, нервно закусив нижнюю губу, и непонимающе смотрел на чунина, словно отказываясь принимать его слова всерьёз.
По лицу молодого учителя скатывались прозрачные капельки воды, расчерчивая смуглую кожу витиеватыми влажными узорами. Напряжённость во всём теле чувствовалась даже на расстоянии. Пальцы, до этого нервно теребившие край водолазки, привычным движением потянулись к шраму.
- Я не смогу по-другому, Какаши. Просто не смогу, – тихо, словно выдавливая из себя слова, отозвался Умино. - Понимаю, что сейчас это прозвучит неуместно и, вообще, уже слишком поздно, чтобы что-то изменить, но… Я слишком тебя… – Ирука запнулся, словно пытался совладать с собой и произнести что-то особенно важное, что требовало просто немыслимых усилий от него. - В общем, я не смогу делить тебя ещё с кем-то, никогда не смогу… Просто уходи.
Хатаке с силой сжал кулаки, намеренно пытаясь причинить себе боль, заставить своё сознание реагировать на всё происходящее должным образом. Никогда гений Конохи не чувствовал себя таким потерянным. Он просто стоял молча, не в силах сказать хоть что-то в своё оправдание, да и мог ли он что-то сказать. Чувство вины и собственной беспомощности в данной ситуации навалились со всей возможной силой, заставляя задыхаться в своих собственных порывах и желаниях, которые сейчас он уже не мог реализовать. Прекрасно осознавая, что сегодня уже ничего и никак он исправить не в состоянии, Хатаке принял единственно верное решение на данный момент. Посмотрев на замершего в ожидании парня, которого уже начинала бить мелкая нервная дрожь от всего пережитого за сегодня и от выпитого спиртного, он медленно развернулся и, выдавив из себя лишь тихое «прости», покинул квартиру Умино.
Как же хотелось сейчас броситься к нему, прижать к себе крепко – крепко и никогда больше не отпускать. Сказать, наконец, как он много значит для него, что никто и никогда не сможет с ним сравниться и… А ведь единственно верным было бы вообще не сравнивать, никогда! Как же чертовски скверно, что такое вот осознание пришло только сейчас. Только тогда, когда уже сделано то, о чём придётся сожалеть всю оставшуюся жизнь. С трудом подавив в себе это нестерпимое желание бросится к Умино и, если понадобится, силой заставить его поверить ему снова, Какаши всё-таки зашёл в комнату, взял собранную Ирукой сумку и тут же переместился к себе в квартиру.

- Значит, говоришь, он выпросил для себя долгосрочную миссию у Цунаде? – нарочито безразличным тоном переспросил Ирука у сидящего напротив Эбису.
- Да, мне Генма сегодня в обед об этом сказал. Он хотел к нему в напарники напроситься, но тот вообще один ушёл, на самостоятельную миссию.
- Что ж, значит, так ему сейчас захотелось. Решил подольше погулять за пределами родной Конохи, – как ни старался Умино, голос всё-таки выдавал его с головой. Всё его волнение и, накопленное за эти три дня, после ухода Копирующего из его дома и, можно сказать, из его жизни, раздражение, будто вследствие какой-то недосказанности и недоделанности снедали его с каждым днём всё сильнее. Как оказалось, просто забыть и вычеркнуть из жизни человека, который за довольно приличный период времени стал для тебя самым близким, самым родным, было очень не просто.
С каждым днём засыпать в пустой холодной постели было всё сложнее. Где каждая подушка и одеяло, даже несмотря на чистое бельё, хранили его, такой до боли знакомый и родной, запах. Ненадолго забываясь беспокойным сном, Ирука снова и снова представлял себе горячее тело Какаши рядом, его жадные губы и требовательные объятия, доводившие чунина до безумия, каждый раз, каждую ночь… проведённую вместе. Как же быстро, оказывается, привыкаешь к хорошему, такому нужному и любимому. И как же трудно смириться теперь с отсутствием того, кто вошёл в твою жизнь столь стремительно и прочно осел в ней, не давая возможности опомниться.
- Ты сегодня после работы домой, как обычно? – элитный учитель облокотился на дверной косяк, продолжая наблюдать за копошащимся в ворохе бумаг чунином.
- Естественно, а куда же ещё, – отозвался Умино.
- Просто сегодня вечером в нашем баре чунин один проставляется, вернее, уже не чунин, вчера дзенина получил. Если честно, я не помню, как его зовут, он с Генмой хорошо знаком. Я, конечно, предполагаю, что ты ответишь, но просто предложить ведь можно, пойдём с нами? Посидим, выпьем, отвлечёшься немного.
- Эбису, ты что, серьёзно думаешь, что вечерняя попойка отвлечёт меня от моих постоянных мыслей о Какаши? – Ирука посмотрел на друга и даже слегка улыбнулся. – Перестань, не нужно так за меня переживать. Я ведь не беременная девица, которую перед алтарём бросил благоверный и сбежал с другой! Со мной всё будет в порядке! – молодой учитель потянулся, сидя на стуле, и зевнул. – Пройдёт немного времени, я буду способен снова общаться с людьми на необходимой волне, снова буду смеяться над шутками и пить с вами вместе саке за дзенинов, за чунинов. Да хоть за генинов!
- Ладно! Раз ты в состоянии шутить, значит, с тобой действительно всё будет в порядке. Ты просто пойми, я ведь переживаю. Это ведь мы с Ширануи вас познакомили, вроде как…
- Ага! Ты ещё скажи, что чувствуешь себя ответственным за всё случившееся! – Умино снова улыбнулся и подмигнул другу.
- Ну, в какой-то степени, да. Ну, да ладно, хватит об этом. Я и так знал, что ты не пойдёшь. Но теперь, увидев, что ты не в таком уж плачевном состоянии, пойду и напьюсь со спокойной душой!
- Правильно! Иди и напейся! Только не слишком сильно, а то завтра у нас последний подготовительный день к выпускным экзаменам!
- Уж этого я не забуду, не беспокойся! Ладно, мне пора, а то Генма разнос устроит за опоздание, – и элитный учитель, махнув на прощанье рукой Умино, скрылся за дверью.

Вернувшись домой, в опустевшую, одинокую квартиру, Ирука не разуваясь сразу прошёл на кухню. Поставив чайник, он сел за стол и только тогда наклонился и снял с себя обувь. Какаши ушёл из деревни. Эта новость не то чтобы удивила, просто, наверное, подсознательно молодой человек ждал от него чего-то другого. Но чего? Ирука сам не мог ответить на этот вопрос. Всё ведь предельно ясно, все точки над и расставлены, решение принято и ожидать чего-то ещё, по крайней мере, глупо. Хатаке просто ушёл из его жизни, также стремительно и неожиданно, как и появился в ней почти год назад. Хотя, в тот вечер, три дня назад, Умино показалось, что он увидел в глазах Какаши настоящие чувства. Чувство сожаления и искреннее желание всё изменить. Может, только показалось? Может, просто от волнения и нахлынувших эмоций увидел то, что так хотел увидеть? Ведь он ушёл. Просто ушёл, обронив лишь краткое: «прости».
Чёрт! Как же всё сложно! Как тяжело убедить, в первую очередь, самого себя в том, что всё кончено, что чуда не произойдёт, и вернуться к прежней жизни уже никогда не удастся. Глупая слабость… Слабость и непреодолимое желание снова увидеть этого человека, снова почувствовать рядом тепло его тела, ощутить ни с чем не сравнимый, присущий только ему запах. Но… Перешагнуть через себя – никогда. Ирука совершенно чётко и ясно понимал, что никогда не сможет смириться и быть кем-то «кроме». При всём его страстном желании и влечении к Хатаке, никогда он не станет одним из многих сознательно. Слишком сильно чувствует, слишком сильно он ему дорог, слишком сильно он его…
- Всё, хватит! – засвистевший чайник выдернул чунина из утянувших его на самое дно сознания размышлений.
– Он ушёл. Ушёл из моего дома, ушёл из моей жизни и даже ушёл из деревни, о чём вообще можно теперь размышлять! – подняв с пола обувь, Умино понёс её в прихожую, а следом, сняв с себя жилет, направился в ванную.

Задание было не столько сложным, насколько очень изматывающим в связи с необходимостью постоянно маскироваться и неотступно следовать по пятам за указанной целью. При задуманном исходе миссии Какаши даже не должен был вступать ни с кем в бой и лишь, оставаясь в укрытии, постоянно наблюдать, тщательно фиксируя в памяти все нюансы и тонкости происходящего. Но даже это оказалось для Копирующего на удивление проблематичным из-за последних событий в его личной жизни.
Как ни старался гений полностью сконцентрироваться на работе, в голове всё равно бесконечной вереницей роились, так некстати сейчас, совершенно не касающиеся миссии мысли. Память постоянно подкидывала образы одного очень дорогого сердцу человека. Его большие карие глаза, самые красивые и добрые… Его старый шрам, который он в волнении так забавно потирал пальцами, словно пытался сосредоточиться и успокоиться. Все эти образы ни на минуту не оставляли в покое многострадальную седую голову. Привыкший во время миссии к абсолютной концентрации, Хатаке с огромным трудом заставлял себя не думать о постороннем и полностью сосредоточиться на выполнении задания.
Уже возвращаясь с задания в родную деревню, Какаши чётко и ясно решил для самого себя, что приложит все возможные усилия, чтобы вернуть Ируку. Иначе нельзя, иначе просто не может и не должно быть!
Да, он облажался. Да, слишком легко и без должной серьёзности относился к их совместной жизни. А жизнь их он всё-таки считал именно совместной и никого другого на месте Ируки представлять не собирался, просто… Просто был круглым дураком и вёл себя как последняя скотина, не меняя привычного, до встречи с Умино, образа жизни. Он просто не задумывался над этим, просто жил как раньше, не отказывал себе в привычных удовольствиях, периодически проводя время с прежними любовниками, как всегда… Для него на самом деле оказалось неожиданным, что связывая свою жизнь с кем-то по настоящему для себя дорогим, необходимо и самому измениться, пересмотреть привычки и определить, что же важнее на самом деле. Чтобы быть уверенным в собственных ощущениях и чувствах выбранного тобой человека, не боясь и не скрываясь, нужно не только брать то, что тебе нужно, но и, как минимум, платить за это равноценную плату.
Жаль… Осознание того, как необходимо было поступить ещё год назад, к сожалению, только теперь прочно поселилось в голове. Только теперь, когда то, что было уже столь привычным, тёплым, родным и… любимым, оказалось разрушено. И не кем-то извне, а собственноручно. Это угнетало просто с немыслимой силой, заставляя чувствовать себя крайне скверно и сожалеть о том, что теперь уже нельзя изменить.
Но ведь можно не пытаться изменить, а начать всё заново, с чистого листа… Ведь всё, что было упущено ранее, можно наверстать, можно просто положить их жизни новое начало и, дав новый шанс, прожить её так, как нужно.
Можно… Можно и нужно! Именно так и никак иначе! Отказываться от Ируки Копирующий не собирался.
Теперь оставалось только вымолить этот шанс у предмета постоянных раздумий, волнений и нескончаемого самобичевания. Даже увидев тогда Умино столь решительным и непоколебимым, готовым перетерпеть боль, которую, несомненно, принесёт расставание, но не смириться, Хатаке был уверен, что сможет получить этот второй шанс. Главное теперь не молчать, главное сразу же, без прикрас, объяснить, на что он готов пойти ради того, чтобы быть с ним рядом. Только с ним… И больше никто и ничто даже не заставят просто задуматься о самой возможности очередного предательства. А то, что он именно предал Умино своим безответственным, разнузданным, привычным поведением, Какаши теперь понял со всей ясностью. И искренне надеялся, что сможет убедить своего любимого чунина дать ему второй шанс. И тогда… Тогда уж он больше никогда не позволит таким нелепым, ненужным и абсолютно бесполезным поступкам испортить их совместное будущее.

Погрузившись в размышления, Хатаке довольно быстро и незаметно для самого себя проделал весь обратный путь до Конохи. Войдя в ворота родной деревни, он на минуту остановился, про себя обдумывая дальнейший план действий.
- Так, сначала к Хокаге с отчётом, а потом к Ируке, чтобы никто и ничто не отвлекали от самой на данный момент важной миссии. Но сначала, перед тем как появиться на учительском пороге, нужно обязательно заскочить в одно место, чтобы…

Вот уже третья неделя пошла с того момента, как Какаши добровольно ушёл на миссию. Хоть Умино и знал, что задание непростое, долгосрочное и, тем не менее, для такого опытного ниндзя как Копирующий, никакой опасности не представляющее, всё равно волновался. Как-то сам того не замечая, чунин стал подсчитывать дни, проведённые гением вне Конохи. Как и раньше, когда ждал его с очередного задания, Умино каждый день внимательно просматривал списки выполненных миссий из общего отчёта, выискивая глазами знакомое имя.
- Ну, я ведь переживаю за каждого ниндзя Конохи, не вернувшегося вовремя с задания, – сам для себя проговорил понурый чунин. – Ага, вот и оправдался перед собой! Молодец! – Ирука тяжело вздохнул и положил список выполненных миссий за прошедшие сутки обратно в стопку.
Время тянулось неимоверно медленно, а Какаши всё не возвращался, хотя по приблизительным подсчетам должен был вернуться ещё неделю назад. Что ж, задержки в выполнении миссий, которые, по обыкновению, доставались Копирующему, неизбежны. Плюс минус несколько дней, а иногда и недель, в зависимости от сложности дело обычное. Ирука всё это прекрасно знал и понимал, но ничего не мог поделать с всё нарастающим волнением и беспокойством за Хатаке.
Возвращаясь домой после дежурства в штабе, Умино намеренно выбрал самый дальний маршрут до дома, чтобы немного прогуляться и подумать. Сегодня был его последний день работы в штабе, с завтрашнего дня начиналось время официального отпуска. Экзамены в Академии завершились ещё неделю назад, и, как преподаватель, он был свободен теперь до самого подготовительного к очередному учебному году периода. В штабе такого большого отпуска, конечно, не предвиделось, но, тем не менее, почти месяц теперь предстояло провести в состоянии неприкаянности и безумном желании себя хоть чем-то занять.
Перед глазами тут же предстал момент трёхнедельной давности, когда ему в благодарность за упорный труд вручили путёвки на горячие источники. Тогда он был просто окрылён счастьем от предстоящего совместного времяпрепровождения с Какаши. И не где-нибудь, а в таком замечательном месте, куда попасть на отдых мог позволить себе далеко не каждый рядовой шиноби. А потом… И вновь память услужливо подкинула своему обладателю те незабываемые моменты, когда он увидел злополучную книжку у порога и поднял её, ничего ещё не подозревая.
Добравшись, наконец, до дома, Умино решил всё-таки приготовить себе что-нибудь, напоминающее полноценный ужин, а не то, чем он питался в последнее время. Обеды быстрого приготовления требовали небольших затрат времени, но и, в свою очередь, сокращали получаемые организмом необходимые вещества до минимума.
- Так, что бы приготовить всё-таки? – Ирука стоял перед открытым холодильником и пристально изучал имеющиеся в наличии продукты. – Раньше было проще, мы с Какаши вместе решали, что приготовить и готовили, когда выдавалась такая возможность, тоже вместе, – Умино вытащил из морозилки небольшой кусочек мяса, грибы и помидоры. – Хм… Хатаке любил жаркое…
Только доведя блюдо уже до готовности, Ирука обратил внимание на то, что по привычке приготовил на двоих.
- Не беда, – пробормотал себе под нос чунин, – останется на завтра. Не придётся снова готовить, – задумчиво подытожил молодой преподаватель.
Из размышлений Умино выдернул звук поворачивающегося ключа в замочной скважине. Моментально сообразив, кто это может быть, учитывая единственную возможность, Ирука, словно от удара током, подпрыгнул на месте. Сердце бешено заколотилось, ладони вспотели, по телу пробежала мелкая дрожь. Сжав в руках попавшееся так кстати кухонное полотенце, чунин замерев стоял у плиты, в ожидании появления своего гостя.
- Привет. А я тут поговорить зашёл, – Хатаке стоял в дверном проёме, не смея без разрешения двинуться дальше. – Пожалуйста, Иру, выслушай меня. Это ведь не трудно.
- Проходи, – Умино не видел причин, по которым он не должен был позволять Копирующему проходить. И вообще, сейчас всё его внутренне напряжение по поводу отсутствия этого гениального ниндзя в деревне столь долгое время, наконец, отступило. От себя самого было глупо пытаться скрыть то, что он неимоверно рад видеть Хатаке живым и здоровым, благополучно завершившим миссию. Да что там, он был просто рад его видеть, как ни пытался скрыть это от себя.
Какаши подошёл ближе к плите и, посмотрев на содержимое, неистово бурлящее в кастрюльке, спросил:
- Ты кого-то ждёшь?
- С чего ты взял? Никого я не жду! – Ирука удивлённо посмотрел на своего позднего гостя.
- А почему готовишь как минимум на двоих, если не больше? – Копирующий не удержался от вопроса, хотя перед приходом сюда строго настрого запретил себе даже малейшее выказывание недовольства по какому-либо поводу.
- А… Это. Нет, никого я не жду, просто… Это просто по привычке, – тихо отозвался чунин и стремительно развернулся к кипящему жаркому, принимаясь его сосредоточенно помешивать.
Хатаке сел на стоящий в углу табурет возле стола и, не сводя глаз с напряжённой спины Умино, начал говорить.
- Ирука, так получилось, что мы с тобой очень некрасиво расстались, – предвидя возмущение тут же резко обернувшегося к нему чунина, Копирующий поспешил продолжить. – Само собой, всё произошло только по моей вине, я этого ни в коей мере не отрицаю. Более того, полностью осознаю и готов признать свою вину и попросить прощения…
- О каком прощении ты говоришь, Какаши? Я ведь всё тебе популярно объяснил ещё тогда! – Умино определённо очень болезненно воспринимал воспоминания того злосчастного дня.
- Подожди, не перебивай, пожалуйста. Дай мне сказать то, что я собирался, – дзенин серьёзно посмотрел на уже вовсю дрожащего от напряжения молодого человека и, приняв его молчание за согласие, продолжил. – Мы с тобой пробыли вместе довольно долгое время, по крайней мере, я никогда и ни с кем так долго не был и не хотел быть. И так… отвратительно всё закончилось из-за меня, из-за моей глупости и неспособности видеть то, что действительно важно для меня… для нас обоих. Я просто не задумывался о последствиях и не считал нужным обращать внимание на то, на что должен был.
- Да уж, именно так всё и было, – тихо отозвался Умино. – Только я теперь не пойму, что ты хочешь сказать, и какое значение это имеет сейчас, когда всё уже позади…
- Не позади, Ирука! Ничего не позади, если мы сами того захотим! А я знаю, что в глубине души ты тоже жалеешь о нашем разрыве и хотел бы, что бы всё было совсем иначе.
- Теперь тебя стало волновать то, чего бы мне хотелось на самом деле? – чунин подошёл к столу и сел напротив судорожно подбирающего слова Копирующего.
- Да, я очень много думал всё это время и понял… Я понял, что просто принимал всё данное тобой как должное, ничего не обещая и не давая взамен. Я был не прав, Ирука. И очень хочу, чтобы сейчас ты прислушался к моим словам и… дал мне ещё один шанс.
- Шанс? Ты о чём, Какаши? – Умино непонимающе уставился на теребящего в руках салфетку дзенина.
- Ты был прав, когда сказал, что мы с тобой никогда не говорили о наших с тобой отношениях, никогда не обсуждали и ничего друг другу не обещали. И ты опять-таки был прав, сказав, что слов-то и не нужно было вовсе, всё само собой было ясно и понятно и, раз мы жили вместе, значит уже, само собой, несли определённые обязательства и были ответственны друг перед другом. Ирука, я был тем глупцом, который не осознавал того, что было ему дано, который впустую растратил шанс быть рядом с самым дорогим для него человеком…
- Какаши, ты так говоришь и…
- Подожди, послушай меня. Я понимаю, что того, что было, назад уже не вернуть. Нельзя забыть предательство и простить обиды, но… Ирука, мы ведь можем начать всё заново, хотя бы попробовать. Прошу тебя! Дай мне ещё один шанс! Я не подведу! Я больше никогда не подведу и не обману тебя! Я обещаю, потому что я сам в этом уверен, как никогда. Раньше я на многое не обращал внимания, принимал как данность, но, тем не менее, ты никогда не был для меня чем-то временным или незначительным. Ты всегда был самым важным и дорогим для меня, просто я не умел это признать и по достоинству оценить…
- А теперь? – Ирука, с трудом сдерживая рвущиеся наружу, противоречивые эмоции, собрав все силы, посмотрел в глаза Копирующему.
- А теперь я словно увидел всё в другом свете. И прошу тебя попытаться вместе со мной начать нашу общую жизнь. Только теперь я не буду молчать, я честно, не кривя душой, скажу, что ты - самый важный человек в моей жизни. Без тебя я уже не просто не могу провести ни дня, я просто не замечаю этих пройденных дней, потому что они абсолютно бесполезны и не нужны мне. Не нужны, потому что в эти дни тебя нет рядом! Я честно скажу, что никто, кроме тебя, мне не нужен, и я с полной уверенностью могу сказать, что готов стать для тебя тем человеком, в жизни которого больше не будет места ни для кого, даже мимолётно, даже на мгновение, даже в мыслях…
- Какаши, ты предлагаешь? Начать всё заново? – Умино уже плохо соображал, невыносимое желание подойти и прижать к себе этого, бесспорно, говорящего самые сложные для него слова в жизни, человека, становилось просто невыносимым. – А мы сможем?
- Конечно, сможем! – Хатаке чуть не подпрыгнул от радости, услышав такие многообещающие слова от своего возлюбленного, но, собрав всю силу воли, сдержался и не кинулся опрометью на смущённо зардевшегося в растерянности Ируку. – Я просто хочу, что бы ты мне поверил. Как в первый раз. Только я сейчас говорю об этом вслух, полностью отдавая себе отчёт в том, на что иду и на что прошу пойти тебя. Поверь мне, пожалуйста. Давай попробуем ещё раз, снова. По-другому, не таясь и не молча о том, что для нас обоих очень важно.
- Я хочу этого, Какаши. Очень хочу, но…
- Никаких но! – Хатаке поднялся со своего места и, подойдя к сидящему за столом Ируке, рывком поднял его с табурета. – Давай попробуем! Ну что нам стоит!
- Я не думал над этим и…
- Понимаю, после всего произошедшего тебе страшно. Ты просто боишься, что я снова причиню тебе боль. И ты имеешь на это полное право, но… Давай попытаемся! Ирука, ведь если не сделаем этого – будем жалеть всю жизнь!
Копирующий притянул к себе несопротивляющегося чунина и легонько поцеловал в лоб, с удовольствием отмечая, как подалось навстречу ему желанное тело, жаждущее его прикосновений всё сильнее.
- Ирука, я обещаю, что ты для меня впредь будешь единственным. Никогда и ни к кому даже мимолётно, даже в мыслях я не притронусь вот так… – Хатаке сильнее прижал к себе молодого учителя и, одной рукой пробравшись к нему в брюки, скользнул ладонью по упругим ягодицам. – И вот так… Другой рукой Какаши легко преодолел преграду из застёжки на брюках и проник внутрь, нетерпеливо сжав в ладони уже порядком затвердевший член.
- Аххкхаааа! Я не… – простонал в голос Умино.
- Ирука… Мой Ирука… – шептал Копирующий, не переставая водить рукой по возбуждённому члену парня, а пальцами другой руки уже проникая в заветную ложбинку между ягодиц.
- Погоди… Не здесь же, – затуманенные страстью, почти чёрные глаза Умино, чуть ли не с мольбой смотрели на сжимающего его в объятиях дзенина. – Пойдём в спальню.
Не заставляя просить себя дважды, Хатаке молниеносно перенёс их в спальню, пожалев время даже на переход с кухни в комнату обычным образом. Слишком ценным было каждое мгновение, проведённое рядом с этим человеком. Слишком сильно хотелось снова ощутить всю ту прелесть близости и неимоверного, сжигающего всё на своём пути неистового жара, такого желанного, ненасытного тела.
- Иру… Как же я хочу тебя… – Какаши, не церемонясь более, опрокинул чунина на кровать, нависая над ним всем телом, вжимая в податливую постель и лишь сильнее впиваясь в соблазнительные губы жадными поцелуями. – Только мой… – на мгновения отрываясь от опухших губ, шептал Хатаке. Стянутая в порыве страсти одежда уже валялась вперемешку на полу.
Ломаные движения тел, хриплые болезненные стоны удовольствия и всепоглощающая страсть, скользящая в каждом движении двоих, дорвавшихся друг до друга впервые за долгое время, заставляли забыть обо всём на свете. Забыть раз и навсегда. Оставляя лишь призрачный отголосок надежды на будущее. Надежды, которая теперь реально имела место существовать в их жизни.

- Доброе утро! – улыбающийся Хатаке склонился над только что проснувшимся чунином.
- Доброе, – Ирука, выбравшись из под одеяла, собственнически перекинул ногу и руку через лежащего рядом мужчину.
- А знаешь, я вчера тебе кое-что показать забыл, точнее не успел, – Копирующий, высвободившись из удерживающих его объятий, наклонился и поднял с пола валяющийся возле кровати жилет. Покопавшись в карманах, он извлёк оттуда два ярких разноцветных листа. – Вот.
- Это…
- Да, это точно такие же путёвки на горячие источники, какие ты отдал в прошлый раз Эбису, – Какаши с удовольствием наблюдал как радость и даже, в своём роде, благодарность захлёстывают лежащего рядом с ним молодого человека. – У нас ведь с тобой время отпусков совпадает в этом году и…
- Спасибо, Какаши! – светящийся от счастья Умино выхватил из рук Копирующего заветные листочки и принялся их детально изучать. – И в самом деле, точно такие же… Ты что, у Эбису их отнял? – насмешливо произнёс молодой учитель.
- Нет, им с Генмой я отдых не испортил, не переживай, просто достал точно такие же, – рассмеявшись, Хатаке подтянул к себе ближе озадаченного его предложением чунина и, не раздумывая, вовлёк в поцелуй, легонько прикусывая припухшие за ночь губы.

С сегодняшнего дня их жизнь началась заново.

@музыка: без музыки сижу...

@настроение: ниже плинтуса

@темы: Наруто, Доблестные шиноби Конохи, Любовь, Слэш

---

Люди - звери - мифические существа!

Вот нравятся мне такие вот арты! Очень)))
Не люди, не звери - загадочные зверушки! Но красивые и милые, просто прелесть

Ещё чудные зверушки))

@музыка: Без музыки сижу!

@настроение: В поиске вдохновения, что ли))

@темы: Арты, Позитива кусок, Своеобразное такое, Слэш

---

Соблазнительный демон...

Мне Хасяндрочка подарила вот такого обалденного мужчинку! Красавец, прямо дух захватывает!
Не мужчина - демон во плоти в чистом виде
Ну мне же неймётся, нужно ведь это великолепие всем показать

Ещё красота неописуемая!

@музыка: Без музыки сижу!

@настроение: Очишуенное)))

@темы: в зобу дыханье спёрло, красавцы мужчинки

---

Обрыв. Глава 24

Эта глава вышла не насыщенной всяческими событиями и резкими мозговыносящими действиями, но... психологически замороченной, объясняющей и поясняющей многое из того, что было не ясным и не понятным, в особенности между братьями. Гэбриель и Андриан здесь открываются с другой, неожиданной стороны. (сама в шоке)

А это... Это мой Марти))) Самый - самый! Лучше него вообще никого нету, вооот....



Название: Обрыв.
Автор: _SHAMBALA_
Бета:  Jetti
Пейринг: много разных по ходу написания
Рейтинг: NC-17
Жанр: Ангст, Даркфик, Драма, Слэш
Статус: в процессе.
Саммари: Как шагнуть с обрыва.... Резко, непредсказуемо, непередаваемо больно...
Одна страница жизни, словно чьей-то невидимой рукой перевёрнутая. Теперь забытая, никому не нужная. Нет к ней возврата...
Выжить.... Зачем? Для чего? - не известно.Но всё таки выжить.... А вдруг?
Ссылка на предыдущие главы: Главы 1 - 23

Тобиас проснулся глубокой ночью, почувствовав в комнате чьё-то присутствие. Совсем рядом было слышно тихое размеренное дыхание Мартина, который не решился оставить подростка на ночь одного и поэтому ночевал у него. Вымотавшийся за последние два дня едва ли не сильнее всех, молодой человек спал очень крепко, вряд ли сейчас какие-то незначительные посторонние шорохи могли его разбудить. Но в спальне кроме них двоих был ещё кто-то, рыжеволосый ощущал чужое присутствие буквально кожей.
В тишине раздался едва различимый вздох. С трудом переборов безумное желание вскочить или метнуться в сторону спящего рядом итальянца, Тобиас, стараясь унять заходящееся в груди сердце и охватывающую с каждой секундой всё сильнее дрожь, медленно приоткрыл глаза.
Шторы по обыкновению не были задёрнуты. В комнате, залитой ярким светом полной луны, было не сложно разглядеть силуэт сидящего на стуле человека.
Совсем близко, почти у самой постели, сидел Гэбриель, облокотившись на спинку стула и бесстрастно глядя в окно.
Даже если бы очень захотел, сейчас рыжий был попросту не в состоянии закричать или вымолвить хотя бы слово. Парализованный страхом от столь неожиданной и неестественной ситуации, мальчишка лишь сильнее распахнул глаза глядя на пепельноволосого. Свет из окна падал прямиком на неподвижно сидящего мужчину, позволяя разглядеть его полностью. Словно застывшая скульптура, вылепленная искусным мастером, наводящая ужас и восхищающая своей красотой одновременно, Гэбриель одним своим присутствием заставлял подростка задыхаться от обуреваемых его эмоций.
Не в силах сдержать рвущийся наружу крик, но и не в состоянии произнести ни звука, рыжеволосый сдавленно захрипел. В то же мгновение пепельноволосый обернулся и пристально посмотрел на проснувшегося мальчишку.
– Проснулся? Какой у тебя чуткий сон, – тихий голос казался каким-то незнакомым, совершенно не ассоциируясь с привычным насмешливым надменным тоном мужчины.
Тобиас онемел и лишился возможности пошевелить хотя бы пальцем. Всё его тело словно сковало цепями, а голос он, казалось, потерял с последним отчаянным выдохом.
– Я не хотел тебя напугать, – Гэбриель немного наклонился и протянул руку к лицу подростка, легко дотронувшись до его щеки. От этого движения парень наконец совладал со своим телом и отпрянул от прикасающихся к нему пальцев. Позади послышалось сопение, Мартин завозился в кровати, потревоженный резким движением мальчишки.
– Спи, – пепельноволосый наклонился к нему вплотную, и Тобиас почувствовал прикосновение горячих губ к своему лбу. Зажмурившись и замерев от неожиданности, подросток жалобно всхлипнул, словно ожидая чего-то страшного и болезненного, что было уже в порядке вещей, когда хозяин находился рядом.
– Не бойся, – мужчина медленно выпрямился и, посмотрев на дрожащего мальчишку ещё раз, покинул спальню. Всё произошедшее попросту не укладывалось у Тобиаса в голове.
Множество мыслей, одна безумнее другой, роились в голове не давая расслабиться измученному разуму и телу. Такое поведение голубоглазого настораживало, пугало и не давало покоя. Измученному подростку только под утро удалось забыться беспокойным сном.

– Марти, он был здесь. Ночью.
– Кто? – Только что проснувшийся итальянец пытался разобраться в словах подростка.
– Гэбриель…. Он был здесь, сегодня ночью. Сидел вот на этом стуле.
– Маленький, ты это о чём? – стараясь разлепить тяжёлые после сна веки, Мартин потёр глаза и заинтересованно уставился на мальчишку.
– Марти, я же говорю, Гэбриель был сегодня ночью здесь. Сидел прямо возле меня, на стуле, – уверенным голосом повторил подросток, заставляя лежащего рядом молодого человека поверить в серьёзность его слов.
– Так. Давай-ка ещё разок, а то у меня, видимо, с утра никак информация восприниматься не желает. Значит, ты говоришь, что ночью Гэб был здесь, вместе с нами, в твоей спальне?
– Да, и вёл он себя очень странно, – Тобиас неосознанно перешёл на шёпот.
– В смысле? – взволнованный итальянец в ту же секунду распахнул только что слипающиеся глаза и пристально посмотрел на притихшего мальчишку. – Объясни поконкретнее, пожалуйста.
– Ну… Я проснулся от того, что мне показалось, будто в комнате кто-то есть, кроме тебя, разумеется. Такое неприятное тяжёлое ощущение…
– Вы уже проснулись? Вот и хорошо, я уже завтрак приготовил, – в спальню быстрым шагом вошёл азиат. – Так, Тоби, давай-ка я тебе помогу добраться до ванной и умыться, а ты, Марти…
– Шики, погоди, тут очередные странности, с Гэбриелем связанные, обнаружились, послушай Тобиаса.
– Что случилось? Что он сделал? – моментально побледневший от волнения японец присел на кровать рядом с рыжеволосым и, схватив его за руку, замер, приготовившись слушать.
– Да ничего он, в общем-то, и не сделал. Точнее, ничего плохого, только…
– Что? – Шикиото изнывал от неизвестности и жутко переживал за выглядящего взволнованным подростка.
– Он приходил в мою комнату ночью.
– Для чего? – на автомате задал вопрос азиат. – Ой, прости Тоби. Это я машинально, ты ведь не можешь знать, что у этого больного на голову на уме.
– И это не самое странное… – тихим голосом продолжал говорить подросток. – Я будто почувствовал сквозь сон что-то странное, присутствие кого-то чужого рядом. А уж когда услышал его вздох, думал, с ума сойду от страха! Хотя и не знал еще, кто именно в спальне, но всё-таки решился открыть глаза. Когда его увидел, я… Я даже не знаю, что почувствовал! Это было что-то ужасающее! Гэбриель, в моей комнате, возле моей постели, в темноте, озаряемый лунным светом и… Это очень пугающе, как будто из фильма ужасов! – Рыжеволосый поёжился, его пальцы рук нервно теребили одеяло.
– Тише, маленький, – Мартин успокаивающе обнял мальчишку за плечи и аккуратно прижал к себе.
– А дальше? Что было дальше?
– Он сидел не шевелясь и смотрел в окно, а когда заметил, что я проснулся, повернулся ко мне. Потом… Потом он руку протянул и по щеке погладил. – Подросток запнулся, словно переводя дыхание и собираясь с мыслями, прежде чем продолжить рассказ. – А ещё, когда уходил, он сказал: «Спи» и поцеловал в лоб.
– Да уж, я, конечно, понимаю и уже вполне свыкся с возможными придурковатыми заскоками Гэба, но порой он превосходит сам себя! – итальянец с силой выдохнул, дослушав Тобиаса до конца.
– Давно он за нами не наблюдал, – задумчиво произнёс Шикиото. – Помнишь, Марти, раньше он иногда устраивал такие вот странные подглядывания. То ночью в спальню придёт, так же как сегодня к Тоби, то в душ зайдёт и смотрит, как мы моемся, и самое странное – ничего при этом не делает, просто смотрит. А один раз даже, в прошлом году, он за мной в конюшне наблюдал. Долго наблюдал, часа два. Я весь извёлся, ощущая его пристальный взгляд, такое чувство, что он может обжигать на расстоянии.
– Да, действительно, редко, но всё же он вёл себя таким вот странным образом. Но за последний год я за ним этого не замечал. И что теперь ему нужно от Тоби? – Мартин прижал к себе подростка ещё сильнее, взволнованно поглаживая его по плечу.
– Со стороны может показаться, судя по тому, как он вёл себя в спальне и этот поцелуй в лоб, что он сожалеет о том, что произошло, и ему жаль Тобиаса, но…
– Но! Если бы это был не Гэбриель, в это бы действительно можно было поверить! Этому ублюдочному садисту не ведомо, что такое сострадание или жалость! Уж нам самим ли не знать! – Мартин даже подскочил с кровати, продолжая возмущаться. – Это не человек! Это бездушная хладнокровная скотина!
– Да, я с тобой полностью согласен! Все мы знаем, на что способен Гэбриель! Все мы на собственной шкуре испытали его жуткий нрав и тягу к насилию! Я и не спорю, только временами он всё же какой-то странный, не такой, как обычно, – Шикиото запнулся на мгновение, словно обдумывая что-то для себя. – Все эти его стремительные перемены настроения, неоправданная жестокость, удовольствие, испытываемое от причинения боли другим, и прочее – всё это говорит о его нездоровой психике.
– В этом я с тобой согласен. Ни один нормальный, психически здоровый человек не может быть таким бесчеловечным зверем в один день, а на другой вполне себе приемлемо улыбаться и даже проявлять какие-то крохи заботы. Пусть такие дни по пальцам пересчитать можно, но они всё-таки имеют место быть. Даже взять тот момент, когда он терпеливо ждал выздоровления Тоби после того, как ему пирсинг по всему телу сделали. Я лично до конца сомневался, что он слово своё сдержит и не тронет его, пока тело не заживёт. Думал, что обязательно поиздевается, не упустит момента лишний раз боль человеку причинить.
– Да, я тогда тоже каждый день считал, думал лишь об одном, быстрее бы у Тоби все эти чёртовы проколы зажили! И каждый вечер, когда его Гэб к себе подзывал только для поцелуя, я постоянно ждал, что он в очередной раз он не отпустит его спокойно в спальню. – Шикиото посмотрел на взволнованно переводящего взгляд то на него, то на Мартина мальчишку и попытался искренне, ободряюще улыбнуться.
– Тоби, ты не переживай. Ведь не случилось же ничего плохого. Просто пришёл, просто посидел рядом с тобой. Кто его знает, может и правда что-то где-то чувствует или хотя бы понимает.
– Очень сомнительно! Эта мразь вообще ничего не чувствует, кроме удовлетворения от страданий других! – вскинулся Мартин. – А все эти его заскоки с ночными визитами и присутствием в ванной или ещё где только лишь свидетельство его психологической неуравновешенности!
– Я с этим не спорю Марти. Даже больше скажу. Лучше бы он так вообще не делал. А то заставляет задумываться о том, о чём нам задумываться вообще ни к чему.
– Так и что же это всё-таки значило? Ну, сегодняшнее его присутствие у меня в комнате и такое странное поведение? – рыжеволосый прервал дискуссию парней, обратив тем самым внимание на себя. – Такого ведь больше не повторится?
– Маленький, кто ж его знает-то? Невозможно предсказать, что ему в голову взбредёт, а уж объяснить, зачем и почему, вообще пытаться не стоит. Он ведь ничего плохого не сделал, только напугал тебя, хоть это радует. После того, что произошло, может, в его извращённом мозгу что-то замкнуло. А особенно после такой ссоры с братом. – Итальянец встал с кровати и решил помочь сделать то же самое и Тобиасу.
– Тоби, давай-ка ты встанешь, Шики тебе поможет, и пойдёшь умоешься, а я пока постель застелю.
– А что произошло между хозяином и его братом? – рыжий скривился от боли, когда поднимающий его с кровати Шикиото слишком резко потянул его на себя.
– Прости, Тоби, я не хотел, потерпи немного. – Азиат продолжал суетиться, стараясь с минимальным для мальчишки неудобством помочь ему сходить в ванную и привести себя в порядок. – Давай мы с тобой сделаем все наши дела, пока Мартин тут управляется, и мы тебе спокойно всё расскажем. Вернее он расскажет, а я пойду, завтрак принесу.
– Хорошо, – Тобиас едва заметно улыбнулся изуродованными губами, сегодня у него это даже почти получилось. Поморщившись от боли, он с готовностью позволил Шикиото сопроводить себя в ванную. Когда они вернулись обратно в комнату, постель уже была застелена, а Мартин сосредоточенно раскладывал на ней дополнительные, принесённые из общей спальни подушки.
– Долго вы! Давай, маленький, запрыгивай на свою постельку, я тебе уже гнёздышко уютное приготовил! – итальянец тепло улыбнулся и принялся помогать подошедшему рыжеволосому устроиться поудобнее.
– Вы тут пока укладывайтесь, а я поесть принесу, – азиат подхватил принесённый ещё вчера с кухни маленький столик и вышел из комнаты.
– Марти, ты мне расскажешь о ссоре Гэбриеля и Андриана? – рыжий с интересом уставился на копошащегося в подушках молодого человека.
– Конечно, расскажу, хотя чего там особо рассказывать, – с готовностью отозвался итальянец. – Ты вчера был ещё под действием снотворного, когда Андриан вечером приходил, он подождал полчаса, а потом снова дал необходимые указания и ушёл, сказав, что вернётся на следующий день. В общем, как обычно. Судя по всему, до этого момента, после всего произошедшего с тобой. Вернее после всего, что Гэбриель с тобой сотворил, они ещё не виделись. А тут он как раз выходил из нашей общей спальни и видимо наткнулся аккурат на брата… – молодой человек замолчал, будто переводя дух и собираясь с мыслями.
– И они поссорились? Из-за чего? – рыжий в нетерпении заёрзал на постели, подминая под себя очередную подушку.
– Сказать поссорились – это ничего не сказать! Я такой их перепалки ещё ни разу не наблюдал! Они вообще довольно мирно ведут себя по отношению друг к другу, что бы ни произошло, даже невооружённым глазом видно, как Гэбриель любит брата, да и Андриан тоже на всё готов ради него. Но в этот раз! В этот раз было что-то просто безумное! И кстати, таким Андриана я себе даже не представлял. Я думал, что он вообще не может столь яростно перечить брату, хоть и ругались они иногда, но лишь не значительно, по-братски. По крайней мере, в этом доме. Я уж не знаю, что и как там у них будет между собой в дальнейшем, но возможно, что именно из-за этой стычки Гэбриель и приходил к тебе ночью.
– Почему?
– Просто Андриан наконец высказал ему все, что о нём думает, не сдерживаясь и не выбирая слов. Нам даже из-за закрытой двери казалось, что вот ещё мгновение, и он буквально бросится на него! Таким доктора Андриана мы с Шикиото ещё ни разу не видели, это точно.
– А потом?
– А что потом, потом он ушёл, хлопнув дверью так, что даже здесь было слышно, а Гэбриель после так и не появился. Как оказалось, до ночи.

После того как он стремглав примчался по первому зову Мартина к Гэбриелю домой, его самого Андриан так и не увидел. Наутро старший брат также не появился в доме. Такой злости, даже нечеловеческой ярости по отношению к нему, доктор ещё никогда не испытывал, несмотря на то, что доводилось видеть очень многое, включая смерть от рук собственного брата.
Это даже очень хорошо, что они не встретились раньше чем через сутки после ужасного происшествия, тщательно продуманного и приведённого в действие Гэбриелем. Андриан не хотел сам себе признаваться, что боится потерять контроль и не сдержаться в присутствии брата. Настолько противен он был ему сейчас. Не возможно без содрогания думать о содеянном им. Зайти так далеко, только из-за собственной прихоти. На такое не способен ни один здравомыслящий человек. Хотя о чём это он? Его брат давно уже распрощался с разумом в угоду своим извращённым безумным желаниям.

Гэбриель тоже понимал, что Андриан отреагирует на произошедшее вполне определённым образом. Поэтому, встретившись с ним в коридоре, когда тот выходил из общей спальни, не спешил по обыкновению подходить и обнимать его, легко целуя в губы. Глаза младшего брата метали молнии. Столько злости и презрения плескалось сейчас в сине-серых, прищуренных от негодования глазах, что на миг Гэбриелю показалось, что перед ним не его брат, а совершенно не знакомый человек. Видеть уравновешенного, спокойного доктора в таком состоянии ему ещё не приходилось.
– Что ты натворил, ублюдок? – Андриан не говорил, он шипел сквозь зубы, вырывая из своего собственного горла слова.
– Ты о рыжике? – спокойным, ровным тоном отозвался Гэбриель.
– А о ком же ещё! Хотя нет! Я не только о Тобиасе, я и о Мартине, и о Шикиото! Что ты делаешь с ними?! Как такое вообще возможно! – Дрю, ну перестань, не нужно так волноваться, тебе не идёт злобное выражение лица.
– Ты совершенно превратился в бездушную мразь! Так легко и просто говоришь, будто ничего не произошло! Будто бы ты, ублюдок, не покалечил мальчишку! И не довёл Шикиото до состояния невменяемости от увиденного! Мартин… Мартин – это поистине особенный человек, он даже в такой ситуации не сдаётся, а мечется между ними двумя, стараясь помочь. Чёрт! Да какого хрена я тебе тут рассказываю, что и как! Ты и сам всё прекрасно знаешь и понимаешь! Ты специально их уродуешь с каждым разом всё сильнее и сильнее! Они ведь не выдержат, Гэб! Они сломаются, в конце концов! Хотя… Какое тебе вообще до них дело? В любой момент заведёшь себе новых зверушек, если эти, не выдержав безграничной любви хозяина, загнутся наконец!
Видит Бог, Гэбриель, если бы мне только хватило смелости и силы духа, я бы давно собственными руками убил бы их, всех троих. Да-да, и не смотри на меня так! Если нет возможности дать им свободу, если нет возможности заставить тебя относиться к ним как к людям, я бы усыпил их, если бы смог! Если бы только был таким же чёртовым хладнокровным убийцей как ты! Я бы нашёл в себе силы и в один момент прекратил бы все их страдания! – доктор прислонился спиной к стене и медленно сполз по ней вниз, усаживаясь прямо на полу.
– А я слабак… Я чёртов слабак!
– Дрю, ну хватит уже, ты и так разошёлся гораздо больше, чем обычно. Давай спокойно поговорим и всё обсудим. Я немного заигрался опять, я знаю…
– Заигрался? Это так ты называешь то, что произошло? Как же я тебя ненавижу, Гэбриель! Всем своим существом ненавижу! А себя презираю… Андриан невидящим взглядом уставился на стену напротив, не переставая шептать что-то бессвязное для себя самого. – Ненавижу… Ненавижу тебя…
– Хватит, Дрю. Я, в конце концов, добился именно того, чего хотел. – Гэбриель посмотрел в сторону сидящего на полу брата и прислонился спиной к стене. – Пусть всё вышло несколько грубо, но зато эффект именно тот, которого я и добивался.
– О чём это ты? Чего ты добивался?
– Абсолютного послушания, Дрю. Абсолютного… Теперь никто из моих зайчаток даже не подумает мне перечить впредь.
– Больной ублюдок! Они и так повиновались тебе полностью, что тебя ещё не устраивало?
– Не полностью! Шики вздумал мне перечить! Перечить при всех! – Гэбриель напрягся, сжав кулаки. В глазах его сквозила непоколебимая уверенность в своей правоте. – Это недопустимо!
– Не старайся, мне этого всё равно не понять! Твои замашки хозяина всей вселенной понятны только тебе одному!
– Не всей вселенной, дорогой братец, а только моей собственной. Я её для этого и создал. Только для себя. Только я и мои желания, и никто… Никто не должен даже пытаться опровергнуть или усомниться в моей власти. Власти здесь, в моём доме. Здесь только я хозяин, и никому не позволено перечить мне или пытаться высказать что-то своё. Я так решил. Я так хочу, и так будет!
– Больной. Больной псих, повёрнутый на собственных безумных желаниях и дуреющий от безнаказанности! – Андриана трясло; сидя на полу, он смотрел снизу вверх на разглагольствующего о собственной власти брата. – Никогда я не пойму тебя. Никогда не приму твою правду, основанную на жестокости и боли. Это неправильно. Это бесчеловечно! И самое страшное, что мне приходится участвовать во всех этих твоих безумных проектах, радующих тебя, тешащих твоё самолюбие садиста-извращенца!
– Дрю, не нужно утрировать, не всё так плохо. Зато теперь мои зайчатки никогда и ни за что даже не попытаются мне воспротивиться! Я на это и рассчитывал!
– Неужели нужно было добиваться этого такой ценой! Неужели в тебе нет и капли человечности! Так изуродовать мальчика! И для чего? Для того чтобы тебя слушались беспрекословно? Да они и так шагу сделать не смели без твоего ведома! Зачем такие радикальные меры? Ты как будто не с мальчишками, а с врагами государства и всего общества в целом борьбу затеял! Ты совершенно не соизмеряешь своих сил!
– Да, соглашусь, Хаттинсу его отдавать не стоило. Теперь достанет меня просьбами, очень уж рыжик ему понравился…
– Понравился? – Андриан даже подскочил с пола и встал напротив брата. – Да он его чуть не убил! Ты сам хотя бы видел, во что он превратил Тобиаса? Ты видел, чего ему стоит хотя бы пошевелиться в кровати, не говоря о том, чтобы встать!
– Если честно, то нет, – с прежним спокойствием отозвался Гэбриель. – А что такого? С ним Марти и Шики, они о нём позаботятся.
– Ты не в своём уме! Я отказываюсь с тобой говорить дальше!
– Дрю! Хватит истерить! – старший брат начал выходить из себя. – Ничего непоправимого не произошло! Ну и что, что Хаттинс его поимел? Да, грубо, по-другому он не умеет. Мальчишка жив, ничего страшного не произошло.
– Ничего страшного? А как же его рука, которую уже не восстановить? Это тоже, по-твоему, ничего страшного?
– Да, с рукой я, пожалуй, погорячился, – Гэбриель запнулся, задумавшись и словно подбирая слова. – Хотя, на мой взгляд, и в этом нет ничего страшного. Ну нет у него одного пальца, и что? Ему это особо не помешает, зато как воспитательный момент просто идеально выглядит! Нет пальца, зато есть чудесные воспоминания о его потере и осознание того, что не нужно делать, дабы не лишиться остальных.
– Всё… С меня хватит. – Андриан развернулся и стремительно направился к выходу. – Видеть тебя больше не хочу. Запомни… – развернувшись, немного не дойдя до входной двери, мужчина пристально посмотрел на своего брата. – Гэб, ты умер для меня как брат. Не только как брат, а как человек, в общем. Не хочу иметь с тобой ничего общего, пусть это и не достижимо. Пусть мне придётся раз за разом приходить в твой дом, чтобы привести в чувства или дать надежду на жизнь очередному твоему домашнему животному, ведь ты всё равно никого кроме себя живыми существами не считаешь…
– Нет, почему же? Я всех считаю живыми существами и людьми без исключения. Только для меня все они всё равно лишь игрушки и подчиняются только моим желаниям и прихотям. Как ты не поймёшь, Дрю, я именно этого и хочу, я именно этого и добиваюсь?
– Что ж, будь что будет, но я тебя больше знать не желаю. И приду завтра исключительно только из-за мальчишек. Хотя, я вру, Гэб. Я уже давно хожу в твой дом исключительно из-за его обитателей, не считая тебя, естественно. Ты умер как человек для меня уже очень давно, хоть и остаёшься моим братом. Да, я не могу игнорировать этот факт, но и смириться с ним тоже не могу! Наверное, со стороны я кажусь такой же бесчувственной и бесчеловечной мразью, как и ты. Что ж, я это заслужил. Целиком и полностью заслужил. Мне нужно было повести себя по-другому очень давно, много лет назад, когда я ещё мог повлиять на собственное будущее и хотя бы что-то решать за себя самому.
– Андриан, достаточно. Мы с тобой так сильно ещё никогда в жизни не ругались. Ну что с тобой? Ну, хватит. Давай забудем всё, что произошло, и будем, как и прежде, спокойно общаться друг с другом. – Гэбриель подошёл вплотную к застывшему возле входной двери брату и склонился над ним, придавливая всем телом к стене.
– Дрю… Прошу тебя, хватит…
– Ненавижу! Ненавижу тебя! Как же я тебя ненавижу! – прохрипел сквозь зубы Андриан, отклоняясь от надвигающегося на него лица брата.
– Дрю… Престань, – Гэбриель сильнее притиснул брата к стене, прижимая своим телом. – Я не хочу, чтобы мы вот так вот с тобой расстались сегодня. – Не сердись на меня, не нужно… Прижав Андриана к стене, Гэбриель одной рукой провёл по выбившимся из хвоста волосам, а другой медленно спустился к его паху, сжимая и поглаживая чуть затвердевший член. – Я ведь знаю, чего ты на самом деле хочешь, братик, меня ты не обманешь. Просто перестань сопротивляться… – Гэбриель наклонился сильнее и лизнул замершего брата в щёку, затем медленно скользнул языком по губам, осторожно раздвигая их, проникая внутрь…
– Гэб… – Андриан с силой дёрнулся и вырвался из объятий. – Я больше не хочу быть твоей игрушкой, не хочу больше принадлежать тебе… Я уже давно не принадлежу тебе, только ты сам никак не хочешь этого осознать! И я отказываюсь, слышишь? Отказываюсь безвольно выполнять все твои требования!
– Дрю, разве я хоть раз от тебя что-то требовал? Разве заставлял тебя идти за мной против твоей воли? Нет! Никогда! Ты сам всегда оказывался рядом, когда нужно. Сам оказывал помощь и приходил снова и снова, день за днём! Хотя бы с этим ты должен согласиться! – Гэбриель развернул к себе лицом собирающегося уже уйти младшего брата и крепко встряхнул его, держа за плечи. – Ты ведь понимаешь, что очень нужен мне. Нужен как никто другой!
– Нет, Гэб, я тебе не нужен, тебе нужен лишь тот, кто без лишних слов выполнит все твои прихоти и поможет в любой, даже самой ужасной ситуации. Как обычно, ты используешь меня и мои навыки врача в собственных целях. И я даже рад, что они могут пригодиться по назначению. Если бы не я, не многие из твоих домашних зверушек выжили бы.
– Тут ты прав, без тебя никуда…
– Да! Я только для этого и нужен тебе! Лечить и возрождать к жизни тех, кого ты уродуешь и убиваешь день за днём! Я врач… Я тот, кто даёт жизнь и надежду этим несчастным, оказавшимся в твоей власти. Прости, Гэб, но я так больше не могу. – Андриан оттолкнул удерживающие его руки, и не глядя на брата, вышел из дома.

– Вот и всё, что я могу тебе сказать, маленький, – Мартин, закончив рассказывать о ссоре братьев Тобиасу, теперь поднялся с кровати и принялся раскладывать вещи, в беспорядке валяющиеся на кресле. – Ну, думаю, у них это ненадолго, тут же помирятся. Ведь видно же, что они друг к другу очень по-особенному относятся. Братская любовь или что-то ещё, скрытое и нам не ведомое… – итальянец на секунду задумался, а потом снова принялся за перебирание вещей.
– По-особенному, это как брат к брату? – переспросил его рыжеволосый, уловив нотки сомнения в голосе. – Или ты о чём-то другом говоришь?
– Не знаю, маленький, да и в принципе, мне и всем нам абсолютно всё равно, что там у них и как, пока это нас напрямую не касается. – Это да, нам без разницы, – поддержал его Тобиас. – Главное, чтобы на нас эти их перипетии не отразились.
– А вот и завтрак! – В комнату с подносом и дымящейся на нём едой вошёл Шикиото. – Тоби, я кашу приготовил. Не слишком густую, чтобы тебе удобнее есть было, и кисель сварил. Извини, если что не по нраву, но съесть всё равно придётся, тебе силы нужны. А чтобы тебе не грустно было, мы с Мартином тоже кашкой подзаправимся, нам тоже не повредит! – азиат широко улыбнулся и поставил поднос на край кровати.
– Прошу! Приступаем к еде. Марти, давай Тоби ближе к краю подвинем, чтобы ему кушать удобнее было.

В этот момент дверь в комнату отворилась, и на пороге появился Гэбриель. Ребята, замерев и не смея даже пошевелиться, уставились на пришедшего.
– Зайчатки, как вы тут? – пепельноволосый медленно прошествовал в комнату и присел на край кровати. – Рыжик, как ты себя чувствуешь? Наверняка уже лучше, с такими-то няньками? – усмехнувшись, Гэбриель взял с подноса один стакан с киселём и немного отхлебнул. – Мммм… Вкусно! Так ты точно быстро поправишься! Я даже и не сомневался в этом! – Марти, думаю, Шикиото справится здесь и без тебя, – глядя на недоумённые взгляды парней, Гэбриель продолжил говорить. – Завтра утром ты отправляешься со мной, по делам. Нужен будешь в одном деле. Предугадывая ваши мысленные вопросы, скажу, всё и про всё узнаете позже, когда мы вернёмся. Не переживай, мы ненадолго, недельки на две, – с удовольствием наблюдая за ошалевшими от новости лицами парней, Гэбриель, не сдержавшись, подначил их ещё. – Зато когда вернёмся, будет столько нового и интересного, вам, зайчатки, определённо понравится! Поднявшись с кровати, пепельноволосый, с удовольствием наблюдая за растерянными и пребывающими в страхе от неизвестности парнями, проговорил:
–Завтра утром, в девять часов, будь готов к отъезду, – посмотрев на замершего Мартина, Гэбриель покинул спальню, оставив молодых людей изнывать от неизвестности и страха перед предстоящим.
– Марти, что это? Куда…
– Маленький, я понятия не имею! Чёрт! Да что же это такое? Что ещё задумал этот ублюдок?
– Наверняка что-то новое и безумное, другого не дано, – азиат, приблизившись к сидящему на краю кровати итальянцу, осторожно присел рядом и обнял его за плечи. – Марти, ты только знай, мы всегда с тобой и мы…
– Да, Шики, я знаю. Я никогда в этом не сомневался. – Молодой мужчина, вывернувшись из объятий японца, откинулся назад, распластавшись на постели рядом с рыжеволосым. – Все мы знаем, чем может окончиться такое вот прогулочное мероприятие, и все мы надеемся, что самого страшного не произойдёт.
– Что-то в последнее время таких вот встряхивающих моментов слишком много стало, даже не возможно в себя прийти толком. Не иначе как хозяин совсем с ума сошёл со своими безумными идеями… И то, что тебя одного с собой берёт, как в тот раз меня, только сильнее напрягает, вдруг опять, как со мной и…
– Прекрати, Шики! Не нужно заранее об этом. Никто не знает, что и зачем, остаётся только ждать и принимать всё как есть. Что ж, завтра узнаем, что меня ждёт.

запись создана: 22.06.2012 в 02:35

@музыка: Без музыки сижу!

@настроение: Иду по приборам...

@темы: Надежда, Отчаяние, Боль, Слэш

---

ПРИВЕТСТВУЮ ТЕБЯ, ЧЕЛОВЕК!

 Yassuri Kaoru, рада видеть Вас на страницах моего дневника! Всегда добро пожаловать!)))

@темы: Рада встрече!

---

Все сексуальные извращения...

Чёрт! Умом тронуться можно если представить что все эти жуткие, а местами даже идиотские отклонения встречаются на самом деле.
Невольно возникает вопрос "Ау!!! Здоровые люди! Вы где-е-е?" И вообще, кого к здоровым то причислять?
А может всё это просто бред чьего-то извращённого (опять это зловещее слово) ума? И не существует из нижеперечисленного и половины в реальной жизни?
Что ж, очень хочется на это надеяться, иначе.... Просто страшно!



Абасиофилия – любовь или сексуальное влечение к парализованным или хромым людям, которые носят металлические протезы для ног или другие ортопедические изделия - без комментариев, как говориться... жуть.

Акарофилия – сексуальное удовольствие, получаемое от щекотания или чесания - поебёмся и почешемся! Два удовольствия в одном!!!

Акомофилия – сексуальное влечение к оголенности (в том числе, и к выбритым гениталиям)

Акустикофилия – сексуальное возбуждение от конкретных звуков

Акротомофилия – страсть к ампутации и/или сексуальное влечение к людям с ампутированными конечностями - тот же шикоз, что из первой строчки

Адолесентилизм – сексуальное удовольствие от имитации действий и образа подростка

Айлурофилия – сексуальное влечение и привязанность к кошкам - в поле жук мясо, но не настолько же...

Агалматофилия – сексуальное влечение к статуям, манекенам или другим неподвижным объектам - явная боязнь шевелящихся предметов, тут уже друго диагноз напрашивается, сродни шизофрении.

Алголагния – сексуальное удовлетворение, испытываемое при причинении боли половому партнеру

Амаурофилия – сексуальное возбуждение, испытываемое человеком при занятии сексом в полной темноте или с повязкой на глазах

Андромиметофилия – влечение к женщинам, которые одеты как мужчины и подражают им, а также к транссексуалам

Аподисофилия – редко употребляемый термин эксгибиционизма, желания раздеться в публичном месте

Апотемнофилия – желание или сексуальное возбуждение от ампутации здоровой части тела (конечностей, пальцев или гениталий) или частичного (полного) разрезания гениталий вдоль - по моему к сексу вообще никакого отношения не имеет! Просто садизм и жажда причинения боли.

Аквафилия – возбуждение от воды и/или водного пространства, в том числе, от ванн и бассейнов - а чё нет, зашёл в реку и умер от передозировки оргазма))

Аретифизм – влечение к людям, которые не носят обувь. Антоним: ретифизм – фетиш обуви - не ходите босиком мимо дома дяди Пети! Смотрите, я вас предупредил))

Асфиксиофилия – сексуальное влечение к удушью; также является формой игры с контролем дыхания; включает в себя аутоэротическое удушение - главное не переборщить.

Аутоабасиофилия – желание быть хромым или калекой - человек, ты лучше сразу голову сними, походу она мешает основательно...

Аутоагонистофилия – сексуальное возбуждение от того, что являешься предметом всеобщего внимания или от создания условий, при которых такое публичное наблюдение возможно

Аутогинефилия – сексуальное восприятие себя как женщины

Аутонефиофилия, aka фетиш подгузников (diaper fetishism) – сексуальное возбуждение от пеленок, подгузников и памперсов - нуууу... может после рождения 8 - 9 ребёнка и появляются такие вот специфические отклонения.

Аутоассасинофилия – сексуальное удовольствие от фантазирования или имитации собственного убийства - убейся уже, не мучайся!

Биастофилия – сексуальное удовлетворение от изнасилования, причем не важно в какой роли; см. также Раптофилию (Raptophilia)

Селебрифилия – патологическое желание секса со знаменитостью

Хрематистофилия – сексуальное возбуждение от оплаты интимных услуг или лишения денег при ограблении любовницей(ком); см. также Гарпаксофилия (Harpaxophilia) - у кого-то очень много денег... Почему бы их просто не выкинуть?

Копрофилия – сексуальное возбуждение от фекалий -

Завуалированная инцестифилия – возбуждение от бесконтактного сексуального поведения с ребенком - тревожный признак. срочно на перерождение!

Краш фетиш – сексуальное возбуждение от созерцания раздавливания небольших предметов лицом противоположного пола - лицом противоположного пола или всё же именно лицом (как частью тела)? Очень своеобразное отклонение))

Дакрайфилия – сексуальное удовольствие, достигаемое за счет слез или рыданий партнера

Дендрофилия – сексуальное влечение к деревьям и другим большим растениям - Ауууу! Гринпис!!! Помогите!!! (вынос нах) но вроде не шибко опасно для окружающих

Эметофилия (Emetophilia), aka Вомерофилия – сексуальное возбуждение, связанное с рвотными массами - туда же... к фекалиям... эти люди определённо найдут друг друга.

Эмоанингфилия – сексуальное возбуждение от текстовых имитаций стона, при общении с помощью службы мгновенных текстовых сообщений - обычный вирт.

Эндитофилия – желание заниматься сексом в одежде - мы лёгких путей не ищем, видимо! (если полность одетыми)

Эфебофилия, aka Гебефилия – сексуальное влечение к подросткам

Эпроктофилия – сексуальное возбуждение, вызванное испусканием кишечных газов (пукание) - О! Третий уже! На фиг, на фиг! К фекалиям и рвотным массам!!! - вместе веселее

Эротофонофилия, aka Гомицидофилия или Убийство на сексуальной почве (Lust murderism) – сексуальное возбуждение от совершения или попытки совершить убийство

Эксгибиционизм, aka Пеодейктофилия – достижение сексуального удовлетворения путем демонстрации голого тела, ягодиц и половых органов

Фаунофилия – сексуальное возбуждение от созерцания спаривающихся животных - в каждом из нас живёт зверь! А некоторым не повезло, им достался кролик))

Фекофилия – сексуальное возбуждение от дефекации или созерцания испражняющегося партнера (обычно на себя) - четвёртый кент! Туда же, всё туда же, к испражняющимся и блюющим!

Формикофилия – сексуальное возбуждение от маленьких насекомых, ползающих по телу (обычно по гениталиям) - Аааааа! Гринпис!! Не... Общество охраны животных!!! Блядь и как такое может возбуждать!!!

Форнифилия - сексуальная объективизация, в которой тело человека принимает форму мебели (стул, стол, шкаф и так далее) - замер... замер и умер бля, мумифицировался, во!

Фроттеризм - получение сексуального удовлетворения путем трения или прикосновения к телу другого человека без его ведома - походу человек к этому моменту уже того, без чуйств или умер на фиг.

Галактофилия, aka Лактофилия – сексуальное влечение к молоку женщины или кормящей грудью даме

Геронтофилия – сексуальное влечение к пожилым людям

Фетиш гигантопитека – сексуальное влечение к чрезвычайно высоким людям

Гинемиметофилия – влечение к мужчинам в женских одеждах и транссексуалам

Гинофагия – сексуальное возбуждение от фантазий, связанных с приготовлением и поеданием женщин - - остаться в живых!!! Это оправдание каннибализма, как специфического сексуального отклонения.

Гематофилия – эротическое притяжение к крови (либо к самой жидкости, либо к наличию крови на партнере); не путать с гемофилией, плохой сворачиваемостью крови.

Гарпаксофилия – сексуальное желание быть ограбленным - и снова деньги девать некуда!

Гомеовестизм – сексуальное удовлетворение от одевания чужой одежды лица своего пола

Гибристофилия – сексуальное удовлетворение от близости с преступниками, особенно совершившими тяжкие преступления - ага - ага! Давай, иди, на встречу своему последнему наслаждению!

Гипефилия – страсть к тканям

Инцестофилия – сексуальное влечение к членам своей семьи

Инфантилизм – сексуальное удовольствие, достигаемое при одевании, поведении или обращении к себе как к ребенку

Катоптронофилия – сексуальное желание заниматься сексом перед зеркалом

Клептофилия – сексуальное удовлетворение, достигаемое при краже

Клизмафилия – сексуальное удовольствие от клизм - бля... Ну пятый уже!

Коумпонофилия – сексуальное удовольствие от пуговиц - а это уже интересно! Берегите пуговицы! Не то затрахают насмерть))

Липофилия – сексуальное влечение к полным и тучным людям.

Макрофилия – сексуальное влечение к большим людям и большим предметам, в том числе к огромным женским органам: большим грудям и гениталиям - каждому своё...

Майезиофилия – сексуальное влечение к беременным женщинам и родам

Мазохизм – сексуальное удовлетворение от унижений и страданий, причиняемых сексуальным партнером

Мехафилия – страсть к механизмам, машинам, особенно к роботам или андроидам - Терминатор, я тебя хочууу

Микрофилия – сексуальное влечение к небольшим людям и маленьким предметам - это в раздел " желанные пуговицы"

Минифеллафилия – сексуальное влечение к очень маленьким людям

Мизофилия – сексуальное влечение к грязным, запачканным и нечистым предметам или людям - это для тех, кому лень мыться)) Ведь время можно потратить на куда более приятные вещи))

Нарратофилия – сексуальное удовольствие от рассказывания эротических и возбуждающих историй

Назофилия – сексуальное удовольствие от созерцания и касания человеческого носа - минимизация потребностей)) И всего-то!

Некропедофилия – сексуальное влечение к трупам детей - а это уже криминал...

Некрофилия – сексуальное влечение к трупам - туда же, без комментариев...

Некрозоофилия, aka Некроскотоложство – сексуальное влечение к трупам животных или желание их убить - просто ублюдочные изверги и убийцы!

Непиофилия, aka Инфантофилия – сексуальное влечение к маленьким детям, от трех лет и младше

Олафактофилия – сексуальное удовольствие, получаемое от запахов и ароматов

Партенофилия – сексуальное влечение к девственницам

Пекаттифилия – сексуальное возбуждение от совершенного проступка и/или чувства вины

Педиофилия – сексуальное влечение к куклам - тоже что и к манекенам.

Педофилия – сексуальное влечение к несовершеннолетним

Фаллоорхоалголания – сексуальное удовлетворение, получаемое при болезненном стимулировании мужских органов - банальный мазохизм!

Пиктофилия – страсть к иллюстрированной порнографии и эротическому искусству в целом

Плюшофилия – сексуальное влечение к плюшевым игрушкам или людям в плюшевых костюмах - чтоб помягче блин в самый ответственный момент))

Пирофилия - сексуальное удовольствие от созерцания, разговоров и мыслей об огне

Раптофилия – сексуальное удовольствие от идеи быть изнасилованным

Ретифизм – сексуальное влечение к обуви

Садизм – сексуальное удовлетворение от унижения и мучения других

Салиромания – сексуальное влечение или удовлетворение от пачкания или порчи одежды партнера - ага, получил по морде за порчу одежды - оргаааазм!!!

Савантофилия – сексуальное влечение к умственно отсталым людям -

Скедиафилия, aka Тунофилия – страсть к мультфильмам и их персонажам - ну... Это не страшно по крайней мере))

Скоптофилия – сексуальное удовольствие от созерцания людей, занимающихся сексом

Ситофилия – сексуальное влечение к еде - где-то мне даже фик такой попадался, в котором Наруто трахал рамен! (Хасяндра, ты мне его показывала)

Сомнофилия – сексуальное влечение к спящим людям и людям в обмороке

Спектрофилия – сексуальное влечение к привидениям - ну - ну, удачи в достижении удовлетворения...

Стигматофилия – сексуальное влечение к людям, имеющим татуировки или шрамы на теле

Стигиофилия – сексуальное удовлетворение от одной только мысли попадания в ад - вот казявит! Собирайся уже и топай раз уж так не терпится!!!

Симфорофилия – сексуальное удовольствие от инсценировки какого-либо несчастья, например, ДТП

Скатология по телефону – сексуальное желание звонить незнакомым людям и говорить непристойные вещи

Телефоникофилия – сексуальное удовлетворение от откровенных разговоров по телефону

Тератофилия – сексуальное влечение к уродливым и безобразным людям

Тунофилия, aka Скедиафилия – страсть к мультфильмам и их персонажам

Трансвестизм – сексуальное удовольствие от одевания одежды противоположного пола

Трихофилия – сексуальное возбуждение от волос

Тройлизм – сексуальное удовлетворение от наблюдения за своим сексуальным партнером, занимающимся сексом с другим

Уролагния – сексуальное возбуждение от мочи - лёгкая артиллерия, по сравнению с калом и рвотой, бесспорно!

Винчилагния – сексуальное возбуждение от бондажа

Вомерофилия, aka Эметофилия - сексуальное возбуждение, связанное с рвотными массами - блядь! Ну сколько можно!!!

Ворарефилия – сексуальное желание быть съеденным и/или самому съесть другого человека или существо - О! С возвращением из ада!

Вуайеризм – сексуальное влечение к подглядыванию за людьми, занимающимися сексом, обнаженными или раздевающимися

Фетиш анорексии – страсть к очень худым женщинам, болеющим анорексией - постучи в ложки на досуге и отпустит!

Фетиш крыльев – сексуальное влечение к крыльям; зачастую к крыльям ангелов или демонов - ну да, а чё нет то! У нас ведь этого добра на каждом шагу полно! Куда не глянь, то демон, то ангел))

Фетиш ветра – сексуальное желание ощущать дуновение ветра - к деревьям и воде, то бишь поближе к природе!

Ксенофилия – сексуальное влечение к иностранцам - мая твоя не понимать, но мая твоя поиметь!!!

Ксилофилия – сексуальное влечение к дереву, древесине - конкретика попёрла! Видимо от листвы так не вставляет!

Зелофилия – сексуальное возбуждение от чувства ревности

Зоофилия – эмоциональное или сексуальное влечение к животным

Зоосадизм – сексуальное удовольствие от причинения боли и страданий животным

@музыка: Кукрыниксы "Чёрная невеста"

@настроение: Иду по приборам...

@темы: Шикоз, И такое бывает, Вынос мозга

---

Обвеселиться можно!

Притащила от Амирам! Занятная вещица)) Обсмотреться можно вусмерть!

20.06.2012 в 18:26

Пишет  Амирам:

РЖУНИМАГУ!!!

20.06.2012 в 12:06

Пишет  Кибаку:

Ну и стёб! ))))))))

19.06.2012 в 14:21

Пишет  Случайный дневник:

Зачем жить...
Многие помнят, а многие и не знают, что началось всё это с фотографии парнишки, который наивно использовал "искусственную кровь" (Балтимор или Хайнц)и написал послание:

Затем, довольно долгое время спустя, сделали вот такой ответ...

и понеслось...
Женская рука О_оПо моему эта великолепна)

nibler.ru/

@музыка: Без музыки сижу!

@настроение: Иду по приборам...

@темы: Смешное, Шикоз, Вынос мозга

---

Смешные шарики))

Ну у Пташечки ведь есть, значит и мне надо! Коллекционирование игрушек - дело заразное)))

18.06.2012 в 04:15

Пишет  vredniy ptah:

Грех не скоммуниздить у любимого братца...
Хоть это и всего лишь один из вариантов Шариков, пусть будет

24.02.2012 в 03:49

Пишет  djkxjyjr18:

Шариковый обстрел: Хэллоуин

@музыка: "Fallen Leaves" Billy Talent

@настроение: В поиске вдохновения, что ли))

@темы: Интересное такое, Извне навеянное

---

Теперь хочу та-а-ак...

На фиг! На фиг! Теперь вот рыбы! Много и красивые)))
Просто не смогла пройти мимо, ну уж очень понравились!

---

Замечательная вещь!

Хасяндра у нас мастер выискивать всякие разности и интересности!
Вот и я от неё таскаю потихоньку то что особо нравится)))

17.06.2012 в 21:54

Пишет  Хасяндра:

Уже встречала в нете, но беспадобно))))

15.06.2012 в 02:12

Пишет  Kelrean:

Сказка про тигренка.
lleo.me/dnevnik/2006/09/29.html, Автор Леонид Каганов.
За спиной неся зеленый ранец через буреломы и дожди, шел по лесу вегетарианец со значком «Гринписа» на груди. Рис проросший по пути жевал он, запивая струями дождя, ставил себе клизмы на привалах, шлаки по системе выводя. Шел вперед от края и до края, песни пел, молился без конца, комаров-эндемиков гоняя с доброго усатого лица. И, живя в гармонии и мире, двигался туда, где видел дым: так как вел он месяца четыре слежку за геологом одним.

Говоря по-правде, между нами, был геолог этот всех дрянней:

Говоря по-правде, между нами, был геолог этот всех дрянней: из консервных банок ел руками трупы уничтоженных свиней, спирт глотал из пластиковой фляги, песни непристойные орал, мусорил окурками в овраге и месторождения искал. Этому подонку было надо, чтоб в тайгу бурильщики пришли и достали всяческого яда из планеты-матушки Земли. Чтоб железный грейдер раз за разом растоптал листочки, шишки, мох, кислород сменился смрадным газом и комар-эндемик передох... Шел геолог по тайге, скотина, в душу ей плевал, как в унитаз, а ему смотрела строго в спину вегетарианских пара глаз. Часто думал вегетарианец: погоди, преступник, вот те хрен! И мигал его зеленый ранец, отправляя сводки в CNN.

Как-то раз геолог с диким смехом вынул из кармана острый нож и убил тигрицу ради меха — или ради мяса, не поймешь. И ушел бесчувственный подонок, напрочь позабыв о малыше. Но остался маленький тигренок с травмою психической в душе. Обреченный умереть без мамы, он лежал и плакал, чуть дыша. Вегетарианец — лучший самый — взять решил с собою малыша. Он не дал погибнуть организму: рисом он делился с ним как брат, пробовал поставить даже клизму, но тигренок клизме был не рад.

К счастью, оказался путь недолог. Подлеца возмездие нашло и тайгою был убит геолог: шишка кедра весом в пять кило сорвалась и стукнула всей массой по башке с размаху. Раза два. Остро пахли спиртом и пластмассой клочья мозгового вещества. Словно у природы сдали нервы. Бац! В тайге раздался смертный стон... Облизнулись жужелицы, черви, и пошли на труп со всех сторон. Выбили таежные синицы подлецу бесстыжие глаза. Мозг сквозь дырку выпила куница. Обкусала ухо стрекоза. И четыре волка ближе к ночи раскатали кости между ям. Кое-что на них оставив, впрочем, пожевать голодным муравьям. А когда останки скрыла хвоя и в тайге опять настала тишь, из кустов ближайших вышли двое: вегетарианец и малыш. Ранец пискнул и прямой наводкой через спутник, что вверху повис, весть благую (с качественной фоткой) передал торжественно в «Гринпис».

С чистою душою, без заботы двинулись домой три пары ног: это шли сквозь чащи и болота вегетарианец и зверек. Вскоре показались рельсы БАМа и далекий путь в Москву, назад. Где-то там ждала старушка-мама — в коммуналке, с окнами на МКАД. В пять часов утра явился к маме с маленьким тигреночком у ног, пахнущий тайгой и комарами сорокадвухлетненький сынок.

В коммуналке, за сортиром прямо, в комнатке с плакатами «Гринпис», с человеком и старушкой-мамой жил тигренок, поедая рис. Запивал его водой из крана и взрослел, нагуливал бока, с помощью клопов и тараканов восполняя дефицит белка. Лишь глубокой ночью ближе к часу, глядя из окошка с высоты, всей душой желал он скушать мяса. Всей душой ребенка-сироты. Что ни говори, такую травму пережить способен мало кто. Вы представьте, если б вашу маму покромсал геолог на пальто?

А за дверью от сортира справа жил сосед — поганый человек. Тунеядец, пьющий на халяву, алкоголик, хам и бывший зэк. С ног до головы в наколках черных. Все при нем боялись рот открыть. Забывал он свет гасить в уборной, мусор не трудился выносить. Пол не мыл по графику в квартире, не платил за общий телефон. А еще любил курить в сортире и плевать любил с балкона он. И тигренку иногда до боли он напоминал того, в тайге, — с бородой, пропахшей алкоголем, с маминою шкуркою в руке... И когда однажды — злой, недобрый — он домой ввалился пьяный в слизь, пнул тигренка сапогом под ребра и унизил фразой «киса, брысь»... То случилось всё само собою, не успел раздаться даже крик: все татуировки как обои ободрал тигренок в тот же миг. Пальцы на руках с наколкой «коля»... Жесткая небритая щека... Почечки со вкусом алкоголя... Легкие со вкусом табака...

Из-под двери комнаты налево день за днем тянулся странный дым. Жил там безработный парень Сева с другом — несомненно голубым. Волосы немытые, сережки, кольца и булавки на брови, кактус запрещенный на окошке, психотомиметики в крови. Жили плохо — ни любви ни дружбы, запершись от всех в углу своем: просто было от военной службы им косить удобнее вдвоем. Крики, сцены ревности и ссоры, а под вечер — брали шприц большой и кололи в вену мухоморы, и глотали марки с анашой. Рев колонок, крик Кобейна Курта, звон шприцов и хруст колимых вен — затихало это лишь под утро, несмотря на стук из разных стен. Просыпались наглецы к обеду, шли на кухню словно дурачки, рвали на страницы Кастанеду и вертели тут же косячки. В теплую погоду, даже летом, не могли квартирные жильцы босиком пройти до туалета — натыкались пятки на шприцы. Даром мать эколога, старушка, завуч школы, ветеран труда, умоляла их не брать из кружки челюсти вставные никогда. Нет, куда там! Челюсти соседки каждый день они из кружки — хвать! И давай толочь свои таблетки, чтоб в садах и школах продавать! Но однажды ночью на приходе оба подлеца исчезли вдруг. Так и не поняв, что происходит. Думая, что это страшный глюк.

А тигренку вскоре стало худо. И примерно через полчаса чертики полезли отовсюду, в голове возникли голоса, на полу открылись люки, ямы, потолок стремительно кривел... А в окне раздался шепот мамы, где всегда обычно МКАД ревел. Ломит лапки, онемела шкурка, голова болит, ну просто тьфу... Закусить пришлось соседом-чуркой — тем, что жил всегда в стенном шкафу.

Чурка жил в шкафу вперед ногами много лет, как бросил свой Кавказ. Торговал на рынке сапогами, норовя обвесить всякий раз. Кушал шаурму с бараньим жиром и любил в метро кататься он, где искал нетрезвых пассажиров, чтоб спереть какой-нибудь смартфон. А потом, присев на подоконник, цокая и открывая рот, тыкал вилкой в чей-то наладонник, двигая иконки взад-вперед. Проживая вечно без прописки, сделав из квартиры склад мешков, он водил к себе друзей и близких, и в чужих кастрюлях делал плов. Домогался женщин, даже маму — ту, что завуч, ветеран труда. Фундаменталистскому исламу он при этом верен был всегда. И в шкафу своем, гнилом и шатком, там, где жил уже не первый год, может статься, он хранил взрывчатку, может статься, даже пулемет. Но прыжок — и жилистое тельце ухнуло в тигриное нутро. И смартфонов дорогих владельцы снова могут водку жрать в метро.

Так пришла зима. Застыли реки. Жил тигренок тихо день за днем, лишь случались изредка флэшбэки — типа голос мамы за окном. Как-то раз в подобную минутку из-за ностальгии — не со зла — он пошел и скушал проститутку. Ту, что в дальней комнате жила. Все в районе знали тетю Розу, а исчезла Роза — ну и пусть. Тысяча одну срамную позу знала извращенка наизусть. Развращала молодых студентов, и пенсионеров, и детей. И врала, что у интеллигентов толще, выше, крепче и длинней. Хвасталась расценкой поминутной, и в деньгах, похоже, знала толк: был тариф рублевый, и валютный, а порой давала даже в долг. Ошивалась в барах, на вокзалах — с жуткой мордой, на ногах кривых... Но хвалилась Роза, будто знала всех мужчин столицы как своих. Родинки, размеры ягодицы, их привычки, характерный смех — знала всех политиков столицы (или же врала, что знает всех). Мол, когда-то с этим было проще, в молодости, мол, была стройна. И берется отличить на ощупь Путина и Ельцина она... Так и покушалась на святое! Так и распускала мерзкий слух! Это ж надо выдумать такое! Впрочем, кто их знает, потаскух.

Так почти очистилась квартира. Кто в последней комнате живет? В той, что возле самого сортира? В той, где из сортира только вход? Где всегда темно и сыровато, где лишь стол и койка у дверей? Там живет помощник депутата — олигарх, ворюга и еврей. С помощью серьезных махинаций он украл в стране всю власть давно. И в Международной Лиге Наций все признали, что мужик — говно. Ищут подлеца все службы в мире, но не получается найти. Ищут в каждом доме и квартире — если комнат более пяти. Ищут на Рублевке, на Садовом, ищут в Мавзолее и Кремле, под Рязанью, Тверью и Ростовом. Ищут в каждой точке на земле. Ищут в Эквадоре и на Крите, в Чили и на острове Бали. Пару раз искали в Антарктиде, но замерзли быстро и ушли. Ловко обманув все службы мира, олигарх последних года три прятался в каморке у сортира — извращенец, тигр его дери. В общем, так и получилось вскоре: негодяй, ворюга и еврей вдруг исчез однажды в коридоре, наступив на хвост судьбе своей.

За окном весна, сосулька тает, МКАД вдали ревет как самолет. И тигренок снова ощущает, что ему белков недостает. По квартире погулял немного, но вернулся в комнату опять. И понюхал маму-педагога — не со зла, а просто, чтоб понять.

Мама спит. Рука большая, в складках. Вкусная она? Пожалуй, нет. Эти руки ставили в тетрадках двойки и колы все сорок лет, в школах обучая даже дуру (что там дуру, даже дурака!) прелестям родной литературы, таинствам родного языка. Даром не прошли для них уроки. Где теперь ее выпускники? В интернете дуры пишут блоги. В блоги дурам пишут дураки. А потом на «Грелку» всей толпою ломятся как тараканы в дом... Господи прости, гамно какое! Впрочем, ладно. Сказка не о том.

Педагог, отдавший детям душу! Педагог, даривший людям свет! Можно ли теперь такого кушать? Наш тигренок думает, что нет. Жестко и невкусно, пахнет мелом, желчью, авторучкой и доской. Ничего подобного не ел он, и не видит пользы никакой. Если ты давно измучен рисом, что за польза в меле и доске? Если полосатый организм день за днем мечтает о белке?

На полу, укрывшись полотенцем, между батареей и стеной вегетарианец сном младенца спит и видит сон зеленый свой. Тигр замер, постоял немного, сделал осторожно шага два... И лизнул ему на пробу ногу. Тьфу, сплошная соя и трава! Кто живет в гармонии, в покое, кто не пьет, не курит, не шалит, рис и сою ест, и всё такое — тот из них почти и состоит. В доме не найти приличный ужин. Тигр вышел в коридор и лёг. Вдруг — сама открылась дверь наружу, приглашая выйти за порог! Запах мяса! Спины! Ягодицы! Ноги, руки, яйца, голова! Граждане зажравшейся столицы! Теплая, весенняя Москва! Кушай, тигр, всякого подонка! Медленно, со вкусом, не спеша! Так как это сказка для ребенка, то концовка крайне хороша!

@музыка: Без музыки сижу!

@настроение: В поиске вдохновения, что ли))

@темы: Смешное, Интересное такое, Своеобразное такое

---

Стихотворчество))

"Возвращение"



Предыдущие две части Тут

Какаши/Ирука (в стихах)

День за днём бегут недели, время - будто бы вода,
Их поймать, вернуть обратно не удастся никогда.
То, что было, не вернётся, нет обратного пути,
Навсегда ушло то время, всё былое позади.

Только сердцу не прикажешь, не уговоришь его
Позабыть, что было, разом и не объяснишь всего.
Боль, обида поутихли, позабылся гнева плен,
И теперь тоской глубокой веет от домашних стен.

Пусто, тихо, одиноко, нет привычного тепла,
Словно птицей упорхнуло из открытого окна.
Да, работа, да, детишки, круговерть и суета,
Только дома нет приюта, опустел он навсегда.

«Вот книжонка под диваном, не заметил я тогда,
Собирая вещи в кучу, ну и ладно, не беда.
Старый том, в пыли обложка, листы смяты как всегда,
Злая память боли ложку вновь подсунула, шутя.

Как забыть, кого так любишь, что не передать в словах?
Словно одержимый, видишь его образ в своих снах.
Тот, кто предал столь беспечно, не подумав, не храня,
Всё равно остался в сердце, на обиду несмотря».

А в тени деревьев старых, что скрывают и таят
Академию Конохи, уже много дней подряд,
Притаившись за берёзой, с окон взора не сводя,
Замирает с тяжким вздохом гений, тихо говоря:

- Как же так? Вот он, так близко, только руку протяни,
А коснуться невозможно, виноват, как ни крути.
Я тогда вообще не думал: что? Зачем? И почему?
Просто жил, желанья тешил, смело изменял ему.

Я не мог представить даже для себя расклад такой,
Что однажды мой Ирука меня вышвырнет домой.
Думал я, что всё в порядке, просто блажь и просто секс,
Как позволил так забыться я любви в противовес?

А теперь тоска без края, боль и страх за нас двоих -
Вдруг меня чунин любимый никогда уж не простит…
Я тогда умру от горя, ведь не нужен мне другой,
Только с ним могу свободно, не таясь, я быть собой.

Лишь его люблю безмерно, только с ним и навсегда
Быть хочу, а всё, что кроме, напрочь позабыть тогда.
Лишь бы мне он дал возможность хоть минутку, хоть разок
Объяснить ему, что значит для меня, что всё всерьёз!

Решено! Пойду сегодня вечером к нему домой,
Пусть ругает, пусть бранится, всё равно он будет мой!
По-другому я не мыслю жизни, что пройдёт зазря,
В одиночестве унылом без Ируки, в прах, до тла…

Вот и вечер, время к дому путь держать, и пусть совсем
Не обрадует квартира холодом постылых стен.
Как-никак, а время лечит, может год, а может два,
Неизвестно, но пытаться нужно дальше жить всегда.

- Как унять тоску, что гложет неуёмно, всё сильней?
Как забыть тебя, Хатаке, сколько мучиться мне дней?
Ты заноза! Ты зараза! В сердце щупальца впустил!
Но ему ведь не прикажешь, я в душе тебя простил.

Только что-то ты, любимый, где-то канул, не видать,
Видно, горечь сей разлуки лишь меня вольна снедать.
Может, занят на задании, может, с кем-то уж давно
Ты познал утех блаженство, позабыв моё окно.

Так, в раздумьях серых, мрачных шёл домой штабной чунин,
Не надеясь… Без сомненья, позабыл о нём дзенин.
Дверь открыл, шагнул привычно в тишину, в домашний плен,
Что ж, судьба видать не хочет милость оказать ничем.

Горький чай, гора тетрадок - всё обычно, как всегда,
Вечер близится к закату, отступает суета.
Тут хлопок и голос тихий. Это он! Не может быть!
- Здравствуй, Иру. Можно в гости? Я пришёл поговорить.

- Раз пришёл, то гнать не буду и не вышвырну в окно,
Только, что нам обсуждать-то, решено уж всё давно.
Слезь с окна, пойдём на кухню, заварю чай, так и быть,
С имбирём, как ты и любишь, мне привычек не забыть.

Стол знакомый, табурет, всё на своём месте,
Не забыть тех светлых дней, проведённых вместе.
Шум воды, всё тот же чайник, с шумным, взбалмошным свистком,
Так уютно, словно дома… Так и есть - здесь милый дом!

- Я пришёл просить прощенья… Погоди! Не обрывай!
Думал я о том, что было. Что? Зачем? И этот Сай…
Для себя решил я твёрдо! Ссора та пошла мне впрок,
Без тебя мне жизни нету, твёрдо уяснил урок.

- Что ж, твои прекрасны речи, впрочем, так же как всегда,
Только вот зачем мне снова эта вся белиберда?
Ты мне врал, с другим встречался, не боясь смотреть в глаза,
Где гарантии, что снова ты не лжешь, как и тогда?

- Нет, Ирука, больше мне уж ни к чему пустая ложь,
Я забыл про всё на свете! Как меня ты не поймёшь?
Я кретин, дурак набитый, не ценил то, что имел,
В одиночестве глубоком разглядел я свой удел.

- Говоришь, что одиноко? Как же так? А где же Сай?
Или, может, ещё кто-то? Я не верю, так и знай!
Ты мной пользовался, демон! Брал и врал! И снова брал
То, что нужно, без остатка, а взамен давать не стал!

- Хватит, Иру! Я ведь честен пред тобой, как никогда!
Да, не прав, сглупил ужасно, сам разрушил всё тогда!
Но сейчас всё по-другому! Я не лгу, прошу, поверь!
Мне не будет в жизни счастья, если ты закроешь дверь.

- Говоришь, не будешь счастлив? Жизни нету без меня?
Хорошо, допустим, верю, сам извёлся, боль тая.
И скучал, и ждал ночами, вспоминая тела плен,
Тосковал, ругал за слабость, не сумев забыть совсем.

- Милый! Иру! Как я счастлив! Любишь ты меня ещё!
Знал! Я знал, что ты не можешь просто позабыть и всё!
Ты прости меня, попробуй, больше я не подведу!
Никогда! Ни с кем! Ты слышишь? Обещание сдержу!

- Тише – тише! Разошёлся! Руки быстро убери!
Не сказал я, что прощаю! Много время впереди.
Так! Какаши! Я серьёзно! Лапать живо перестань!
А не то вот этой чашкой засвечу я в Шаринган!

Ой… Прости, я не нарочно! Это всё вина твоя!
Я случайно опрокинул чашку с чаем на тебя!
Всё, теперь снимай одежду! Не обжегся? Не болит?
Вроде уж остыл немного и тебе не навредит.

- Что ты, Иру! Я так счастлив! Хоть за шиворот налей,
Если хочешь, мне за радость! Только не гони взашей!
Как я рад, что ты, любимый, шанс второй решил мне дать,
Никогда я не посмею впредь тебя уж так предать.

- Что ж, посмотрим, жизнь покажет, шанс второй тебе я дал,
Только знай, что он последний, пожалеешь, коль солгал.
Всё! Давай! Слезай с коленей! Торопись уже домой!
За вещами и обратно! Только живо, дорогой!

- За вещами? Ты не шутишь? Мне от счастья не вздохнуть!
Я бегом! Нет, просто мигом! Не успеешь и моргнуть!
Мой любимый! Мой хороший! Самый лучший, мой родной!
И представить ты не можешь, как я рад! Вернусь домой!

- Ладно, хватит, впредь наука, для меня и для тебя,
Если жить решили вместе, значит, преданно любя.
По-другому не умею и хочу, чтоб ты не мог,
И надеюсь, что ты понял и уж научился впрок.

- Да, Ирука, не волнуйся, больше не обижу, знай!
Никогда не потревожит нас никто, и даже Сай.
Можно мне одну лишь вольность? Я извёлся весь, прошу!
Поцелуй один всего лишь! Дальше - как уж заслужу…

- Вот проныра, так проныра! Ничего святого нет!
Ладно! Можно! Только быстро! Поцелуй ведь не во вред.
Эй! Хатаке! Ммммпфхха! Довольно! Со стола меня сними!
Всё! Иди! Я сам на взводе! Ночь ещё ждёт впереди!

Окрылённый своим счастьем, улыбаясь и светясь,
Шёл дзенин домой вприпрыжку, от прохожих не таясь.
- Милый Иру! Мой хороший! Верь, не обману тебя!
Впредь нас ждёт уж жизнь другая, я ручаюсь за себя!

@музыка: Кипелов "Возьми моё сердце"

@настроение: Иду по приборам...

@темы: Рифмоплётство, Наруто, Доблестные шиноби Конохи, Любовь, Слэш

---

ПРИВЕТСТВУЮ ТЕБЯ, ЧЕЛОВЕК!

 *Jeny*, рада видеть Вас в своей скромной обители! Добро пожаловать в любое время!)))

@темы: Рада встрече!