Эта глава вышла не насыщенной всяческими событиями и резкими мозговыносящими действиями, но... психологически замороченной, объясняющей и поясняющей многое из того, что было не ясным и не понятным, в особенности между братьями. Гэбриель и Андриан здесь открываются с другой, неожиданной стороны. (сама в шоке)А это... Это мой Марти))) Самый - самый! Лучше него вообще никого нету, вооот....
Название: Обрыв.
Автор: _SHAMBALA_
Бета: JettiПейринг: много разных по ходу написания
Рейтинг: NC-17
Жанр: Ангст, Даркфик, Драма, Слэш
Статус: в процессе.
Саммари: Как шагнуть с обрыва.... Резко, непредсказуемо, непередаваемо больно...
Одна страница жизни, словно чьей-то невидимой рукой перевёрнутая. Теперь забытая, никому не нужная. Нет к ней возврата...
Выжить.... Зачем? Для чего? - не известно.Но всё таки выжить.... А вдруг?
Ссылка на предыдущие главы: Главы 1 - 23читать дальшеТобиас проснулся глубокой ночью, почувствовав в комнате чьё-то присутствие. Совсем рядом было слышно тихое размеренное дыхание Мартина, который не решился оставить подростка на ночь одного и поэтому ночевал у него. Вымотавшийся за последние два дня едва ли не сильнее всех, молодой человек спал очень крепко, вряд ли сейчас какие-то незначительные посторонние шорохи могли его разбудить. Но в спальне кроме них двоих был ещё кто-то, рыжеволосый ощущал чужое присутствие буквально кожей.
В тишине раздался едва различимый вздох. С трудом переборов безумное желание вскочить или метнуться в сторону спящего рядом итальянца, Тобиас, стараясь унять заходящееся в груди сердце и охватывающую с каждой секундой всё сильнее дрожь, медленно приоткрыл глаза.
Шторы по обыкновению не были задёрнуты. В комнате, залитой ярким светом полной луны, было не сложно разглядеть силуэт сидящего на стуле человека.
Совсем близко, почти у самой постели, сидел Гэбриель, облокотившись на спинку стула и бесстрастно глядя в окно.
Даже если бы очень захотел, сейчас рыжий был попросту не в состоянии закричать или вымолвить хотя бы слово. Парализованный страхом от столь неожиданной и неестественной ситуации, мальчишка лишь сильнее распахнул глаза глядя на пепельноволосого. Свет из окна падал прямиком на неподвижно сидящего мужчину, позволяя разглядеть его полностью. Словно застывшая скульптура, вылепленная искусным мастером, наводящая ужас и восхищающая своей красотой одновременно, Гэбриель одним своим присутствием заставлял подростка задыхаться от обуреваемых его эмоций.
Не в силах сдержать рвущийся наружу крик, но и не в состоянии произнести ни звука, рыжеволосый сдавленно захрипел. В то же мгновение пепельноволосый обернулся и пристально посмотрел на проснувшегося мальчишку.
– Проснулся? Какой у тебя чуткий сон, – тихий голос казался каким-то незнакомым, совершенно не ассоциируясь с привычным насмешливым надменным тоном мужчины.
Тобиас онемел и лишился возможности пошевелить хотя бы пальцем. Всё его тело словно сковало цепями, а голос он, казалось, потерял с последним отчаянным выдохом.
– Я не хотел тебя напугать, – Гэбриель немного наклонился и протянул руку к лицу подростка, легко дотронувшись до его щеки. От этого движения парень наконец совладал со своим телом и отпрянул от прикасающихся к нему пальцев. Позади послышалось сопение, Мартин завозился в кровати, потревоженный резким движением мальчишки.
– Спи, – пепельноволосый наклонился к нему вплотную, и Тобиас почувствовал прикосновение горячих губ к своему лбу. Зажмурившись и замерев от неожиданности, подросток жалобно всхлипнул, словно ожидая чего-то страшного и болезненного, что было уже в порядке вещей, когда хозяин находился рядом.
– Не бойся, – мужчина медленно выпрямился и, посмотрев на дрожащего мальчишку ещё раз, покинул спальню. Всё произошедшее попросту не укладывалось у Тобиаса в голове.
Множество мыслей, одна безумнее другой, роились в голове не давая расслабиться измученному разуму и телу. Такое поведение голубоглазого настораживало, пугало и не давало покоя. Измученному подростку только под утро удалось забыться беспокойным сном.
– Марти, он был здесь. Ночью.
– Кто? – Только что проснувшийся итальянец пытался разобраться в словах подростка.
– Гэбриель…. Он был здесь, сегодня ночью. Сидел вот на этом стуле.
– Маленький, ты это о чём? – стараясь разлепить тяжёлые после сна веки, Мартин потёр глаза и заинтересованно уставился на мальчишку.
– Марти, я же говорю, Гэбриель был сегодня ночью здесь. Сидел прямо возле меня, на стуле, – уверенным голосом повторил подросток, заставляя лежащего рядом молодого человека поверить в серьёзность его слов.
– Так. Давай-ка ещё разок, а то у меня, видимо, с утра никак информация восприниматься не желает. Значит, ты говоришь, что ночью Гэб был здесь, вместе с нами, в твоей спальне?
– Да, и вёл он себя очень странно, – Тобиас неосознанно перешёл на шёпот.
– В смысле? – взволнованный итальянец в ту же секунду распахнул только что слипающиеся глаза и пристально посмотрел на притихшего мальчишку. – Объясни поконкретнее, пожалуйста.
– Ну… Я проснулся от того, что мне показалось, будто в комнате кто-то есть, кроме тебя, разумеется. Такое неприятное тяжёлое ощущение…
– Вы уже проснулись? Вот и хорошо, я уже завтрак приготовил, – в спальню быстрым шагом вошёл азиат. – Так, Тоби, давай-ка я тебе помогу добраться до ванной и умыться, а ты, Марти…
– Шики, погоди, тут очередные странности, с Гэбриелем связанные, обнаружились, послушай Тобиаса.
– Что случилось? Что он сделал? – моментально побледневший от волнения японец присел на кровать рядом с рыжеволосым и, схватив его за руку, замер, приготовившись слушать.
– Да ничего он, в общем-то, и не сделал. Точнее, ничего плохого, только…
– Что? – Шикиото изнывал от неизвестности и жутко переживал за выглядящего взволнованным подростка.
– Он приходил в мою комнату ночью.
– Для чего? – на автомате задал вопрос азиат. – Ой, прости Тоби. Это я машинально, ты ведь не можешь знать, что у этого больного на голову на уме.
– И это не самое странное… – тихим голосом продолжал говорить подросток. – Я будто почувствовал сквозь сон что-то странное, присутствие кого-то чужого рядом. А уж когда услышал его вздох, думал, с ума сойду от страха! Хотя и не знал еще, кто именно в спальне, но всё-таки решился открыть глаза. Когда его увидел, я… Я даже не знаю, что почувствовал! Это было что-то ужасающее! Гэбриель, в моей комнате, возле моей постели, в темноте, озаряемый лунным светом и… Это очень пугающе, как будто из фильма ужасов! – Рыжеволосый поёжился, его пальцы рук нервно теребили одеяло.
– Тише, маленький, – Мартин успокаивающе обнял мальчишку за плечи и аккуратно прижал к себе.
– А дальше? Что было дальше?
– Он сидел не шевелясь и смотрел в окно, а когда заметил, что я проснулся, повернулся ко мне. Потом… Потом он руку протянул и по щеке погладил. – Подросток запнулся, словно переводя дыхание и собираясь с мыслями, прежде чем продолжить рассказ. – А ещё, когда уходил, он сказал: «Спи» и поцеловал в лоб.
– Да уж, я, конечно, понимаю и уже вполне свыкся с возможными придурковатыми заскоками Гэба, но порой он превосходит сам себя! – итальянец с силой выдохнул, дослушав Тобиаса до конца.
– Давно он за нами не наблюдал, – задумчиво произнёс Шикиото. – Помнишь, Марти, раньше он иногда устраивал такие вот странные подглядывания. То ночью в спальню придёт, так же как сегодня к Тоби, то в душ зайдёт и смотрит, как мы моемся, и самое странное – ничего при этом не делает, просто смотрит. А один раз даже, в прошлом году, он за мной в конюшне наблюдал. Долго наблюдал, часа два. Я весь извёлся, ощущая его пристальный взгляд, такое чувство, что он может обжигать на расстоянии.
– Да, действительно, редко, но всё же он вёл себя таким вот странным образом. Но за последний год я за ним этого не замечал. И что теперь ему нужно от Тоби? – Мартин прижал к себе подростка ещё сильнее, взволнованно поглаживая его по плечу.
– Со стороны может показаться, судя по тому, как он вёл себя в спальне и этот поцелуй в лоб, что он сожалеет о том, что произошло, и ему жаль Тобиаса, но…
– Но! Если бы это был не Гэбриель, в это бы действительно можно было поверить! Этому ублюдочному садисту не ведомо, что такое сострадание или жалость! Уж нам самим ли не знать! – Мартин даже подскочил с кровати, продолжая возмущаться. – Это не человек! Это бездушная хладнокровная скотина!
– Да, я с тобой полностью согласен! Все мы знаем, на что способен Гэбриель! Все мы на собственной шкуре испытали его жуткий нрав и тягу к насилию! Я и не спорю, только временами он всё же какой-то странный, не такой, как обычно, – Шикиото запнулся на мгновение, словно обдумывая что-то для себя. – Все эти его стремительные перемены настроения, неоправданная жестокость, удовольствие, испытываемое от причинения боли другим, и прочее – всё это говорит о его нездоровой психике.
– В этом я с тобой согласен. Ни один нормальный, психически здоровый человек не может быть таким бесчеловечным зверем в один день, а на другой вполне себе приемлемо улыбаться и даже проявлять какие-то крохи заботы. Пусть такие дни по пальцам пересчитать можно, но они всё-таки имеют место быть. Даже взять тот момент, когда он терпеливо ждал выздоровления Тоби после того, как ему пирсинг по всему телу сделали. Я лично до конца сомневался, что он слово своё сдержит и не тронет его, пока тело не заживёт. Думал, что обязательно поиздевается, не упустит момента лишний раз боль человеку причинить.
– Да, я тогда тоже каждый день считал, думал лишь об одном, быстрее бы у Тоби все эти чёртовы проколы зажили! И каждый вечер, когда его Гэб к себе подзывал только для поцелуя, я постоянно ждал, что он в очередной раз он не отпустит его спокойно в спальню. – Шикиото посмотрел на взволнованно переводящего взгляд то на него, то на Мартина мальчишку и попытался искренне, ободряюще улыбнуться.
– Тоби, ты не переживай. Ведь не случилось же ничего плохого. Просто пришёл, просто посидел рядом с тобой. Кто его знает, может и правда что-то где-то чувствует или хотя бы понимает.
– Очень сомнительно! Эта мразь вообще ничего не чувствует, кроме удовлетворения от страданий других! – вскинулся Мартин. – А все эти его заскоки с ночными визитами и присутствием в ванной или ещё где только лишь свидетельство его психологической неуравновешенности!
– Я с этим не спорю Марти. Даже больше скажу. Лучше бы он так вообще не делал. А то заставляет задумываться о том, о чём нам задумываться вообще ни к чему.
– Так и что же это всё-таки значило? Ну, сегодняшнее его присутствие у меня в комнате и такое странное поведение? – рыжеволосый прервал дискуссию парней, обратив тем самым внимание на себя. – Такого ведь больше не повторится?
– Маленький, кто ж его знает-то? Невозможно предсказать, что ему в голову взбредёт, а уж объяснить, зачем и почему, вообще пытаться не стоит. Он ведь ничего плохого не сделал, только напугал тебя, хоть это радует. После того, что произошло, может, в его извращённом мозгу что-то замкнуло. А особенно после такой ссоры с братом. – Итальянец встал с кровати и решил помочь сделать то же самое и Тобиасу.
– Тоби, давай-ка ты встанешь, Шики тебе поможет, и пойдёшь умоешься, а я пока постель застелю.
– А что произошло между хозяином и его братом? – рыжий скривился от боли, когда поднимающий его с кровати Шикиото слишком резко потянул его на себя.
– Прости, Тоби, я не хотел, потерпи немного. – Азиат продолжал суетиться, стараясь с минимальным для мальчишки неудобством помочь ему сходить в ванную и привести себя в порядок. – Давай мы с тобой сделаем все наши дела, пока Мартин тут управляется, и мы тебе спокойно всё расскажем. Вернее он расскажет, а я пойду, завтрак принесу.
– Хорошо, – Тобиас едва заметно улыбнулся изуродованными губами, сегодня у него это даже почти получилось. Поморщившись от боли, он с готовностью позволил Шикиото сопроводить себя в ванную. Когда они вернулись обратно в комнату, постель уже была застелена, а Мартин сосредоточенно раскладывал на ней дополнительные, принесённые из общей спальни подушки.
– Долго вы! Давай, маленький, запрыгивай на свою постельку, я тебе уже гнёздышко уютное приготовил! – итальянец тепло улыбнулся и принялся помогать подошедшему рыжеволосому устроиться поудобнее.
– Вы тут пока укладывайтесь, а я поесть принесу, – азиат подхватил принесённый ещё вчера с кухни маленький столик и вышел из комнаты.
– Марти, ты мне расскажешь о ссоре Гэбриеля и Андриана? – рыжий с интересом уставился на копошащегося в подушках молодого человека.
– Конечно, расскажу, хотя чего там особо рассказывать, – с готовностью отозвался итальянец. – Ты вчера был ещё под действием снотворного, когда Андриан вечером приходил, он подождал полчаса, а потом снова дал необходимые указания и ушёл, сказав, что вернётся на следующий день. В общем, как обычно. Судя по всему, до этого момента, после всего произошедшего с тобой. Вернее после всего, что Гэбриель с тобой сотворил, они ещё не виделись. А тут он как раз выходил из нашей общей спальни и видимо наткнулся аккурат на брата… – молодой человек замолчал, будто переводя дух и собираясь с мыслями.
– И они поссорились? Из-за чего? – рыжий в нетерпении заёрзал на постели, подминая под себя очередную подушку.
– Сказать поссорились – это ничего не сказать! Я такой их перепалки ещё ни разу не наблюдал! Они вообще довольно мирно ведут себя по отношению друг к другу, что бы ни произошло, даже невооружённым глазом видно, как Гэбриель любит брата, да и Андриан тоже на всё готов ради него. Но в этот раз! В этот раз было что-то просто безумное! И кстати, таким Андриана я себе даже не представлял. Я думал, что он вообще не может столь яростно перечить брату, хоть и ругались они иногда, но лишь не значительно, по-братски. По крайней мере, в этом доме. Я уж не знаю, что и как там у них будет между собой в дальнейшем, но возможно, что именно из-за этой стычки Гэбриель и приходил к тебе ночью.
– Почему?
– Просто Андриан наконец высказал ему все, что о нём думает, не сдерживаясь и не выбирая слов. Нам даже из-за закрытой двери казалось, что вот ещё мгновение, и он буквально бросится на него! Таким доктора Андриана мы с Шикиото ещё ни разу не видели, это точно.
– А потом?
– А что потом, потом он ушёл, хлопнув дверью так, что даже здесь было слышно, а Гэбриель после так и не появился. Как оказалось, до ночи.
После того как он стремглав примчался по первому зову Мартина к Гэбриелю домой, его самого Андриан так и не увидел. Наутро старший брат также не появился в доме. Такой злости, даже нечеловеческой ярости по отношению к нему, доктор ещё никогда не испытывал, несмотря на то, что доводилось видеть очень многое, включая смерть от рук собственного брата.
Это даже очень хорошо, что они не встретились раньше чем через сутки после ужасного происшествия, тщательно продуманного и приведённого в действие Гэбриелем. Андриан не хотел сам себе признаваться, что боится потерять контроль и не сдержаться в присутствии брата. Настолько противен он был ему сейчас. Не возможно без содрогания думать о содеянном им. Зайти так далеко, только из-за собственной прихоти. На такое не способен ни один здравомыслящий человек. Хотя о чём это он? Его брат давно уже распрощался с разумом в угоду своим извращённым безумным желаниям.
Гэбриель тоже понимал, что Андриан отреагирует на произошедшее вполне определённым образом. Поэтому, встретившись с ним в коридоре, когда тот выходил из общей спальни, не спешил по обыкновению подходить и обнимать его, легко целуя в губы. Глаза младшего брата метали молнии. Столько злости и презрения плескалось сейчас в сине-серых, прищуренных от негодования глазах, что на миг Гэбриелю показалось, что перед ним не его брат, а совершенно не знакомый человек. Видеть уравновешенного, спокойного доктора в таком состоянии ему ещё не приходилось.
– Что ты натворил, ублюдок? – Андриан не говорил, он шипел сквозь зубы, вырывая из своего собственного горла слова.
– Ты о рыжике? – спокойным, ровным тоном отозвался Гэбриель.
– А о ком же ещё! Хотя нет! Я не только о Тобиасе, я и о Мартине, и о Шикиото! Что ты делаешь с ними?! Как такое вообще возможно! – Дрю, ну перестань, не нужно так волноваться, тебе не идёт злобное выражение лица.
– Ты совершенно превратился в бездушную мразь! Так легко и просто говоришь, будто ничего не произошло! Будто бы ты, ублюдок, не покалечил мальчишку! И не довёл Шикиото до состояния невменяемости от увиденного! Мартин… Мартин – это поистине особенный человек, он даже в такой ситуации не сдаётся, а мечется между ними двумя, стараясь помочь. Чёрт! Да какого хрена я тебе тут рассказываю, что и как! Ты и сам всё прекрасно знаешь и понимаешь! Ты специально их уродуешь с каждым разом всё сильнее и сильнее! Они ведь не выдержат, Гэб! Они сломаются, в конце концов! Хотя… Какое тебе вообще до них дело? В любой момент заведёшь себе новых зверушек, если эти, не выдержав безграничной любви хозяина, загнутся наконец!
Видит Бог, Гэбриель, если бы мне только хватило смелости и силы духа, я бы давно собственными руками убил бы их, всех троих. Да-да, и не смотри на меня так! Если нет возможности дать им свободу, если нет возможности заставить тебя относиться к ним как к людям, я бы усыпил их, если бы смог! Если бы только был таким же чёртовым хладнокровным убийцей как ты! Я бы нашёл в себе силы и в один момент прекратил бы все их страдания! – доктор прислонился спиной к стене и медленно сполз по ней вниз, усаживаясь прямо на полу.
– А я слабак… Я чёртов слабак!
– Дрю, ну хватит уже, ты и так разошёлся гораздо больше, чем обычно. Давай спокойно поговорим и всё обсудим. Я немного заигрался опять, я знаю…
– Заигрался? Это так ты называешь то, что произошло? Как же я тебя ненавижу, Гэбриель! Всем своим существом ненавижу! А себя презираю… Андриан невидящим взглядом уставился на стену напротив, не переставая шептать что-то бессвязное для себя самого. – Ненавижу… Ненавижу тебя…
– Хватит, Дрю. Я, в конце концов, добился именно того, чего хотел. – Гэбриель посмотрел в сторону сидящего на полу брата и прислонился спиной к стене. – Пусть всё вышло несколько грубо, но зато эффект именно тот, которого я и добивался.
– О чём это ты? Чего ты добивался?
– Абсолютного послушания, Дрю. Абсолютного… Теперь никто из моих зайчаток даже не подумает мне перечить впредь.
– Больной ублюдок! Они и так повиновались тебе полностью, что тебя ещё не устраивало?
– Не полностью! Шики вздумал мне перечить! Перечить при всех! – Гэбриель напрягся, сжав кулаки. В глазах его сквозила непоколебимая уверенность в своей правоте. – Это недопустимо!
– Не старайся, мне этого всё равно не понять! Твои замашки хозяина всей вселенной понятны только тебе одному!
– Не всей вселенной, дорогой братец, а только моей собственной. Я её для этого и создал. Только для себя. Только я и мои желания, и никто… Никто не должен даже пытаться опровергнуть или усомниться в моей власти. Власти здесь, в моём доме. Здесь только я хозяин, и никому не позволено перечить мне или пытаться высказать что-то своё. Я так решил. Я так хочу, и так будет!
– Больной. Больной псих, повёрнутый на собственных безумных желаниях и дуреющий от безнаказанности! – Андриана трясло; сидя на полу, он смотрел снизу вверх на разглагольствующего о собственной власти брата. – Никогда я не пойму тебя. Никогда не приму твою правду, основанную на жестокости и боли. Это неправильно. Это бесчеловечно! И самое страшное, что мне приходится участвовать во всех этих твоих безумных проектах, радующих тебя, тешащих твоё самолюбие садиста-извращенца!
– Дрю, не нужно утрировать, не всё так плохо. Зато теперь мои зайчатки никогда и ни за что даже не попытаются мне воспротивиться! Я на это и рассчитывал!
– Неужели нужно было добиваться этого такой ценой! Неужели в тебе нет и капли человечности! Так изуродовать мальчика! И для чего? Для того чтобы тебя слушались беспрекословно? Да они и так шагу сделать не смели без твоего ведома! Зачем такие радикальные меры? Ты как будто не с мальчишками, а с врагами государства и всего общества в целом борьбу затеял! Ты совершенно не соизмеряешь своих сил!
– Да, соглашусь, Хаттинсу его отдавать не стоило. Теперь достанет меня просьбами, очень уж рыжик ему понравился…
– Понравился? – Андриан даже подскочил с пола и встал напротив брата. – Да он его чуть не убил! Ты сам хотя бы видел, во что он превратил Тобиаса? Ты видел, чего ему стоит хотя бы пошевелиться в кровати, не говоря о том, чтобы встать!
– Если честно, то нет, – с прежним спокойствием отозвался Гэбриель. – А что такого? С ним Марти и Шики, они о нём позаботятся.
– Ты не в своём уме! Я отказываюсь с тобой говорить дальше!
– Дрю! Хватит истерить! – старший брат начал выходить из себя. – Ничего непоправимого не произошло! Ну и что, что Хаттинс его поимел? Да, грубо, по-другому он не умеет. Мальчишка жив, ничего страшного не произошло.
– Ничего страшного? А как же его рука, которую уже не восстановить? Это тоже, по-твоему, ничего страшного?
– Да, с рукой я, пожалуй, погорячился, – Гэбриель запнулся, задумавшись и словно подбирая слова. – Хотя, на мой взгляд, и в этом нет ничего страшного. Ну нет у него одного пальца, и что? Ему это особо не помешает, зато как воспитательный момент просто идеально выглядит! Нет пальца, зато есть чудесные воспоминания о его потере и осознание того, что не нужно делать, дабы не лишиться остальных.
– Всё… С меня хватит. – Андриан развернулся и стремительно направился к выходу. – Видеть тебя больше не хочу. Запомни… – развернувшись, немного не дойдя до входной двери, мужчина пристально посмотрел на своего брата. – Гэб, ты умер для меня как брат. Не только как брат, а как человек, в общем. Не хочу иметь с тобой ничего общего, пусть это и не достижимо. Пусть мне придётся раз за разом приходить в твой дом, чтобы привести в чувства или дать надежду на жизнь очередному твоему домашнему животному, ведь ты всё равно никого кроме себя живыми существами не считаешь…
– Нет, почему же? Я всех считаю живыми существами и людьми без исключения. Только для меня все они всё равно лишь игрушки и подчиняются только моим желаниям и прихотям. Как ты не поймёшь, Дрю, я именно этого и хочу, я именно этого и добиваюсь?
– Что ж, будь что будет, но я тебя больше знать не желаю. И приду завтра исключительно только из-за мальчишек. Хотя, я вру, Гэб. Я уже давно хожу в твой дом исключительно из-за его обитателей, не считая тебя, естественно. Ты умер как человек для меня уже очень давно, хоть и остаёшься моим братом. Да, я не могу игнорировать этот факт, но и смириться с ним тоже не могу! Наверное, со стороны я кажусь такой же бесчувственной и бесчеловечной мразью, как и ты. Что ж, я это заслужил. Целиком и полностью заслужил. Мне нужно было повести себя по-другому очень давно, много лет назад, когда я ещё мог повлиять на собственное будущее и хотя бы что-то решать за себя самому.
– Андриан, достаточно. Мы с тобой так сильно ещё никогда в жизни не ругались. Ну что с тобой? Ну, хватит. Давай забудем всё, что произошло, и будем, как и прежде, спокойно общаться друг с другом. – Гэбриель подошёл вплотную к застывшему возле входной двери брату и склонился над ним, придавливая всем телом к стене.
– Дрю… Прошу тебя, хватит…
– Ненавижу! Ненавижу тебя! Как же я тебя ненавижу! – прохрипел сквозь зубы Андриан, отклоняясь от надвигающегося на него лица брата.
– Дрю… Престань, – Гэбриель сильнее притиснул брата к стене, прижимая своим телом. – Я не хочу, чтобы мы вот так вот с тобой расстались сегодня. – Не сердись на меня, не нужно… Прижав Андриана к стене, Гэбриель одной рукой провёл по выбившимся из хвоста волосам, а другой медленно спустился к его паху, сжимая и поглаживая чуть затвердевший член. – Я ведь знаю, чего ты на самом деле хочешь, братик, меня ты не обманешь. Просто перестань сопротивляться… – Гэбриель наклонился сильнее и лизнул замершего брата в щёку, затем медленно скользнул языком по губам, осторожно раздвигая их, проникая внутрь…
– Гэб… – Андриан с силой дёрнулся и вырвался из объятий. – Я больше не хочу быть твоей игрушкой, не хочу больше принадлежать тебе… Я уже давно не принадлежу тебе, только ты сам никак не хочешь этого осознать! И я отказываюсь, слышишь? Отказываюсь безвольно выполнять все твои требования!
– Дрю, разве я хоть раз от тебя что-то требовал? Разве заставлял тебя идти за мной против твоей воли? Нет! Никогда! Ты сам всегда оказывался рядом, когда нужно. Сам оказывал помощь и приходил снова и снова, день за днём! Хотя бы с этим ты должен согласиться! – Гэбриель развернул к себе лицом собирающегося уже уйти младшего брата и крепко встряхнул его, держа за плечи. – Ты ведь понимаешь, что очень нужен мне. Нужен как никто другой!
– Нет, Гэб, я тебе не нужен, тебе нужен лишь тот, кто без лишних слов выполнит все твои прихоти и поможет в любой, даже самой ужасной ситуации. Как обычно, ты используешь меня и мои навыки врача в собственных целях. И я даже рад, что они могут пригодиться по назначению. Если бы не я, не многие из твоих домашних зверушек выжили бы.
– Тут ты прав, без тебя никуда…
– Да! Я только для этого и нужен тебе! Лечить и возрождать к жизни тех, кого ты уродуешь и убиваешь день за днём! Я врач… Я тот, кто даёт жизнь и надежду этим несчастным, оказавшимся в твоей власти. Прости, Гэб, но я так больше не могу. – Андриан оттолкнул удерживающие его руки, и не глядя на брата, вышел из дома.
– Вот и всё, что я могу тебе сказать, маленький, – Мартин, закончив рассказывать о ссоре братьев Тобиасу, теперь поднялся с кровати и принялся раскладывать вещи, в беспорядке валяющиеся на кресле. – Ну, думаю, у них это ненадолго, тут же помирятся. Ведь видно же, что они друг к другу очень по-особенному относятся. Братская любовь или что-то ещё, скрытое и нам не ведомое… – итальянец на секунду задумался, а потом снова принялся за перебирание вещей.
– По-особенному, это как брат к брату? – переспросил его рыжеволосый, уловив нотки сомнения в голосе. – Или ты о чём-то другом говоришь?
– Не знаю, маленький, да и в принципе, мне и всем нам абсолютно всё равно, что там у них и как, пока это нас напрямую не касается. – Это да, нам без разницы, – поддержал его Тобиас. – Главное, чтобы на нас эти их перипетии не отразились.
– А вот и завтрак! – В комнату с подносом и дымящейся на нём едой вошёл Шикиото. – Тоби, я кашу приготовил. Не слишком густую, чтобы тебе удобнее есть было, и кисель сварил. Извини, если что не по нраву, но съесть всё равно придётся, тебе силы нужны. А чтобы тебе не грустно было, мы с Мартином тоже кашкой подзаправимся, нам тоже не повредит! – азиат широко улыбнулся и поставил поднос на край кровати.
– Прошу! Приступаем к еде. Марти, давай Тоби ближе к краю подвинем, чтобы ему кушать удобнее было.
В этот момент дверь в комнату отворилась, и на пороге появился Гэбриель. Ребята, замерев и не смея даже пошевелиться, уставились на пришедшего.
– Зайчатки, как вы тут? – пепельноволосый медленно прошествовал в комнату и присел на край кровати. – Рыжик, как ты себя чувствуешь? Наверняка уже лучше, с такими-то няньками? – усмехнувшись, Гэбриель взял с подноса один стакан с киселём и немного отхлебнул. – Мммм… Вкусно! Так ты точно быстро поправишься! Я даже и не сомневался в этом! – Марти, думаю, Шикиото справится здесь и без тебя, – глядя на недоумённые взгляды парней, Гэбриель продолжил говорить. – Завтра утром ты отправляешься со мной, по делам. Нужен будешь в одном деле. Предугадывая ваши мысленные вопросы, скажу, всё и про всё узнаете позже, когда мы вернёмся. Не переживай, мы ненадолго, недельки на две, – с удовольствием наблюдая за ошалевшими от новости лицами парней, Гэбриель, не сдержавшись, подначил их ещё. – Зато когда вернёмся, будет столько нового и интересного, вам, зайчатки, определённо понравится! Поднявшись с кровати, пепельноволосый, с удовольствием наблюдая за растерянными и пребывающими в страхе от неизвестности парнями, проговорил:
–Завтра утром, в девять часов, будь готов к отъезду, – посмотрев на замершего Мартина, Гэбриель покинул спальню, оставив молодых людей изнывать от неизвестности и страха перед предстоящим.
– Марти, что это? Куда…
– Маленький, я понятия не имею! Чёрт! Да что же это такое? Что ещё задумал этот ублюдок?
– Наверняка что-то новое и безумное, другого не дано, – азиат, приблизившись к сидящему на краю кровати итальянцу, осторожно присел рядом и обнял его за плечи. – Марти, ты только знай, мы всегда с тобой и мы…
– Да, Шики, я знаю. Я никогда в этом не сомневался. – Молодой мужчина, вывернувшись из объятий японца, откинулся назад, распластавшись на постели рядом с рыжеволосым. – Все мы знаем, чем может окончиться такое вот прогулочное мероприятие, и все мы надеемся, что самого страшного не произойдёт.
– Что-то в последнее время таких вот встряхивающих моментов слишком много стало, даже не возможно в себя прийти толком. Не иначе как хозяин совсем с ума сошёл со своими безумными идеями… И то, что тебя одного с собой берёт, как в тот раз меня, только сильнее напрягает, вдруг опять, как со мной и…
– Прекрати, Шики! Не нужно заранее об этом. Никто не знает, что и зачем, остаётся только ждать и принимать всё как есть. Что ж, завтра узнаем, что меня ждёт.