Не стоит бегать от снайпера, только умрёшь уставшим
Автор: _SHAMBALA_ - Ирука; Амирам - Какаши
Бета: Амирам
Гамма: Хасяндра
Жанр: яой, ангст, романс, мистика
Пейринг: Какаши/Ирука
Рейтинг: NC-17
Размер: макси
Состояние: в процессе
Саммари: И было великое Ничто, в котором бессмысленными потоками клубилась сила, которой было слишком много. Но однажды Мудрец Шести Путей потревожил его, сражаясь с Десятихвостым, и Ничто стало превращаться в Нечто, которое осознало себя и задалось вопросом всех разумных созданий – зачем я?..
Мудрец предложил вернуть его в прежнее состояние, но Нечто отказалось, ведь играть с разумом людей ему было гораздо интереснее, чем пребывать в бессмысленном неосознанном. И стало Нечто испытывать настойчивость и терпение людей, запутывая разум, играя со страхами и желаниями, заставляя еще раз совершить бесполезную попытку найти выход или сдаться.
И создал тогда Мудрец свиток, что позволял Нечто взаимодействовать с миром людей, когда захочется ему проснуться и поиграть. И дал он название свитку:
Лабиринт теней…
От авторов: написано по заявке и идее Хасяндра
от Амирам: полностью игнорируется спасение Обито Мадарой
Ссылка на предыдущие главы: Главы 1,2
читать дальшеИрука
Создавалось такое впечатление, что эта чёртова дорожка, густо обрамлённая низкорослыми деревьями и кустарником, вообще никогда не кончится. Умино шёл по ней уже приличное количество времени, а конца или хотя бы сворачивающих с неё троп так и не было видно. Просто бесконечный путь вперёд. Вперёд, и никак иначе. Казалось, что деревья по краям аллеи даже сильнее прижались друг к другу, переплелись своими пушистыми ветками, создавая непроходимую стену. Словно не живые, а искусственные стены отгораживали эту таинственную тропу от посторонних глаз, не давая проникнуть внутрь случайным путникам. И Ирука продолжал свой путь в одиночестве. Дрожа от холода и кутаясь в не по погоде холодную одежду, сильнее задирая воротник водолазки, натянув на пальцы края рукавов. При каждом выдохе изо рта вырывалось маленькое облачко пара, причудливо извиваясь и тут же тая в потоках холодного воздуха.
- Твою мать! Я так околею гораздо быстрее, чем найду выход из этой безумной головоломки, – чунин снова зябко поёжился и, подышав пару раз на коченеющие пальцы, зашагал дальше.
Нескончаемая аллея в одно мгновение превратилась в простую тропу. Под ногами вместо аккуратных, подогнанных один к одному камней, оказалась простая пыльная земля. Ирука огляделся по сторонам и без труда узнал место, в котором оказался столь непредвиденно. Коноха, вернее, подступы родной деревни. Буквально в нескольких метрах от себя Умино увидел мемориальный камень.
Возле камня неподвижно замерли две фигуры. Мужчина и женщина молча стояли напротив монумента, опираясь друг на друга. Что-то смутно знакомое, очень далёкое и безумно близкое было в образе этих двоих даже со спины. Ирука медленно подошёл ближе, с каждым шагом чувствуя что-то непонятное, тревожное и в чём-то даже волнительное. Шаг, ещё один. Умино уже практически вплотную приблизился к этим людям, вызывающим такие странные ощущения. Памятуя о том, что тихо подкрадываться со спины к шиноби, да и к гражданским тоже, не разумно, чунин тихо кашлянул, возвещая о своём присутствии.
В тот момент, когда он уже практически поравнялся со стоящими, женщина неохотно оторвала руку от придерживающего её спутника и обернулась. Сердце молодого преподавателя на мгновение замерло, даже показалось, что оно вовсе остановилось, а потом дёрнулось в груди, глухо ударившись о грудную клетку, и забилось в неистовом ритме. Дыхание перехватило, воздуха стало не хватать. Не в силах сделать ни вдох, ни выдох, Ирука осторожно отступил на пару шагов и, мучительно силясь вдохнуть спасительный глоток воздуха, неверящим взглядом уставился на обернувшуюся к нему женщину.
- М-мама? – казалось, мир перевернулся, всё вокруг заиграло странными, невиданными доселе красками и наполнилось непонятными звуками, сливающимися в неясный шум, скорее походящий на чей-то невнятный шёпот. В том, что он видит перед собой именно свою мать, сомнений не возникало. Это лицо… Он помнит его, помнил всегда. Тёплая улыбка, блестящие весельем глаза и звонкий радостный смех – всё это нельзя было выкинуть из памяти или хотя бы попытаться приглушить, несмотря на прошедшие годы. Мама… Но как же так? Мама мертва! Они оба мертвы!
В ту же секунду обернулся и стоящий до этого неподвижно мужчина. С замирающим вновь сердцем Умино узнал в нём отца. Это они, его родители! Но как? Что за бред? Или дзюцу? Ирука машинально несколько раз сложил печати, бормоча себе под нос «развейся», но ничего не изменилось. Его родители всё так же стояли перед ним и пристально смотрели на него.
Молодому человеку показалось, что он разучился двигаться, не только двигаться, но и дышать и говорить одновременно. Всеми силами стараясь выдавить из себя хоть слово, сделать хоть что-нибудь, Умино лишь в немом молчании открывал рот, стоя словно прикованный к земле.
- Кто ты? – тихим, ровным голосом, в котором сквозила неприкрытая угроза, произнесла женщина. – Кто ты и что здесь делаешь?
Мужчина в это время отошёл немного в сторону и встал почти позади Умино. Весь его вид, поза и нахмуренное, суровое выражение лица говорили сами за себя. Один неверный шаг, одно неправильное слово - и он бросится на чунина, намереваясь если не убить, то смертельно ранить однозначно.
Мысли бешеным хороводом носились в голове молодого преподавателя, напрочь отказываясь формироваться во что-то внятное и подходящее данной непростой и совершенно явно опасной ситуации. Чёрт! Что происходит? Что всё это значит? Как? Откуда? Ируке казалось, что он сходит с ума. Или это такое умело наложенное странное дзюцу или… В памяти снова возник тот странный человек и его голос. Он что-то говорил об игре, вернее, о необходимости пройти испытания и найти выход. Что же делать? И кто эти люди? Не могут же они на самом деле быть его родителями. При этой мысли сердце Ируки вновь пустилось вскачь, игнорируя все нормальные доводы здравого рассудка. Вот они, здесь, рядом, его мама и папа… Как же он страдал, оставшись сиротой, как плакал долгими холодными ночами, оставшись один на один с одиночеством, лишившись в одночасье самых дорогих ему людей. Это было так давно, но боль осталась всё ещё такой осязаемой, выворачивающей душу наизнанку, мучительно воскрешающей в памяти бережно там упокоенные воспоминания. Ему было тяжело, очень тяжело, но он справился. Он сумел преодолеть свой страх, свою боль и горечь потери, нашлись те, кто помог ему в этом. А теперь… Теперь он снова оказался на краю той чёрной бездны, что, возвращая эти родные сердцу и душе образы, утягивала в безысходность, заставляла с головой погрузиться в отчаяние.
Нет! Этого не может быть! Умино резко встряхнул головой, отгоняя непрошенное наваждение, заставляя себя собраться с мыслями и попытаться вникнуть в происходящее.
- Что ты молчишь? Ты не расслышал вопроса? – женщина напротив явно начинала нервничать. – Кто ты? И что здесь делаешь в… таком виде?
- Ирука. Я Умино Ирука, – со всем возможным для него сейчас спокойствием отозвался в конце концов чунин. – Шиноби Конохи…
- Ты не шиноби Листа, – теперь в диалог вступил стоящий рядом отец Умино. – И ты не… Ты не наш сын! А как и для чего ты принял его облик и почему до сих пор не снял хенге, мы сейчас выясним, - с этими словами мужчина принял боевую стойку и приготовился напасть.
- Стойте! – молодой человек лихорадочно соображал, что же ему сделать в данной ситуации, как объяснить и вообще, что сказать, чтобы успокоить двух разъярённых, судя по всему, его бесцеремонным использованием внешности сына, шиноби. – Но я действительно Ирука! Я ваш сын! Только… – чунин замер, пытаясь подобрать подходящие слова. – Но вас уже нет в живых. Много лет нет в живых и…
- Что ты несёшь? Как ты смеешь позорить имя достойного шиноби Конохи! – женщина на секунду запнулась, невольно оборачиваясь к камню. – Нашего погибшего сына…
- Ирука погиб на миссии несколько лет назад. И я не позволю тебе порочить имя преданного дзенина нашей деревни, имя нашего единственного сына! – с этими словами мужчина сделал ещё шаг в сторону ошалевшего от услышанного чунина.
- Подождите! О чём вы говорите? Я не погиб! И я не дзенин, как такое может быть? Это неправда! – Ирука сделал шаг в сторону мемориала, всем своим существом надеясь, что никто из его якобы родителей не нападёт на него сейчас и не ударит в спину.
Среди ровных рядов имён погибших он без труда отыскал своё, словно точно зная, где оно расположено.
- Чёрт! Да что же это за шутки, или… Это всё он! Это его происки, того человека! – Умино развернулся к обошедшим его уже аккурат с двух сторон шиноби. – Поверьте - всё, что вы сейчас видите, неправда, это… – Ирука запнулся, не понимая, как же ему объяснить причины своего появления здесь и, вообще, всю суть происходящего. Он и сам ещё далеко не всё понял, но точно знал, что его «испытания», как сказал тот странный незнакомец, начались. Вот только как теперь быть? Что делать? Как ему нужно себя вести, чтобы выбраться из этой ситуации? Вступать в бой со своими родителями Умино решительно не хотел, пусть даже понимая, что они вовсе не те, кого он так часто вспоминает, видит в своих снах и бережно хранит в памяти. Что это просто искусно созданный мир, другая реальность или…
Его размышления прервал звук доставаемого из ножен меча.
- Ты умрёшь от моей руки, нечестивец, посмевший посмеяться над нашим горем и над нашей памятью! – мужчина уверенно двинулся в сторону Ируки, намереваясь в кратчайшие сроки разобраться с неприятелем.
- Раз ты не ответил ничего вразумительного и так и не принял свой настоящий облик, мы вправе покарать нарушившего границу Конохи явно с недобрыми намерениями, – в руках женщины синхронно сверкнули лезвия кунаев.
- Стойте! Я не… – договорить ему не дали, мечник резко подпрыгнул и, на доли секунды словно растворившись в воздухе, стремительно налетел на Ируку сверху. Умино едва успел, практически распластавшись по земле, перекатываясь, уйти от смертельного удара. В ту же секунду возле его головы в землю вонзился кунай. Чунин подскочил, интуитивно перемещаясь в пространстве, уходя из возможной зоны поражения. Резкая боль прошила правое плечо - второй кунай, брошенный женщиной, всё-таки достиг своей цели, ну, или почти достиг. Наверняка она целилась в грудь, словно зная, наперёд определяя его дальнейшие действия и движения. В это мгновение, едва только Ирука замешкался, на него снова набросился человек в облике отца. С диким свистом рассекающий воздух меч словно молния сверкал перед самым лицом едва успевающего уворачиваться Умино. Под ногами угрожающе, до ужаса знакомым шипением затрещала взрывная печать, а мужчина напротив стремительно отскочил на значительное расстояние в сторону леса.
– Твою же мать! – чунин лишь каким-то чудом сумел вовремя сложить печати, и уже через секунду на месте взрыва рассыпалось на тысячи корявых щепок бревно, заменившее собой Ируку.
Против них двоих шансов у него было немного, очень немного. Оружия при себе было минимум, да и сама ситуация не давала толком сосредоточиться на бое. Не мог и не хотел Умино драться со своими родителями, хотя прекрасно понимал, что его они готовы убить в любое мгновение. Рана на плече вполне настоящая, кровоточит и отзывается острой, дёргающей болью до самых кончиков пальцев. Значит здесь, в этой своеобразной параллельной реальности, всё по-настоящему. И если умрёшь… то умрёшь со всеми вытекающими! Чунин невесело усмехнулся: – Бежать - единственное, что остаётся в данном случае, иного решения нет.
В опасной близости снова просвистел кунай, с гулким звуком вонзившись в дерево всего в нескольких сантиметрах от головы успевшего в последнее мгновение среагировать Умино. Ирука не стал даже сосредотачиваться на том, кто именно из «родителей» бросил его, а, решительно развернувшись и не теряя ни секунды, рванул вглубь леса. Вот сейчас ему как никогда пригодилось его умение идеально маскировать чакру.
Сколько он так бежал, не оборачиваясь, вкладывая в каждый прыжок, в каждый рывок все возможные силы, молодой преподаватель даже не мог понять. Время словно остановилось, словно всё окружающее его пространство замерло. Вот только он чувствовал позади угрожающе полыхающую чакру преследователей и вот уже не ощущает абсолютно ничего. Полная тишина. Лишь мелькающие ветви деревьев, лишь свист ветра в ушах от бега на выматывающей, предельной для его возможностей скорости. Ещё немного, ещё чуть-чуть, чтобы наверняка. Плечо напоминало о себе всё чаще. Ирука понял, что должен, в конце концов, остановиться и сделать перевязку. Проволочки в виду излишней кровопотери могут быть смертельно опасными. Неизвестно ещё, отстали ли эти двое или лишь притаились, скрывая свою чакру, и вот-вот настигнут его.
Всем своим существом прислушавшись к окружающей обстановке, насколько возможно просканировав ближайшую территорию на предмет чужого присутствия, Ирука остановился, поняв, что за ним не гонятся. По крайней мере, пока не гонятся или, наконец, потеряли его след.
- Что же это за чертовщина? И кто были эти люди? Нет, кто они - вполне понятно, но как? – Умино беспрестанно повторял все эти мучавшие его вопросы, наскоро отматывая дрожащими пальцами бинт со штанины, чтобы перевязать руку. – Вот же! Как всё-таки неудобно правше орудовать левой! – в полголоса чертыхаясь и периодически прислушиваясь и озираясь по сторонам, Умино справился-таки с перевязкой. Худо-бедно, в любом случае гораздо лучше, чем ничего.
Завершив с первой помощью, чунин устало привалился к стволу дерева и медленно сполз по нему на землю. Нужно было перевести дух и немного отдышаться, прежде чем двигаться дальше. Ещё неизвестно, что ждёт его впереди и каким образом придётся выпутываться из следующей передряги. Почему-то в том, что всё веселье только начинается, Ирука даже не сомневался.
Нужно было продолжать двигаться. Сидеть на месте и ждать спасения, вернее чуда, было бы неразумным. Да и от кого его ждать? Кто может узнать о случившемся и реально помочь выйти из этой ловушки? Ответ напрашивался только один, само собой разумеющийся реальный ответ – никто. Никто не узнает и никто не поможет, значит, нужно пытаться самому, других вариантов нет и вряд ли предвидится.
Ирука пошёл в выбранном наобум направлении, непрерывно оглядываясь, прислушиваясь, находясь в постоянной боевой готовности. Лес то редел, то сгущался просто до невозможности, преграждая путь переплетающимися, практически сросшимися друг с другом ветвями. Запах сырости и каких-то неизвестных растений неприятно щекотал нос. Как ни пытался, Умино не мог вспомнить наличие таких видов в Конохе. Неосторожно сделав слишком глубокий вдох, молодой сенсей чихнул, всего лишь на какое-то мгновение теряя связь с реальностью. А когда открыл зажмуренные на секунду глаза, перед ним на маленьком, свободном от труднопроходимого леса пространстве стоял Наруто.
Не тот Наруто, каким он был сейчас: повзрослевшим, возмужавшим ниндзя, а совсем ещё мальчишкой, учеником Академии. Глаза мальчика блестели от несдерживаемых слёз, тяжёлое дыхание рывками вырывалось из вздымающейся в бешеном ритме груди, его одежда, волосы и кожа были перемазаны грязью, а в некоторых местах даже кровью.
- Наруто, что с тобой? – Умино хотел было приблизиться к парню, как обычно обнять его и утешить, разобраться со всеми беспокоящими его проблемами, но… Юный шиноби дёрнулся от Ируки как от огня, отступил на несколько шагов и поднял на него полные слёз, боли и отчаяния глаза.
- Как вы могли, Ирука сенсей… – еле слышно проговорил мальчишка.
- Что? Ты о чём, Наруто? – чунин непонимающе уставился на своего бывшего теперь воспитанника, всеми силами стараясь сдержаться, мысленно возвращая себя к недавним событиям и причинам, породившим столь странные видения, действия или как там можно назвать всё происходящее сейчас безумие. Но сердце просто немыслимо разрывалось от боли при одном только взгляде на страдания светловолосого паренька, стоящего напротив, с силой сжимающего кулаки, старательно сдерживающего предательскую дрожь.
- Как вы могли, Ирука сенсей? Как? Зачем вы обманули меня? Зачем предали Коноху? Ведь вы… Вы говорили, что я для вас особенный, что вы мой друг, и я могу вам доверять! Зачем вы сделали это? Зачем? – как ни старался мальчишка, но не сдержался и перешёл на крик, яростно сверкая глазами и делая шаг навстречу Умино.
- Что случилось, Наруто? Что произошло? Я не понимаю…
- А что тут непонятного? Ты предал всех тех, кто тебе доверял, предал свой дом, свою деревню, – вздрогнув всем телом от неожиданности, Ирука услышал знакомый голос прямо у себя за спиной.
- Мизуки?
- Не произноси моё имя своим грязным ртом, мерзкий предатель!
Умино не успел даже развернуться к говорящему, как почувствовал сильный толчок в спину и, не успев вовремя переместить вес с одной ноги на другую, сделав несколько мелких заплетающихся шагов, приземлился на колючую, полусухую траву. Пытаясь тут же подняться, он неудачно слишком сильно опёрся на раненную руку и со стоном завалился обратно.
- Не рыпайся! – прошипел прямо над ним разъярённый Мизуки.
- Что происходит? Мизуки, ты… Что ты делаешь?
- Ещё раз повторяю! – беловолосый с силой пнул лежащего на земле Умино. – Не смей больше произносить моё имя своим поганым ртом, предатель!
- Предатель? – Ирука интуитивно сгруппировался, укрываясь от возможных ударов нападающего. – О чём ты говоришь? Я не понимаю…
- Не понимаешь? Значит, надоумить мальчишку потворствовать твоим хитроумным планам, заставить его пойти против родной деревни, совершить преступление - это тебе было понятно! А теперь, когда попался на горячем, когда тебя поймали, ты решил в незнанку поиграть! Хорошо! Будь по-твоему! Я посмотрю, как ты заговоришь, когда я тебя доставлю к Ибики!
- Да что произошло-то? – задыхаясь от боли и обиды прокричал отпрянувший как можно дальше от наседавшего на него беловолосого Ирука. – Это бред какой-то! Я ничего не понимаю!
- Ах, не понимаешь?! Сейчас объясню доходчивей!
- Мизуки сенсей! Вы не…
- Успокойся Наруто, всё будет хорошо, теперь я знаю, что ты ни в чём не виноват, и смогу оправдать тебя перед другими, не переживай, – Мизуки повернулся в сторону стоящего позади него мальчишки и с улыбкой, моментально появившейся у него на губах, потрепал светловолосую вихрастую голову. – Я тебе верю, и я знаю, что ты ни причём в этой ужасной заварухе.
- Но я же сам! Я украл свиток и…
- Ты не сам его украл! Ты украл его по наставлению человека, которому доверял и считал своим другом, которого чуть ли не боготворил!
Наруто шмыгнул носом и, смахнув непрекращающиеся слёзы с лица, вновь подошёл ближе к Умино, глядя на него исподлобья и гневно сверкая голубыми как небо глазами.
- Ирука сенсей, зачем? Зачем вы это сделали? Ведь вы… Вы всегда говорили, вы учили нас, что интересы Конохи превыше всего! Нет ничего важнее для ниндзя, чем его долг перед деревней! Вы… Вы! Как вы могли, Ирука сенсей! – белокурый мальчишка на мгновение потупился, словно задумался о чём-то своём, очень важном для него в данный момент. – Вы лгали нам. Нам всем!
- Наруто! Это невозможно! Это неправда! – Ирука, наконец совладав со своим непослушным телом, моментально вскочил на ноги, заставляя при этом беловолосого сделать шаг назад и принять боевую стойку. – Поверь! Я не могу тебе сейчас объяснить, что и как происходит на самом деле, но… Это очень сложно и не понятно даже для меня самого!
- Прекрати дурить мозги мальчишке! – злобно прокричал Мизуки, выставляя вперёд обе руки с блеснувшими в них кунаями. – Я никогда тебя за это не прощу! Готовься к смерти, Умино Ирука, мой когда-то лучший друг и товарищ! К смерти от моей руки! – беловолосый уверенно двинулся в сторону пытающегося в конце концов прийти в себя чунина.
- Мизуки, нет, послушай меня! – Ирука пытался заговорить с обезумевшим от жажды праведной мести молодым человеком. – Всё, что сейчас происходит, происходит не на самом деле! И вообще… Чёрт! Чёрт! Чёрт! Ты ведь всё равно сейчас меня не услышишь, всё равно не поверишь в то, что я говорю, – Умино стал аккуратно, стараясь не показывать своего безумного страха, окутывающего его с каждой секундой всё сильнее, пятится назад.
- Не смей убегать! Или твоей смелости хватило лишь на то, что бы обмануть доверившегося тебе ребёнка? – беловолосый наступал, шаг за шагом приближаясь к отходящему в глубь леса Ируке.
- Нет! Нет! Чёрт, нет! Ты не поверишь и не поймёшь меня сейчас! – Умино, пристально следя за каждым действием противника, медленно отходил назад. Снова ему навязывалась безумная по своей задумке битва. Битва, не имеющая ничего общего с естественным, нормальным ходом вещей. – Мизуки, подожди… – молодой преподаватель не успел закончить своей фразы, как блондин резко метнулся в его сторону и, прижав к стволу векового дерева, надавил ребром куная на горло, заставив захрипеть от удушья и почувствовать тонкую горячую струйку крови, стекающую за воротник водолазки.
Мизуки не шутил, теперь Умино понял это со всей ясностью. Более того, он был уверен в его виновности, был уверен в том, что Ирука действительно предал самые дорогие для него идеалы, не погнушавшись ни чем ради достижения цели. А значит, был готов по-настоящему расправиться с предателем прямо здесь и прямо сейчас.
- Да что же это такое! За что? – Ирука сконцентрировался и, использовав технику замещения, которой владел практически в совершенстве, оставил на расправу своему бывшему другу корявое полено. И как раз вовремя, за секунду до того, как Мизуки с размаху ударил его кунаем, зажатым во второй руке, прямо в сердце.
- Мерзавец! Ты снова сбежал! – послышалась гневная тирада беловолосого. – Далеко не уйдёшь! Я всё равно тебя убью!
Умино уже успел сориентироваться в пространстве, мельком замечая, что его бывший ученик не шевелясь стоит и смотрит на происходящее. Наруто даже не пытался ввязаться в бой, лишь со стороны наблюдая за своими сенсеями. В этот момент Ирука почему-то почувствовал просто неистовый прилив радости. Настоящий Наруто никогда бы не остался в стороне! Ни за что он не позволил бы при нём избивать дорогого ему человека. Вывод из этого всего был один единственный - снова этот безумный фарс, снова эти непостижимые для обычного времени действия.
Ирука слишком сильно задумался, слишком неразумно повёл себя в следующее мгновение, позволив себе расслабиться на доли секунды. В этот момент его бывший беловолосый друг уже держал его в смертельном захвате. Ещё несколько миллиметров и он просто свернёт Умино шею.
- Не думал никогда раньше, что ты настолько силён, – прохрипел Ирука, обеими руками впиваясь в сдавливающую его горло ладонь.
- Я такой же дзенин как и ты, и звание это получил не за спасибо! – беловолосый несколько ослабил хватку, давая возможность своей жертве говорить.
-Ты? Дзенин? В принципе, это так же нереально звучит, как и то, что я дзенин, – не сдерживаясь, отозвался Ирука.
- Хватит разглагольствовать, ублюдок! Сейчас я, наконец, закончу твоё жалкое существование! - с этими словами Мизуки отшвырнул Ируку на пару шагов от себя, прочертив не только на его шее, но и на груди, едва прикрытой разорванной ещё в первом сражении водолазкой, ярко алые полосы от ногтей.
Умино в этот раз не растерялся и, осознав всю необходимую важность умения постоять за себя в этом странном мире, сгруппировавшись отскочил назад. Как бы он ни старался отойти от противника на более дальнее расстояние, Мизуки словно фантом оказывался рядом через какие-то доли секунды.
- Мизуки! – снова попытался заговорить с обозлённым другом Ирука. – Хватит! Это всё действительно неправда! – в этот момент буквально в миллиметре от его уха просвистел брошенный беловолосым кунай.
- Убью суку! – Мизуки сломя голову ринулся в сторону молодого преподавателя.
Удар. Второй. Ещё удар. Захват. Залом. Удачный манёвр, выворот. Словно в замедленной съёмке, происходящие действия, наконец, приобретают свои реальные формы и образы.
Ирука полностью сосредоточился на обороне. Он делал всё, что мог, чтобы не только не убить, но и даже не ранить своего навязанного столь странными обстоятельствами противника.
Получалось, почти получалось… Да кому он врёт! Вообще не получалось! С каждой секундой Мизуки нападал всё сильнее и сильнее, не скрывая своего безумного желания убить Умино.
- Нет! Нет! Нельзя! Это не правильно! – с немыслимым трудом отбивая каждый последующий удар, Ирука чувствовал, как остатки сил покидают его.
Беловолосый же в этот момент зарычал от клокочущей в нём ярости и с молниеносной силой бросился на всё отступающего вглубь леса противника, который даже не соизволил нападать, а лишь пытался защищаться всеми возможными способами.
- Убью!
В эту последнюю секунду Ирука, даже сам не понимая как, в самый последний момент перенёс себя буквально на несколько сантиметров в сторону от намечающегося удара шиноби. Мизуки на мгновение замер, потом сдавленно захрипел, медленно оседая на землю.
Окровавленный кунай в своей руке, которая уверенно пронзила грудь ниндзя Листа, такого же, как и он сам, Ирука ещё долго рассматривал непонимающим взглядом: - Как? Как так вышло? Я ведь… Я ведь не хотел, не пытался и даже не думал! И…
- Мизуки сенсей! Мизуки сенсей!!! – мимо пронёсся безумный вихрь, даже не думая притормозить или остановиться хоть на секунду. В одно мгновение светловолосый мальчишка оказался возле тела своего учителя и припал к его груди, безудержно рыдая.
– М-Мизуки сенсей! Вы же… Вы же не можете меня бросить! Вы же не должны! Вы обещали всегда быть рядом!!! – Наруто, не видя ничего вокруг, сгорбившись, прижимался к груди своего мёртвого сенсея.
- Мммммм….. Да что же это такое? Как такое вообще может быть!!! – Ирука, стоящий в нескольких шагах от распластавшегося над телом своего сенсея Наруто, стал медленно пятиться назад, продвигаясь вглубь леса. – Чёрт! Опять лес! Снова эти грёбаные дебри! Но останавливаться нельзя! Бежать… Снова надо бежать!
Какаши
И всё же, Какаши решил для начала навестить казематы, вход в которые, как он знал, был совсем недалеко отсюда, стоило лишь повернуть направо и пройти около двух кварталов. Так что он, напряжённо осматриваясь по сторонам, двинулся по улочке прямо, выискивая подходящий поворот. Стараясь не пропустить возможную атаку, внимательно всматривался в фасады домов, искал любое, даже самое незначительное движение за тёмными провалами окон или дверей, но ничего не находил. Словно он совершенно один находился когда-либо на этих пыльных улицах, что были так плотно застроены домами, что между ними и прохода меленького не оставалось, не то, что дороги. А Копия в это же время старался разобраться в ситуации, и было что-то, что не давало ему покоя, словно упустил важную деталь, которая могла дать ему хоть и не ключ к загадке, но маленькую подсказку. Но это что-то лишь дразнило раздражающе его разум, но ближе не подходило.
Постепенно дома стали отступать в стороны, снова заклубился туман, а из него в хаотичном порядке вырастали деревья. Причём такие, что в самой Конохе вообще редко встречались – словно он очутился вдруг в вековых лесах. И всё это снова подвело его к тому, что либо это гендзютцу, и тогда он просто сейчас сидит на кухне у Ируки, вероятно, рядом с ним самим, или же неизвестная техника переноса, для которой прикосновение и не требуется. Он остановился, разглядывая деревья, скрываемые туманом, впереди себя, и развернулся, собираясь идти назад, потому что плутать в неизвестном лесу совсем не входило в его планы, нужно было скорее проверить казематы, а потом уже идти в центр, в Ре…
Размышления его были прерваны звуком взрыва, что раздался, словно сквозь подушку, но, тем не менее, был отлично слышен впереди. Какаши снова обернулся к лесу и замер на мгновение, потому что среди деревьев увидел призрачные фигуры, что бегали среди стволов, прятались, складывали печати и кидали кунаи в цель. Звуки взрывов от печатей стали раздаваться уже со всех сторон, дым смешивался с искусственным туманом, и лучи солнца, что разрывали клубящуюся пелену, золотыми гранями падали на прелую листву, устилающую землю. Бой, похоже, был в самом разгаре, так что дзенин решил укрыться до тех пор, пока не узнает, где же он оказался.
Какаши заскочил на ветку как раз вовремя, потому что мимо пронеслась фигура с Коноховским хитаем, метнула печать на кунае и тут же повалилась навзничь, когда ответный удар настиг шиноби с другой стороны. Кровь хлынула на мокрые листья, и Какаши применил хенге отвода глаз, потому что фигуры становились всё плотнее, и через них уже не просвечивали деревья, вот только лиц дзенин разглядеть не мог – словно дымка окутывала их, пряча возможно знакомые черты. Судя по форме, это были шиноби Листа, что вели бой с кем-то, издали определяемым как Туманники. Сердце его неприятно кольнуло, как и всегда при воспоминании об этих врагах: был у него счёт, который он не мог закрыть никаким количеством уничтоженных ниндзя, никакой местью, ничем…
И тут он услышал невдалеке голос… Голос, что взорвал его сознание, заставив со всей возможной скоростью броситься вперёд, забывая о том, что это не реальность, что это может быть опасно. Едва успел выглянуть из-за дерева, чтобы увидеть шиноби, что, тряхнув каштановыми волосами, кинулась вперёд.
- Я достану его! – ещё девчоночий, звонкий, полный азарта и бесстрашия голос.
- Стой, это же ловушка!.. – раздалось сбоку, но это не остановило горячую девушку. Она лишь махнула рукой – мол, знаю, и бросилась вперёд, вынимая печати из сумки.
Какаши чуть следом не кинулся, внутри всё загорелось от желания остановить, поймать и не дать больше и шага сделать, но голос сбоку остановил его новой узнаваемостью.
- Она никогда не слушает… Тебя, она слушала лишь тебя!
Какаши обернулся, потому что слова эти, без сомнения, были сказаны его учителем, но фигура уже теряла свои очертания, плавясь в воздухе и оставляя золотой отблеск волос лучу солнца, что снова пробился сквозь туман. Копирующий перевёл взгляд на шиноби и успел увидеть шаг, который и был концом. Мощная печать, что была замаскирована так умело, что и он бы заметил с трудом, сдетонировала, взрываясь, разнося всё в диаметре трёх метров, калеча, разрывая живое тело, выдирая из него душу и выкидывая её прочь.
Рин упала невдалеке, словно сразу теряя всю свою кровь, что окрасила развороченную вокруг землю. Какаши в два прыжка оказался рядом, стараясь не терять из поля зрения и деревья кругом, но, едва коснулся тёплого ещё тела, как забыл обо всём. Это была Рин. Рин, что ещё несколько лет после смерти Обито старалась быть с ним рядом, но ушла, не в силах жить в тех рамках, что Какаши сам поставил между ними. Верный признанию друга, он не давал никакого повода думать, что между ними может быть хоть что-то более близкое, чем отношения двух друзей. Могло ли это его решение стать причиной её безрассудства? Был ли её азарт лишь отражением стремления к смерти?.. Какаши не знал ответа, он лишь касался её лица, пачкая руки горячей ещё кровью, и слушал стук своего сердца, что билось в сумасшедшем ритме, нарушая тот покой и те стены, за которые он обычно прятал воспоминания о своих возможных ошибках. Особенно горько было осознавать, что сделанное считаешь правильным, несмотря на результаты, к которым оно привело…
- Это твоя вина!! – раздалось невдалеке яростное, и Какаши едва успел отпрыгнуть от веера сюрикенов, что воткнулись в землю туда, где он сидел ещё секунду назад.
Копирующий поднял повязку и среди красных деревьев увидел невысокую фигуру, что быстро перемещалась ближе, поднимая руку для броска. Какаши перепрыгнул на другое дерево, оставляя вместо себя старую ветку, что валялась рядом, и та через мгновение разлетелась на куски, а голос продолжил:
- Твоя жизнь взамен на её, Какаши! Что ты можешь сказать в оправдание?! Ничего!!
- Кто ты? Что тебе надо? – крикнул он, впрочем, уже подозревая, кто это может быть в этом абсурдном в своей реальности месте.
- Перед смертью твоей я скажу тебе имя! – голос стал удаляться, фигура среди стволов размазалась, туман застил её и совершенно скрыл за собой.
Копирующий медленно опустил хитай, закрывая глаз, и снова посмотрел на то место, где лежала Рин. Вернее то, что от неё осталось, но там ничего не было: ни тела, ни крови. А только ровная земля, кусты, камни и бой, что с новой силой разгорался вокруг.
- Я достану его! – раздалось снова, и Какаши вздрогнул, невдалеке заметив Рин уже спереди, едва не поймав её взгляд, полный безрассудной решимости.
- Стой, это же ловушка!.. – и теперь Какаши увидел почти радость, что расцвела на лице девушки, она махнула рукой и, достав печать, прыгнула на соседнее дерево.
Тёмное пятно на коре оказалось той самой печатью, которая взорвалась, едва нога ниндзя коснулась ветки. Мощный взрыв разворотил ствол и, вбивая в тело куски древесины, отбросил её в сторону, безжалостно швыряя девушку на землю. Какаши оказался рядом через мгновение и сам не заметил, как позвал:
- Рин…
Несмотря на страшные раны, она открыла глаза, которые вспыхнули при взгляде на него.
- Ка… каши… - едва слышно, с трудом разлепляя губы, шепнула, прежде чем умереть.
Дзенин трясущимися руками закрыл её глаза, в которые не мог смотреть больше ни минуты, а голос учителя за его спиной произнёс снова:
- Считаешь, это твоя вина? Мой гениальный ученик?
Копирующий не оборачивался, зная, что его учитель никогда не задал бы ему подобного вопроса, потому что ясно было - вина Какаши в этом есть, но совершенно не такая, как могло бы показаться вначале. Была вина, но… Не в её смерти.
- Кто ты такой? Почему играешь со мной? – спросил он сквозь зубы, едва сдерживая злость.
- Я? Играю? Нет, ты что-то путаешь, воин. Я совершенно серьёзен в своих вопросах, ты серьёзен. Думаешь, это я спрашиваю? Думаешь?
- А кто тогда?
- Кто? Подумай, кто? Кому надо знать, что ты сделал, к чему пришёл? Мне? Мне надо лишь тоже!
Копирующий, никак не привыкший к такой манере разговора, обернулся и вздрогнул – несмотря на то, что голос раздавался почти над его ухом, сзади никого не было. Он огляделся и вдруг заметил знакомую фигурку уже на дереве невдалеке. И снова он наблюдал, как Рин рвётся вперёд, не слушая Минато-сенсея, как на этот раз кунаи с привязанными печатями настигают её и разрывают её тело на куски. Но он, вспрыгнув на дерево, больше не приближался к ней.
- Я не видел её смерть, значит, здесь может быть множество вариантов. Получается, эта техника берёт знания из моей головы… - Какаши огляделся и вовремя – невысокая фигура маячила на краю зрения.
- Ненавижу, убийца! – раздалось снова, и Копирующий тут же отскочил уже на рефлексах, и не зря – место, где он сидел, просто взорвалось от мощной печати. – Умри, тварь! Только кровь твоя сможет смыть её смерть с твоей совести!
- Кто ты? Выходи! И я не признаю своей вины! Это жизнь шиноби – умереть, когда придёт время. Так кто ты?
Ответом ему стали всё удаляющиеся звуки боя, голос не вернулся, и всё стало заволакивать туманом. Какаши встал, огляделся и пошёл медленно вперёд, понимая, что здесь больше делать нечего.
Чем дальше шёл Копирующий среди всё больше темнеющего леса, тем явственнее понимал, что это место ему знакомо. Ещё не вполне уверенный, он внимательнее вглядывался в очертания скал, что проступали сквозь туман среди расступающихся деревьев. Мелькнула мысль, что никак это не может находиться на территории Конохи, но шиноби уже понял, что в этом мире с ним может произойти всё, что угодно. И ему придётся приспосабливаться к этому до тех пор, пока он не поймёт, как же ему найти Ируку и выбраться отсюда.
В тумане проступили какие-то развалины, и Какаши осторожно подошёл ближе – это были остатки разрушенного моста, что нависал над клубами тумана, скрывающими всё остальное. Мост, тот самый, который им нужно было уничтожить много лет назад… То самое задание, когда Какаши потерял только обретённого друга - Обито, который несколькими словами сумел перевернуть его глубоко раненное мнение о правилах и жизни.
Какаши огляделся и отпрянул: напротив него стоял человек, укрытый туманом. Невозможно было разобрать черты его лица или даже цвет волос, всё было серым и неуловимым, но вот то, что человек собрался напасть, Какаши понял сразу.
- Что тебе надо? – успел спросить он, прежде чем подвёргся первой атаке. Сложив печати, тень кинулась на него, осыпая огненными всполохами. Ставя водную защиту, Какаши сумел отрешиться от вопросов, что не давали ему покоя, и на время боя снова стал тем холодным и жестоким Шаринганом Какаши, каким его знали враги.
Человек молча нападал, но по его движениям Копирующий ясно видел, что его снедают злость и ярость. Снова и снова он то атаковал дзютцу, то подлетал совсем близко и вступал в ближний бой, но ни на миг не показывал своё лицо. И это начинало злить, потому что как Какаши ни старался, как ни пользовался Шаринганом – противник всегда успевал уклониться.
- Ещё раз спрашиваю – кто ты такой? – зло процедил Какаши, отскочив на безопасное расстояние и готовясь к новой атаке.
- Что даст тебе имя? Разве недостаточно ненависти? – ответила внезапно фигура, останавливаясь и покачиваясь в такт порывам ветра.
- Обычно, если я не на войне, предпочитаю знать, если есть что личное.
- Личное? – голос гулко разнёсся по лесу. Тень смеялась, мерцая, и от этого неживого смеха становилось жутко. С криком откуда-то из-за спины поднялась стая птиц, заглушая смех хлопаньем крыльев. Постепенно темнело.
- Что смешного? – спросил Какаши уже спокойнее, настолько его поразил тон незнакомой тени.
- Личное… Да, это всё личное! Скажи, Хатаке Какаши, что не давало тебе спать по ночам до тех пор, пока ты не стал той бездушной сволочью, какой был до встречи с Ирукой?
- Что тебе до Ируки?! – вскинулся Какаши, с яростью пуская Вихревую воронку в сторону противника.
- До Ируки? – ускользнув из-под удара, тень переместилась выше и с безопасного расстояния смотрела в сторону Какаши. – Мне нет дела до Ируки – сам с ним разбирайся. Главное – это то, что больше не волнует тебя сейчас!
- Что меня не волнует? – спросил Какаши уже тише, пока не собираясь нападать.
- Не понимаешь меня?! – крикнула тень и помчалась к шиноби, с огромной скоростью складывая печати, за которыми Какаши не мог уследить даже Шаринганом.
Оказавшись совсем близко, фигура, которая, несмотря на туманный вид, определённо имела плотность и силу, ударила по шиноби техникой, выглядевшей как Рассенган Наруто и его Чидори одновременно. Но поражающая сила всё же была совершенно не такой, как в реальном мире: Какаши упал на землю, оглушённый, неспособный и пальцем пошевелить, придавленный сидящим на нём сверху противником, но живой. Тот стал чётче – в тумане можно было понять, где глаза, где нос и губы, но само лицо всё ещё ускользало, постоянно перетекая клубами густого тумана. Только блеснули зубы в оскале, когда тень замахнулась, готовясь к последнему удару кунаем, в котором было что-то знакомое. Какаши не было страшно – он давно приучил себя к мысли, что умрёт на поле боя от вражеской техники, но он никогда и подумать не мог, что туманное нечто сумеет практически обездвижить его и заколет, словно жертвенное животное. Он вдохнул сырой воздух и попытался расслабиться, но в этот момент его противник замер, прислушиваясь – невдалеке послышался какой-то грохот.
- Не пришло ещё твоё время, оказывается, шиноби, - произнесла тень, теряя плотность и очертания. – Но не расслабляйся – мой счёт к тебе ещё не закрыт! Ты можешь перебирать в памяти всё, что тревожило тебя, но моя ярость не обойдёт тебя стороной – ты не сможешь оправдаться. Ещё встретимся!..
С последними словами, что были произнесены со злостью и горечью, туманная фигура словно распалась, налетевший порыв ветра подхватил бесформенные клубы и развеял их среди деревьев.
Онемение пропало, Какаши сумел сесть, а потом и встать, и хотя тело ещё немного покалывало – он был готов идти дальше. Но не был уверен, что ему этого хочется – совершенно нереальные события грозили выбить из-под ног обычную его невозмутимость. Сложно было приспособиться к тому, что происходило вокруг него, к тем картинам, что разворачивались перед его глазами.
Медленно двинувшись вперёд, Копирующий, чутко прислушиваясь к шуму невдалеке, прокручивал в памяти только что с ним произошедшее и с трудом успокаивал себя – прошлое, которое ему с таким трудом удавалось закрыть глубоко в памяти, всплывало и тревожило всё сильнее. Он понимал, что после того, как видел несколько вариантов смерти Рин, о которой узнал от шиноби, участвовавших с ней в том бою, он совершенно не хочет вспоминать, в чём же его обвиняет неизвестная тень…
Какаши ненадолго потерял ход времени, чего с ним не случалось раньше, а когда очнулся - почти совсем стемнело. В густых сумерках, просачивающихся сквозь плотные ряды деревьев, он разглядел открытое пространство, к которому подходил со всеми предосторожностями. Развороченная земля, усыпанная большими, явно взорванными камнями, что-то, напоминающее холм посредине… Какаши вздрогнул, когда до его слуха донёсся тихий то ли вскрик, то ли всхлип. Ещё не веря, но уже зная, что его ждёт впереди, он осторожно стал перепрыгивать с камня на камень, внимательно прислушиваясь. Вот, снова! Словно кто-то плачет, сдерживаясь изо всех сил, и звук этот идёт прямо из-под большого завала камней. Какаши сложил печати, активировал стихию Воздуха и стал потихоньку оттаскивать глыбы камней прочь. Звуки стихли, а потом раздалось робкое:
- Кто здесь?
Какаши замер, с трудом перебарывая свои эмоции, которые грозили захлестнуть его своим отчаяньем, но ответил почти недрогнувшим голосом:
- Не бойся, малыш. Я пытаюсь разгрести эти камни, чтобы освободить тебя.
- Ясно, - снова всхлипнули, пытаясь сдержаться. – Я постараюсь… не бояться.
Какаши закусил губу под маской так, что почувствовал металлический вкус своей крови, но не почувствовал и тени боли, потому что в груди его болело куда как сильнее.
Камни помельче отбрасывались легко, те, что покрупнее, приходилось убирать с осторожностью – Какаши совершенно не хотел, чтобы что-то обрушилось и придавило того, кто ждал сейчас внизу его помощь. Наконец, когда он Вихревой Воронкой поднял мелкие камни и песок, он увидел фигурку подростка, что лежал именно так, как Какаши и запомнил – наполовину прижатый огромным валуном. Левого глаза у парнишки не было, лишь потёки крови совершенно испачкали лицо, засыпанное к тому же землёй.
- Мне легче, - прошептал мальчишка, пытаясь улыбнуться, но не смог.
Копирующий смотрел на свой кошмар, что мучил его столькими ночами, когда он в который раз прокручивал перед собой все действия, что проделал в тот злополучный день. Мог ли он сделать всё лучше? Так, чтобы не пришлось оставлять под камнями человека, что первым смог изменить что-то в холодном Какаши.
- Потерпи ещё немого, я попытаюсь сдвинуть этот валун, - он очень, очень старался, чтобы голос его звучал спокойно – как бы ни сомневался Какаши в реальности этого мира, причинять ещё больше боли своему видению он не собирался. Даже если и понимал, что то, что перед ним – есть лишь он сам…
На то, чтобы справиться с огромным камнем, у него ушло максимум сил, и теперь Какаши не смог бы противостоять врагам при нападении на него, но он не жалел, потому что вздох облегчения, что он услышал от парнишки, от Обито, стоил всех его усилий. Какаши подошёл совсем близко, осматривая искалеченное тело, отмечая, что он никак не может помочь, может лишь облегчить страдания, а они, по-видимому, становились всё невыносимее. Мальчик стал тихонько подвывать, не в силах хранить молчание.
- Позволь мне помочь тебе, - Какаши присел рядом с Обито, глядя на чумазое лицо, по которому текли слёзы, вымывая дорожки на бледных щеках.
- Д… да, пожалуйста! – проскулил тот, пытаясь дотянуться до шиноби левой рукой. Правой не было, – полностью раздробленная, она была просто оторвана от тела, что тоже очень пострадало от камня. Какаши встряхнулся, отсекая от себя все эмоции, поднимая в памяти все свои знания по оказанию первой помощи. В сумке всегда хранился запас разных таблеток, что могли и боль уменьшить, и в забытьё ввести, но Копирующий выбрал именно те, что уменьшали боль. Обито послушно проглотил капсулы и буквально через несколько секунд явно расслабился, вздохнул глубоко и закашлялся, выплёвывая брызги крови.
- Я умираю? – спросил вдруг так просто, что Какаши не нашёл ничего, кроме как ответить предельно откровенно:
- Да, малыш, это конец.
- Я так и понял, - попытался кивнуть пацан, но передумал. – Я… Мне что-то спать хочется.
- Кровь течёт из… руки. Я могу прижечь, иначе ты истечёшь очень быстро. С другой стороны – это сократит твои страдания.
- Прижгите. Я шиноби, я не должен стремиться к лёгким путям.
«Глупый!» - чуть не сказал вслух Какаши, но всё же с уважением отнёсся к словам маленького шиноби.
- Тогда вот, - Копирующий поднёс к губам мальчика рукоятку куная, - прикуси.
И после того, как зубы сжались на металле, Какаши сложил печати и, выпустив Катон, осторожно прижёг рану на боку, из которой вытекала кровь на пыльную землю, а так же изорванные бок и бедро. Тело мальчика выгнулось, он застонал от боли и, кажется, потерял сознание. Какаши почувствовал, что ему не хватает воздуха, и рванул маску вниз, заперев все чувства на замок; достал бинты, перевязал на скорую руку почерневшие раны, снял свой жилет и, боясь шевелить тело, осторожно подсунул его под голову Обито, который в этот момент пришёл в себя.
- Хочешь пить? – спросил Копирующий, контролируя свой голос.
- Да, - облизнув пересохшие губы, едва ответил мальчик.
Какаши напоил его, намочил платок и обтёр лицо, убирая землю и пыль, осторожно убрал грязь с правого глаза и тут Обито его открыл, уставившись прямо в лицо Копирующего.
- Ой, это вы?
- Кто?
- Наверное, я уже умер, если меня встречаете вы, Сакумо-сан!
Какаши онемел на минуту, глядя на подростка, что почти улыбался ему.
- С чего ты взял, что я Хатаке Сакумо?..
- Просто вы так похожи на Какаши! А его отец, как мне сказали, умер. Так что и я умер, раз меня вы встречаете. Наверное, это потому, что мы с Какаши стали друзьями?
Копирующий едва дыхание перевёл, раздумывая, что бы ответить парню.
- Если бы ты умер, то и боли не было бы.
- И правда, - Обито нахмурился. – Но она всё дальше, словно я уплываю. Значит, я почти умер, потерял сознание. Так?
- Так… Так, малыш, - согласился Какаши, садясь ближе и прикасаясь к плечу Обито. – И я встречаю тебя, потому что ты стал очень важным человеком в жизни Какаши. Он оценил тебя, несмотря на то, что долгое время отталкивал. И он будет очень, очень скорбеть о твоей смерти!
- Правда? – с надеждой спросил мальчик, заглядывая в лицо Какаши, которое исказилось от тех чувств, что он сейчас испытывал. – Но… Мне так хотелось, чтобы он вернулся за мной…
Голос парнишки вдруг стал очень тихим и тревожным, он отвёл взгляд, не желая, или просто боясь встретиться с взглядом Какаши.
- Малыш, он хотел, но...
Молчание было ответом, только из-под дрожащих ресниц потекли снова слёзы.
- Вы обманываете. Я лежал и лежал! Мне было так страшно, так холодно и больно… Но никто не пришёл! Он забыл, да? Забыл обо мне?! – Обито почти кричал, вздрагивая всем телом так, что бинты снова стали промокать от крови.
- Стой, остановись! – дзенин прижал мальчика за плечи к земле, пытаясь успокоить. – У вас было задание, ты же помнишь! Мост Канаби, надо было уничтожить его во что бы то ни стало. И Минато-сенсей, когда пришёл на помощь, унёс с собой Рин и Какаши, потерявшего сознание. А потом были бои, и… и именно это Какаши не мог простить себе долгие годы!
Обито затих, слушая сбивчивые слова жадно, сжимая спекшиеся губы.
- Годы? – прошептал. – Годы…
- Да, прости его, Обито! Он не справился бы один, а потом просто… опоздал, он так хотел вернуться, но война… Чёртова война!!
Мальчик в его руках расслабился, начав тихонько всхлипывать, стараясь сдержаться, ведь шиноби не плачут, но не в силах заставить себя перестать.
- Ладно, - ответил, шмыгая носом. – Я понимаю, просто мне было…
- Страшно?.. – Какаши положил руку на голову Обито и как-то неловко, несмело погладил, пытаясь передать подростку то сострадание, что билось в его груди, не находя выхода. – Какаши всегда помнил о тебе, и то, что он не смог прийти тебе на помощь сразу, чуть не сломило его… - дзенин заговорил глухо, начиная уходить в свои воспоминания, но Обито вырвал его из тёмного омута памяти, с уверенностью воскликнув:
- Нет, что вы, Сакумо-сан! Какаши всегда был самым сильным! Я так гордился, что я с ним в одной команде! А когда он послушал меня и вернулся за Рин, то это сделало меня счастливым.
- Конечно, я понимаю, - улыбнулся мальчику Копирующий, задвигая воспоминания о прошлом глубже внутрь себя, решив, что на данный момент самое важное – это поддержать друга, а не заново бередить то, что уже не исправить. - Это сделало счастливым и его.
Обито кивнул, но вдруг закашлялся, с надрывом пытаясь вдохнуть, но лишь корчась в попытках набрать в грудь воздух – кровь тонкой струйкой потекла из уголка его рта. Какаши приподнял его, пытаясь облегчить страдания, смотрел с болью, разрывая свою душу, но вот предложи ему кто сейчас не видеть этого, ни за что не согласился бы лишиться этих минут.
Наконец приступ прошёл, обессиленный Обито, сделав пару глотков из фляги, откинулся снова на жилет, посмотрел уже слегка затуманенным взглядом на Какаши, спросил внезапно:
- А Рин? Какаши проследил за ней?
Внутри всё замерло, слова вдруг разбежались, не оставив ни шанса дать ответ, которого Обито дожидался с надеждой на лице. Какаши с трудом втянул воздух, пропахший болью и кровью, и ответил, не пряча взгляда:
- Да, Обито. Какаши проследил за ней, как ты и просил.
- А они… они вместе? Ведь Рин…
- Нет! Он всегда был верен твоему признанию и никогда не посмотрел на Рин, как на свою девушку.
- Ааа…
Обито прикрыл глаз, снова кривя губы от накатывавшей боли, так что Какаши дал ему на этот раз капсулы сильнее, и через несколько минут мальчик впал в забытьё.
Копирующий сидел рядом, держа его за руку и глядя в изуродованное лицо, и думал, что даже эта реальность, эта, на первый взгляд, жестокая насмешка, как-то изменила его. Всё, о чём он упорно пытался не думать многие годы, снова предстало перед глазами. Сумел бы он в свои двенадцать вернуться и разобрать завал? Этот вопрос мучил его на протяжении долгих лет, и теперь он точно знал, что не смог бы. Только с Минато-сенсеем, но в тот момент шли такие напряжённые бои... И вины его в смерти Обито нет… ведь нет же?!
Он подозревал, что Обито мог не погибнуть сразу под камнями, и теперь это подтвердилось, даже несмотря на то, что источник был подозрительным и недружественным. Но и сам Копирующий много раз, стоя перед Мемориалом, прокручивал в голове то, что произошло, и ему становилось страшно при мысли о том, что же мог испытать Обито… и это делало память о нём ещё крепче и глубже. И больнее.
Какаши лёг рядом с приходящим в сознание мальчиком, обнимая его худенькое тело и пытаясь хоть немного согреть в его последние минуты.
- Спасибо, что вы рядом, - произнёс паренёк слабо, взглядывая на Какаши благодарно. – Надеюсь, Какаши знает, что я всегда хотел быть на него похожим.
- Да, он… знает.
Обито придвинулся ближе и закрыл глаз, засыпая. Постепенно его сон становился всё глубже, иногда Какаши придерживал его, когда он начинал метаться, но вскоре мальчик затих, дыхание его стало почти невесомым, медленным и неглубоким.
Копирующий очень хотел, чтобы Обито умер спокойно, но этому не суждено было сбыться – внезапно кашель скрутил слабое тело и буквально выкручивал его спазмами. Кровь пошла горлом, она вылетала чёрными комками, забрызгала лицо и руки Какаши, который не знал, чем он может помочь, и чувствовал внутри себя только злость. Злость на это место. На эту неизвестную технику, что вытаскивала изнутри самое болезненное и выставляла перед глазами без прикрас, которыми было так удобно маскировать то, что может не понравиться. А главное, злость на этот мир, в котором мальчишки становились воинами, шли на войну и умирали ради амбиций и притязаний совершенно им незнакомых людей, которые по каким-то законам были правителями этого мира.
Он похоронил Обито под деревьями, вырыв яму среди корней, хотя и понимал прекрасно, что это бесполезно: настоящий Обито похоронен под теми камнями много лет назад, а это почти невесомое тело могло развеяться первым же порывом ветра. Но тело не исчезало, а Какаши не останавливался, продолжая своё дело. Посидев немного рядом, он поднялся, надел жилет и, отряхнув руки о штаны, двинулся дальше, не оборачиваясь назад. И не видел, как затянуло туманом это место, как исчезли камни и деревья и как последним затянуло дерево, у подножия которого возвышался небольшой холмик…
Бета: Амирам
Гамма: Хасяндра
Жанр: яой, ангст, романс, мистика
Пейринг: Какаши/Ирука
Рейтинг: NC-17
Размер: макси
Состояние: в процессе
Саммари: И было великое Ничто, в котором бессмысленными потоками клубилась сила, которой было слишком много. Но однажды Мудрец Шести Путей потревожил его, сражаясь с Десятихвостым, и Ничто стало превращаться в Нечто, которое осознало себя и задалось вопросом всех разумных созданий – зачем я?..
Мудрец предложил вернуть его в прежнее состояние, но Нечто отказалось, ведь играть с разумом людей ему было гораздо интереснее, чем пребывать в бессмысленном неосознанном. И стало Нечто испытывать настойчивость и терпение людей, запутывая разум, играя со страхами и желаниями, заставляя еще раз совершить бесполезную попытку найти выход или сдаться.
И создал тогда Мудрец свиток, что позволял Нечто взаимодействовать с миром людей, когда захочется ему проснуться и поиграть. И дал он название свитку:
Лабиринт теней…
От авторов: написано по заявке и идее Хасяндра
от Амирам: полностью игнорируется спасение Обито Мадарой
Ссылка на предыдущие главы: Главы 1,2
читать дальшеИрука
Создавалось такое впечатление, что эта чёртова дорожка, густо обрамлённая низкорослыми деревьями и кустарником, вообще никогда не кончится. Умино шёл по ней уже приличное количество времени, а конца или хотя бы сворачивающих с неё троп так и не было видно. Просто бесконечный путь вперёд. Вперёд, и никак иначе. Казалось, что деревья по краям аллеи даже сильнее прижались друг к другу, переплелись своими пушистыми ветками, создавая непроходимую стену. Словно не живые, а искусственные стены отгораживали эту таинственную тропу от посторонних глаз, не давая проникнуть внутрь случайным путникам. И Ирука продолжал свой путь в одиночестве. Дрожа от холода и кутаясь в не по погоде холодную одежду, сильнее задирая воротник водолазки, натянув на пальцы края рукавов. При каждом выдохе изо рта вырывалось маленькое облачко пара, причудливо извиваясь и тут же тая в потоках холодного воздуха.
- Твою мать! Я так околею гораздо быстрее, чем найду выход из этой безумной головоломки, – чунин снова зябко поёжился и, подышав пару раз на коченеющие пальцы, зашагал дальше.
Нескончаемая аллея в одно мгновение превратилась в простую тропу. Под ногами вместо аккуратных, подогнанных один к одному камней, оказалась простая пыльная земля. Ирука огляделся по сторонам и без труда узнал место, в котором оказался столь непредвиденно. Коноха, вернее, подступы родной деревни. Буквально в нескольких метрах от себя Умино увидел мемориальный камень.
Возле камня неподвижно замерли две фигуры. Мужчина и женщина молча стояли напротив монумента, опираясь друг на друга. Что-то смутно знакомое, очень далёкое и безумно близкое было в образе этих двоих даже со спины. Ирука медленно подошёл ближе, с каждым шагом чувствуя что-то непонятное, тревожное и в чём-то даже волнительное. Шаг, ещё один. Умино уже практически вплотную приблизился к этим людям, вызывающим такие странные ощущения. Памятуя о том, что тихо подкрадываться со спины к шиноби, да и к гражданским тоже, не разумно, чунин тихо кашлянул, возвещая о своём присутствии.
В тот момент, когда он уже практически поравнялся со стоящими, женщина неохотно оторвала руку от придерживающего её спутника и обернулась. Сердце молодого преподавателя на мгновение замерло, даже показалось, что оно вовсе остановилось, а потом дёрнулось в груди, глухо ударившись о грудную клетку, и забилось в неистовом ритме. Дыхание перехватило, воздуха стало не хватать. Не в силах сделать ни вдох, ни выдох, Ирука осторожно отступил на пару шагов и, мучительно силясь вдохнуть спасительный глоток воздуха, неверящим взглядом уставился на обернувшуюся к нему женщину.
- М-мама? – казалось, мир перевернулся, всё вокруг заиграло странными, невиданными доселе красками и наполнилось непонятными звуками, сливающимися в неясный шум, скорее походящий на чей-то невнятный шёпот. В том, что он видит перед собой именно свою мать, сомнений не возникало. Это лицо… Он помнит его, помнил всегда. Тёплая улыбка, блестящие весельем глаза и звонкий радостный смех – всё это нельзя было выкинуть из памяти или хотя бы попытаться приглушить, несмотря на прошедшие годы. Мама… Но как же так? Мама мертва! Они оба мертвы!
В ту же секунду обернулся и стоящий до этого неподвижно мужчина. С замирающим вновь сердцем Умино узнал в нём отца. Это они, его родители! Но как? Что за бред? Или дзюцу? Ирука машинально несколько раз сложил печати, бормоча себе под нос «развейся», но ничего не изменилось. Его родители всё так же стояли перед ним и пристально смотрели на него.
Молодому человеку показалось, что он разучился двигаться, не только двигаться, но и дышать и говорить одновременно. Всеми силами стараясь выдавить из себя хоть слово, сделать хоть что-нибудь, Умино лишь в немом молчании открывал рот, стоя словно прикованный к земле.
- Кто ты? – тихим, ровным голосом, в котором сквозила неприкрытая угроза, произнесла женщина. – Кто ты и что здесь делаешь?
Мужчина в это время отошёл немного в сторону и встал почти позади Умино. Весь его вид, поза и нахмуренное, суровое выражение лица говорили сами за себя. Один неверный шаг, одно неправильное слово - и он бросится на чунина, намереваясь если не убить, то смертельно ранить однозначно.
Мысли бешеным хороводом носились в голове молодого преподавателя, напрочь отказываясь формироваться во что-то внятное и подходящее данной непростой и совершенно явно опасной ситуации. Чёрт! Что происходит? Что всё это значит? Как? Откуда? Ируке казалось, что он сходит с ума. Или это такое умело наложенное странное дзюцу или… В памяти снова возник тот странный человек и его голос. Он что-то говорил об игре, вернее, о необходимости пройти испытания и найти выход. Что же делать? И кто эти люди? Не могут же они на самом деле быть его родителями. При этой мысли сердце Ируки вновь пустилось вскачь, игнорируя все нормальные доводы здравого рассудка. Вот они, здесь, рядом, его мама и папа… Как же он страдал, оставшись сиротой, как плакал долгими холодными ночами, оставшись один на один с одиночеством, лишившись в одночасье самых дорогих ему людей. Это было так давно, но боль осталась всё ещё такой осязаемой, выворачивающей душу наизнанку, мучительно воскрешающей в памяти бережно там упокоенные воспоминания. Ему было тяжело, очень тяжело, но он справился. Он сумел преодолеть свой страх, свою боль и горечь потери, нашлись те, кто помог ему в этом. А теперь… Теперь он снова оказался на краю той чёрной бездны, что, возвращая эти родные сердцу и душе образы, утягивала в безысходность, заставляла с головой погрузиться в отчаяние.
Нет! Этого не может быть! Умино резко встряхнул головой, отгоняя непрошенное наваждение, заставляя себя собраться с мыслями и попытаться вникнуть в происходящее.
- Что ты молчишь? Ты не расслышал вопроса? – женщина напротив явно начинала нервничать. – Кто ты? И что здесь делаешь в… таком виде?
- Ирука. Я Умино Ирука, – со всем возможным для него сейчас спокойствием отозвался в конце концов чунин. – Шиноби Конохи…
- Ты не шиноби Листа, – теперь в диалог вступил стоящий рядом отец Умино. – И ты не… Ты не наш сын! А как и для чего ты принял его облик и почему до сих пор не снял хенге, мы сейчас выясним, - с этими словами мужчина принял боевую стойку и приготовился напасть.
- Стойте! – молодой человек лихорадочно соображал, что же ему сделать в данной ситуации, как объяснить и вообще, что сказать, чтобы успокоить двух разъярённых, судя по всему, его бесцеремонным использованием внешности сына, шиноби. – Но я действительно Ирука! Я ваш сын! Только… – чунин замер, пытаясь подобрать подходящие слова. – Но вас уже нет в живых. Много лет нет в живых и…
- Что ты несёшь? Как ты смеешь позорить имя достойного шиноби Конохи! – женщина на секунду запнулась, невольно оборачиваясь к камню. – Нашего погибшего сына…
- Ирука погиб на миссии несколько лет назад. И я не позволю тебе порочить имя преданного дзенина нашей деревни, имя нашего единственного сына! – с этими словами мужчина сделал ещё шаг в сторону ошалевшего от услышанного чунина.
- Подождите! О чём вы говорите? Я не погиб! И я не дзенин, как такое может быть? Это неправда! – Ирука сделал шаг в сторону мемориала, всем своим существом надеясь, что никто из его якобы родителей не нападёт на него сейчас и не ударит в спину.
Среди ровных рядов имён погибших он без труда отыскал своё, словно точно зная, где оно расположено.
- Чёрт! Да что же это за шутки, или… Это всё он! Это его происки, того человека! – Умино развернулся к обошедшим его уже аккурат с двух сторон шиноби. – Поверьте - всё, что вы сейчас видите, неправда, это… – Ирука запнулся, не понимая, как же ему объяснить причины своего появления здесь и, вообще, всю суть происходящего. Он и сам ещё далеко не всё понял, но точно знал, что его «испытания», как сказал тот странный незнакомец, начались. Вот только как теперь быть? Что делать? Как ему нужно себя вести, чтобы выбраться из этой ситуации? Вступать в бой со своими родителями Умино решительно не хотел, пусть даже понимая, что они вовсе не те, кого он так часто вспоминает, видит в своих снах и бережно хранит в памяти. Что это просто искусно созданный мир, другая реальность или…
Его размышления прервал звук доставаемого из ножен меча.
- Ты умрёшь от моей руки, нечестивец, посмевший посмеяться над нашим горем и над нашей памятью! – мужчина уверенно двинулся в сторону Ируки, намереваясь в кратчайшие сроки разобраться с неприятелем.
- Раз ты не ответил ничего вразумительного и так и не принял свой настоящий облик, мы вправе покарать нарушившего границу Конохи явно с недобрыми намерениями, – в руках женщины синхронно сверкнули лезвия кунаев.
- Стойте! Я не… – договорить ему не дали, мечник резко подпрыгнул и, на доли секунды словно растворившись в воздухе, стремительно налетел на Ируку сверху. Умино едва успел, практически распластавшись по земле, перекатываясь, уйти от смертельного удара. В ту же секунду возле его головы в землю вонзился кунай. Чунин подскочил, интуитивно перемещаясь в пространстве, уходя из возможной зоны поражения. Резкая боль прошила правое плечо - второй кунай, брошенный женщиной, всё-таки достиг своей цели, ну, или почти достиг. Наверняка она целилась в грудь, словно зная, наперёд определяя его дальнейшие действия и движения. В это мгновение, едва только Ирука замешкался, на него снова набросился человек в облике отца. С диким свистом рассекающий воздух меч словно молния сверкал перед самым лицом едва успевающего уворачиваться Умино. Под ногами угрожающе, до ужаса знакомым шипением затрещала взрывная печать, а мужчина напротив стремительно отскочил на значительное расстояние в сторону леса.
– Твою же мать! – чунин лишь каким-то чудом сумел вовремя сложить печати, и уже через секунду на месте взрыва рассыпалось на тысячи корявых щепок бревно, заменившее собой Ируку.
Против них двоих шансов у него было немного, очень немного. Оружия при себе было минимум, да и сама ситуация не давала толком сосредоточиться на бое. Не мог и не хотел Умино драться со своими родителями, хотя прекрасно понимал, что его они готовы убить в любое мгновение. Рана на плече вполне настоящая, кровоточит и отзывается острой, дёргающей болью до самых кончиков пальцев. Значит здесь, в этой своеобразной параллельной реальности, всё по-настоящему. И если умрёшь… то умрёшь со всеми вытекающими! Чунин невесело усмехнулся: – Бежать - единственное, что остаётся в данном случае, иного решения нет.
В опасной близости снова просвистел кунай, с гулким звуком вонзившись в дерево всего в нескольких сантиметрах от головы успевшего в последнее мгновение среагировать Умино. Ирука не стал даже сосредотачиваться на том, кто именно из «родителей» бросил его, а, решительно развернувшись и не теряя ни секунды, рванул вглубь леса. Вот сейчас ему как никогда пригодилось его умение идеально маскировать чакру.
Сколько он так бежал, не оборачиваясь, вкладывая в каждый прыжок, в каждый рывок все возможные силы, молодой преподаватель даже не мог понять. Время словно остановилось, словно всё окружающее его пространство замерло. Вот только он чувствовал позади угрожающе полыхающую чакру преследователей и вот уже не ощущает абсолютно ничего. Полная тишина. Лишь мелькающие ветви деревьев, лишь свист ветра в ушах от бега на выматывающей, предельной для его возможностей скорости. Ещё немного, ещё чуть-чуть, чтобы наверняка. Плечо напоминало о себе всё чаще. Ирука понял, что должен, в конце концов, остановиться и сделать перевязку. Проволочки в виду излишней кровопотери могут быть смертельно опасными. Неизвестно ещё, отстали ли эти двое или лишь притаились, скрывая свою чакру, и вот-вот настигнут его.
Всем своим существом прислушавшись к окружающей обстановке, насколько возможно просканировав ближайшую территорию на предмет чужого присутствия, Ирука остановился, поняв, что за ним не гонятся. По крайней мере, пока не гонятся или, наконец, потеряли его след.
- Что же это за чертовщина? И кто были эти люди? Нет, кто они - вполне понятно, но как? – Умино беспрестанно повторял все эти мучавшие его вопросы, наскоро отматывая дрожащими пальцами бинт со штанины, чтобы перевязать руку. – Вот же! Как всё-таки неудобно правше орудовать левой! – в полголоса чертыхаясь и периодически прислушиваясь и озираясь по сторонам, Умино справился-таки с перевязкой. Худо-бедно, в любом случае гораздо лучше, чем ничего.
Завершив с первой помощью, чунин устало привалился к стволу дерева и медленно сполз по нему на землю. Нужно было перевести дух и немного отдышаться, прежде чем двигаться дальше. Ещё неизвестно, что ждёт его впереди и каким образом придётся выпутываться из следующей передряги. Почему-то в том, что всё веселье только начинается, Ирука даже не сомневался.
Нужно было продолжать двигаться. Сидеть на месте и ждать спасения, вернее чуда, было бы неразумным. Да и от кого его ждать? Кто может узнать о случившемся и реально помочь выйти из этой ловушки? Ответ напрашивался только один, само собой разумеющийся реальный ответ – никто. Никто не узнает и никто не поможет, значит, нужно пытаться самому, других вариантов нет и вряд ли предвидится.
Ирука пошёл в выбранном наобум направлении, непрерывно оглядываясь, прислушиваясь, находясь в постоянной боевой готовности. Лес то редел, то сгущался просто до невозможности, преграждая путь переплетающимися, практически сросшимися друг с другом ветвями. Запах сырости и каких-то неизвестных растений неприятно щекотал нос. Как ни пытался, Умино не мог вспомнить наличие таких видов в Конохе. Неосторожно сделав слишком глубокий вдох, молодой сенсей чихнул, всего лишь на какое-то мгновение теряя связь с реальностью. А когда открыл зажмуренные на секунду глаза, перед ним на маленьком, свободном от труднопроходимого леса пространстве стоял Наруто.
Не тот Наруто, каким он был сейчас: повзрослевшим, возмужавшим ниндзя, а совсем ещё мальчишкой, учеником Академии. Глаза мальчика блестели от несдерживаемых слёз, тяжёлое дыхание рывками вырывалось из вздымающейся в бешеном ритме груди, его одежда, волосы и кожа были перемазаны грязью, а в некоторых местах даже кровью.
- Наруто, что с тобой? – Умино хотел было приблизиться к парню, как обычно обнять его и утешить, разобраться со всеми беспокоящими его проблемами, но… Юный шиноби дёрнулся от Ируки как от огня, отступил на несколько шагов и поднял на него полные слёз, боли и отчаяния глаза.
- Как вы могли, Ирука сенсей… – еле слышно проговорил мальчишка.
- Что? Ты о чём, Наруто? – чунин непонимающе уставился на своего бывшего теперь воспитанника, всеми силами стараясь сдержаться, мысленно возвращая себя к недавним событиям и причинам, породившим столь странные видения, действия или как там можно назвать всё происходящее сейчас безумие. Но сердце просто немыслимо разрывалось от боли при одном только взгляде на страдания светловолосого паренька, стоящего напротив, с силой сжимающего кулаки, старательно сдерживающего предательскую дрожь.
- Как вы могли, Ирука сенсей? Как? Зачем вы обманули меня? Зачем предали Коноху? Ведь вы… Вы говорили, что я для вас особенный, что вы мой друг, и я могу вам доверять! Зачем вы сделали это? Зачем? – как ни старался мальчишка, но не сдержался и перешёл на крик, яростно сверкая глазами и делая шаг навстречу Умино.
- Что случилось, Наруто? Что произошло? Я не понимаю…
- А что тут непонятного? Ты предал всех тех, кто тебе доверял, предал свой дом, свою деревню, – вздрогнув всем телом от неожиданности, Ирука услышал знакомый голос прямо у себя за спиной.
- Мизуки?
- Не произноси моё имя своим грязным ртом, мерзкий предатель!
Умино не успел даже развернуться к говорящему, как почувствовал сильный толчок в спину и, не успев вовремя переместить вес с одной ноги на другую, сделав несколько мелких заплетающихся шагов, приземлился на колючую, полусухую траву. Пытаясь тут же подняться, он неудачно слишком сильно опёрся на раненную руку и со стоном завалился обратно.
- Не рыпайся! – прошипел прямо над ним разъярённый Мизуки.
- Что происходит? Мизуки, ты… Что ты делаешь?
- Ещё раз повторяю! – беловолосый с силой пнул лежащего на земле Умино. – Не смей больше произносить моё имя своим поганым ртом, предатель!
- Предатель? – Ирука интуитивно сгруппировался, укрываясь от возможных ударов нападающего. – О чём ты говоришь? Я не понимаю…
- Не понимаешь? Значит, надоумить мальчишку потворствовать твоим хитроумным планам, заставить его пойти против родной деревни, совершить преступление - это тебе было понятно! А теперь, когда попался на горячем, когда тебя поймали, ты решил в незнанку поиграть! Хорошо! Будь по-твоему! Я посмотрю, как ты заговоришь, когда я тебя доставлю к Ибики!
- Да что произошло-то? – задыхаясь от боли и обиды прокричал отпрянувший как можно дальше от наседавшего на него беловолосого Ирука. – Это бред какой-то! Я ничего не понимаю!
- Ах, не понимаешь?! Сейчас объясню доходчивей!
- Мизуки сенсей! Вы не…
- Успокойся Наруто, всё будет хорошо, теперь я знаю, что ты ни в чём не виноват, и смогу оправдать тебя перед другими, не переживай, – Мизуки повернулся в сторону стоящего позади него мальчишки и с улыбкой, моментально появившейся у него на губах, потрепал светловолосую вихрастую голову. – Я тебе верю, и я знаю, что ты ни причём в этой ужасной заварухе.
- Но я же сам! Я украл свиток и…
- Ты не сам его украл! Ты украл его по наставлению человека, которому доверял и считал своим другом, которого чуть ли не боготворил!
Наруто шмыгнул носом и, смахнув непрекращающиеся слёзы с лица, вновь подошёл ближе к Умино, глядя на него исподлобья и гневно сверкая голубыми как небо глазами.
- Ирука сенсей, зачем? Зачем вы это сделали? Ведь вы… Вы всегда говорили, вы учили нас, что интересы Конохи превыше всего! Нет ничего важнее для ниндзя, чем его долг перед деревней! Вы… Вы! Как вы могли, Ирука сенсей! – белокурый мальчишка на мгновение потупился, словно задумался о чём-то своём, очень важном для него в данный момент. – Вы лгали нам. Нам всем!
- Наруто! Это невозможно! Это неправда! – Ирука, наконец совладав со своим непослушным телом, моментально вскочил на ноги, заставляя при этом беловолосого сделать шаг назад и принять боевую стойку. – Поверь! Я не могу тебе сейчас объяснить, что и как происходит на самом деле, но… Это очень сложно и не понятно даже для меня самого!
- Прекрати дурить мозги мальчишке! – злобно прокричал Мизуки, выставляя вперёд обе руки с блеснувшими в них кунаями. – Я никогда тебя за это не прощу! Готовься к смерти, Умино Ирука, мой когда-то лучший друг и товарищ! К смерти от моей руки! – беловолосый уверенно двинулся в сторону пытающегося в конце концов прийти в себя чунина.
- Мизуки, нет, послушай меня! – Ирука пытался заговорить с обезумевшим от жажды праведной мести молодым человеком. – Всё, что сейчас происходит, происходит не на самом деле! И вообще… Чёрт! Чёрт! Чёрт! Ты ведь всё равно сейчас меня не услышишь, всё равно не поверишь в то, что я говорю, – Умино стал аккуратно, стараясь не показывать своего безумного страха, окутывающего его с каждой секундой всё сильнее, пятится назад.
- Не смей убегать! Или твоей смелости хватило лишь на то, что бы обмануть доверившегося тебе ребёнка? – беловолосый наступал, шаг за шагом приближаясь к отходящему в глубь леса Ируке.
- Нет! Нет! Чёрт, нет! Ты не поверишь и не поймёшь меня сейчас! – Умино, пристально следя за каждым действием противника, медленно отходил назад. Снова ему навязывалась безумная по своей задумке битва. Битва, не имеющая ничего общего с естественным, нормальным ходом вещей. – Мизуки, подожди… – молодой преподаватель не успел закончить своей фразы, как блондин резко метнулся в его сторону и, прижав к стволу векового дерева, надавил ребром куная на горло, заставив захрипеть от удушья и почувствовать тонкую горячую струйку крови, стекающую за воротник водолазки.
Мизуки не шутил, теперь Умино понял это со всей ясностью. Более того, он был уверен в его виновности, был уверен в том, что Ирука действительно предал самые дорогие для него идеалы, не погнушавшись ни чем ради достижения цели. А значит, был готов по-настоящему расправиться с предателем прямо здесь и прямо сейчас.
- Да что же это такое! За что? – Ирука сконцентрировался и, использовав технику замещения, которой владел практически в совершенстве, оставил на расправу своему бывшему другу корявое полено. И как раз вовремя, за секунду до того, как Мизуки с размаху ударил его кунаем, зажатым во второй руке, прямо в сердце.
- Мерзавец! Ты снова сбежал! – послышалась гневная тирада беловолосого. – Далеко не уйдёшь! Я всё равно тебя убью!
Умино уже успел сориентироваться в пространстве, мельком замечая, что его бывший ученик не шевелясь стоит и смотрит на происходящее. Наруто даже не пытался ввязаться в бой, лишь со стороны наблюдая за своими сенсеями. В этот момент Ирука почему-то почувствовал просто неистовый прилив радости. Настоящий Наруто никогда бы не остался в стороне! Ни за что он не позволил бы при нём избивать дорогого ему человека. Вывод из этого всего был один единственный - снова этот безумный фарс, снова эти непостижимые для обычного времени действия.
Ирука слишком сильно задумался, слишком неразумно повёл себя в следующее мгновение, позволив себе расслабиться на доли секунды. В этот момент его бывший беловолосый друг уже держал его в смертельном захвате. Ещё несколько миллиметров и он просто свернёт Умино шею.
- Не думал никогда раньше, что ты настолько силён, – прохрипел Ирука, обеими руками впиваясь в сдавливающую его горло ладонь.
- Я такой же дзенин как и ты, и звание это получил не за спасибо! – беловолосый несколько ослабил хватку, давая возможность своей жертве говорить.
-Ты? Дзенин? В принципе, это так же нереально звучит, как и то, что я дзенин, – не сдерживаясь, отозвался Ирука.
- Хватит разглагольствовать, ублюдок! Сейчас я, наконец, закончу твоё жалкое существование! - с этими словами Мизуки отшвырнул Ируку на пару шагов от себя, прочертив не только на его шее, но и на груди, едва прикрытой разорванной ещё в первом сражении водолазкой, ярко алые полосы от ногтей.
Умино в этот раз не растерялся и, осознав всю необходимую важность умения постоять за себя в этом странном мире, сгруппировавшись отскочил назад. Как бы он ни старался отойти от противника на более дальнее расстояние, Мизуки словно фантом оказывался рядом через какие-то доли секунды.
- Мизуки! – снова попытался заговорить с обозлённым другом Ирука. – Хватит! Это всё действительно неправда! – в этот момент буквально в миллиметре от его уха просвистел брошенный беловолосым кунай.
- Убью суку! – Мизуки сломя голову ринулся в сторону молодого преподавателя.
Удар. Второй. Ещё удар. Захват. Залом. Удачный манёвр, выворот. Словно в замедленной съёмке, происходящие действия, наконец, приобретают свои реальные формы и образы.
Ирука полностью сосредоточился на обороне. Он делал всё, что мог, чтобы не только не убить, но и даже не ранить своего навязанного столь странными обстоятельствами противника.
Получалось, почти получалось… Да кому он врёт! Вообще не получалось! С каждой секундой Мизуки нападал всё сильнее и сильнее, не скрывая своего безумного желания убить Умино.
- Нет! Нет! Нельзя! Это не правильно! – с немыслимым трудом отбивая каждый последующий удар, Ирука чувствовал, как остатки сил покидают его.
Беловолосый же в этот момент зарычал от клокочущей в нём ярости и с молниеносной силой бросился на всё отступающего вглубь леса противника, который даже не соизволил нападать, а лишь пытался защищаться всеми возможными способами.
- Убью!
В эту последнюю секунду Ирука, даже сам не понимая как, в самый последний момент перенёс себя буквально на несколько сантиметров в сторону от намечающегося удара шиноби. Мизуки на мгновение замер, потом сдавленно захрипел, медленно оседая на землю.
Окровавленный кунай в своей руке, которая уверенно пронзила грудь ниндзя Листа, такого же, как и он сам, Ирука ещё долго рассматривал непонимающим взглядом: - Как? Как так вышло? Я ведь… Я ведь не хотел, не пытался и даже не думал! И…
- Мизуки сенсей! Мизуки сенсей!!! – мимо пронёсся безумный вихрь, даже не думая притормозить или остановиться хоть на секунду. В одно мгновение светловолосый мальчишка оказался возле тела своего учителя и припал к его груди, безудержно рыдая.
– М-Мизуки сенсей! Вы же… Вы же не можете меня бросить! Вы же не должны! Вы обещали всегда быть рядом!!! – Наруто, не видя ничего вокруг, сгорбившись, прижимался к груди своего мёртвого сенсея.
- Мммммм….. Да что же это такое? Как такое вообще может быть!!! – Ирука, стоящий в нескольких шагах от распластавшегося над телом своего сенсея Наруто, стал медленно пятиться назад, продвигаясь вглубь леса. – Чёрт! Опять лес! Снова эти грёбаные дебри! Но останавливаться нельзя! Бежать… Снова надо бежать!
Какаши
И всё же, Какаши решил для начала навестить казематы, вход в которые, как он знал, был совсем недалеко отсюда, стоило лишь повернуть направо и пройти около двух кварталов. Так что он, напряжённо осматриваясь по сторонам, двинулся по улочке прямо, выискивая подходящий поворот. Стараясь не пропустить возможную атаку, внимательно всматривался в фасады домов, искал любое, даже самое незначительное движение за тёмными провалами окон или дверей, но ничего не находил. Словно он совершенно один находился когда-либо на этих пыльных улицах, что были так плотно застроены домами, что между ними и прохода меленького не оставалось, не то, что дороги. А Копия в это же время старался разобраться в ситуации, и было что-то, что не давало ему покоя, словно упустил важную деталь, которая могла дать ему хоть и не ключ к загадке, но маленькую подсказку. Но это что-то лишь дразнило раздражающе его разум, но ближе не подходило.
Постепенно дома стали отступать в стороны, снова заклубился туман, а из него в хаотичном порядке вырастали деревья. Причём такие, что в самой Конохе вообще редко встречались – словно он очутился вдруг в вековых лесах. И всё это снова подвело его к тому, что либо это гендзютцу, и тогда он просто сейчас сидит на кухне у Ируки, вероятно, рядом с ним самим, или же неизвестная техника переноса, для которой прикосновение и не требуется. Он остановился, разглядывая деревья, скрываемые туманом, впереди себя, и развернулся, собираясь идти назад, потому что плутать в неизвестном лесу совсем не входило в его планы, нужно было скорее проверить казематы, а потом уже идти в центр, в Ре…
Размышления его были прерваны звуком взрыва, что раздался, словно сквозь подушку, но, тем не менее, был отлично слышен впереди. Какаши снова обернулся к лесу и замер на мгновение, потому что среди деревьев увидел призрачные фигуры, что бегали среди стволов, прятались, складывали печати и кидали кунаи в цель. Звуки взрывов от печатей стали раздаваться уже со всех сторон, дым смешивался с искусственным туманом, и лучи солнца, что разрывали клубящуюся пелену, золотыми гранями падали на прелую листву, устилающую землю. Бой, похоже, был в самом разгаре, так что дзенин решил укрыться до тех пор, пока не узнает, где же он оказался.
Какаши заскочил на ветку как раз вовремя, потому что мимо пронеслась фигура с Коноховским хитаем, метнула печать на кунае и тут же повалилась навзничь, когда ответный удар настиг шиноби с другой стороны. Кровь хлынула на мокрые листья, и Какаши применил хенге отвода глаз, потому что фигуры становились всё плотнее, и через них уже не просвечивали деревья, вот только лиц дзенин разглядеть не мог – словно дымка окутывала их, пряча возможно знакомые черты. Судя по форме, это были шиноби Листа, что вели бой с кем-то, издали определяемым как Туманники. Сердце его неприятно кольнуло, как и всегда при воспоминании об этих врагах: был у него счёт, который он не мог закрыть никаким количеством уничтоженных ниндзя, никакой местью, ничем…
И тут он услышал невдалеке голос… Голос, что взорвал его сознание, заставив со всей возможной скоростью броситься вперёд, забывая о том, что это не реальность, что это может быть опасно. Едва успел выглянуть из-за дерева, чтобы увидеть шиноби, что, тряхнув каштановыми волосами, кинулась вперёд.
- Я достану его! – ещё девчоночий, звонкий, полный азарта и бесстрашия голос.
- Стой, это же ловушка!.. – раздалось сбоку, но это не остановило горячую девушку. Она лишь махнула рукой – мол, знаю, и бросилась вперёд, вынимая печати из сумки.
Какаши чуть следом не кинулся, внутри всё загорелось от желания остановить, поймать и не дать больше и шага сделать, но голос сбоку остановил его новой узнаваемостью.
- Она никогда не слушает… Тебя, она слушала лишь тебя!
Какаши обернулся, потому что слова эти, без сомнения, были сказаны его учителем, но фигура уже теряла свои очертания, плавясь в воздухе и оставляя золотой отблеск волос лучу солнца, что снова пробился сквозь туман. Копирующий перевёл взгляд на шиноби и успел увидеть шаг, который и был концом. Мощная печать, что была замаскирована так умело, что и он бы заметил с трудом, сдетонировала, взрываясь, разнося всё в диаметре трёх метров, калеча, разрывая живое тело, выдирая из него душу и выкидывая её прочь.
Рин упала невдалеке, словно сразу теряя всю свою кровь, что окрасила развороченную вокруг землю. Какаши в два прыжка оказался рядом, стараясь не терять из поля зрения и деревья кругом, но, едва коснулся тёплого ещё тела, как забыл обо всём. Это была Рин. Рин, что ещё несколько лет после смерти Обито старалась быть с ним рядом, но ушла, не в силах жить в тех рамках, что Какаши сам поставил между ними. Верный признанию друга, он не давал никакого повода думать, что между ними может быть хоть что-то более близкое, чем отношения двух друзей. Могло ли это его решение стать причиной её безрассудства? Был ли её азарт лишь отражением стремления к смерти?.. Какаши не знал ответа, он лишь касался её лица, пачкая руки горячей ещё кровью, и слушал стук своего сердца, что билось в сумасшедшем ритме, нарушая тот покой и те стены, за которые он обычно прятал воспоминания о своих возможных ошибках. Особенно горько было осознавать, что сделанное считаешь правильным, несмотря на результаты, к которым оно привело…
- Это твоя вина!! – раздалось невдалеке яростное, и Какаши едва успел отпрыгнуть от веера сюрикенов, что воткнулись в землю туда, где он сидел ещё секунду назад.
Копирующий поднял повязку и среди красных деревьев увидел невысокую фигуру, что быстро перемещалась ближе, поднимая руку для броска. Какаши перепрыгнул на другое дерево, оставляя вместо себя старую ветку, что валялась рядом, и та через мгновение разлетелась на куски, а голос продолжил:
- Твоя жизнь взамен на её, Какаши! Что ты можешь сказать в оправдание?! Ничего!!
- Кто ты? Что тебе надо? – крикнул он, впрочем, уже подозревая, кто это может быть в этом абсурдном в своей реальности месте.
- Перед смертью твоей я скажу тебе имя! – голос стал удаляться, фигура среди стволов размазалась, туман застил её и совершенно скрыл за собой.
Копирующий медленно опустил хитай, закрывая глаз, и снова посмотрел на то место, где лежала Рин. Вернее то, что от неё осталось, но там ничего не было: ни тела, ни крови. А только ровная земля, кусты, камни и бой, что с новой силой разгорался вокруг.
- Я достану его! – раздалось снова, и Какаши вздрогнул, невдалеке заметив Рин уже спереди, едва не поймав её взгляд, полный безрассудной решимости.
- Стой, это же ловушка!.. – и теперь Какаши увидел почти радость, что расцвела на лице девушки, она махнула рукой и, достав печать, прыгнула на соседнее дерево.
Тёмное пятно на коре оказалось той самой печатью, которая взорвалась, едва нога ниндзя коснулась ветки. Мощный взрыв разворотил ствол и, вбивая в тело куски древесины, отбросил её в сторону, безжалостно швыряя девушку на землю. Какаши оказался рядом через мгновение и сам не заметил, как позвал:
- Рин…
Несмотря на страшные раны, она открыла глаза, которые вспыхнули при взгляде на него.
- Ка… каши… - едва слышно, с трудом разлепляя губы, шепнула, прежде чем умереть.
Дзенин трясущимися руками закрыл её глаза, в которые не мог смотреть больше ни минуты, а голос учителя за его спиной произнёс снова:
- Считаешь, это твоя вина? Мой гениальный ученик?
Копирующий не оборачивался, зная, что его учитель никогда не задал бы ему подобного вопроса, потому что ясно было - вина Какаши в этом есть, но совершенно не такая, как могло бы показаться вначале. Была вина, но… Не в её смерти.
- Кто ты такой? Почему играешь со мной? – спросил он сквозь зубы, едва сдерживая злость.
- Я? Играю? Нет, ты что-то путаешь, воин. Я совершенно серьёзен в своих вопросах, ты серьёзен. Думаешь, это я спрашиваю? Думаешь?
- А кто тогда?
- Кто? Подумай, кто? Кому надо знать, что ты сделал, к чему пришёл? Мне? Мне надо лишь тоже!
Копирующий, никак не привыкший к такой манере разговора, обернулся и вздрогнул – несмотря на то, что голос раздавался почти над его ухом, сзади никого не было. Он огляделся и вдруг заметил знакомую фигурку уже на дереве невдалеке. И снова он наблюдал, как Рин рвётся вперёд, не слушая Минато-сенсея, как на этот раз кунаи с привязанными печатями настигают её и разрывают её тело на куски. Но он, вспрыгнув на дерево, больше не приближался к ней.
- Я не видел её смерть, значит, здесь может быть множество вариантов. Получается, эта техника берёт знания из моей головы… - Какаши огляделся и вовремя – невысокая фигура маячила на краю зрения.
- Ненавижу, убийца! – раздалось снова, и Копирующий тут же отскочил уже на рефлексах, и не зря – место, где он сидел, просто взорвалось от мощной печати. – Умри, тварь! Только кровь твоя сможет смыть её смерть с твоей совести!
- Кто ты? Выходи! И я не признаю своей вины! Это жизнь шиноби – умереть, когда придёт время. Так кто ты?
Ответом ему стали всё удаляющиеся звуки боя, голос не вернулся, и всё стало заволакивать туманом. Какаши встал, огляделся и пошёл медленно вперёд, понимая, что здесь больше делать нечего.
Чем дальше шёл Копирующий среди всё больше темнеющего леса, тем явственнее понимал, что это место ему знакомо. Ещё не вполне уверенный, он внимательнее вглядывался в очертания скал, что проступали сквозь туман среди расступающихся деревьев. Мелькнула мысль, что никак это не может находиться на территории Конохи, но шиноби уже понял, что в этом мире с ним может произойти всё, что угодно. И ему придётся приспосабливаться к этому до тех пор, пока он не поймёт, как же ему найти Ируку и выбраться отсюда.
В тумане проступили какие-то развалины, и Какаши осторожно подошёл ближе – это были остатки разрушенного моста, что нависал над клубами тумана, скрывающими всё остальное. Мост, тот самый, который им нужно было уничтожить много лет назад… То самое задание, когда Какаши потерял только обретённого друга - Обито, который несколькими словами сумел перевернуть его глубоко раненное мнение о правилах и жизни.
Какаши огляделся и отпрянул: напротив него стоял человек, укрытый туманом. Невозможно было разобрать черты его лица или даже цвет волос, всё было серым и неуловимым, но вот то, что человек собрался напасть, Какаши понял сразу.
- Что тебе надо? – успел спросить он, прежде чем подвёргся первой атаке. Сложив печати, тень кинулась на него, осыпая огненными всполохами. Ставя водную защиту, Какаши сумел отрешиться от вопросов, что не давали ему покоя, и на время боя снова стал тем холодным и жестоким Шаринганом Какаши, каким его знали враги.
Человек молча нападал, но по его движениям Копирующий ясно видел, что его снедают злость и ярость. Снова и снова он то атаковал дзютцу, то подлетал совсем близко и вступал в ближний бой, но ни на миг не показывал своё лицо. И это начинало злить, потому что как Какаши ни старался, как ни пользовался Шаринганом – противник всегда успевал уклониться.
- Ещё раз спрашиваю – кто ты такой? – зло процедил Какаши, отскочив на безопасное расстояние и готовясь к новой атаке.
- Что даст тебе имя? Разве недостаточно ненависти? – ответила внезапно фигура, останавливаясь и покачиваясь в такт порывам ветра.
- Обычно, если я не на войне, предпочитаю знать, если есть что личное.
- Личное? – голос гулко разнёсся по лесу. Тень смеялась, мерцая, и от этого неживого смеха становилось жутко. С криком откуда-то из-за спины поднялась стая птиц, заглушая смех хлопаньем крыльев. Постепенно темнело.
- Что смешного? – спросил Какаши уже спокойнее, настолько его поразил тон незнакомой тени.
- Личное… Да, это всё личное! Скажи, Хатаке Какаши, что не давало тебе спать по ночам до тех пор, пока ты не стал той бездушной сволочью, какой был до встречи с Ирукой?
- Что тебе до Ируки?! – вскинулся Какаши, с яростью пуская Вихревую воронку в сторону противника.
- До Ируки? – ускользнув из-под удара, тень переместилась выше и с безопасного расстояния смотрела в сторону Какаши. – Мне нет дела до Ируки – сам с ним разбирайся. Главное – это то, что больше не волнует тебя сейчас!
- Что меня не волнует? – спросил Какаши уже тише, пока не собираясь нападать.
- Не понимаешь меня?! – крикнула тень и помчалась к шиноби, с огромной скоростью складывая печати, за которыми Какаши не мог уследить даже Шаринганом.
Оказавшись совсем близко, фигура, которая, несмотря на туманный вид, определённо имела плотность и силу, ударила по шиноби техникой, выглядевшей как Рассенган Наруто и его Чидори одновременно. Но поражающая сила всё же была совершенно не такой, как в реальном мире: Какаши упал на землю, оглушённый, неспособный и пальцем пошевелить, придавленный сидящим на нём сверху противником, но живой. Тот стал чётче – в тумане можно было понять, где глаза, где нос и губы, но само лицо всё ещё ускользало, постоянно перетекая клубами густого тумана. Только блеснули зубы в оскале, когда тень замахнулась, готовясь к последнему удару кунаем, в котором было что-то знакомое. Какаши не было страшно – он давно приучил себя к мысли, что умрёт на поле боя от вражеской техники, но он никогда и подумать не мог, что туманное нечто сумеет практически обездвижить его и заколет, словно жертвенное животное. Он вдохнул сырой воздух и попытался расслабиться, но в этот момент его противник замер, прислушиваясь – невдалеке послышался какой-то грохот.
- Не пришло ещё твоё время, оказывается, шиноби, - произнесла тень, теряя плотность и очертания. – Но не расслабляйся – мой счёт к тебе ещё не закрыт! Ты можешь перебирать в памяти всё, что тревожило тебя, но моя ярость не обойдёт тебя стороной – ты не сможешь оправдаться. Ещё встретимся!..
С последними словами, что были произнесены со злостью и горечью, туманная фигура словно распалась, налетевший порыв ветра подхватил бесформенные клубы и развеял их среди деревьев.
Онемение пропало, Какаши сумел сесть, а потом и встать, и хотя тело ещё немного покалывало – он был готов идти дальше. Но не был уверен, что ему этого хочется – совершенно нереальные события грозили выбить из-под ног обычную его невозмутимость. Сложно было приспособиться к тому, что происходило вокруг него, к тем картинам, что разворачивались перед его глазами.
Медленно двинувшись вперёд, Копирующий, чутко прислушиваясь к шуму невдалеке, прокручивал в памяти только что с ним произошедшее и с трудом успокаивал себя – прошлое, которое ему с таким трудом удавалось закрыть глубоко в памяти, всплывало и тревожило всё сильнее. Он понимал, что после того, как видел несколько вариантов смерти Рин, о которой узнал от шиноби, участвовавших с ней в том бою, он совершенно не хочет вспоминать, в чём же его обвиняет неизвестная тень…
Какаши ненадолго потерял ход времени, чего с ним не случалось раньше, а когда очнулся - почти совсем стемнело. В густых сумерках, просачивающихся сквозь плотные ряды деревьев, он разглядел открытое пространство, к которому подходил со всеми предосторожностями. Развороченная земля, усыпанная большими, явно взорванными камнями, что-то, напоминающее холм посредине… Какаши вздрогнул, когда до его слуха донёсся тихий то ли вскрик, то ли всхлип. Ещё не веря, но уже зная, что его ждёт впереди, он осторожно стал перепрыгивать с камня на камень, внимательно прислушиваясь. Вот, снова! Словно кто-то плачет, сдерживаясь изо всех сил, и звук этот идёт прямо из-под большого завала камней. Какаши сложил печати, активировал стихию Воздуха и стал потихоньку оттаскивать глыбы камней прочь. Звуки стихли, а потом раздалось робкое:
- Кто здесь?
Какаши замер, с трудом перебарывая свои эмоции, которые грозили захлестнуть его своим отчаяньем, но ответил почти недрогнувшим голосом:
- Не бойся, малыш. Я пытаюсь разгрести эти камни, чтобы освободить тебя.
- Ясно, - снова всхлипнули, пытаясь сдержаться. – Я постараюсь… не бояться.
Какаши закусил губу под маской так, что почувствовал металлический вкус своей крови, но не почувствовал и тени боли, потому что в груди его болело куда как сильнее.
Камни помельче отбрасывались легко, те, что покрупнее, приходилось убирать с осторожностью – Какаши совершенно не хотел, чтобы что-то обрушилось и придавило того, кто ждал сейчас внизу его помощь. Наконец, когда он Вихревой Воронкой поднял мелкие камни и песок, он увидел фигурку подростка, что лежал именно так, как Какаши и запомнил – наполовину прижатый огромным валуном. Левого глаза у парнишки не было, лишь потёки крови совершенно испачкали лицо, засыпанное к тому же землёй.
- Мне легче, - прошептал мальчишка, пытаясь улыбнуться, но не смог.
Копирующий смотрел на свой кошмар, что мучил его столькими ночами, когда он в который раз прокручивал перед собой все действия, что проделал в тот злополучный день. Мог ли он сделать всё лучше? Так, чтобы не пришлось оставлять под камнями человека, что первым смог изменить что-то в холодном Какаши.
- Потерпи ещё немого, я попытаюсь сдвинуть этот валун, - он очень, очень старался, чтобы голос его звучал спокойно – как бы ни сомневался Какаши в реальности этого мира, причинять ещё больше боли своему видению он не собирался. Даже если и понимал, что то, что перед ним – есть лишь он сам…
На то, чтобы справиться с огромным камнем, у него ушло максимум сил, и теперь Какаши не смог бы противостоять врагам при нападении на него, но он не жалел, потому что вздох облегчения, что он услышал от парнишки, от Обито, стоил всех его усилий. Какаши подошёл совсем близко, осматривая искалеченное тело, отмечая, что он никак не может помочь, может лишь облегчить страдания, а они, по-видимому, становились всё невыносимее. Мальчик стал тихонько подвывать, не в силах хранить молчание.
- Позволь мне помочь тебе, - Какаши присел рядом с Обито, глядя на чумазое лицо, по которому текли слёзы, вымывая дорожки на бледных щеках.
- Д… да, пожалуйста! – проскулил тот, пытаясь дотянуться до шиноби левой рукой. Правой не было, – полностью раздробленная, она была просто оторвана от тела, что тоже очень пострадало от камня. Какаши встряхнулся, отсекая от себя все эмоции, поднимая в памяти все свои знания по оказанию первой помощи. В сумке всегда хранился запас разных таблеток, что могли и боль уменьшить, и в забытьё ввести, но Копирующий выбрал именно те, что уменьшали боль. Обито послушно проглотил капсулы и буквально через несколько секунд явно расслабился, вздохнул глубоко и закашлялся, выплёвывая брызги крови.
- Я умираю? – спросил вдруг так просто, что Какаши не нашёл ничего, кроме как ответить предельно откровенно:
- Да, малыш, это конец.
- Я так и понял, - попытался кивнуть пацан, но передумал. – Я… Мне что-то спать хочется.
- Кровь течёт из… руки. Я могу прижечь, иначе ты истечёшь очень быстро. С другой стороны – это сократит твои страдания.
- Прижгите. Я шиноби, я не должен стремиться к лёгким путям.
«Глупый!» - чуть не сказал вслух Какаши, но всё же с уважением отнёсся к словам маленького шиноби.
- Тогда вот, - Копирующий поднёс к губам мальчика рукоятку куная, - прикуси.
И после того, как зубы сжались на металле, Какаши сложил печати и, выпустив Катон, осторожно прижёг рану на боку, из которой вытекала кровь на пыльную землю, а так же изорванные бок и бедро. Тело мальчика выгнулось, он застонал от боли и, кажется, потерял сознание. Какаши почувствовал, что ему не хватает воздуха, и рванул маску вниз, заперев все чувства на замок; достал бинты, перевязал на скорую руку почерневшие раны, снял свой жилет и, боясь шевелить тело, осторожно подсунул его под голову Обито, который в этот момент пришёл в себя.
- Хочешь пить? – спросил Копирующий, контролируя свой голос.
- Да, - облизнув пересохшие губы, едва ответил мальчик.
Какаши напоил его, намочил платок и обтёр лицо, убирая землю и пыль, осторожно убрал грязь с правого глаза и тут Обито его открыл, уставившись прямо в лицо Копирующего.
- Ой, это вы?
- Кто?
- Наверное, я уже умер, если меня встречаете вы, Сакумо-сан!
Какаши онемел на минуту, глядя на подростка, что почти улыбался ему.
- С чего ты взял, что я Хатаке Сакумо?..
- Просто вы так похожи на Какаши! А его отец, как мне сказали, умер. Так что и я умер, раз меня вы встречаете. Наверное, это потому, что мы с Какаши стали друзьями?
Копирующий едва дыхание перевёл, раздумывая, что бы ответить парню.
- Если бы ты умер, то и боли не было бы.
- И правда, - Обито нахмурился. – Но она всё дальше, словно я уплываю. Значит, я почти умер, потерял сознание. Так?
- Так… Так, малыш, - согласился Какаши, садясь ближе и прикасаясь к плечу Обито. – И я встречаю тебя, потому что ты стал очень важным человеком в жизни Какаши. Он оценил тебя, несмотря на то, что долгое время отталкивал. И он будет очень, очень скорбеть о твоей смерти!
- Правда? – с надеждой спросил мальчик, заглядывая в лицо Какаши, которое исказилось от тех чувств, что он сейчас испытывал. – Но… Мне так хотелось, чтобы он вернулся за мной…
Голос парнишки вдруг стал очень тихим и тревожным, он отвёл взгляд, не желая, или просто боясь встретиться с взглядом Какаши.
- Малыш, он хотел, но...
Молчание было ответом, только из-под дрожащих ресниц потекли снова слёзы.
- Вы обманываете. Я лежал и лежал! Мне было так страшно, так холодно и больно… Но никто не пришёл! Он забыл, да? Забыл обо мне?! – Обито почти кричал, вздрагивая всем телом так, что бинты снова стали промокать от крови.
- Стой, остановись! – дзенин прижал мальчика за плечи к земле, пытаясь успокоить. – У вас было задание, ты же помнишь! Мост Канаби, надо было уничтожить его во что бы то ни стало. И Минато-сенсей, когда пришёл на помощь, унёс с собой Рин и Какаши, потерявшего сознание. А потом были бои, и… и именно это Какаши не мог простить себе долгие годы!
Обито затих, слушая сбивчивые слова жадно, сжимая спекшиеся губы.
- Годы? – прошептал. – Годы…
- Да, прости его, Обито! Он не справился бы один, а потом просто… опоздал, он так хотел вернуться, но война… Чёртова война!!
Мальчик в его руках расслабился, начав тихонько всхлипывать, стараясь сдержаться, ведь шиноби не плачут, но не в силах заставить себя перестать.
- Ладно, - ответил, шмыгая носом. – Я понимаю, просто мне было…
- Страшно?.. – Какаши положил руку на голову Обито и как-то неловко, несмело погладил, пытаясь передать подростку то сострадание, что билось в его груди, не находя выхода. – Какаши всегда помнил о тебе, и то, что он не смог прийти тебе на помощь сразу, чуть не сломило его… - дзенин заговорил глухо, начиная уходить в свои воспоминания, но Обито вырвал его из тёмного омута памяти, с уверенностью воскликнув:
- Нет, что вы, Сакумо-сан! Какаши всегда был самым сильным! Я так гордился, что я с ним в одной команде! А когда он послушал меня и вернулся за Рин, то это сделало меня счастливым.
- Конечно, я понимаю, - улыбнулся мальчику Копирующий, задвигая воспоминания о прошлом глубже внутрь себя, решив, что на данный момент самое важное – это поддержать друга, а не заново бередить то, что уже не исправить. - Это сделало счастливым и его.
Обито кивнул, но вдруг закашлялся, с надрывом пытаясь вдохнуть, но лишь корчась в попытках набрать в грудь воздух – кровь тонкой струйкой потекла из уголка его рта. Какаши приподнял его, пытаясь облегчить страдания, смотрел с болью, разрывая свою душу, но вот предложи ему кто сейчас не видеть этого, ни за что не согласился бы лишиться этих минут.
Наконец приступ прошёл, обессиленный Обито, сделав пару глотков из фляги, откинулся снова на жилет, посмотрел уже слегка затуманенным взглядом на Какаши, спросил внезапно:
- А Рин? Какаши проследил за ней?
Внутри всё замерло, слова вдруг разбежались, не оставив ни шанса дать ответ, которого Обито дожидался с надеждой на лице. Какаши с трудом втянул воздух, пропахший болью и кровью, и ответил, не пряча взгляда:
- Да, Обито. Какаши проследил за ней, как ты и просил.
- А они… они вместе? Ведь Рин…
- Нет! Он всегда был верен твоему признанию и никогда не посмотрел на Рин, как на свою девушку.
- Ааа…
Обито прикрыл глаз, снова кривя губы от накатывавшей боли, так что Какаши дал ему на этот раз капсулы сильнее, и через несколько минут мальчик впал в забытьё.
Копирующий сидел рядом, держа его за руку и глядя в изуродованное лицо, и думал, что даже эта реальность, эта, на первый взгляд, жестокая насмешка, как-то изменила его. Всё, о чём он упорно пытался не думать многие годы, снова предстало перед глазами. Сумел бы он в свои двенадцать вернуться и разобрать завал? Этот вопрос мучил его на протяжении долгих лет, и теперь он точно знал, что не смог бы. Только с Минато-сенсеем, но в тот момент шли такие напряжённые бои... И вины его в смерти Обито нет… ведь нет же?!
Он подозревал, что Обито мог не погибнуть сразу под камнями, и теперь это подтвердилось, даже несмотря на то, что источник был подозрительным и недружественным. Но и сам Копирующий много раз, стоя перед Мемориалом, прокручивал в голове то, что произошло, и ему становилось страшно при мысли о том, что же мог испытать Обито… и это делало память о нём ещё крепче и глубже. И больнее.
Какаши лёг рядом с приходящим в сознание мальчиком, обнимая его худенькое тело и пытаясь хоть немного согреть в его последние минуты.
- Спасибо, что вы рядом, - произнёс паренёк слабо, взглядывая на Какаши благодарно. – Надеюсь, Какаши знает, что я всегда хотел быть на него похожим.
- Да, он… знает.
Обито придвинулся ближе и закрыл глаз, засыпая. Постепенно его сон становился всё глубже, иногда Какаши придерживал его, когда он начинал метаться, но вскоре мальчик затих, дыхание его стало почти невесомым, медленным и неглубоким.
Копирующий очень хотел, чтобы Обито умер спокойно, но этому не суждено было сбыться – внезапно кашель скрутил слабое тело и буквально выкручивал его спазмами. Кровь пошла горлом, она вылетала чёрными комками, забрызгала лицо и руки Какаши, который не знал, чем он может помочь, и чувствовал внутри себя только злость. Злость на это место. На эту неизвестную технику, что вытаскивала изнутри самое болезненное и выставляла перед глазами без прикрас, которыми было так удобно маскировать то, что может не понравиться. А главное, злость на этот мир, в котором мальчишки становились воинами, шли на войну и умирали ради амбиций и притязаний совершенно им незнакомых людей, которые по каким-то законам были правителями этого мира.
Он похоронил Обито под деревьями, вырыв яму среди корней, хотя и понимал прекрасно, что это бесполезно: настоящий Обито похоронен под теми камнями много лет назад, а это почти невесомое тело могло развеяться первым же порывом ветра. Но тело не исчезало, а Какаши не останавливался, продолжая своё дело. Посидев немного рядом, он поднялся, надел жилет и, отряхнув руки о штаны, двинулся дальше, не оборачиваясь назад. И не видел, как затянуло туманом это место, как исчезли камни и деревья и как последним затянуло дерево, у подножия которого возвышался небольшой холмик…
@музыка: Без музыки сижу!
@настроение: Иду по приборам...
@темы: Надежда, Отчаяние, Наруто, Драма, Доблестные шиноби Конохи, Любовь, Слэш
