Угарррррр!!!

Заглянула я тут к Хасяндре на огонёк и ушла естественно не с пустыми руками! Среди ночи ржала как полоумная, шикоз полный))))

12.08.2012 в 01:25

Пишет  Хасяндра:

Жгут черти)))))))) Пиво вдвоем, встречаем.

@музыка: Без музыки сижу!

@настроение: Иду по приборам...

@темы: Смешное, Шикоз, Полный отжиг

---

С Днём Рождения!

Сегодня праздник! День Рождения Хасяндры!
Замечательной подруги, величайшего поискуна всех времён и народов, человека знающего всё и обо всём, причём всегда, что неоднократно выручает во всевозможных ситуациях! Самой грамотной и толковой гаммы, ну, это в нашем виртуальном мире. И естественно самой - самой жены и мамы для своей любимой семьи!

С Днём Рождения тебя дорогая! Всего тебе самого - самого! Того, что ты только можешь себе представить в своих самых сладких и желанных снах! Того, чего ни у кого нет, но все об этом безудержно мечтают! В общем, будь счастлива! Счастлива именно в твоём понимании счастья! Пусть все твои желания, задумки и просто шальные нечаянные мечты найдут отражение в нашей непростой действительности!

С любовью

@музыка: ''Sky Is Over'' Serj Tankian

@настроение: Очишуенное)))

@темы: С праздником!, Особенный день.

---

Ухохотало в дым и порадовало))

Удачная однако озвучка. Весело!



Обалденные моменты Гриммо/Ичевых битв в аниме Блич. Можно звук выключить и вообще здорово получится, просто посмотреть))



Самые популярные и всем давно известные арты по Гримм/Ичи. Красиво и мило))

@музыка: какая-то мелодия, что издаёт ползающая музыкальная рыбка...

@настроение: В поиске вдохновения, что ли))

@темы: Смешное, Блич, Безумству храбрых, Слэш

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

ПРИВЕТСТВУЮ ТЕБЯ, ЧЕЛОВЕК!

 djkxjyjr18, рада Вашему присутствию в моей скромной обители! Добро пожаловать!)))

@темы: Рада встрече!

---

ПРИВЕТСТВУЮ ТЕБЯ, ЧЕЛОВЕК!

 krilani., рада приветствовать Вас на страницах моего дневника! Всегда добро пожаловать!)))

@темы: Рада встрече!

---

Упс....

Ой! Кажется того..... Перебор))))
Оно конечно красиво, но пожалуй читать будет не слишком удобно и глаза как-то напрягаются, что ли....

Фуффф..... Так кажется лучше стало)))

---

Танец на осколках мечты. Эпилог.

Ну вот и закончила я это произведение, мною любимый Танец! Хотя, на мой взгляд, у автора не может быть не любимых творений, по крайней мере, у меня их точно нет)))
И перво наперво я хочу поблагодарить тех людей, моих друзей, читателей, бет и гамм по совместительству, которые помогали мне редактировать Танец. Без них мне было бы очень тяжело и работа бы не была именно такой достойной, какой она стала с их помощью.

Огромное спасибо вам мои дорогие! А именно:  Elaina Helerstail,  Амирам и  Хасяндра!
Я вас очень - очень люблю и ещё раз огромное - преогромное спасибо!!!



Автор: _SHAMBALA_
Бета:  Амирам
Гамма:  Хасяндра
Жанр: драма, романс
Рейтинг: для этой главы PG-13
Пейринг: Какаши/Ирука; Генма/Эбису
Размер: макси
Статус: завершён
Предупреждения: смерть персонажа
Предыдущие главы: Главы 1 - 14

- Ты прости меня за то, что не пришёл на похороны. Я не мог… – тихо – тихо, словно для себя самого, проговорил Ирука, неотрывно глядя блестящими от слёз глазами на такое родное и до боли знакомое имя, аккуратно выбитое на холодном и ещё влажном после дождя камне.
Парень стоял у могилы друга, опираясь на тонкую трость. С того трагического момента прошёл уже целый год. С того самого дня, который в корне изменил всю его жизнь. Всю их жизнь, будет сказать правильнее. Рядом с Умино стоял Хатаке, невесомо придерживая его под руку. Он так и не перестал постоянно оберегать и поддерживать молодого человека во всех смыслах этого слова, хотя Ирука уже прекрасно справлялся сам и даже почти без труда передвигался, пользуясь для опоры тростью. Какаши был рядом всегда, как и обещал, как сам того хотел, как хотели они вместе с Ирукой. И за целый год никому из них ни разу не пришлось пожалеть о своём решении или усомниться в правильности выбора. Выбора, единственно верного для них обоих.
В шаге от них безмолвно стоял Ширануи. Взгляд его был устремлён куда-то в пустоту, словно ничего и никого вокруг не существовало, лишь изредка мужчина тяжело вздыхал и с мимолётной улыбкой на губах закрывал глаза, будто вспоминая что-то, а вернее, кого-то.
Того, кого уже никогда и никто из них не увидит, не услышит его звонко смеха, совершенно не ассоциирующегося с внешностью и манерой поведения, никогда… Это чёртово «никогда» сейчас застыло в глазах всех присутствующих, заставляя думать о несбывшемся, недоделанном и упущенном, о том, что уже никогда не станет досягаемым по воле судьбы. И в то же время, это самое «никогда» невидимым образом сближало и сплачивало сильнее, чем что-либо, заставляя цепляться друг за друга, за свою жизнь, за свою память. Видеть то, чего никто из них не замечал, с головой погружаясь в каждодневную суету, зацикливаясь на достижениях собственных целей и попросту разбазаривая самое сокровенное впустую.

К выходу с кладбища все трое шли молча. Уже за воротами Генма, идущий впереди, остановился и, развернувшись к друзьям, заговорил.
- Вы ведь придёте сегодня вечером ко мне? Мы с Тоору решили устроить поминальный вечер. Ничего лишнего, просто ужин, я приготовлю мясо, именно так, как любил Эбису, и… – Ширануи запнулся, глубоко вдохнул и продолжил. – Только мы вчетвером.

Тоору – младший брат Эбису, живший ранее вместе с родителями в Штатах, три месяца назад перебрался обратно в Осаку и поселился в квартире брата. Такой же темноволосый, худощавый, как и брат, с характерными, присущими им обоим замашками, Тоору был во многом схож с ним и внешне, и по характеру. Лишь глаза, которые у Эбису были насыщенного зелёного цвета, у младшего брата были цвета ореха, тёплого и глубокого.
В отличие от Эбису, парень не блистал творческим талантом, зато весьма преуспел в изучении иностранных языков. Поэтому, как только он обустроился, Генма сам лично нанял ему лучшего в городе репетитора, дабы помочь поступить именно в то учебное заведение, в котором парень так мечтал оказаться.
Вообще, с появлением этого мальчишки в жизни Ширануи снова появился, потерянный после смерти любимого человека, смысл. Он всячески старался способствовать его обустройству, помог найти работу с графиком, подходящим для совмещения с предстоящей учёбой. В общем, взял на себя ответственность за благополучие молодого человека в родном, но незнакомом городе.
После месячного перерыва со дня смерти Эбису, хореограф, превозмогая самого себя, всё-таки сумел вернуться к своей работе и пусть не сразу, но сумел вновь почувствовать непреодолимую тягу к своему любимому делу. А теперь, с появлением Тоору, Генма даже снова стал хоть отдалённо, но похож на самого себя прежнего. Пусть только похож, ведь стать прежним по-настоящему он уже никогда не сможет.

- Конечно Генма, мы обязательно будем, – отозвался Ирука. – А я куплю его любимое сливовое вино и сахарные шарики.
- Да, для него не существовало одного без другого, – улыбаясь, подтвердил Ширануи. – Помню, как-то я принёс домой это самое вино, а про шарики забыл. Ну, вылетело из головы, напрочь! День чертовски тяжёлый был, я замотался и не купил их, просто забыл, сам-то их на дух не переношу. И что ты думаешь? Мой благоверный отказался от вина без этих дурацких сладостей и при этом обиделся так, будто я натворил что-то ужасное, просто непоправимое!
- И что? Как же вы всё-таки пили? Эбису, наверное, не стал? – Умино тоже улыбнулся, погружаясь в приятные воспоминания о своенравном характере своего лучшего друга.
- Ну почему же? Очень даже стал! В ресторане, естественно, с неизменными сахарными шариками. Несмотря на всю мою усталость и плохое настроение, я без лишних выяснений отношений повёл его в ближайшее приличное заведение. У меня до сих пор перед глазами его лицо в тот вечер. Он так искренне расстроился и даже как-то по-детски обиделся, что я забыл купить эту его любимую закуску для вина, что я не мог поступить по-другому, – Генма замолчал и оставшийся путь до своей машины больше не проронил ни слова.
- До вечера, – кивнул ему пепельноволосый, открывая дверцу своей машины. – У меня сегодня ещё дела в студии, а Ирука хочет заехать к себе домой, что-то там забрать.

Какаши проводил Умино до его квартиры и вернулся за ним, как и договаривались, через два часа. Поднявшись на второй этаж, мужчина услышал тихие звуки музыки, раздающиеся из-за двери. Открыв её своим ключом, Хатаке вошёл и проследовал в спальню Ируки, откуда доносилась мелодия.
Парень сидел на постели и, закрыв глаза, слушал песню. По щекам молодого человека медленно скатывались прозрачные слёзы, оставляя мокрые следы. Следы на коже. Следы в израненной душе…
Из динамиков музыкального центра лилась мелодичная, приятная музыка, и проникновенный, словно обволакивающий, голос Эбису заполнял собой окружающее пространство, словно заставляя становиться с ним одним целым. Эбису был певцом от бога. И эта его песня, написанная им самим и записанная в студии за неделю до трагедии, стала хитом. За целый год рейтинг её практически не упал, удерживаясь на самой вершине списка лучших песен.

Хатаке подошёл к Ируке и, осторожно потянув его за руку, помог подняться с постели. На молчаливый вопрос в блестящих от слёз глазах мужчина лишь крепко прижал его к себе, безмолвно отвечая. Чуть отстранясь, Какаши переместил руки удобнее и приподнял парня над полом. Ирука, всё ещё ничего не понимая, смотрел на возлюбленного, но не противился его странному поведению. В этот момент Хатаке стал тихонько раскачиваться в такт музыки со своей самой дорогой ношей на руках. А через некоторое время начал едва заметно кружиться, поворачиваясь вместе с Умино, словно танцуя.
Полувздох-полувсхлип и Ирука, обнимая Какаши за плечи, прижался губами к его лбу, замирая от переполняющих его эмоций, будто благодаря.
- Помнишь, Эбису? Я ведь говорил тебе, что в душе всегда буду танцевать…

@темы: Наруто, Драма, Доблестные шиноби Конохи, Любовь, Слэш

---

Стихотворчество))

Пошла в магазин за печеньем, заодно и вдохновения пучок по дороге зацепила! Здорово)))

Верный путь

По узкой пыльной тропке, задыхаясь,
Хромая ковыляла радость, чуть дыша.
Уныло шаркая ногами, всех стесняясь,
Не смея глаз поднять, шагала не спеша.

Тропа извилиста, путь долог и тяжёл,
Когда идёшь без цели и значения.
Куда - не знаешь сам, а просто так и шёл
Всегда, и видел впереди лишь тень сомнения.

Взбиралась в гору страсть, с усталостью в руках,
Сандали в лоскуты, о камни стопы в кровь
Разбиты, дрожь до боли, всё тело в синяках
Но подниматься непрестанно нужно вновь.

Путь непростой, тяжёлый и опасный,
Преодолеть пытаясь на пределе сил
Решила страсть, иначе жизнь напрасна,
И смысла нет расти, тянуться со всех жил.

Под деревом с иссохшими ветвями,
Тепло души уснуло мёртвым сном.
Забыв о том, что дать, но не сказать словами
Не каждый может, что печалятся о нём.

Во сне тепло рыдало, содрогаясь
От боли, от удушья злой тоски.
Но нету сил проснуться и сжимаясь
В тугой комок от страха, тепло спит.

Смех, сгорбившись устало, сник у речки,
Чьи бурные потоки ледяной воды,
Его грозят убить, утягивая в омут,
Бурлит водоворот, мол: "не пройдёшь здесь ты!"

- Напрасно, не старайся, не пытайся,
Умолкни навсегда и в тишине замри!
Кричит река, - иль в водах искупайся
Моих, и канув в бездну, навсегда умри!

Но что это? Откуда свет столь яркий?
Волшебной чьей рукой освобождён?
Не обжигающий, а тёплый, даже гладкий,
Надежды свет, что в жизни окрылять рождён.

А по окраине дороги, не стесняясь,
Идёт один, с улыбкою свободной, озорной.
Ему навстречу также улыбаясь,
Идёт второй, надеждой окрылённый за спиной.

Остановились оба рядом, посмотрели
И тут же разгорелся блеск в глазах.
Как будто звёзды яркие по небу пролетели,
И заиграли чувства сильные в сердцах!

Заторопилась радость, смысл узрела,
В конце тропы, свернув на ровный путь.
А страсть, страдания свои преодолела,
И гору покорив, решила повернуть.

Тепло души проснулось, сбросив путы
От липкого, удушливого сна.
И поспешило прочь, оставив древо смуты,
Чьи ветви страха пили жизнь до дна.

Расправил плечи смех, и никаких волнений,
Шагнул вперёд и по реке пошёл,
Как по земле, без страха и сомнений,
Преодолев себя - он верный путь нашёл.

И встретились они на перекрёстке,
И стали целым - счастьем для двоих!
Все четверо сумели стать единым,
Лишь выбрав верный путь из множества других.

А двое те, шагают вместе по дороге,
Рука в руке и бьются в такт сердца.
Им не страшны теперь заботы и тревоги,
По жизни рядом и до самого конца!

@музыка: "Heavy" The Rasmus

@настроение: Позитивное!

@темы: Рифмоплётство, Моё

---

Обрыв. Глава 27

Трудно мне эта глава далась, долго писалась, много при этом думалось, переправлялось и переделывалось. Но, всё-таки что-то да вышло! Читайте, обсуждайте, мне интересно знать понравится вам или нет)))

Название: Обрыв
Автор: _SHAMBALA_
Бета:  Jetti
Пейринг: много разных по ходу написания
Рейтинг: NC-17
Жанр: Ангст, Даркфик, Драма
Тип: Слэш
Статус: в процессе
Саммари: Как шагнуть с обрыва.... Резко, непредсказуемо, непередаваемо больно...
Одна страница жизни, словно чьей-то невидимой рукой перевёрнутая. Теперь забытая, никому не нужная. Нет к ней возврата...
Выжить.... Зачем? Для чего? - не известно.Но всё таки выжить.... А вдруг?
Предупреждения: изнасилование, насилие, BDSM, много секса, смерть персонажа.
Ссылка на предыдущие главы: Главы 1 - 26

Неделя прошла относительно спокойно. София хоть и по-прежнему не шла на контакт, но, по крайней мере, перестала сопротивляться, когда ей приносили еду, и швырять в принёсшего её тарелки. Поговорить с ней за всю неделю удалось только Тобиасу, и то совсем немного. Девушка почему-то не с того ни с сего стала расспрашивать его о семье, когда он принёс ей завтрак. Рыжеволосый сначала даже опешил от того, что она первая с ним заговорила, но потом совладал с собой и рассказал о своей жизни до того, как попал в этот дом. София слушала, молча, никак не реагируя на рассказ, а после вообще отвернулась от него в сторону окна и не соизволила даже объяснить, зачем и почему об этом спрашивала. Парень здраво рассудил, что это и так поистине грандиозный прогресс и, не став навязываться, тихонько покинул её комнату.
– Ну вот, я ведь говорил, что у нас троих больше шансов с ней общий язык найти, нежели у меня одного. – Мартин лежал на кровати в общей спальне и слушал вдохновлённого первыми продвижениями по части контакта с девушкой рыжего. – Она меня просто невзлюбила, так как я вместе с Гэбриелем тогда был, ну, когда он её выкупал.
– Да она вообще никого кроме себя не выносит. – Сидящий рядом на стуле Шикиото, с иголкой в руках, пришивающий пуговицу к рубашке, скептически хмыкнул. – Просто, видимо, даже ей надоела полная тишина и необходимо пусть не разговаривать, но хотя бы слышать человеческую речь, чтобы окончательно не свихнуться, хотя куда ещё сильнее.
– Да ладно тебе, Шики, что ты так на неё взъелся? – итальянец перевернулся на бок и с улыбкой посмотрел на азиата. – Вон у Тоби даже с ней поговорить получилось, почти поговорить, она хоть и молчала, но слушала и сама первая разговор завела. Я так и думал, что перед нашим милым рыжиком она точно не устоит!
– Да ладно тебе, Марти, просто она устала уже одна, вот и решила заговорить. – Тобиас смущённо опустил глаза и, подойдя к Шики, поинтересовался, не нужна ли ему помощь.
– Да нет, Тоби, я уже почти закончил. Может, у тебя что найдётся? Ничего зашить или пришить не нужно?
– Да нет, вроде, всё на местах, – рыжеволосый задумался, явно решая вопрос о наличии нуждающейся в починке одежды.

Дверь общей спальни стремительно распахнулась, и на пороге появился довольно скалящийся Гэбриель. Сделав пару шагов вглубь комнаты, мужчина остановился, окидывая своим обычным надменным взглядом сосредоточивших всё своё внимание на нём парней.
– Зайчатки! У меня для вас две новости. Точнее, не новости, а скорее сообщения, – пепельноволосый продолжал говорить, не переставая улыбаться. – Во-первых, как я смотрю, наша новенькая немного пообвыклась, благодаря вашим стараниям; это хорошо, просто замечательно. Хотя, для нужного мне результата ещё далеко, очень далеко. И мне придётся несколько ускорить процесс, но об этом позже. А с сегодняшнего дня её придётся приучать к дому, то есть нечего ей сидеть взаперти, хватит уже, пусть привыкает, и так слишком много ненужного внимания и возни с ней. Короче, вечером пусть ужинает вместе со всеми вами в столовой.
– А если попытается убежать или ещё что выкинет? – забеспокоился Мартин.
– Ну а вы на что, зайчатки? Да и Барт здесь будет, так что справитесь, я в вас верю! – ещё сильнее растянув губы в насмешливой улыбке, Гэбриель обвёл взглядом застывших парней. – Так что не обсуждается, ужинаете сегодня все вместе, в столовой. Во сколько вы обычно едите?
– Когда как, в шесть или семь вечера примерно, если про ужин говорить, – отозвался теперь уже Шикиото.
– Вот и замечательно. Думаю, всем всё понятно!
– А что со вторым сообщением? – опасливо глядя на хозяина, решился спросить Мартин.
– Чуть не забыл! – мужчина в голос рассмеялся. – Закружился тут с вами! Во-вторых, рыжик, у тебя сегодня особенный день, точнее вечер, в твоей жизни грядут кардинальные изменения, так что будь готов! Ничего определённого говорить не стану, а то сюрприза не выйдет! – смех Гэбриеля стал каким-то жутким, пробирающим до костей и определённо не сулящим ничего хорошего замершему от напряжения Тобиасу.
С удовольствием наблюдая, как стремительно меняются эмоции мальчишки на испуганном лице, пепельноволосый развеселился ещё сильнее.
– Ладно, зайчатки, у меня дела, а вы подготовьтесь к вечеру. Ну, приготовьте там что-нибудь вкусненькое! – вновь в голос рассмеявшись, Гэбриель развернулся и покинул спальню.

– И что это было? – только и смог выдавить из себя азиат, замерший с иголкой в руках.
– Понятия не имею, но определённо ничего хорошего всё это мероприятие нам не сулит, – угрюмо отозвался итальянец, садясь на кровати, жестом подзывая испуганного рыжика к себе.
– Что же удумал опять этот долбаный извращенец! – Шикиото отложил в сторону своё занятие и переместился к парням на кровать. – Тоби… Чёрт! Я даже не знаю, что сказать! Что вообще можно сказать или сделать по этому поводу! – японец аккуратно взял уже трясущегося мальчишку за покалеченную руку и несильно её сжал.
– Вот и что теперь думать? Что делать? К чему готовиться? – Мартин обнял рыжеволосого и притянул к себе. – Маленький, не бойся. Я, конечно, понимаю, что это слабое утешение, но может ничего страшного и не произойдёт? Может, этот урод просто поиздеваться решил, страху нагнать, ему ведь неймётся, когда вокруг всё тихо и спокойно, нужно обязательно кого-нибудь помучить. Садист ублюдочный!
– Я не знаю, Марти. Не знаю, о чём думать и к чему готовиться, и мне ужасно страшно! Мне просто дико страшно после всего услышанного! – Тобиас сильнее прижался к обнимающему его итальянцу и жалобно всхлипнул. – Ну что ему ещё от меня надо? Может, опять хочет устроить такой вечер, как в прошлый раз… – мальчишка замолчал, содрогаясь, не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями.
– Ну-ну, маленький, не надо о таком даже думать! – Мартин понимал, что его слова звучат неубедительно, но ничем другим успокоить рыжеволосого он не мог. Ни он, ни Шикиото ничего не могли сделать в этой ситуации, чтобы хоть как-то облегчить участь парнишки, которому сегодня определённо отведена роль жертвы. Снова…
– Так, до вечера ещё далеко, будем надеяться, что этот безумный всё-таки не задумал чего-то ужасного. Ведь он сам велел вытащить на ужин в столовую Софию, значит, ничего страшного и пугающего, наподобие прошлого раза, не будет.
– В этом ты прав, – тут же с готовность поддержал азиата Мартин. – Слышишь, маленький? Шики правильно говорит. Не станет Гэб устраивать свои извращённые садистские мероприятия при ней, он ведь бережёт её, так что пугать не станет. Она ведь после какой-нибудь подобной его выходки вообще головой тронется, с её-то восприятием! Он это прекрасно понимает, так что ничего подобного делать не будет, можешь успокоиться, хотя бы немного. – Молодой мужчина осторожно отстранил от себя прижавшегося рыжеволосого и, улыбнувшись, потрепал по ярким, торчащим в разные стороны волосам.
– Хорошо бы, если так, – тихо отозвался Тобиас. – Хотя, от него всего ожидать можно.
– Да уж. И это самое страшное, – проговорил Шикиото, задумчиво глядя на изувеченную ладошку рыжеволосого, держа её в руке и осторожно перебирая тонкие пальцы своими. – Но, соглашусь с Мартином, ничего особенно ужасного и страшного, как в прошлый раз, он устроить не должен. Зря, что ли, он столько времени ждёт и терпит, что для него уже само по себе не приемлемо, стараясь дождаться, когда эта безумная девка успокоится.
– Вот невзлюбил ты её, Шики! – улыбаясь, проговорил итальянец. – Ну что ты на неё так взъелся? Да, агрессивная, да, непокорная и своенравная, но ведь в её ситуации сложно оставаться самим собой, элементарно не слетев с катушек, ты ведь это тоже прекрасно понимаешь.
– Понимаю! – не унимался Шикиото. – Но ни ты, ни я, ни Тоби так себя не ведём! Это бессмысленно, глупо и опасно! Опасно не только для неё самой, но и для нас всех! И самое мерзкое, что она это прекрасно понимает! Понимает, но менять свои убеждения и поведение не собирается! Просто из принципа и тупой уверенности во всесильности её папаши! Глупая дура! – азиат скривился, его даже слегка передёрнуло от нахлынувших эмоций.
– Ладно тебе, не горячись, – осадил его Мартин. – Её поведение сейчас не настолько важно. Хотя… Чёрт! Ведь её нужно сегодня из комнаты вывести, уговорить вместе с нами поужинать.
– Может, она сама согласится? – подал голос рыжеволосый. – Ведь столько дней уже взаперти сидит, наверное, хочется всё-таки выбраться из комнаты.
– Да, Тоби, твой оптимизм скоро сможет дать фору оптимизму нашего безумного римлянина! – с улыбкой поддел его Шикиото. – Но, возможно, ты и прав. И нам не придётся возиться, вытаскивая её за ноги из спальни и силком усаживая за общий стол в столовой!
– Ну ты и напредставлял себе! – Мартин рассмеялся, вызвав тем самым улыбку и у немного успокоившегося подростка. – Представляю себе, как мы её связываем, выносим из комнаты, а потом аккуратно, связанную приматываем к стулу, чтобы из-за стола не выскочила!
Немного отвлёкшиеся от тяжёлых мыслей парни от души смеялись, каждый предлагая и озвучивая всё более забавные и нереальные варианты совместного с Софией ужина.

Время до вечера пролетело быстро, слишком быстро. Шикиото уже закончил готовить еду и, накрывая на стол, наблюдал за всё сильнее нервничающим рыжеволосым, сидящим на маленьком диванчике на кухне и старающимся изо всех сил улыбаться, чтобы не волновать и без того старательно подбадривающих его Мартина и Шики.
Как только всё было готово, парни отправились в комнату Софии. Предстояло непростое дело – уговорить девушку выйти из своей спальни и пойти вместе с ними в столовую. Первым в открытую дверь вошёл Тобиас, за ним осторожно проследовали остальные. София спокойно посмотрела на парней и даже не произнесла ни единого слова недовольства. Словно почувствовав, что неспроста они все вместе пришли к ней, девушка соизволила обратить на них своё внимание и терпеливо ждала объяснений.
– София, мы… – Мартин старался подобрать необходимые слова, чтобы убедить её пойти с ними в столовую. – Мы хотим пригласить тебя поужинать вместе.
– В смысле? – юная особа насторожилась, пристально вглядываясь в обратившегося к ней итальянца. – Ты о чём?
– Мартин хочет сказать, что мы будем рады, если ты пойдёшь ужинать вместе с нами, а не как обычно, останешься одна в своей комнате, – неожиданно вмешался в разговор Тобиас. – Тебе ведь скучно здесь постоянно в одиночестве и ничего плохо в том, что ты выйдешь, нет. Так ведь будет лучше и вообще, осмотришься в доме и…
– С чего это вдруг? – София дёрнула плечами, показывая напускное равнодушие. – Мне и здесь неплохо.
– Ну пожалуйста! – не унимался рыжеволосый. – Что тебе стоит? Просто один раз выйдешь из комнаты, может, тебе понравится и ты больше не захочешь сидеть здесь одна постоянно.
На удивление стоящих рядом Мартина и Шикиото девушка согласилась. Вот так вот просто, почти сразу она встала с кровати и подошла к ним.
– Хорошо, пойдёмте. Немного пройтись мне не помешает, – София подошла к двери и остановилась, ожидая, когда парни последуют за ней. – К тому же я уже сильно проголодалась, то, что ты мне принёс в обед, – девушка указала пальцем на азиата, – годится разве только для прокорма хомячка, ну максимум морской свинки.
– Ну, я же не знаю твоих истинных предпочтений, могла бы и сказать, что порции маленькие, – насупился Шикиото. – Как я мог понять, что тебе не хватает еды, если ты ни разу со мной даже не заговорила, когда я приносил тебе поесть.
– Ладно, теперь будешь знать. И вообще, я не люблю слишком много овощей. Лучше мясо и крупы. И никаких фруктов на десерт, только выпечка!
– Понятно… – Шикиото кивнул, с силой сжав кулаки, силясь не сказать ничего едкого в ответ и не испортить уже практически удавшееся мероприятие.
В некотором напряжении, всё ещё недоумевая по поводу столь быстрого согласия девушки на совместный ужин вне комнаты, парни, изредка переглядываясь, повели её на кухню.
Без особого интереса осматриваясь вокруг, София прошла в столовую и села за стол, на предложенный Мартином стул, смерив итальянца презрительным взглядом. Буквально через несколько минут Шикиото подал еду.
– Хм… Мясо и картошка. Неплохо. – Девушка, как ни в чём не бывало, взяла столовые приборы и без лишних разговоров принялась за еду.
Азиат, изредка поглядывая на неё, вспоминал, что приносил ей в комнату, внутренне сокрушаясь по поводу недовольства размером порций. Уж, как ему казалось, еды он приносил предостаточно, даже по меркам мужчины. Видимо, либо девушка была чересчур прожорливой, либо просто старалась его достать, в чём он не сомневался.
Ужин прошёл совершенно спокойно. София ни с кем не разговаривала, а парни лишь изредка перебрасывались парой-другой фраз, стараясь не нарушить своеобразную «идиллию». Даже Шикиото немного успокоился, подал чай и печенье, с некоторым удовольствием отметив, как радостно посмотрела девушка на сладости. Судя по всему, она была той ещё сластёной, вот раньше бы об этом узнать, может, удалось бы быстрее наладить отношения.
Но этой самой идиллии не суждено было продлиться. На пороге кухни, громогласно заявляя о своём присутствии, появился Гэбриель. Все присутствующие моментально напряглись. Новенькая обитательница дома в какой-то момент дёрнулась, порываясь вскочить из-за стола, но почему-то передумала и спокойно продолжила есть печенье, изредка прихлёбывая из чашки ароматный горячий чай.
Тобиас инстинктивно вжался в спинку стула, не в состоянии бороться со стремительно накатывающим страхом. Парни рядом с ним переглянулись, и Мартин осторожно взял его за руку, которой мальчишка судорожно сжимал своё колено.
– Всё хорошо, маленький, мы рядом, – тихо прошептал итальянец, на самом деле безумно переживающий за подростка, мучительно ожидающего своей участи.
– Вы сегодня все вместе! Как неожиданно и очень приятно! – пепельноволосый прошёл в столовую и, остановившись недалеко от обеденного стола, с улыбкой осматривал присутствующих.
В этот момент следом за ним на кухню вошли Хаттинс и какой-то незнакомый мужчина в очках. Хаттинс, как обычно, довольно скалился, глядя на охваченного теперь уже поистине животным ужасом рыжика, а неизвестный мужчина, с длинными, почти до пояса, каштановыми волосами, собранными в хвост, не стесняясь, разглядывал всех присутствующих за столом, периодически лёгким движением поправляя спадающие с переносицы очки. Создавалось впечатление, что их он надел впервые и теперь мучительно приноравливался к непривычному атрибуту.
– Рыжик, иди-ка сюда, – Гэбриель подошёл к маленькому диванчику, стоящему чуть поодаль от обеденного стола, и позвал к себе Тобиаса. – Давай-давай, ты ведь уже поел, не заставляй себя ждать. Уважаемые люди пришли взглянуть именно на тебя, порадуй их!
Мальчишка встал из-за стола и на дрожащих, подгибающихся ногах медленно подошёл к указанному месту. Сейчас он ничего не соображал от страха, ничего не слышал и не видел, кроме ухмыляющегося хозяина и пожирающего его взглядом лысого. Лицо человека, который в последнюю их встречу буквально растерзал его тело на куски, снилось Тобиасу слишком часто, чтобы можно было забыть эти ужасающие черты, не слышать навсегда застывший в ушах голос этого безумного садиста. И теперь он снова был здесь, снова смотрел своим потрошащим душу взглядом, хищно улыбался, словно предвкушая скорое пиршество. Ведь неспроста Гэбриель позвал сюда именно его и именно проклятый Хаттинс стоит сейчас совсем рядом, заставляя давиться собственным дыханием от дикого животного страха.
За столом все замерли, не произнося ни звука и даже не шевелясь, с нескрываемым ужасом наблюдая за происходящим. Даже непокорная девушка сидела спокойно, хотя за её спиной, на всякий случай, стоял Бартоломио, готовый в любую секунду предотвратить попытки неповиновения с её стороны. Единственный раз, когда в самом начале она попыталась встать из-за стола при появлении на кухне Гэбриеля с друзьями, Шикиото едва слышно окликнул её и умоляюще посмотрел в глаза, одними губами шепча, что не нужно этого делать. Почему-то в этот раз София послушалась, а может, просто заинтересовалась происходящим, но осталась-таки на своём месте.
Всё внимание сейчас было приковано к дрожащему подростку, стоявшему возле дивана, ссутулившись, сжавшись, и даже, кажется, став ниже ростом от всего того, что ему приходилось переживать в этот момент.
– Ну, мистера Хаттинса вы все знаете, почти все, – сделал акцент Гэбриель, мельком глянув на не сводящую с него глаз Софию, – а вот этого человека позвольте вам представить. – Пепельноволосый насмешливо вскинул руку в сторону не обращающего никакого внимания на его паясничество мужчины с длинными волосами. – Знакомьтесь, мой давний, хороший друг Теодор. Фамилия и прочие премудрости вам всё равно ни к чему, как в принципе и имя, если уж на то пошло. Это я так, вроде как для приличия! – Гэбриель, не переставая улыбаться, подмигнул всё-таки обратившему на него внимание мужчине.
– Гэб, ты не забыл, для чего мы к тебе пришли? Что-то, смотрю, разошёлся не по-детски, концертную программу, что ли, подготовил по такому случаю.
– А что? Случай вполне подходящий! – отозвался пепельноволосый и довольно прищурился. – Ладненько, перейдём непосредственно к делу. Рыжик, подойди ближе. Да сделай ты уже, наконец, ещё пару шагов! Чего застыл как памятник, ну-ка, покажи себя во всей красе. – Гэбриель нетерпеливо схватил рыжеволосого за руку и потянул ближе к дивану. – Раздевайся.
Парень застыл, не в силах пошевелиться и даже посмотреть в сторону хозяина. Только дрожь всё сильнее пробирала его тело, заставляя трястись, словно от безумного холода.
– Так, рыжик, я с тобой возиться не собираюсь, сказал раздевайся, значит раздевайся! Люди ждут! Или тебе помощь требуется? Я даже с точностью могу сказать, кто готов её тебе оказать в таком затруднительном мероприятии, он будет только рад, – голос из насмешливого моментально превратился в серьёзный и устрашающий. – Может, всё-таки сам, или…
– Не надо, я сам, – еле слышно проговорил подросток, начиная непослушными пальцами расстёгивать ремень брюк.
– Я так и подумал, – удовлетворённо хмыкнул Гэбриель. – Умничка, рыжик!

Парень, как мог, торопился раздеваться быстрее, но непослушные пальцы то и дело его подводили, соскальзывая с пуговиц, путаясь в нежелающей покидать его тело одежде.
– Может, мне ему всё-таки помочь? – голос Хаттинса, больше похожий на утробное рычание, прозвучал совсем близко, заставив мальчишку дёрнуться от неожиданности и, запутавшись в штанинах, завалиться на диванчик.
– Да не пугай ты его раньше времени, успеешь ещё ему помочь! Если…
– Если перебьёт мою цену, – уверенно произнёс мужчина, которого Гэбриель представил Теодором, с интересом рассматривая испуганно замершего с наполовину спущенными брюками рыжеволосого.
Из-за стола раздался приглушённый то ли всхлип, то ли стон, но тут же оборвался, стоило Гэбриелю только обернуться.
Тобиас перестал даже дышать, в какой-то момент ему показалось, что сердце сейчас остановится. И самое ужасное, что сейчас этого хотелось больше всего на свете. Дикий ужас, опутывающий сознание мешал сосредоточиться, мешал воспринимать действительность и хотя бы попытаться взять себя в руки, чтобы не дай бог снова не разозлить хозяина. Последствия его неконтролируемого гнева мальчишка уже испытал на собственной шкуре и ни в коем случае не мог позволить, чтобы по его вине пострадал кто-то из друзей. Судорожно выдохнув, Тобиас вновь набрал в лёгкие побольше воздуха, стараясь выровнять дыхание и хоть немного унять бьющееся с бешеной скоростью сердце. С трудом всё-таки совладав со своим телом и сознанием, парень разделся до конца, полностью обнажившись перед бесстыдно рассматривающими его мужчинами. Даже то, что сейчас его видела девушка, никоим образом не могло сравниться с их плотоядными, пожирающими его взглядами по силе неприятных ощущений стыда и страха.
– Ну вот, не прошло и полгода, наконец, наш мальчик-солнышко разделся! – пробасил, облизнув губы, лысый бугай.
– Хорошо, Тоби, а теперь залезь на диван и сядь на спинку, – пепельноволосый жестом показал, куда необходимо забраться подростку, – чтобы тебя было лучше видно и наклоняться не приходилось. Вот так, молодец, и ножки раздвинь пошире! – Гэбриель одобрительно похлопал по бедру трясущегося от страха, но всё же выполняющего его указания, рыжеволосого.
– Послушный. Это очень хорошо, – задумчиво протянул длинноволосый, подойдя ближе к дивану, теперь уже не только рассматривая, но и дотрагиваясь до ярких рыжих волос, до острых мальчишеских ключиц тонкими длинными и неимоверно холодными пальцами. По крайней мере, Тобиасу они в тот момент показались просто ледяными. – Он всегда такой?
– Эй! Я его тоже потрогать хочу! Вроде, Гэб, ты говорил без рук и всё такое! – возмутился Хаттинс и придвинулся к дивану, оттесняя Теодора.
– Вот именно тебя это как раз и касается! Знаю я, как ты можешь потрогать! Никакого товарного вида потом в течение месяца не добьёшься! – хищно скалясь, ответил хозяин дома. – Теодор, можешь рассматривать как тебе угодно, в пределах разумного, естественно, хотя в тебе я не сомневаюсь. И да, он всегда такой милый покладистый мальчик, просто загляденье! Так что, если подходит такой типаж, лучшего экземпляра тебе не найти.
– Да-да… – Обойдя диван сбоку, длинноволосый продолжил осматривать мальчишку, словно ценную вещь, к покупке которой нужно было отнестись очень серьёзно и вдумчиво, не спеша, оценивая все её достоинства и примечая недостатки. – Достойный внимания мальчик, определённо достойный.
От уверенного, спокойного голоса Тобиаса затрясло ещё сильнее, все его усилия взять себя в руки не увенчались успехом. Страх не покидал его уже затуманенное сознание, а лишь с новой силой наваливался, стараясь подчинить, раздавить, уничтожить хрупкое тело и разум. Осознание того, что его собираются продать, к тому же возможным его новым хозяином может стать никто иной, как безумный лысый садист, вышибло оставшиеся крохи самообладания. Мальчишка шумно всхлипнул и, вцепившись пальцами в спинку кресла, старался удержаться на ней. На какое-то мгновение ему показалось, что он вот-вот потеряет сознание, но нет… Такого облегчения судьба была не намерена давать ему в этот раз. По щекам потекли несдерживаемые слёзы, оставляя влажные прозрачные дорожки неровными росчерками на побледневшей коже. Тобиас из последних сил удерживался на своём месте, стараясь не упасть с дивана, не подвести, выполнить указание Гэбриеля…
В голове, до боли терзая, билась лишь одна-единственная мысль: его отдадут… Вернее, продадут, что для него не имеет никакого значения. Продадут на потеху, куда большему садисту и убийце Хаттинсу или этому неизвестному человеку, который в жизни может оказаться ещё страшнее лысого ублюдка. Марти… Шики… Как же так? Как же они, как он без них? Он ведь не сможет, не протянет и дня без их участия, поддержки, внимания, просто без них, без его Марти и Шики, чёрт! Чёрт! Чёрт! Он не хочет оставаться один, ему ужасно страшно и больно. Больно в груди, словно её сдавили широким кожаным ремнём и продолжают затягивать, до хруста ломающихся рёбер, но не ослабляя хватку ни на мгновение. От ужаса всё перемешалось, перед глазами стояла пелена из нескончаемых слёз, Тобиаса качнуло, и он чуть не упал с дивана навзничь, благо пепельноволосый вовремя ухватил его за руку, не давая упасть назад.
– Чувствительный очень. Таких сейчас мало, – довольно прищурившись, проговорил пепельноволосый и, обойдя рыжеволосого сзади, обнял за талию, не давая ему свалиться с возвышенности.
– Хммм… Очень хорошо, мне определённо он нравится. По крайней мере, из всех тех, что я просмотрел на этой неделе, он действительно самый лучший и…
– Я ведь тоже здесь на правах покупателя! Почему это мне тоже нельзя осмотреть товар? – снова начал возмущаться Хаттинс, перебивая Теодора.
– Друг мой, ты его уже видел, смею тебе напомнить, и не один раз! – смеясь, заметил Гэбриель. – Поэтому прекрасно знаешь и понимаешь, на что собираешься потратить свои деньги.
– Вот именно! А палец на руке ты ему уже отрезал, что значительно снижает цену! – заявил лысый бугай. – Я сам люблю иногда позабавиться таким образом, а ты меня на целый палец, получается, обделил!

В это мгновение из-за стола послышался сдавленный стон, и можно было заметить, что Бартоломио уже стоял вплотную к девушке и удерживал её за плечи, придавив к стулу, не давая возможности двигаться. Говорить, судя по всему, София не могла, или не пыталась, по крайней мере. Шикиото закрыл голову руками, не в состоянии смотреть на мучения подростка, заставляя себя вникнуть в услышанное и принять происходящее как факт. Мартин… Мартин, не моргая, смотрел на рыжика. Белый как мел, итальянец был похож на статую, он не шевелился, даже, казалось, не дышал от окутывающего его плотной пеленой ужаса. Ужаса снова потерять. Потерять на данный момент, пожалуй, самое дорогое для него…

– Переживёшь, думаю, не слишком расстроишься, – тут же отозвался пепельноволосый. – У твоего последнего паренька, ну, которого ты потом на органы спихнул, вообще на ногах пальцев не было. Ты ж его на запчасти практически разобрал, а у рыжика всего-то одного пальчика не хватает, остальное всё на месте, сам знаешь. Поэтому твои придирки по поводу пальца…
– Меня, к примеру, отсутствие пальца совершенно не беспокоит, так что я готов заплатить за него полноценную стоимость, – перебил Гэбриеля Теодор, с вызовом глядя на Хаттинса.
– Ладно-ладно! Я особенно на скидки и не рассчитывал. К тому же мальчик-солнышко мне ооооочень нравится! – мужчина шумно сглотнул и подался вперёд, приникая к шее рыжеволосого и делая глубокий вдох, с жадностью вдыхая мальчишеский запах.
– Прекрати! Вот об этом я и говорил, когда просил без рук! – Гэбриель недовольно нахмурился и оттолкнул лысую голову от Тобиаса, который сейчас точно не дышал, и даже не трясся. – Эй, рыжик, ты там живой? – пепельноволосый слегка встряхнул мальчишку и, довольно улыбаясь, потрепал его по голове. – Говорю же, очень чувствительный. А ты, Хаттинс, не приближайся к нему больше, пока не купил, а то он раньше времени на тот свет отправится от страха! Вот совершишь сие выгодное приобретение – делай с ним что хочешь, хоть до смерти занюхай!
– Сколько лет этому прекрасному созданию? – поинтересовался длинноволосый, сняв с себя очки и уже без них продолжая пялиться на мальчишку.
– Пятнадцать. Только-только созревать начал, ещё ребёнок совсем, можно с лёгкостью подстраивать под себя и свои нужды, – деловито ответил Гэбриель. – И к тому же, был девственником, когда ко мне попал.
Лысый бугай заржал в голос.
– Да уж, у тебя он им долго не продержался!
– Заткнись! Можно подумать, у тебя бы это солнце неопробованным дольше часа осталось! Ты бы его вообще на раз проглотил и не понял, что произошло, чёртов извращенец!
– Кто бы говорил! Кто бы говорил! Ты у нас вообще образец добродетели и этого, как его… целомудрия, вот! – довольно оскалился Хаттинс.
– Ух ты, словами-то какими кидаешься, знать не всё ещё потеряно, есть надежда на становление тебя как личности!
– Ты это о чём? – лысый задумался и с некоторым подозрением посмотрел на друга.
– Да ни о чём! Мы отвлеклись уже от нашей главной темы, – Гэбриель раздвинул ноги парнишки ещё сильнее и слегка приподнял его за бёдра, таким образом открывая вид на пирсинг в особо интимном месте, под яичками. – А это мои маленькие шалости, захотелось рыжика сделать ещё более чувствительным, да и поиграть можно в любое время, как душе угодно. С этими милыми штучками по всему телу, – мужчина опустил Тобиаса обратно на спинку дивана и прошёлся рукой по его телу, задевая колечки в сосках, поднялся выше, проскользнул пальцем в рот, заставляя открыть его и продемонстрировать штангу на языке. – А вот это… – Гэб быстро переместил руку снова вниз, ухватил пальцами кольцо на головке члена Тобиаса и с силой потянул, заставляя подростка податься следом за его рукой, вскрикнув от боли. – Это вообще классная штучка, можно делать с ним что угодно, как щенок будет слушаться, пока это колечко у тебя в руках. – Пепельноволосый ослабил хватку, давая возможность измученному, заплаканному и дрожащему всем телом подростку присесть на спинку дивана и снова обнял его со спины, удерживая на одном месте, не позволяя упасть.
– Я их сниму. Сразу же, как только куплю, поснимаю все эти колечки и бусинки! Раздражают! – длинноволосый дёрнул плечами, словно поёжился от неприятных ощущений. – Такое нежное, невинное, прекрасное тело должно быть естественным, без всяких там прибамбасов в угоду извращенцам!
– Да что ты! А вот мне нравится! – тут же перебил его Хаттинс. – Я погорячее люблю, и чтоб было с чем позабавиться!
– Так, хватит препираться, – серьёзным тоном оборвал обоих Гэбриель. – Вот кто его купит, тот и будет делать с ним всё что захочет! А пока хватит спорить, пора начинать торги, господа! – Пепельноволосый посадил мальчишку на диван и тут же скомандовал: – Марти, Шики, оденьте его и уведите в комнату.

@музыка: Без музыки сижу!

@настроение: Иду по приборам...

@темы: Надежда, Отчаяние, Боль, Ориджинал, Слэш

---

Просто интересно!

Вот, наткнулась на забавные факты, решила поделиться)))

Разности забавные!

1. В Китае есть река с водопадом, который не замерзает зимой при минус 30 градусах по Цельсию. Зато в середине лета, поток, по необъяснимым причинам, начинает застывать.

2. Совсем крохотный водоем (100×60 м) в Талдыкурганской области Казахстана не пересыхает даже в самый разгар лета, а вода остается в нем ледяной. Там не водится рыба и не растут водоросли. Точных исследований там не проводилось, поскольку водолазы, даже с полным баллоном воздуха, начинает задыхаться уже через три минуты.

3. Долина падающих птиц находится в горах индийского штата Ассам. Каждый август посреди ночи с неба начинают падать птицы. При этом, птицы пребывают в полубессознательном состоянии и даже не пытаются вырваться, когда их берут в руки.

4. Вулеми — это доисторическое растение, сам факт существования которого долгое время являлся государственной тайной Австралии. Это сосны, возраст которых насчитывает около 150 миллионов лет.

5. Исследуя формы и размеры Северного Ледовитого океана и Антарктиды, ученые с удивлением обнаружили, что их контуры практически идентичны. Было сделано предположение, что, в результате падения метеорита, материк Антарктиды как бы «выдавился» с другой стороны планеты. Эта фантастическая гипотеза имеет сегодня немало сторонников.

6. Споры Кано — это ожившие микроорганизмы, которые обнаружил в кусочке янтаря микробиолог Рауль Кано. Удивительно то, что споры попали в смолу 25 миллионов лет назад.

7. Недалеко от Рима есть иридиевая аномалия. Содержание иридия там в 300 раз превышает норму. Слой залегает на глубине, соответствующей геологической границе между мезозоем и кайнозоем — время, когда вымерли динозавры. Такие же аномалии найдены в Дании, Испании и на побережье Каспийского моря. Возможно, это — след падения метеорита.

8. Существует явление под названием «громовая плешь». Это зона высокого напряжения, возникающая после попадания в землю грозового разряда. Пытаясь пройти в этом песте, человек может погибнуть. К счастью, энергетическая воронка в месте попадания молнии существует только в течении нескольких минут.

9. Загадочное явление, свойственное всем высокоточным измерительным приборам — дрейф нуля. При тонких метрологических измерениях ошибки повторяются с неизменным постоянством. Окружающее пространство непрерывно меняет какие-то свои параметры и действует и на стрелки приборов. Что конкретно меняется — до сих пор точно не выяснено.

10. «Дроссолидес» в переводе с греческого означает «капельки влаги». Так называется явление, которое регулярно наблюдается на побережье острова Крит в середине лета, обычно в предутренние часы, когда в воздухе конденсируются капельки тумана. Многочисленные очевидцы описывают, как на их глазах над морем возле замка Франка-Кастелло возникает сцена огромной битвы. Слышны крики и звон оружия. Мираж медленно надвигается со стороны моря и исчезает в стенах замка. Историки говорят, что в этом месте примерно 150 лет назад произошла битва между греками и турками: ее изображение, заблудившееся во времени якобы и наблюдается на берегу у замка Франка-Кастелло.

@музыка: Без музыки сижу!

@настроение: Очишуенное)))

@темы: Обо всём о разном, Вокруг света, И такое бывает

---

Такая прелесть, просто завораживает!

04.08.2012 в 00:50

Пишет  Хасяндра:

Проведите мышкой по картинке

@музыка: Без музыки сижу!

@настроение: В поиске вдохновения, что ли))

---

Цвяточки)))

Амирам тут недавно выложила растительные прелести, которые на даче нафоткала, так и мне надо, попёрла запечатлевать свои гладиолусы, заодно и пору цветения лилий вспомнила)))

Цветы!

@музыка: Без музыки сижу!

@настроение: Позитивное!

@темы: Радует глаз)))

---

Поздравления для ПЧ!

Вот не знаю как и куда отправить поздравление, и решила создать у себя отдельный пост.
Сегодня День Рождения у одного моего ПЧ! ПЧ активного, замечательного, читающего и пишущего, в общем очень хорошего человека!

 Rinylik С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ!!!
Всего тебе самого - самого! Замечательного - замечательного! И главное много))))

@музыка: Без музыки сижу!

@настроение: В поиске вдохновения, что ли))

@темы: Особенный день.

---

ПРИВЕТСТВУЮ ТЕБЯ, ЧЕЛОВЕК!

 Ezergil, рада приветствовать Вас на страницах моего дневника! Всегда добро пожаловать!)))

@темы: Рада встрече!

---

Просто интересно!

Ребят, мне просто интересно, кто из вас, моих ПЧ или просто постоянно появляющихся, Блич обзорщик? Я сама обзорщик Ориджиналов и мне интересно узнать благодаря кому я попала, со своим скромным, если не сказать пока более, творчеством в Блич!
Ау!!! Я всеми лапами за!!! Мне очень приятно, что Обзоры по Блич удостоили меня своим вниманием, так как в дальнейшем я планирую довольно плотно заниматься именно этим фандомом, просто дурацкий человеческий интерес.
Собрат обзорщик - отзовись)))

@музыка: Без музыки сижу!

@настроение: крыши нет, мозг покурить вышел...

@темы: Очень интересно!, Рада встрече!, Размышления

---

А вот как-то так сегодня, и не иначе)))

Обрыв, Обрыв.... А тут опять Блич нарисовался! Вот хочется просто нестерпимо! Видимо я всё-таки начала и продолжу соответственно))

Я его просто обожаю!!!



«Тропами любви» (Ренджи/Бьякуя)

Ярким светом безликой луны ослеплённый
Образ твой - наказание, в моём сердце застыл.
Словно жаждой надежды я тобой заклеймённый,
Навсегда, безвозвратно след покоя простыл.

Очарован движеньем, речи сладким ручьём,
Взмахом чёрных ресниц до потери сознания,
Прикоснуться боюсь, даже вскользь, и вдвоём
В тесной комнате душно, вновь сбилось дыханье.

Словно призрачной дымкой тихий голос проник,
В самый дальний, скрываясь от всех, уголок.
Никогда, ни зачем, будто к телу приник,
Разрывая на части в короткий столь срок.

Я стою в стороне и смотрю сквозь барьер,
Что умелой рукой ты всегда выставляешь.
Дотянуться до звёзд, ведь мечты не предел,
Я хочу научиться, только ты не узнаешь.

Не узнаешь о том, что сквозь страх и сквозь боль,
Я с тоской о тебе каждый день лишь вздыхаю,
Проклят день тот и час, что дурманя на столь,
В моей памяти бьётся как птица, играя...

Ренджи на секунду замер, подбирая мысленно слова, необходимые для следующей строчки его вдохновенного посвящения. Потёр ладонью наморщенный лоб и, скрипя зубами, пытался поймать ускользающую рифму.
- Абараи фукутайчо, - спокойный по обыкновению, без тени эмоций голос в миг вырвал лейтенанта шестого отряда из лирического настроения, заставляя спешно спрятать уже скомканный листок бумаги в верхний ящик стола и всеми силами принять надлежащий ситуации вид. То есть, полностью сконцентрироваться на требованиях начальства.
- Уже пятнадцать минут как вы, Абараи, должны быть на тренировочном полигоне, проводить занятия с отрядом по отработке необходимых навыков ближнего боя.
- Да, тайчо! Слушаюсь, тайчо! Извините, немного задержался с.... оформлением отчётов, - Ренджи подскочил со своего рабочего места и во избежание дальнейших нотаций, покинул рабочий кабинет.

Очень интересно... Бьякуя прекрасно видел, что его подчинённый, по крайней мере в последние тридцать - сорок минут, уж точно не занимался сверкой отчётности. Но, тем не менее, был весьма занят и с интересом, которого к обычным документам никогда не проявлял, что-то сосредоточенно писал на листке бумаги.

Совершенно не задумываясь, Бьякуя потянул ручку ящика стола на себя. Никогда он не поступал подобным образом, предпочитая возлагать все необходимые обязанности по соблюдению порядка и чистоты на рабочем месте их непосредственному хозяину. Но в этот раз, столь явная поспешность красноволосого лейтенанта в попытках спрятать какой-то неизвестный документ, или просто ничего не значащий листок, заставила Кучики заинтересоваться.
Вынув смятый листок, капитан внимательно рассмотрел его и прочёл содержимое несколько раз, силясь совладать с собственными эмоциями и более детально вникнуть в содержимое написанного.
Это было открытие! Да, для капитана шестого отряда найти листок со стихами собственного лейтенанта было настоящим открытием! Ренджи... Его безбашенный, простой до неприличия во взаимоотношениях и общем интеллектуальном развитии Ренджи, оказался способным на такое! А может, он и не настолько простой, насколько кажется.... Кучики уже не был с точностью уверен в чём-то определённом.
С одной стороны, просто неимоверно радовало, что его лейтенант, столь откровенный, отличающийся силой, терпением, выносливостью и прочими важными для воина качествами, оказался ещё и не чужд материям более утончённым. И таким образом, в сильном, бесстрашном теле обитала не только железная воля и по истине нечеловеческая стойкость, но и потуги на эстетическое разнообразие, присущее хотя бы очень далёким, скрытым от простых взглядов, уголкам души лейтенанта.
Единственное, что почему-то весьма неприятным отзвуком отдалось в душе непоколебимого капитана шестого отряда, это осознание того, что эти, весьма неплохие стихи, по его мнению, посвящались кому-то... Кому-то, кто, наверняка даже не представлял и не был в состоянии по достоинству оценить столь серьёзный размах душевного состояния Абараи.
Кто же это мог быть? Кто завладел сердцем и разумом его лейтенанта? - Кучики неприятно передёрнуло. От одной мысли о том, что Ренджи.... Его Ренджи питает столь яркие, сильные чувства к кому бы то ни было настолько, что готов полностью перемениться, точнее всеми силами стараться это сделать, даже сумев преодолеть некоторый барьер в своём собственном мировосприятии и пойти на такие несвойственные ему изменения в поведении, становилось ужасно не по себе.
Значит, он может. Может быть другим, правильным, внимательным, чувственным и даже романтичным.... Но для кого?
Сам не зная почему, Бьякуя просто впал в ступор от этих своих открытий и в особенности от того, что увидел своего лейтенанта в столь непривычном ему образе.
Как же так? Ведь они постоянно вместе, постоянно рядом, а он даже не заметил, до сегодняшнего момента, что с его подчинённым произошли столь разительные перемены. Почему-то осознаие этого, где-то в глубине души совершенно не радовало, как не старался капитан себя собственноручно одёргивать. Ренджи... Его Ренджи в прямом смысле этого слова, очень красиво и поэтично, а Бьякуя как знаток искусства не мог этого не заметить, признавался в любви кому-то. Это "кому-то" определённо не нравилось капитану шестого отряда, совсем не нравилось.... За долгие годы совместной работы, пусть это и прозвучит несколько амбициозно и своенравно, но Бьякуя привык считать безумного красноволосого демона своим. Своим Ренджи, пусть никогда, ни в коей мере не давая повода и возможности почувствовать тому хоть немного больше обычного, установленного правилами распорядка, участия в своей жизни его капитана. А теперь этот чёртов листок бумаги, с нацарапанными, пусть даже очень аккуратно, строчками, переворачивал весь устоявшийся мир Кучики Бьякуи с ног на голову.
- Ренджи.... Кому же ты посвятил эти стихи? - Бьякуя тяжело вздохнул и сел за стол своего лейтенанта, продолжая держать злосчастный листок в руках. - Я обязательно это выясню!

@музыка: Без музыки сижу!

@настроение: Иду по приборам...

@темы: Блич, И такое бывает, Слэш

---

Стибрила у Хасяндры!

Сижу пишу Обрыв. Ну я же не могу просто так писать, надо же прошвырнуться, поковыряться в избранном и всё такое)) Чего-нибудь прикольненькое к себе перетащить, например)))
Вот ну прелесть же! Прям как есть, как на духу всё расписано))) О сколько нам открытий чудных...

31.07.2012 в 00:20

Пишет  Хасяндра:

Цените людей. Особенно тех, у кого ваша группа крови. (с)
Никогда не думайте о том что думают о Вас люди...Они гораздо более озабочены тем что Вы думаете о них. (с)

дальше

@музыка: Без музыки сижу!

@настроение: В поиске вдохновения, что ли))

@темы: Смешное, Идиотизм, Вынос мозга

---

Танец на осколках мечты. Глава 14

Хасяндра! Огромное тебе спасибо за такую замечательную картинку, она очень подходит к этой главе)))



Автор: _SHAMBALA_
Бета:  Амирам
Гамма:  Хасяндра
Жанр: драма, романс
Рейтинг: для этой главы PG-13
Пейринг: Какаши/Ирука; Генма/Эбису
Размер: макси
Статус: в процессе
Предупреждения: смерть персонажа
Предыдущие главы:Главы 1 - 13

Какаши уже полчаса стоял у двери в палату Ируки, не решаясь войти. Вчера, после операции, ему удалось убедить заведующего отделением позволить увидеть Умино, когда того только что перевели в послеоперационную палату. Зайти удалось лишь на несколько минут, но и те показались Хатаке самыми длинными в его жизни.
Неестественная бледность резко бросилась в глаза. Обычная, чуть подёрнутая золотистым загаром, смуглая кожа парня сейчас была слишком белой. Под глазами ярко обозначились тёмные круги, а из-под волос, от самого виска, заходя на скулу с правой стороны лица, расплылась иссиня-чёрная гематома. Тонкие разноцветные провода тянулись к телу молодого человека со всех сторон, опутывая его, словно зловещая паутина. Капельницы, какие-то непонятные аппараты и всевозможные ёмкости занимали всё свободное пространство вокруг, по крайней мере, Какаши именно так и казалось. Словно все эти жуткие медицинские принадлежности и инструменты намеренно старались укрыть от него Ируку, отдалить, не позволить к нему приблизиться.
Лишь неимоверным усилием воли Хатаке удалось заставить себя сдержаться и не броситься к пока ещё бессознательному телу Умино, на ходу срывая с него все эти провода и выдёргивая иголки. Просто немыслимо хотелось освободить тело своего любимого от этих чёртовых оков, которые в данный момент, как ни прискорбно, поддерживали в нём жизнь. Жизнь, которая совсем недавно ярким, ослепительным светом сияла в радостных и таких бесконечно любимых глазах Ируки. А сейчас он лежит на больничной постели, опутанный паутиной проводов, а из аппарата, стоящего к нему ближе всех, раздаётся противное пиканье, отмеряющее биение его бескорыстного, любящего и такого доброго сердца.
Какаши на мгновение стало трудно дышать. Все эти мысли, смешавшиеся в безумном хороводе, с силой наваливались одна за другой, заставляя слишком явственно почувствовать, как же поздно он задумался над тем, что было ему подарено. Ему, не заслуживающему даже сотой доли тех светлых чувств, которые Ирука испытывал по отношению к нему и не скрывал ни от кого, открыто радуясь и надеясь на взаимность. Ведь это было так просто, так правильно - всего лишь открыться ему в ответ и принять свои собственные чувства, наслаждаясь близостью любимого человека. А теперь… Теперь поздно. Ирука чуть не умер по его вине. Погиб Эбису, его лучший друг. Генма теперь навсегда потеряет часть самого себя, похоронив возлюбленного. Всё это… Так много всего! Снова Хатаке с силой сжал кулаки, в безумном порыве броситься к постели Ируки и прямо сейчас, несмотря на то, что он и не услышит его вовсе, умолять простить его. Нет, не простить, прощения он не заслуживает, умолять позволить остаться рядом, не прогонять. Не прогонять из этой отвратительно белой палаты, из своей жизни, на которую Какаши теперь не имеет никакого права, из своих мыслей…
Всё было неправильно… Совершенно неправильно. Вся его чёртова жизнь казалась бессмысленной и бесцельной, если Умино больше никогда не будет в ней. И не было ничего до, и не будет ничего после. Лишь боль, отчаяние и сожаление, переполняющие сердце, навсегда поселятся в нём, если Ирука не позволит ему быть рядом. А он имеет на это полное право, после всей той боли, что Хатаке ему причинил, когда так бесцеремонно, не задумываясь, предал. Снова захотелось приблизиться к постели, прикоснуться хотя бы вскользь к обвитой шнуром от капельницы ладони, погладить тонкие, непривычно белые пальцы, кажущиеся сейчас слишком худыми.
Видимо почувствовав его сиюминутный порыв, врач, стоящий всего на шаг позади, тихонько положил ему руку на плечо и попросил покинуть палату.

А сегодня Ирука уже полностью отошёл от наркоза, и Какаши всё стоит возле двери его палаты, не решаясь войти. Буря эмоций, захлёстывающая его, путает мысли, заставляет задыхаться от волнения, а сердце колотится с такой силой, что, кажется, готово проломить грудную клетку. Безумная радость от того, что Умино пришёл в себя, что операция прошла успешно и состояние стабильное, неумолимо омрачается страхом. Страхом увидеть в его глазах презрение и даже ненависть. Что ж, он это заслужил полностью.

- И долго ты так стоять будешь? – тихий голос Ширануи показался Хатаке слишком резким, разрывающим тишину, просто оглушительным.
- Генма, ты…
- Я только что закончил с приготовлениями к похоронам и позвонил заведующему отделением. Он мне и сказал, что Ирука уже отошёл от наркоза и что его можно увидеть.
- Тебе отдохнуть надо, ты ведь на ногах еле держишься, – Хатаке хотел ещё что-то сказать совершенно измученному, осунувшемуся за какие-то полтора суток, напоминающему сейчас больше призрака, нежели живого человека, другу, но тот его перебил.
- Я тебя спрашиваю, ты долго ещё у закрытой двери топтаться будешь? Я за тобой уже минуть пятнадцать наблюдаю, – Ширануи внимательно посмотрел усталым взглядом на растерявшегося друга.
- Я как раз собирался войти. Просто…
- Просто что? Ты боишься его увидеть, так ведь?
- Нет, я не боюсь! – ответил Хатаке с уверенностью, которой на самом деле не испытывал.
- Я немного не так сказал, – поправил сам себя хореограф. – Ты боишься увидеть его реакцию. Ты боишься, что он не примет тебя, что оттолкнёт и не захочет ни видеть, ни говорить.
- Ты, как всегда, прав… – Хатаке с силой выдохнул, словно силясь подобрать слова. – Ты ведь понимаешь, ты ведь знаешь, что всё это из-за меня! Из-за меня он сейчас лежит там, чудом оставшись в живых. Из-за меня погиб Эбису! Из-за меня ты лишился человека, которого любил и…
- Прекрати! – Ширануи схватил опустившего голову пепельноволосого за грудки и с силой встряхнул. – Прекрати сейчас же! Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, винишь во всём произошедшем только себя, и ты прав в какой-то мере. Да, Хатаке, ты прав. Ты действительно сделал слишком много того, чего не должен был! Ты сглупил, совершил ошибку, просто оказался набитым дураком, ничего не видящим дальше своего носа! Но ты сделал это неосознанно. Ты никому не хотел причинить вреда, а уж тем более не желал, чтобы всё произошло по такому жуткому сценарию! – на несколько секунд хореограф замолчал, переводя дух и подбирая слова. – Пусть это будет и слабым утешением для тебя, но всё же. Я считаю именно так и в смерти Эбису не считаю тебя виновным. Просто стечение обстоятельств. Глупое, трагическое стечение обстоятельств. Это могло произойти с каждым из нас. Даже мы с тобой, пока добирались на машине до больницы, с лёгкостью могли оказаться на том свете, ведь половины дороги, по которой мы ехали, ты не видел! Ты просто не смотрел на неё, погружённый в свои мысли… Как и я сам.
- Но ведь именно из-за меня…
- Заткнись! Замолчи, Какаши! Тебе есть к кому войти в эту грёбаную палату! Он там! Он живой! Как ты не понимаешь! Это самое главное! Остальное просто не имеет значения! – Генма с силой тряс Хатаке за полы одежды, заставляя встряхнуться и реально посмотреть на вещи.
- Как ты не поймёшь, у тебя ведь есть самый дорогой человек в жизни, и он здесь, живой… Пусть покалечен, пусть пострадал по твоей вине, но он выжил! А значит, у тебя есть возможность валяться у него в ногах, вымаливая прощение, даже отвергнутым находиться рядом, хотя бы просто смотреть на него со стороны иногда! Ты не представляешь, как это важно… И как тебе повезло, что ты можешь это сделать, – Ширануи опустил руки, перестав терзать одежду друга и, отойдя на шаг назад, провёл ладонью по лицу, смахивая несдерживаемые слёзы. – Просто иди, Какаши, иди к нему. Пусть он сам решит, что и как, верить тебе или нет, прощать или нет, но ты пойдёшь к нему, ты его увидишь и сможешь быть рядом.
- Я ведь должен буду рассказать ему об Эбису, да? – Хатаке поёжился, по коже пробежался холод, оставляя за собой липкий, влажный след страха.
- Думаю, да, ты будешь первым, кого он увидит, придя в себя, не считая медицинского персонала. Да и вообще, ты должен рассказать ему обо всём, Какаши, как бы тяжело это не было. Только ты один сейчас ему нужен.
- Ты о чём? Он ведь ненавидит меня после нашей ссоры. И это при том, что ещё не знает, что всё произошедшее с ним тоже из-за меня! Чёрт! Я принёс самому дорогому для себя человеку только боль и страдания! Как вообще он сможет после всего этого со мной разговаривать! Да он видеть меня не захочет после того, как узнает, что к чему! А Эбису… За него он меня вообще никогда не простит…
- Может, и не простит, – Генма облокотился на стену и всеми силами боролся со стремительно наваливающейся усталостью, стараясь оставаться в сознании, – но ведь это Ирука. Неужели ты, Какаши, так и не понял его? Не узнал по-настоящему?
- Я узнал! Я знаю…
- Ничего ты не знаешь, – тихий голос Ширануи стал вообще едва слышимым. – Ирука особенный человек, и общие мерки и понятия к нему не подходят абсолютно. Так что иди. Пусть будет непросто, пусть я ошибаюсь в его ответной реакции, это не важно. Ты должен пойти к нему. Пойти и всё рассказать, всё полностью, ничего не утаивая и ничего не преуменьшая. Не нужно его жалеть, иначе только хуже сделаешь. И пусть тебе мои слова сейчас покажутся полным бредом, но он не прогонит тебя. Только не Ирука.
- Я не знаю, что мне делать. Вернее, не знаю, как себя вести. Что говорить, как говорить? Я…
- Ты просто можешь пойти к нему. Понимаешь? Просто можешь пойти и увидеть его, живого… Ты даже не представляешь, что это значит на самом деле, – хореограф опустил голову, и на пол у его ног упали маленькие прозрачные капли слёз. – Какаши, ты ведь можешь пойти к нему! Он там! Ирука там, живой! О чём ты раздумываешь, твою мать! Несмотря ни на что, жизнь дала вам двоим второй шанс! Шанс, который для меня и Эбису уже никогда, слышишь? Никогда не представится! Не просри всё снова, как ты делал до этого! Да, теперь будет сложнее, намного сложнее, но, тем не менее, будет! Это самое главное, у вас есть шанс на это чёртово «будет»!

Хатаке смотрел на не сдерживающего рыдания друга и понимал, что он прав. Что, действительно, судьба дала им вторую попытку. И пусть Ирука не простит и не примет, но он есть. Он рядом… И даже если придётся наблюдать за ним лишь со стороны всю оставшуюся жизнь, Какаши будет счастлив иметь такую возможность. А то, что в его жизни уже никогда не будет места другому человеку, он полностью осознал и принял как данность. Это правильно, так и должно быть. Жаль, что понял это он слишком поздно. Хотя… Не слишком поздно, есть ещё шанс, есть надежда. А вот у Генмы её нет. Нет ни того, ни другого. Только боль и неимоверная тяжесть потери. И ничем уже не поможешь, ничего не исправишь, не вернёшь назад…
- Генма, ты подожди меня, посиди на диване возле регистратуры. Я после тебя домой отвезу, – Хатаке собрался с духом и, наконец, протянул руку к дверной ручке. Ещё немного помедлив, он всё-таки потянул дверь на себя и вошёл в палату.

Такого дикого страха он ещё никогда не испытывал. Такое ощущение, что шёл он сейчас к собственному месту казни. Казни заслуженной и неминуемой. Словно на закланье… Вот сейчас он поднимет глаза и увидит Ируку, увидит его презрительный, ненавидящий взгляд. И, конечно, он сразу же отвернётся. Обязательно отвернётся, зачем смотреть на того, кто предал тебя, растоптал все твои чувства, заставил страдать. А ведь он ещё ничего не знает, ведь та ссора всего лишь малая толика из всего случившегося, и, пожалуй, самая безобидная. Чёрт! Как же посмотреть на него? Как сказать? Как объяснить произошедшее? Хатаке чувствовал, что просто не в силах даже поднять глаза на лежащего рядом Ируку, не то, что заговорить.
- Привет, – тихий, немного хриплый голос молодого человека, словно ушат холодной воды мгновенно привёл в чувства постановщика, заставив резко вздёрнуть голову и во все глаза уставиться на него, не в силах ответить. Того, что Умино сам заговорит с ним, Какаши уж точно не ожидал.
И не было во взгляде парня ни тени злобы, презрения или ненависти. Лишь нечеловеческая усталость и такое родное, до боли знакомое тепло. Бесцветные губы, едва выделяющиеся на мертвецки бледном лице, медленно растянулись в улыбку.
- Я так рад, что ты пришёл, – Умино сильнее наклонил голову в сторону замершего на пороге постановщика и, слегка приподняв руку, едва заметно пошевелил пальцами, прося подойти ближе.
- Ирука… – лишь смог выдавить из себя на выдохе Хатаке и, метнувшись в сторону кровати, упал возле неё на колени. Трясущимися руками сжав ладонь танцора, мужчина уткнулся в неё лбом и, не поднимая головы, простонал:
- Как же так… Почему? Ты не прогоняешь меня?
- Какаши, что ты делаешь? – такое поведение постановщика явно удивило Ируку. Видеть своего возлюбленного, стоящего на коленях, да ещё говорящего такие странные вещи он не привык. Он вообще его таким никогда не видел. Слишком обеспокоенным, слишком напряжённым, слишком… Всё слишком. – Я действительно хотел, что бы ты пришёл. Очень хотел. Встань, пожалуйста, а то я себя как-то неловко чувствую. Ты переживал из-за случившегося? Поэтому так себя ведёшь? Всё хорошо, со мной всё в порядке. Я жив и почти здоров, – Умино снова вымученно улыбнулся, пытаясь выглядеть не столь жалким и беспомощным. Свободно двигать он мог только руками и головой, нижняя часть его туловища была закована в гипс и тугие бинты.
- Нет… Не встану, – Хатаке лишь сильнее прижался к руке и, не поднимая глаз, продолжал говорить. – Я теперь только так должен стоять перед тобой, только так… Здесь моё место.
- Что ты такое говоришь? Какаши, ты меня пугаешь. Я не привык к тебе такому. Не надо. Всё хорошо.
- Нет! Не хорошо! Всё совсем не хорошо! Когда ты меня выслушаешь, ты сам в этом убедишься, – мужчина медленно поднял голову и посмотрел на взволнованного Умино. Тот никак не мог понять столь странного поведения своего возлюбленного. Понятное дело, что Хатаке сильно переживал за него, в этом Ирука не сомневался, несмотря на всё произошедшее между ними, но всё обошлось, и преклоняющийся Какаши пугал его.
- Послушай… – Ирука вздохнул и сжал в своей ладони дрожащие пальцы Хатаке. – Я ведь всё прекрасно понимаю, у меня серьёзная травма. Я ведь прав? Только не скрывай от меня ничего, говори как есть.
- Да. То есть, по общим меркам - ты ещё легко отделался, учитывая ситуацию, но…
- Я, как только от наркоза отошёл, отлежался немного, в себя пришёл, попробовал пошевелиться, – Умино прервал речь пепельноволосого, нервно перебирая пальцы на его руке. – Но не смог толком, – парень замолчал, силясь подобрать слова. – Как мог, осмотрел себя, половина моего тела закатана в гипс, железки там ещё какие-то страшные торчат, – Ирука слегка махнул рукой в сторону подножья кровати, указывая на металлические штыри, окольцовывающие правую ногу. – Сейчас с каждой минутой боль усиливается, видимо, действие медикаментов окончательно проходит. Понятное дело, что там всё хреново.
- Ты будешь ходить, тебе не грозит оказаться прикованным к постели, – Хатаке как мог, старался говорить более ровным, уверенным голосом, – если такие мысли тебя посетили, в чём я уверен. Вот только…
- Танцевать уже не смогу, – как-то слишком резко и прямо прозвучала эта фраза из уст Умино. Глаза парня в этот момент стали какими-то бесцветными, словно мёртвыми. А отстранённый, пустой от эмоций голос больно бил по сознанию.
- Не сможешь… – Какаши силился сказать ещё что-то, но просто не мог выдавить из себя ни слова, глядя на моментально потухшего Ируку.
Ирука молчал. Просто бессмысленно уставился в потолок и молчал. Да и что он мог сказать теперь по этому поводу. Жив остался и то, считай, подарок судьбы. Подарок… За этот подарок она взяла достойную плату. Невозможность танцевать для Умино была равносильна потере самого дорого в жизни, не просто дорогого, а её смысла. Танец, которым жил и дышал Ирука с ранних лет, станет теперь для него недосягаем. Как однажды он сказал Эбису: «В душе я всегда буду танцевать…»
- А где Эбису? – Ирука задал это вопрос так неожиданно, что Какаши даже онемел на какое-то мгновение, силясь сообразить, что и как теперь будет разумнее говорить. А говорить придётся, он и так собирался сделать это сам, только не рассчитывал, что Умино сам, первый о нём заговорит.
Пока постановщик мучительно собирался с мыслями, пытаясь подобрать нужные слова для такой невыносимо тяжёлой беседы, Ирука уже чуть ли не привстал на постели, с беспокойством глядя на него. Теперь в глазах парня не было и тени той предшествующей пустоты, теперь в его глазах с нарастающей силой полыхало волнение и даже страх.
- Что с ним, Какаши? Ведь он уже давно должен был быть здесь. Он бы ни на шаг от меня не отошёл! – в голосе парня явно стали проскальзывать взволнованные нотки. – Где он? Где Генма?
- С Генмой всё в порядке, он здесь, в коридоре, тоже пришёл к тебе, а Эбису… – Какаши снова осёкся. Никогда он не думал, что всего несколько слов могут застрять в горле твёрдым удушливым комом, не в силах вырваться из горла.
- Не молчи, – ровный, уверенный тон Ируки заставил Хатаке вынырнуть из ступора и проглотить таки ненавистный ком, мешающий говорить.
- Эбису погиб, – свой собственный голос постановщик слышал словно со стороны. Даже показалось, что будто и не он вовсе произнёс эту страшную фразу.
Умино замер. Просто перестал двигаться, смотреть, даже дышать на какое-то мгновение, впитывая и переваривая услышанные слова. Сжимающая пальцы Какаши ладонь застыла, мёртвой хваткой удерживая и не позволяя даже шелохнуться.
- Как…
- Позавчера вечером, когда с тобой произошло это несчастье, он разбился на машине по дороге в больницу, – словно на выдохе проговорил Хатаке.
Ирука молчал. Он повернул голову в сторону окна и не произносил больше ни слова. Его рука ещё сильнее сжала пальцы пепельноволосого. Сквозь напряжённое молчание можно было собственной кожей почувствовать то напряжение, боль и неистовую тоску, огромным комом навалившуюся на и без того страдающего парня.
Какаши тоже молчал, боясь потревожить Ируку в самый тяжёлый момент его жизни. Его лучшего друга не стало, не стало по вине его возлюбленного, он даже не сможет присутствовать на его похоронах, он даже…
- Он умер сразу? – словно раскат грома прозвучал отчётливый голос Умино. – Он не мучился?
- Мгновенная смерть. На происшествие выезжал знакомый полицейский Генмы, он всё и рассказал. Также он арестовывал Мизуки в этот же вечер, немного ранее и…
- Мизуки - это ведь тот, кто меня…
- Да, это он. Сейчас он под следствием, суд через две недели, – Какаши сейчас ужасно хотелось, чтобы Ирука повернулся к нему и посмотрел. Посмотрел, возможно, в последний раз. Ведь после того, что он ему сейчас скажет, тот вряд ли захочет его ещё когда-либо видеть. Но Ирука продолжал смотреть в сторону, даже не думая поворачиваться.
- Ирука… Это всё из-за меня. Всё что произошло с тобой, с Эбису, всё это по моей вине, – Хатаке начал говорить и теперь прекрасно понимал, что не остановится, пока не закончит, чего бы это ему ни стоило. – Это я виноват. Только я, – постановщик аккуратно высвободил свою руку из ладони Умино и поднялся с колен.
- Я спровоцировал Мизуки на твоё убийство. Он ведь именно это собирался сделать, хвала всем возможным богам, что безрезультатно. В тот вечер он пришёл ко мне в кабинет студии и стал проситься обратно, на твоё место. Само собой я отказал, но был с ним слишком груб, наговорил много лишнего, разозлил его намеренно, стараясь причинить как можно больше боли в отместку за его предательство. Я ведь не мог предположить, что он решит отыграться на тебе! – Какаши практически прокричал эти слова. – Просто хотел его раздавить морально, заставить почувствовать себя ненужным, изгоем и… Я не хотел, что бы всё так вышло, я не подумал, что эта мерзкая тварь будет мстить! Как говорит Генма, я вечно не вижу самого основного. Если бы я был хоть немного умнее, я бы не стал так себя вести с неуравновешенным психически человеком, но теперь поздно об этом говорить! Теперь не вернуть этих проклятых дней назад и ничего не исправить! – понимая, что перешёл на крик, Хатаке постарался сбавить обороты и говорить немного тише. – Но это меня ни в коей мере не оправдывает, я понимаю и готов принять любую кару за то, что я сделал.
Мизуки тебя чуть не убил, Эбису погиб, когда ехал к тебе в больницу, стараясь быстрее добраться и оказаться рядом с другом, Генма… Генма теперь уже никогда не станет прежним, пережив потерю своего любимого. И это всё я! В этом моя вина! Я не подумал, я не осознал вовремя, я позволил этому кошмару осуществиться! – как ни старался сдерживаться, Какаши снова переходил на повышенные ноты. - Ничего, кроме боли и разочарования, я тебе не принёс. Для самого дорогого и любимого человека… Да, я слишком поздно это осознал, слишком долго копался в себе, слишком многого хотел и боялся потерять то несущественное на самом деле, ненужное и убогое, что у меня было, отдаваясь во власть эмоций. Это было непривычно для меня, даже, в какой-то мере, страшно и пугающе. Я дурак! Трус и подонок! Никто и ничто меня не оправдывает! Для тебя я оказался палачом… Я разрушил все, что у тебя было, весь твой мир, твою жизнь, ворвавшись в неё со своим гнилым мировоззрением, не желая считаться и разрывая сердце на части унижением и…
Хатаке замолчал. Каждое собственное слово заставляло его сильнее дрожать и ежиться от осознания всего того, в чём он винил себя теперь.

Всё то время, пока Какаши говорил, Ирука всё так же молча смотрел в другую сторону. Ни словом, ни жестом не показывая своего состояния.
- Ты вправе меня ненавидеть, ты должен меня ненавидеть за всю ту боль, что я тебе причинил! Я сам себя ненавижу! Ненавижу с такой силой, что готов уничтожить собственными руками! Но нет, я не стану пытаться свести счёты с жизнью, она слишком кратковременна и драгоценна, хотя именно моя и гроша ломаного не стоит. Я буду жить, буду рядом с тобой, пусть лишь издалека, лишь на расстоянии, но я никогда, ни за что не оставлю тебя больше. Слышишь? Никогда! Никто, кроме тебя, не займёт твоё место в моей жизни, никогда…

Так и не дождавшись от Умино хоть какой-нибудь реакции или движения, Хатаке молча развернулся и направился в сторону выхода. Сейчас не лучший момент для того, чтобы и дальше стоять у него над душой, произнося никому не нужные слова, в жалких попытках хоть как-то поддержать и помочь. Чем он может помочь? После всего того, что сделал? Ему самое место за дверью. А Ирука пусть побудет сейчас наедине со своими мыслями. Пусть осмыслит сказанное им, в очередной раз убедится в том, насколько он ошибся, выбрав такого человека, как Хатаке, и проклянёт его самой лютой ненавистью.
- Заслужил… Полностью заслужил, – только эти несколько слов, словно эхо, раздавались в голове снова и снова, мешая хоть каким-нибудь другим мыслям заявить свои права на жизнь. – Уйти. Просто уйти и не тревожить его больше сегодня. Но только сегодня! В том, что он вернётся и вообще теперь никогда не покинет Умино, даже учитывая то, что будет ему противен и отвратителен, Какаши не сомневался. Он сделает всё, чтобы Ирука смог быстрее поправиться. Если надо, соберёт всех самых лучших врачей из самых далёких мест, лишь бы только это помогло его Ируке. Лишь бы он смог почувствовать себя хоть немного лучше. И пусть он при этом будет стоять в стороне, это неважно, важно лишь здоровье его любимого человека.

Остановившись у самой двери, Хатаке обернулся и снова посмотрел на неподвижно лежащего на кровати парня. А затем развернулся и уже было протянул руку к двери, как услышал у себя за спиной тихий хриплый голос.
- Не уходи.
Какаши замер, хотя внутри всё завращалось с безумной силой и скоростью, сердце забилось в неистовом ритме. Может быть, показалось? Может, голос Ируки ему только почудился? Хатаке застыл возле двери с протянутой к ней рукой, не в силах совладать с собой и повернуться, наконец, в сторону кровати Умино.
- Ты не ослышался, Какаши, не уходи, пожалуйста, – молодой человек повернулся в сторону стоящего у входа мужчины. – Побудь со мной ещё немного.
Хатаке кое-как усилием воли взял себя в руки и на непослушных ногах медленно пошёл в сторону зовущего его парня. Не понимая, даже не веря в то, что тот его остановил, не дал уйти, а, напротив, попросил остаться. И в голосе Ируки не было злости, ненависти или презрения, лишь нечеловеческая усталость и глухая боль, разливающаяся по всему телу, проникающая в самое сердце.
Несколько шагов до больничной койки показались пепельноволосому длиною в целую жизнь, так неимоверно трудно было их сделать. Всё это время Умино, не отрываясь, смотрел на него, смотрел как-то странно, со смесью волнения и тревоги, будто боялся, что Какаши передумает и уйдёт, оставив его один на один со своей болью. С болью, которую сам Хатаке ему причинил, разбив вдребезги его привычный мир, перевернув в нём всё с ног на голову, заставив мучиться и страдать.
- Ирука, ты не прогоняешь меня? Но почему? – пепельноволосый вновь опустился перед кроватью на колени и потянулся было к свисающей с края кровати ладони, но остановился и непонимающим взглядом посмотрел на еле заметно улыбающегося сквозь слёзы парня. – Неужели после всего того, что я тебе рассказал, после всего того, что я сделал, ты ещё хочешь видеть меня? Я ведь разрушил твою жизнь… Полностью. По моей вине ты лишился самого дорого для тебя. Я не понимаю, так нельзя и…
- Помолчи, – Умино тяжело вздохнул и сам потянулся к Хатаке дрожащими пальцами, стараясь дотянуться до так и не коснувшейся его руки. Какаши, заметив этот жест, тут же сжал его ладонь в своих и осторожно поднёс её к губам. – Просто помолчи и послушай меня, – Ирука всхлипнул и смахнул свободной рукой вновь появившиеся на глазах слёзы. – Мне сейчас очень тяжело. Нет, тяжело - это не то слово, я просто не знаю таких слов, какими можно было бы сейчас описать моё состояние. На какое-то мгновение мне даже показалось, что я умер. Я действительно в тот момент ничего не чувствовал, даже боль в ногах и спине, будто напрочь лишился всех чувств. Я чуть не задохнулся собственным дыханьем, или не захлебнулся в собственных слезах в один миг - не знаю, как это объяснить, я даже сам не понял, что происходило со мной в те минуты, когда я слушал тебя. Было такое ощущение, что всё происходящее не реально, словно это сон, а я ещё под наркозом, или что-то вроде этого. Как будто твои слова я слышал сквозь искажённое пространство, которое само по себе своевольно коверкало их, преображая и выдавая за действительность. Я слушал тебя и будто не слышал. Наверное, просто не хотел слышать… Никто, никогда в жизни не захотел бы услышать то, что ты мне рассказал, – Умино замолчал, сильнее сжав пальцы пепельноволосого, до сих пор держащего его руку возле своего лица.
- Иру, я…
- Подожди, я ещё не договорил, – Ирука снова решительно оборвал Хатаке. – Ты многое сказал, во многом раскаялся и винишь во всём случившемся исключительно себя…
- Но так и есть!
- Нет! – Ирука даже повысил голос, заставляя пепельноволосого замолчать и слушать его дальше. – Ты не мог предположить, что тот твой разговор с этим человеком, Мизуки, да?
- Мизуки, – сквозь зубы процедил Хатаке, подтверждая предположение Ируки относительно имени самого теперь ненавистного человека, после него самого.
- Так вот, ты ведь не знал, на что он способен, пусть даже из-за собственного нежелания замечать окружающих и всё такое прочее, но ты не мог предположить, на что он может пойти ради достижения собственных амбициозных целей. Ты ведь не думал, что он может попытаться меня убить…
- Нет! Я даже…
- Поэтому перестань вести себя так, будто ты собственноручно сбросил меня с балкона! Я понимаю, что тебе сейчас нелегко во всей этой сложившейся ситуации, чувство вины снедает тебя, заставляя ощущать себя причиной всего случившегося. Пусть это и так, в какой-то мере, но не по твоей вине, ты не можешь отвечать за действия больного на голову человека, а этот Мизуки именно такой, он нездоров психически, я ведь разговаривал с ним в тот вечер, смотрел в его горящие безумием глаза. Только вот сам вовремя не сообразил, чем этот его визит может закончиться, и чем мне это может грозить… – Умино закрыл глаза, стараясь прогнать из памяти навящевые образы последнего вечера в его жизни, когда он ещё был прежним, когда всё вокруг него было прежним… – Кстати, а что теперь с ним? – Ирука с опаской и ожиданием посмотрел на пепельноволосого.
- Сейчас он в камере предварительного заключения, суд состоится примерно через две недели.
- Быстро его поймали, или…
- Он не убегал. Он остался сидеть у тебя на балконе, там его и взяли.
- Это лишь подтверждает, что у него проблемы с психикой, – Умино поморщился от резкой боли в спине, действие наркоза прошло окончательно. Теперь всё тело нещадно ломило, заставляя отвлекаться на сильную боль, мешая говорить.
- Иру, что случилось? Позвать врача? Я сейчас! – Хатаке подскочил, готовый сорваться с места на поиски медицинского персонала.
- Подожди, послушай ещё немного, – молодой человек снова протянул к нему руку, отказываясь отпускать.
- Но тебе ведь плохо, я сейчас позову…
- Какаши, дослушай, пожалуйста, меня до конца! – Ирука вложил в голос все свои оставшиеся силы, чтобы казаться убедительнее, чтобы заставить этого упрямца остановиться. – Ты можешь винить себя во всём произошедшем, с каждым днём всё сильнее и сильнее убеждая себя в этом. Можешь считать, что искалечил мне жизнь, что из-за тебя я потерял всё самое дорогое и значимое, да что угодно можешь себе вдалбливать! От того, что ты уйдёшь из этой палаты, из моей жизни… мне не станет легче. Вслушайся в мои слова и пойми меня правильно, прошу тебя! Мне не станет легче на душе, боль в теле не пройдёт, Эбису не окажется жив, а Генма не перестанет страдать! И если ты уйдёшь, то тогда я лишусь единственного дорогого и нужного, что у меня осталось. Конечно, ты вправе уйти, если не хочешь. Но ты пришёл, а я ждал и решил, что для тебя это тоже важно, раз ты здесь и… – Умино запнулся, давясь слезами, не в силах говорить дальше.
- Конечно, важно, Иру… – Хатаке, стоя возле кровати, придвинулся ближе и аккуратно обнял парня, стараясь не причинить ему боли. – Для меня важно абсолютно всё, что касается тебя. Всегда было важно, просто я этого не понимал. Я столько упустил, столько раз делал глупости и причинял тебе страдания, я… Я просто дурак и последний кретин, который всю жизнь тешил исключительно собственное самолюбие, потакал лишь собственным прихотям, нисколько не заботясь о других. Меня не за что любить, не за что прощать! Почему ты всё это делаешь? Я ведь не достоин твоих чувств, твоей доброты, заботы, ласки и понимания, которые ты всегда в избытке мне давал! Ты только давал, а я только брал, и никак иначе!
- Глупый ты, – Ирука, превозмогая боль, всё-таки улыбнулся Хатаке, в его заплаканных глазах, где-то в глубине промелькнуло то привычное тепло, которым парень искренне делился со всеми дорогими ему людьми. – Я просто люблю тебя и ничего не могу с этим поделать…
- Это ты глупый! – пепельноволосый наклонился и осторожно стал покрывать частыми поцелуями лицо возлюбленного. Щёки, нос, припухшие от слёз глаза, подбородок, и наконец, добравшись до губ, прижался к ним своими, целуя нежно и аккуратно, боясь потревожить, сдерживая свои бушующие внутри эмоции. - И как же я рад, что ты именно такой, мой Ирука...
Только не смей меня прощать. Слышишь? Не смей! Не прогоняй, позволь остаться рядом с тобой, позволь помочь, не отказывайся от меня… Но только не прощай, никогда не прощай, я этого не заслуживаю и всегда буду помнить о том, что сломал жизнь единственному доверившемуся мне по-настоящему человеку. Человеку, который перевернул мой мир, заставил посмотреть на жизнь под другим углом, научил чувствовать и принимать свои собственные чувства такими, какие они есть, который стал для меня всем…

@музыка: Без музыки сижу!

@настроение: Иду по приборам...

@темы: Боль, Наруто, Драма, Доблестные шиноби Конохи, Любовь, Слэш

---

Вдарим по флешмобу!!!

Суть:
1. Отмечаетесь в комментариях
2. Я называю вам пять фандомов
3. Вы говорите, с кем из этих фандомов вы себя ассоциируете
4. Флэшмоб по желанию забираете себе

Мне от  Hono cho вновь прилетело: Наруто, Блич, Star Wars, Сумерки, Твин Пикс.

Покопалась я в памяти своей, прикинула, закинула, выдала!

И так:

Наруто: Я самый что ни на есть Ирука! А как же иначе, улыбчивый такой, жизнерадостный, готовый весь мир объять своей необъятной любовью и поделиться со всем миром неиссякаемой добротой! Но.... Упаси Боже узрить этого рубаху парня (то есть меня) в истинном гневе! Мало точно не покажется, Шаринганом не отмашешься и никакие дзюцу не уберегут от праведного возмездия)))

Блич: Здесь я Ёроуйчи! Ага - ага, не иначе)) Женщина - кошка! С одной стороны простая как правда, с другой хитрая и себе на уме. Неиссякаемое чувство юмора, лень и вальяжность прерогатива семейства кошачьих.... Короче, понравишься - улягусь на колени и буду исступлённо мурчать, убаюкивая и грея тёплой шёрсткой, а ежели обидишь - нассу в тапки не задумываясь! Знай наших бля)))

Star Wars: Я определённо Энакин Скайуокер! Именно Энакин, не Дарт Вейдер! Справедливый до мозга костей, желающий помочь всем и вся, спасти всех возможных и не возможных. (а если спасти не удалось, можно и отомстить позже )
Ну, как говорится, забегался, запыхался (хренлишь, всю галактику блюсти по части порядка!) И понесло парнишку... Ой понесло!!! Но это уже не я, это Дарт Вейдер! Воооот.....

Сумерки: Блин! Озадачили меня эти Сумерки, не так я уж ими прониклась чтоб... А ладно! В Сумерках я оборотень! Ну тот самый, Джейкоб! Молодец мальчишка! Правильный, добрый, преданный (скорее похоже что я именно хочу быть таким как этот самый Джейкоб, с его то достоинствами) Это не считая что он красавец индеец!
А вообще, я явственно ощущаю в себе присутствие зверя, который временами вырывается наружу и черта с два с ним чего поделаешь! Может быть это именно волк...

Твин Пикс: Над этим размышляла больше всего! Старый добрый сериал, будоражащий в своё время наше сформировывающееся сознание! Эх, ну никто мне тут особо не подходит, так что б совсем. Долго колыхалась между самим Дейлом Купером и его помощником, шерифом Гарри Труменом. Всё-таки, по духу я ближе именно к Трумену. Он не такой зацикленный на своём долге и работе как Дейл, но тем не менее вполне себе ответственный человек, даже почти добропорядочный (если не считать его связи с замужней женщиной!) Короче как и все мы, со своими тараканами))) А я тараканов люблююююю, особенно мадагаскарских шипящих))) В общем, я шериф Трумен!

@музыка: Без музыки сижу!

@настроение: В поиске вдохновения, что ли))

@темы: флешмоб, развлекалка