Лабиринт теней. Глава 4

[503918]

И наконец, после столь долгого перерыва, продолжение Лабиринта! (в проволочке опять же виновата моя особа....)

Автор: _SHAMBALA_ - Ирука; Амирам - Какаши
Бета: Амирам
Гамма: Хасяндра
Жанр: яой, ангст, романс, мистика
Пейринг: Какаши/Ирука
Рейтинг: NC-17
Размер: макси
Состояние: в процессе
Саммари: И было великое Ничто, в котором бессмысленными потоками клубилась сила, которой было слишком много. Но однажды Мудрец Шести Путей потревожил его, сражаясь с Десятихвостым, и Ничто стало превращаться в Нечто, которое осознало себя и задалось вопросом всех разумных созданий – зачем я?..
Мудрец предложил вернуть его в прежнее состояние, но Нечто отказалось, ведь играть с разумом людей ему было гораздо интереснее, чем пребывать в бессмысленном неосознанном. И стало Нечто испытывать настойчивость и терпение людей, запутывая разум, играя со страхами и желаниями, заставляя еще раз совершить бесполезную попытку найти выход или сдаться.
И создал тогда Мудрец свиток, что позволял Нечто взаимодействовать с миром людей, когда захочется ему проснуться и поиграть. И дал он название свитку:
Лабиринт теней…
От авторов: написано по заявке и идее Хасяндра
Ссылка на предыдущие главы: главы 1 - 3

Ирука

Лес. Тёмный, почти непроглядный лес, казалось, не закончится никогда. Ирука совсем выдохся и даже не заметил, как перешёл на шаг, прекращая неистовую гонку с самим собой. Продолжать двигаться по кронам деревьев дальше не представлялось возможным. Деревья словно сплошной стеной переплетались между собой ветвями, затрудняя и без того нелёгкий путь. Поэтому Умино, недолго думая, спустился вниз и продолжил своё путешествие по земле.

Что это было? Мизуки? Мизуки - сенсей Наруто? Это даже представить себе невозможно! Он же ненавидит возиться с детьми, считая эту работу пустой тратой времени и сил, недостойной шиноби Конохи! Так и есть… Тот Мизуки, которого он знал, с которым не один год провёл бок обок, был другим. Вернее, тот как раз и был настоящим, в отличие от встреченного совсем недавно в лесу.
Ирука зажмурился, с трудом глотая тяжёлый комок, мешающий дышать, сковывающий горло. Он убил его… Он только что убил своего бывшего друга. А была ли реальностью эта смерть? Если задуматься, такого Мизуки нет и никогда не было, поэтому и всё происходящее скорее походит на вымысел или чью-то больную фантазию. К тому же поступить по-другому Умино не мог. В той непростой ситуации от его действий зависела собственная жизнь. А уж в том, что ему грозила опасность, причём реальная, в виде друга, собирающегося его убить, сенсей ни на секунду не усомнился.
- Чёрт! Как же всё запутано! И что дальше? Куда идти? На что надеяться? Что ждёт за очередным поворотом? – Ирука снова выругался и, не заметив под ногами камень, запнулся, едва не растянувшись на узкой, поросшей мхом и корнями деревьев тропинке. – Совсем расслабился, даже под ноги не смотришь! Ты не чунин, Умино, ты даже на гражданского не тянешь, – распинал себя молодой преподаватель, пробираясь дальше сквозь непролазные дебри, в которых узкой змейкой, словно прячась, утопала тропа, по которой он шёл. – Конечно! Самое время в такой ситуации потерять бдительность - не ровен час лишишься головы.

Впереди, словно заветный маячок, появился проблеск яркого света. Ирука собрался с силами и ускорил своё продвижение, насколько это вообще было возможно.
Но, как ни стремился чунин вперёд, как ни старался нарастить темп продвижения, заветный прогал света не приближался ни на метр. Чем быстрее Ирука шёл вперёд, чем яростнее пробирался сквозь цепляющиеся за него, словно норовящие оставить в этой непроглядной мгле навсегда, заросли, тем дальше и слабее виделся спасительный кусочек солнечных лучей. Казалось, что эта слабая надежда на освобождение от тернистых дебрей так и не воплотится в жизнь никогда. Вконец измученный, изорвавший в лоскуты форменные брюки и жилет Умино постепенно стал сбавлять темп. Сил почти не осталось, а брезжащий впереди свет с каждым шагом отдалялся от него, словно дразня, издеваясь над измождённым чунином.
В какой-то момент Умино понял, что идти дальше просто не может, будто этот чёртов лес отобрал у него последние силы, подчиняя, заставляя повиноваться его молчаливому приказу. Ирука закрыл глаза, прислонился спиной к дереву и попытался выровнять сбившееся от нагрузок дыхание. В это мгновение ветка дерева, напротив которого он стоял, словно чья-то рука со всей силы хлестнула его по лицу. Ирука вздрогнул, отшатнулся от удара и… словно по волшебству оказался на залитой солнцем небольшой поляне. Одежда на нём снова была целой, лицо и руки не саднили от многочисленных царапин и ран.
Оглядевшись, молодой сенсей осторожно пошёл вперёд по широкой ровной тропинке. Щебетание птиц, мелькание бабочек и порыв свежего приятного ветерка разительно отличались от того, что только что пришлось испытать Ируке. Какое-то крупное насекомое со всего маху врезалось чунину в лоб и поползло наверх, по волосам. Умино завертел головой, пытаясь стряхнуть с себя незваного пассажира, и на секунду зажмурился.
Открыв глаза, шиноби обнаружил себя в до боли знакомом месте - он узнал бы его из тысячи похожих. Здесь Ирука очень часто бывал в детстве, после гибели родителей.
Фамильное имение клана Сарутоби. Всё тот же небольшой сад перед калиткой, ведущей в большой двор, та же лестница. Широкая, деревянная лестница, на которой он частенько сидел, наслаждаясь тишиной и покоем. Здесь не было назойливых, вечно подначивающих одноклассников, не было страха и боли. Был лишь близкий, участливый человек, заставивший его когда-то поверить в себя, свыкнуться с мыслью о потере родных и пойти по пути ниндзя Листа. Человек, который всегда был добр и относился к нему, как к родному сыну, поддерживал, наставляя на великие для юного шиноби дела. Именно Хирузен помог Ируке открыть в себе талант к преподаванию, именно он разъяснил, как важна для деревни эта работа. Скольких великих воинов и просто достойных жителей Конохи воспитали скромные учителя Академии, не жалея сил и времени. Именно тогда, будучи ещё совсем юным, Умино решил посвятить себя преподаванию.

Осторожно отворив красивую, изящно выкованную дверцу, Ирука прошёл во двор. Осмотревшись по сторонам, он не задумываясь поднялся по знакомой лестнице и оказался перед массивной дверью двухэтажного дома внушительных размеров.
Пока Умино в нерешительности раздумывал, стучать ему или нет, дверь распахнулась, и на пороге появился сам хозяин дома.
- Ирука? Как же давно ты не навещал меня, старика, в моём доме, – ласково пожурил чунина Хирузен, как обычно не расстающийся со своей трубкой и улыбающийся одними губами. – Что-то случилось?
То, что очередной покойник сейчас стоял перед ним и разговаривал, недоумения у сенсея уже не вызвало. Чего только стоит его встреча с давно погибшими родителями. Умино на мгновение замешкался - пытаться сейчас говорить о происходящим с ним безумии казалось не слишком хорошей идеей. Да и Сарутоби вёл себя как обычно, не пытался его убить, что несказанно радовало в свете последних событий. Поэтому Ирука решил пока вести себя соответственно обстановке.
- Нет, ничего не произошло, всё в порядке. Я просто был здесь неподалёку и решил заглянуть, как в старые добрые времена…
- У тебя сегодня выходной? И в штабе тоже? – Хирузен выдохнул очередную порцию едкого дыма и, взяв чунина под локоть, повёл обратно к лестнице. – Давай прогуляемся немного по саду. Я вот тоже себе сегодня решил свободный день устроить, а то всё дела да дела, ни шагу без забот о деревне.
Ирука послушно шагал рядом с пожилым мужчиной. Сарутоби был на удивление разговорчив и почти без умолку что-то рассказывал. О себе, о деревне, об обязанностях ниндзя. Странно… Никогда Умино не слышал раньше столько речей от по обыкновению довольно молчаливого Хирузена.
Как-то незаметно они подошли к калитке, и старик, вежливо попрощавшись с молодым чунином, почти резво направился обратно в дом.
Ирука же остался стоять на месте, удивлённо глядя вслед удаляющемуся мужчине. Создавалось стойкое впечатление, что его просто-напросто выпроводили за дверь, стараясь поскорее избавиться. Это настораживало. Учитывая всё происходящее с ним в последнее время, следовало всё-таки вернуться, быть может, удастся найти ответы на свои вопросы именно здесь, где прошла значительная часть его детства. Умино снова смело отворил калитку и пошёл в сторону дома.

Входная дверь оказалась приоткрытой, поэтому доносящиеся изнутри голоса слышались вполне отчётливо. Ирука немного замешкался, но всё же решил пока не показываться на глаза собеседникам и тихонько встал за дверью, пытаясь вслушаться в разговор.

- Что же ты своего любимого воспитанника так быстро проводил, даже на чай не пригласил?
- Данзо, друг мой, в моём возрасте уже очень непросто напрягаться, разглагольствуя о благе деревни и прочей ерунде. А сказать честно, этот праведник мне уже до чёртиков надоел. Одно дело, когда он был ребёнком, и мне нужно было определённым образом на него повлиять, помочь, так сказать, сформироваться и всё прочее, а сейчас… Дело уже сделано, и лишняя возня меня только утомляет.
- Бездушный и чёрствый ты человек, Хирузен, мальчик ведь в тебе души не чает, – чуть насмешливо, хриплым голосом проговорил в ответ пожилой мужчина.
- Кого и когда это волновало? Да, Ирука сослужил мне верную службу, и ещё не один год он будет делать то, чему я его научил, с чем заставил свыкнуться и вдолбил в башку, что это именно и есть весь смысл его существования.
- А из парня бы вышел неплохой боец, задатки-то у него были весьма впечатляющие. Загубил ты его, так и не дав прочувствовать свои возможности, заставил глотать штабную пыль, вместо того, чтобы помочь стать гордостью деревни.
- Данзо! Да что ты всё кудахчешь! Каждый хочет стать гордостью Конохи, даже самые слабые и никчёмные. А вот в учителя никто не рвётся, совершенно.
- Так и выбирал бы из тех, кто слабее, пусть себе в штабе сидят, бумажки перебирают. Зачем такого перспективного шиноби было сознательно лишать возможности послужить деревне соответственно его возможностям?
- Ты же сам знаешь, Ирука просто подвернулся мне под руку в тот момент. Родители его погибли, родственников поблизости никаких, некому было ему мозги вправить, и очень кстати. Так я один на него влиять мог, чем и воспользовался. Теперь Умино самый лучший преподаватель Листа. Детей любит, работу свою ценит, ответственнее него ещё поискать. Так что всё сложилось как нельзя лучше, мой друг. Ты только представь, сколько толковых ниндзя воспитает наш талантливый сеней. Не одна будущая гордость деревни вырастет благодаря его стараниям.
- Ну да, и благодаря тому, что свои собственные возможности он так никогда и не осознает в полной мере…
- Перестань! Как я частенько повторяю: «во благо деревни».
- И всё-таки, мне кажется, что перспектива недостатка преподавательского состава в Конохе отнюдь не единственная причина, по которой ты сгноил в штабе очень сильного шиноби, Хирузен.
- Как есть, как есть… Ты, Данзо, меня всегда насквозь видишь! – Сарутоби хрипло рассмеялся и даже закашлялся. – Вот ведь, курение меня когда-нибудь в могилу сгонит, а бросить не могу.
- Я ещё в то время покопался в архиве и просмотрел личные дела его родителей. В матери ничего особенного, но вот отец… Один из лучших стратегов тайного отдела Конохи, светлая голова. Самые сложные задачи решал на раз. Ни одна система ловушек не могла перед ним устоять. Кроме того, состоял в особой группе по организации и проведению сверхсекретных диверсионных миссий, планы к которым разрабатывал сам лично. За всё время службы совершил более тысячи тщательно продуманных и спланированных вылазок и ни одного, ни одного провала! Гениальный был шиноби.
- Да… Потеря такого бойца весьма ощутима для Конохи…
- Если бы ты действительно так считал, Хирузен, то не стал бы сына этого самого бойца, с такими же задатками и интеллектуальными возможностями, хоронить в штабе. Мальчишку ведь с самого детства проверяли и даже обучать уже начинали соответственным образом, жаль только, что не успели.
- Не успели и не успели, что ж поделаешь. Зато я успел, и теперь Умино - простой штабной работник и сенсей в младших классах по совместительству, – с долей ехидства отозвался Сарутоби.

Ирука стоял, словно прикованный к месту, не в силах даже шевельнуться. Всё услышанное сейчас казалось злой шуткой. Шуткой жестокой, не имеющей ничего общего с настоящей реальностью. Кто этот человек? Это точно не его мудрый, добрый наставник! А этот… Тот, что сейчас рядом с ним – Данзо!
Умино показалось, что он на какое-то время даже разучился дышать. Данзо, закоренелый враг Хирузена, распинает его сейчас за неблагородные действия и пытается заставить проникнуться происходящим! Сказать, что молодой сенсей был в шоке – ничего не сказать. С замирающим сердцем он постарался вновь сконцентрироваться на беседе и ближе прислонился к двери.

- Просто скажи, что ты боялся, Хирузен, – Данзо настойчиво продолжал вести разговор на интересующую его тему, не собираясь отставать от своего друга.
- Хм… Боялся. Слово, не достойное шиноби! – ухмыльнувшись, отозвался Хокаге Листа.
- А ты именно боялся. И о достоинствах, пожалуй, не тебе разглагольствовать. Ведь отец Умино почти раскрыл твой сговор с вражеской деревней, в которую ты регулярно продавал новые секретные техники, разработанные в Конохе.
- Не продавал, а обменивал на обоюдоважную информацию, – поправил собеседника Сарутоби.
- Ой ли? Важную для тебя, или для деревни? – не унимался Данзо.
- Это уже не имеет значения, друг мой, и вообще, что-то ты сегодня не в меру разговорчив, темы какие-то старые зловредные поднимаешь.
- Конечно, теперь вообще уже многое не имеет значения, как и то, что неспроста произошло то ужасное нападение Девятихвостого на Коноху, и что ты приложил к тому происшествию свою могущественную руку.
- Всё, хватит! Эти обвинения в свой адрес я от тебя уже много раз слышал. Что было, то прошло, назад не вернёшь. А что с Девятихвостым всё так глобально обернётся, я предположить не мог, никто не мог. Давай лучше чаю выпьем, или желаешь чего покрепче? И давай уже закроем эту неприятную тему, я устал сегодня.

Ирука, не чуя пола под ногами, не видя ничего вокруг, как ошпаренный сбежал по лестнице и понёсся к калитке.
Бежать! Бежать из этого дома, из этого сумасшедшего места! Всё услышанное никак не укладывалось в голове. Старик Сарутоби, многие годы бывший для него вместо отца, поддерживающий и понимающий, на самом деле оказался… Тем, кто похоронил его будущее шиноби. Сколько раз Ирука задумывался над тем, что занимается не своим делом, сколько раз говорил сам себе, что если постараться, можно добиться большего, но потом вспоминал наставления Хирузена. Вспоминал и понимал, что то, что он делает, действительно важно. Для деревни, для её жителей, для него самого.
Мальчишеские мечты так и остались несбыточными, зато жизнь наполнилась яркими пятнами света, детским смехом и неумолимой тягой к обучению. Ирука действительно любил то, чем занимался. Но почему же сейчас так болезненно кольнуло где-то глубоко внутри? Неужели, будь у него возможности, сложись ситуация немного по-другому, он смог бы стать кем-то большим, нежели простой учитель и штабной работник? И что самое важное, а хотел ли этого сам Ирука?..

Со скрипом захлопнув за собой тяжёлую калитку, Умино в последний раз обернулся на дом, в котором прошла ощутимая часть его детства, где свершилось его становление как шиноби, как частицы Конохи, и стремительно отвернулся.
На мгновение в глазах потемнело, молодой человек качнулся и с трудом удержался на ногах. Проморгавшись, Ирука обнаружил, что стоит посередине залитой светом, просторной прихожей.
- Папа! Папа! Мама, папа вернулся! - на шею не успевшему среагировать Умино, словно вихрь, взлетела маленькая, лет пяти, девочка.
Ничего не оставалось - Ирука по инерции обнял и прижал этого странного ребёнка к себе.
- Папа, где ты так долго был? Я соскучилась! – большие карие глаза, доверчиво хлопая ресницами, уставились на него вопрошающе. Кудрявые каштановые волосы обрамляли маленькое милое личико.
- Коши, угомонись, папа устал, ему нужно отдохнуть. Иди в свою комнату, вечером сходите вместе в парк.

Из комнаты напротив вышла молодая женщина. Ирука сразу её узнал - это была Мизуми, мать одного из выпускников прошлого года. Умино не мог дождаться, когда же, наконец, её ребёнок закончит своё обучение в его классе и перейдёт в старшую группу. Нет, с самим учеником проблем не было, мальчик был толковым, усидчивым, учёба ему давалась довольно легко. Но вот она… Молодой человек непроизвольно вздрогнул. Эта женщина порядком потрепала ему нервы, набиваясь в супруги. Ни дня не проходило без какого-нибудь очередного эксцесса. Даже сослуживцы порой сочувствующе смотрели на него, когда Умино в очередной раз пытался покинуть класс через окно или выбраться из Академии через запасной выход. И вот сейчас она стоит напротив, и взгляд её в очередной раз не предвещает ничего хорошего. Что же связывает его с этой ужасной женщиной?

- Ура! В парк! В парк! Правда, папочка, мы ведь пойдём сегодня в парк? – девочка слезла с рук Ируки и радостно прыгала рядом, дожидаясь ответа.
Молодой сенсей сумел лишь в нерешительности кивнуть головой, и довольная попрыгунья побежала прочь, в свою комнату.

- Ну и? Где ты опять шлялся всю ночь? Только не смей врать, что был на миссии, я в сказки уже давно не верю, милый! – Мизуми не говорила, она практически шипела как змея. Ируке очень некстати в голову пришла мысль об Орочимару. Может, его протеже? Старательно откидывая в сторону столь бредовые нереальные идеи, Умино попытался всё-таки сконцентрироваться на том, чего от него требует его персональный кошмар в женском обличии.
- Я не понимаю, о чём вы говорите… ты говоришь? - поправил сам себя Ирука. Что-то ему подсказывало, что обращаться к ней на «вы» сейчас не уместно.
- Ах, не понимаешь! Значит, опять таскался с этим лохматым одноглазым чучелом! – глаза женщины метали молнии, казалось, ещё немного, и она бросится на него с кулаками. – Сколько же можно, подстилка ты дзенинская! А ещё учитель в школе!
Ирука инстинктивно попятился назад. Вступать в бой без крайней необходимости совершенно не хотелось.
- Я ведь прекрасно знала, на что иду, выходя за тебя замуж. Знала о твоей извращённой натуре! Но ты же сам обещал! Ты клялся, что больше никогда ничего подобного не повторится! Ты меня снова обманул!
- Послушай, я, конечно, понимаю, что всё, сказанное мной сейчас, не возымеет на тебя никакого действия, но… – Умино из последних сил пытался хотя бы смягчить ситуацию, что, естественно, ему не удалось. С трудом ориентируясь в происходящем, он пытался наспех прикинуть, в каком направлении предстоит убегать в этот раз, а в том, что убегать придётся, он уже не сомневался.
- Иру, а как твои ученики и их родители отнесутся к тому, что их учитель спит с мужчинами? Ну же, отвечай, дорогой! – женщина медленно приближалась, сжимая кулаки, прямо на глазах сатанея от злости. – Думаешь, им понравится то, что их любимого сенсея перетрахала уже половина дзенинского состава Конохи? А, Иру, как тебе такой расклад? Не нравится? Вижу, что не нравится! А потом я вышвырну тебя из дома и навсегда! Слышишь? Навсегда запрещу тебе видеться с дочерью! Запомни, Ирука, я не шучу! Ты мне уже противен в своей постоянной лжи! Со своими ничего не стоящими обещаниями! Я так больше не могу, я тебя ненавижу, грёбаный извращенец! Убирайся с глаз моих долой! Пошёл прочь из моей жизни!
На какое-то мгновение Умино показалось, что в глазах женщины блеснули слёзы. Но в тот же миг он почувствовал ощутимый удар по лицу, Мизуми подскочила к нему вплотную и вцепилась в волосы.
На автомате, ничего не соображая, Ирука кое-как отпихнул от себя истерящую женщину и что есть силы метнулся к двери, что, по его мнению, соответствовала входной.
Уже на улице, пробежав приличное расстояние, он остановился. Позади всё ещё раздавались еле слышные крики Мизуми. Постепенно крики стали больше походить на смех. Смех становился всё громче, отчётливее. Умино снова побежал, он старался оторваться от этого отвратительного, издевающегося над ним звука. Чем быстрее он бежал, тем громче слышался этот ужасный, пробирающий до самых костей, смех.
Ирука бежал, не оглядываясь, из последних сил стараясь оторваться от настигающей его невероятной действительности. Всё происходящее казалось сном, неестественной больной фантазией. Нереальным миром, в который он был загнан, как в искусно расставленную ловушку. А быть может… Всё, что сейчас происходит, все, что он чувствует, думает и видит, как раз и есть ловушка, в которую его умело затянули? Вот только кто и зачем?
В памяти вдруг очень отчётливо возник образ того таинственного незнакомца. Того, с которым Ирука уже не раз встречался и…
- Чёрт! – Умино остановился, удивлённо осматриваясь по сторонам и понимая, что снова оказался в том же тёмном, густом лесу. Сил бежать дальше уже не было, да и куда бежать? Как уже понял сенсей, здесь, в этом мире, всё идёт своим чередом, и никуда он раньше времени отсюда не денется. Ему просто этого не позволят.
Ирука прислонился спиной к стволу дерева и медленно сполз на землю. Перед дальнейшим путешествием не помешает отдохнуть. Неизвестно, что ждёт его впереди.

- Ты ведь здесь сейчас, да? – Умино прищурился, задрав голову и глядя сквозь густые ветви деревьев на пробивающиеся сквозь живую преграду яркие лучи солнца. – Смотришь, слушаешь, наслаждаешься своей игрой, – молодой человек хмыкнул и невесело улыбнулся. – Я даже не знаю, как тебя зовут, и, вообще, понятия не имею, кто ты такой. Странно, почему меня это не удивляет? Я ведь понял теперь, о чём ты говорил. Всё происходящее игра для тебя, да? Ты просто так развлекаешься. Именно развлекаешься, заманивая в свои сети людей, словно паук в паутину, чтобы полностью выпить их чувства и эмоции до дна. Опустошить, выпотрошить, как тебе больше нравится? Я вспомнил сейчас о том свитке. Самое интересное, я ведь до этого мгновения о нём практически забыл, а сейчас снова вспомнил. Вспомнил всё, что там написано. Ты никто, ничто, перевоплотившееся в Нечто. Ты, по сути своей, наблюдатель, только наблюдения твои в высшей степени жестокие и радующие твою алчную до чувств людей натуру. Натуру паука… который с наслаждением смотрит на запутавшуюся в его паутине жертву, разглядывает её со всех сторон и сильнее дёргает за тонкие нити. Заставляет увязать всё глубже, глядит на страдания и мучения и ждёт. Ждёт её дальнейшей реакции, сможет она выбраться, или нет? Сумеет преодолеть себя и свои страхи, или погибнет в сжимающей всё сильнее горло паутине… – Ирука рассуждал вслух, в том, что тот таинственный незнакомец сейчас на него смотрит и слышит его, он не сомневался. – Чёртов ублюдок! Что за игры ты устроил? И есть ли вообще возможность выбраться из этого странного мира? – уже тише, почти шёпотом добавил чунин.

Какаши

Туман. Этот надоедливый густой туман действовал на расшатанные нервы, не давал сосредоточиться на проблеме, не давал успокоиться. Какаши, пережив смерть Обито на своих руках, не мог прийти в себя, с трудом расставаясь с горечью, что выплеснулась из его сердца – он и в кошмарном сне не мог представить, что ему придётся пройти через такое.
Но боль понемногу рассеивалась, воспоминание о только что произошедшем словно затиралось в его памяти, затягивалось пеленой сырого тумана, и это начинало беспокоить шиноби: словно кто-то или что-то без проблем управлялось с его реакциями, копалось в голове и решало, что именно он будет чувствовать в следующий момент. Если это и было ген-дзютцу, то явно воздействующее очень глубоко, на само подсознание. Вот и сейчас было такое ощущение, что этап пройден, а теперь небольшая передышка перед следующим, и Копирующий напрягся, внутренне ожидая подвоха от тумана, а вернее, от того, что он скрывал.

Шаги его глухо отдавались от сухой земли, кое-где перевитой вылезшими корнями, отражались от деревьев, что стояли сплошной стеной, и затухали в тяжёлом воздухе,
Всё больше казалось, что он во сне, настолько нереальным показалось вдруг это место, и что стоит лишь немного поднапрячься, как у Какаши получится вырваться… Но внезапно всё изменилось: порыв ветра разбросал клочки сонного тумана, листва зашумела, и Копирующий услышал приближение противника, который, впрочем, не хотел прятаться и действовал без сомнений. Это был тот самый неопределённый призрак, что почему-то так легко победил его в прошлый раз.
- Готов? – фигура приобретала плотность и наливалась чернотой невдалеке от Какаши, но теперь было в ней некоторое отличие от напавшей в прошлый раз – она стала выше, массивнее и напоминала сейчас взрослого человека, а не крепкого юношу, как в начале.
- Что ты хочешь? – Какаши постарался, чтобы голос звучал ровно, хотя тело его тут же приняло защитную позу. Однако его спокойный голос не пошёл противнику на пользу, что замерцал внезапно, от злости теряя концентрацию.
- Что мне нужно?! – голос почти оглушал. – Чтобы ты заплатил!
- Да брось! За что заплатил? Я – шиноби, и я мог сделать много вещей, которые пришлись бы тебе не по нраву, да вот только есть проблемка – у меня нет ни малейшего представления кто ты и что именно от меня хочешь. Так что ответить тебе я не смогу. Говори прямо всё, что хотел!
- Я лучше сделаю то, что хотел!
И вновь нападение! Копирующий собрал волю в кулак, отбросил прочь все сомнения в собственных силах, которые явно ослабли в этой странной реальности, забыл на время все свои предположения, для которых было неподходящее время, и активировал Шаринган. Пусть пользы в прошлый раз от него особой и не было, но он собрался и кинулся навстречу тени, решив для себя, что приложит все усилия, чтобы не проиграть на этот раз. Зазвенела, столкнувшись и высекая искры, сталь кунаев, тяжёлое дыхание противника обожгло висок, когда они оказались настолько близко, что Копирующий смог разглядеть стволы деревьев, что просвечивали сквозь наполненную холодной яростью фигуру. Удар, поворот, блок ответного скользящего выпада, что едва не задел горло, но риск оправданный – быстрый взмах стали, и клок тумана из бесплотного плеча отлетел в сторону, тут же развеянный ветром. Однако на призрак это не оказало никого влияния – он лишь оскалился в чёрной усмешке, даже не остановившись.
И неожиданно всё это сквозь холодную злость боя показалось Копирующему неимоверно глупым – эта драка за что-то, чего он не понимал, его непонятная слабость, хотя в реальности, он был уверен в этом, победить врага не стало бы слишком уж большой проблемой. Но тут фигура снова удивила его: стиль ближнего боя вдруг стал намного сильнее, Какаши едва успевал ставить блоки на пути у мелькающих в опасной близости от его лица и тела рук и ног шиноби. В том, что это призрак ниндзя, сомнений не было. Времени на нападение практически не оставалось, так что он даже и не удивился, когда не сумел отразить особо быстрый, мелькнувший перед Шаринганом смазанной тенью, удар, что вышиб из него дух и отправил в полёт, который завершился тем, что он врезался в толстое дерево невдалеке.
Дышать было практически невозможно. За каждое судорожное движение лёгких приходилось бороться, напрягая все свои силы, поэтому то, что враг подходил безнаказанно всё ближе, некоторое время оставалось незамеченным.
- Шиноби, - прозвучал над ним насмешливый и уставший голос. – Пропускаешь удар.
- Заканчивай, что начал, - просипел натужно Какаши, не в силах и руки поднять в свою защиту – тело просто не слушалось.
- Не говори мне, что делать! Ты сам принимал неверные решения, да вот только о том, что касается меня, забыл.
- Забыл? Видимо, нет, раз уж ты так настойчив.
Тень хохотнула, в голосе прозвучали на мгновение безумные нотки голоса, с которым Какаши иногда беседовал на своём пути.
- Ничего не упускаешь, гений? Да, верно: всё в тебе, так, может, узнаешь и кто я?
Какаши вгляделся в силуэт, нависший над ним, и прошептал:
- Я?..
- Конечно же! Но… нет, пока не ты, пока… Ты всё забыл, сам так сказал. Так что я освежу, пожалуй, твою память.
Фигура переступила его ноги и опустилась на колени, сев при этом Копирующему на бёдра и неторопливо доставая из сумки кунай. Какаши дёрнулся, с трудом оторвав руку от земли – чувствительность возвращалась, но очень медленно, и он понял, что сейчас он снова, в который уже раз в этом мире, может умереть. Уязвимость и слабость его тела пугали: в реальности его было не так-то легко победить. Но в этой борьбе и в этом месте он явно выиграть не мог…
Рука, сжав оружие, сделала замах, а Какаши, приглядевшись к чертам лица, что обретали резкость в этом размытом тумане, и к кунаю, что уже держал путь к нему на сближение, вдруг понял.
- Минато-сан! – успел закричать он, и в этот момент рукоятка необычного куная столкнулась с его виском, взрывая серый мир ослепляющими искрами, а затем погружая сознание Какаши в черноту.

Мысли лениво ворочались в голове, явно не спеша обретать чёткость. Было лишь одно яркое понимание – вставать никуда не надо, потому как выходной! Какаши потянулся, глубоко вздохнув, и наткнулся на тёплое тело рядом с собой. Не открывая глаз, облапил, прижимая тесно к себе, с наслаждением чувствуя, как гладкая кожа скользит под его ладонями, как волосы, пахнущие цветами (сменил шампунь?), лезут в нос. Руки сами двигались по сильному телу, лежащему рядом, что тоже не осталось безучастным к его действиям. Парень придвинулся ближе, прижимаясь спиной и попой к Какаши, потираясь через пижамные штаны о его вставший как по заказу, ноющий член.
- Иру… - шепнул на выдохе, едва слышно, нежно, просяще…
- Что ты сказал?
Голос, недовольный пронзительный голос у его уха заставил Копирующего подпрыгнуть на кровати, отталкивая от себя человека, что сейчас через плечо зло смотрел на него, кривя губы и сверкая голубым яростным взглядом.
Голубым?!.. Вместе с сердцем, что ухнуло вниз, у Какаши опустилось всё, что только можно.
- Отвечай, чьё имя ты назвал в моей постели?! – переспросил Наруто ещё раз, добавляя истеричные ноты в голос.
- Ру… ка… Рука затекла, хотел сказать, да только ты вечно договорить не дашь, сразу в истерику, - ответ пришёл сам собой, словно подсознание, в отрыве от разума, подсказывало правильные варианты.
Чёрт, ну и ситуация! Наруто - выросший, взрослый, но практически неузнаваемый из-за капризного выражения лица, Наруто лежал рядом, судя по всему, совершенно обнажённый и бесстыдно прижимался гладким бедром к ноге Какаши под лёгким одеялом.
- Вот вечно ты меня разыгрываешь, - капризно произнёс блондин, надувая губы и утыкаясь носом в подушку. – Ладно уж, ложись. Что-то меня потянуло… - он хитро взглянул одним глазом, - поспать ещё. Или не поспать?
Наруто резко дёрнул опешившего Какаши за руку на себя и, когда тот неловко упал рядом, вцепился всеми конечностями в его тело. Потёрся носом у основания шеи, промурлыкал довольно:
- Какаши-сан. Тян! Я пока спал – скучал!
По телу прошла волна холода: если Минато-сенсей был зол раньше, то что же будет сейчас?!..

Какаши никогда особо не задумывался над тем, как и чем живёт Наруто. В то недолгое время, когда он был сенсеем седьмой команды, он уделял практически всё своё внимание Саске, который приносил ему гораздо больше волнений и беспокойства, чем другие. Впрочем, он испытывал и… гордость, что ли, за его успехи, его силу и его целеустремлённость. И уход его Какаши предчувствовал заранее, но так не хотел в это верить…
И на контрасте – Узумаки Наруто. Характер у него был очень уж живой и непосредственный, но Какаши-сенсей никогда реально глубоко не вникал в жизнь подростка, лишь старался подвести того к правильным, с точки зрения шиноби, выводам и решениям. Но сейчас он вдруг задумался – а почему? Почему он выбрал холодного Учиха, а Наруто избегал, не впускал в свою жизнь, не интересовался даже, ведь… Это же единственный ребёнок его сенсея, Минато… Чёрт! Какаши сжал зубы и обратил, наконец, внимание на парня, что, запрокинув голову, хитро посматривал на него из-под взлохмаченной после сна чёлки.
- А ты? – дыхание обожгло шею, или, может, почти невесомый поцелуй, который последовал сразу же за вопросом.
- Что я? – голос слушался с трудом, так что получилось довольно хрипло.
Но Наруто понял хрипоту по своему, прильнул всем телом и снова спросил, касаясь губами кожи:
- Ты скучал? И почему ты в маске?
- Наруто…
- Ммм… Ну давай, утро же.
Рука Наруто легко скользнула вдоль тела Какаши и прикоснулась к паху, сжимая.
- Тааак! – парень вдруг резко оттолкнул Копирующего от себя и сел, гневно сверкая глазами. – Это что?!
- Что? – переспросил всё ещё не собравшийся с мыслями Какаши.
- У тебя не стоит! – закричал вдруг блондин, откидывая одеяло и выказывая совсем не свойственную настоящему Наруто истеричность. – У тебя кто-то есть! И слово на «руку» было совсем не похоже!
- Ерунду не говори, - буркнул Какаши, поднимаясь с постели и отходя от кровати на пару шагов, с удивлением понимая, что он только в маске и штанах, хотя в памяти совершенно не отложилось, чтобы он раздевался. – Я… кофе хочу.
- Стой! Не смей уходить! – закричал было парень, но Копирующий уже вышел из комнаты, переводя дух.
Тело само, на автомате повернуло в тесном коридорчике направо, и он оказался на светлой, просторной кухне. Сдерживая нервозность, застучал дверцами шкафов, нашёл и кофе, и турку и занялся напитком, пытаясь понять, что же именно сейчас здесь происходит. Сразу отмёл идею о страхах подсознания - он не боялся такой ситуации, потому что никогда о ней и не задумывался, ни разу не примерял к себе, так что параллели с историей Обито, которая ему просто много лет жить не давала, не получалось.
Размышления его прервало появление Наруто, что хмуро спросил снова, прислонившись к косяку двери:
- Так кто он? Имей смелость признаться! И маску свою дурацкую сними!
- Нет, - ответил коротко и твёрдо, решив не идти на поводу у образа, созданного его воображением, и этой навязчивой техники.
- Тогда приготовь мне что-нибудь, - капризно произнёс парень, меняя и тон, и сам голос. Теперь он звучал как у девочек из небезызвестного квартала.
- Что, например? – вылетело автоматически, пока сам Какаши боролся с действующим на чужих рефлексах телом.
- Рамен накатай!
- Я?!
- А что такого?
- А Ичираку?
- Совсем с ума сошёл?! Там вообще непонятно, что готовят. Давай сам, Какаши-кун, поухаживай за мной! Хотя, лучше…
Одуряюще запахло готовым кофе и дзенин, налив полную кружку, хотел уже сесть за стол, как в поле зрения снова появился Наруто, что кинул на поверхность стола полотенце и уселся сверху, прижимаясь спиной к стене и совсем не смущаясь своей абсолютной наготы.
- Какого?.. – только и смог выдавить Хатаке, глядя, как парень соблазнительно бесстыдно открывается для него.
- На хрен рамен! Всё, как ты любишь, Какаши… Иди ко мне.
Да, он так любил. Это бесстыдная поза заводила его, особенно когда Ирука, раздвигая колени, краснел, как и в первый раз, когда Какаши сам закинул его ноги себе за спину и, скинув на пол мешающую посуду, прижался вставшей плотью к горячему, желанному телу.
Ирука, а не… кто-то иной.
Молчание затягивалось, Наруто, всё больше мрачнея, сел прямо, сжав кулаки и не глядя на Какаши.
- Я так и знал, что всё закончится этим! – глухо произнёс он, пряча глаза.
- Чем? – спросил Копирующий, ставя кружку в раковину и не отводя взгляда от напряжённой и вдруг ставшей опасной фигуры.
- Я лишь обуза для тебя! Зачем?.. Зачем ты взял меня к себе, почему не оставил там, где мне и место – в одиночестве?!
- Я…
- Ты всегда винил меня в том, что перестал быть шиноби!
«Что?!» - врезалось в мозг Какаши. Он зажмурился и потёр переносицу жестом, что так часто видел у Ируки – надо было как-то разрешать ситуацию. Нелепую, ненужную ему ситуацию.
- Я говорил?
- А мне и не надо! – закричал парень. – Я и так всё вижу, все вздохи отмечаю, все взгляды на людей в форме. А потом на меня… с отвращением.
- Это не так. Послушай, Наруто…
- Это ты послушай! – перебил его парень, вскидывая красные глаза с вертикальными зрачками. – Тебе всегда было меня мало! Твой питомник, твои собаки, твои друзья! Да какие друзья?! Они ниндзя, а ты пожертвовал этим ради меня, но никогда… - парень подобрал ноги, упёрся руками в стол и приблизил своё искажённое страданием лицо к Какаши, - никогда меня не простил! Лучше бы ты и вовсе в моей жизни не появлялся!
- Ты не представляешь, о чём ты сейчас говоришь! – сорвался Какаши, чувствуя, что ситуация заставляет его ненавидеть и парня перед ним, и себя самого. – Ты не знаешь, что это такое – жить в одиночестве и ненависти!
Здесь, в этой ненормальной реальности Наруто не жил один, но он, брызгая слюной, засмеялся и проорал в ответ:
- Я знаю!! Я живу в одиночестве, Какаши. Ты везде, кажется, что и рядом, но нет, не со мной! И я один. Ты трахаешь меня, но ты ненавидишь меня за то, что я отнял – твою жизнь! Так что не говори мне о ненависти, я полон ею!..
С каждым вылетевшим словом Наруто менялся, ощутимо теряя контроль. Вокруг него появилось красное облако, что постепенно набирало плотность и цвет, зашевелились призрачные хвосты, черты лица парня заострились, а клыки оцарапали губы.
- Наруто, стой! Остановись, - Копирующий попытался приблизиться и коснуться юноши, но его откинуло к противоположной стене обжигающей силой Девятихвостого. – Сдерживайся, не позволяй этому вырваться, прошу тебя!
Ответом ему был горький смех.
- Я не могу остановиться. Да я и не вижу причины, по которой я должен остановиться!
- Но ты должен! – не сдавался Какаши, проклиная себя за несдержанность, за грубые слова, за то, что этот Наруто был настолько несчастен.
Ответом ему был безумный смех. Парень, сгорбившись, спрыгнул со стола и стал подходить к Какаши, сгибаясь всё ниже, приобретая поистине звериную стойку.
- Я никому ничем не обязан! Вся грёбаная деревня смотрела на меня со страхом и с ненавистью, даже когда мы шли с тобой вместе! Так что я не обязан держать ЭТО в себе. Это?! Да я не ЭТО!!
Голос вдруг изменился, стал рычащим и злобным.
- Ах, как же приятно снова осознать себя! А ты кто? Прочь с дороги!
Замах рукой с отросшими острыми когтями – и Какаши уже отскакивает в сторону, зажимая рукой кровоточащие болезненные царапины на руке.
- Повеселимся?!
- Не смей! – крикнул Копирующий, но Кьюби только ухмыльнулся, оскаливая зубы. Черты Наруто всё больше растворялись в злобной форме Лиса, что пузырился чакрой, разъедающей плоть.
- Ещё как посмею! – взревел зверь и, выпустив изо рта чёрный шар, стал его быстро наращивать.
«Твою же мать!» - успел подумать Какаши, разбивая плечом окно и вываливаясь на улицу, но взрыв нагнал его в полёте, обжёг и горячей волной с силой приложил о землю. Перед глазами потемнело, но дзенин ещё успел увидеть оскал Лиса, прежде чем тот вырвался из разбитого окна на волю и рванул прочь, рассыпая шары, которые с грохотом взрывались, превращая тихую улицу в ад.
- Лови его! Что стоишь, убей! – послышался крик сбоку, и Копирующий, обернувшись, увидел Хокаге, что стоял в белой с красным шляпе, тыча трубкой в удаляющегося зверя, сшибающего деревья и углы домов огромными, горящими хвостами.
Какаши, решив оставить пока Наруто в покое, подошёл к Сарутоби Хирузену и, ухватив того за плечо, спросил, пытаясь встретиться с его взглядом:
- Почему вы не позаботились о Наруто?!
- Это сделал ты, разве нет? – резко сбросил его руку Хокаге. – Но что-то совсем плохо. Даже нормально трахать не смог, это же было твоей миссией!
- Да какого!.. Миссией? А как насчёт просто нормального дома для Наруто? Ещё с самого его детства?!
Хокаге не ответил и хотел было уйти, даже развернулся, но жёсткая рука Копирующего, оставляя синяки, развернула его обратно. Хотя глаз его Какаши так и не увидел – старик смотрел куда угодно, но только не на шиноби.
- Отвечайте! Минато-сенсей разве не заслужил, чтобы его сын с самого детства рос в вашем доме, Хирузен-сама?
- Ты не понимаешь! – прошипел вдруг старик, птичьими пальцами вцепляясь в руку Копирующего и буквально отдирая её от себя. – Я Хокаге, я никак не мог приютить младенца, которого все ненавидели, внутри которого сидел Девятихвостый, убивший множество людей! Мне нужно было доверие и послушание деревни, а не косые взгляды!
- Значит, пацана можно было просто выкинуть?
- А что ты предлагаешь? Если бы он жил в моём доме, ненависть распространилась бы и на меня, а этого нельзя было допустить - после смерти Минато я снова стал Хокаге, но проклятый Данзо со своим Корнем дышал мне в спину!
- О, так дело во власти?
- Ты ничего не понимаешь! Это была допустимая жертва во имя деревни!
- Ценой его жизни?
- Да брось. Он был жив и здоров всё это время, пока ты не решил, что с тебя хватит, не так ли?
Хокаге поднял голову, но его глаза скользили, словно по маслу, мимо Копирующего, ни на миг на нём не задерживаясь.
- Ты стал опекуном, Какаши-кун. Да только вот, как я посмотрю, с заданием не справился! Неужели было так сложно ублажать этого… - Хокаге поморщился, - монстра?
В этот момент невдалеке раздались взрывы и грохот разваливающихся зданий.
- Это рядом! – закричал Сарутоби Хирузен и, приподняв длинное одеяние, кинулся в ту сторону. Какаши, потратив на раздумья пару секунд, рванул следом, но старик, теряясь в дыму и пыли, мелькал впереди, однако не приближался, только раздавался иногда его крик:
- Какаши, ты не справился! Теперь просто убей ублюдка!
Улица извивалась, дома терялись в чёрном то ли дыму, то ли тумане, а грохот раздавался всё дальше впереди, и как Какаши ни пытался, догнать ни Девятихвостого, ни Хокаге не мог.

Извилистая улочка уводила его всё дальше, но грохот и крики смолкли, фигура впереди больше не мелькала, и Какаши ускорился, не понимая, что же ещё ему приготовило это место. Но вокруг было пустынно, лишь холодный ветер почти обжигал голую кожу, да завывал на чердаках пустых зданий. Постепенно вокруг стал раздаваться смех, сначала совсем незаметный, он нарастал, окружая дзенина со всех сторон. Издевательский, неприятный смех, что заставлял сердце Копирующего биться чаще от злости, что он вызывал.
- Кааак… как же смешно! – раздалось совсем близко, и Какаши увидел Наруто, что появился на его пути, выступив из тумана, что всё ещё клубился у стен домов. Парень выглядел на первый взгляд обычно: ни чакры вокруг, ни кровавых хвостов, но голос его был чужим: перед Какаши стоял вовсе не носитель Девятихвостого, а… нечто, что любило поболтать загадками.
- Рука затекла! Хахах! Не могу, да ты выдумщик ещё тот! – и хоть в голосе звучали почти истеричные ноты, глаза пронзали Копирующего с холодным интересом. – Как же всё-таки изобретательно твоё подсознание, - смех начал отступать, но голос существа в форме Наруто не стал ни на каплю нормальнее.
- Что ты имеешь в виду? – спросил Какаши, останавливаясь на безопасном, с его точки зрения, расстоянии от «Наруто».
- Не тупи, Какаши-кун! – обожгло его тяжёлым взглядом. – Ах, у тебя не стоит! Ах, кто-то есть! Ах, ты не шиноби! – голос переливался всеми капризными оттенками, что выдал Копирующему недавно Наруто. - Смешно, как ты оправдываешь своё бездействие! Полное, абсолютное бездействие!
- Я… оправдываю?..
- Оправдания, да, да! Ты что, так и не понял? Нет? Нет?! Врёшь!
- Да что я должен понять? – крикнул дзенин, уже догадываясь, что хочет сказать ему собеседник.
- Всё, что сейчас произошло – лишь отражение твоего страха перед ответственностью! Неужели ты действительно думаешь, что именно так всё могло сложиться, прими ты мальчишку в свою жизнь?!
- Н… нет…
- Тебе просто наплевать, да, наплевать! Ну кто он для тебя? Просто незнакомец, зачем вкладывать в него душу, ведь если копнуть поглубже… А что у тебя поглубже, а? Шиноби-сан? Что есть в тебе, кроме равно… ровно… пусто… холод… но?..
Какаши отступил на шаг от явно безумного собеседника, но тот не отставал, так же на шаг приблизившись к Копирующему.
- Что ты сделал после нападения Кьюби? Что, скажи мне! Ну?..
- Я продолжил служить деревне, - ответил Какаши, всматриваясь в голубые, вроде и знакомые, но такие чужие глаза лже-Наруто.
- А он? Маленький мальчик, которого Минато-сенсей оставил расти в этой самой родной деревне, ожидая, что его близкие люди позаботятся о нём, его сыне?!
Голос, что иногда просто звенел от несдерживаемого безумия, стал вдруг очень серьёзным, проникающим в самую душу, ведь всё, что он говорил, было правдой.
- Я… не думал об этом…
- Врёшь!! – крик почти оглушил шиноби, и он вздрогнул, но не от громкости, а от правды, которую Какаши уже давно прятал в себе.
- Да… - признался вдруг Какаши, опустив голову. – Я хотел защищать деревню, а не сюсюкаться с пацаном. Я думал, что Хокаге-сама… Я не хотел потерять всё, к чему стремился!! – закричал вдруг Какаши, признавая свою вину, своё равнодушие и холодность. – А потом не мог смотреть ему в глаза… Не помнил уже, почему, но не мог…
- Глупый, такой глупый шиноби, - покачал головой блондин, теряя черты Наруто, медленно тая, меняя лицо, рост, осанку. – А вот, что могло быть.
Конец улицы стал наливаться светом, туман там рассеялся, краски и цвета словно налились, стали яркими и тёплыми. Фигуры людей, что сначала появились туманными призраками, обретали плоть, нарастал шум голосов, шагов, тихий смех. Но Какаши ничего этого не замечал, потому что взгляд его был прикован к двум фигурам неподалёку: шиноби в водолазке без рукавов, но в неизменной маске, стоял у старых ворот небольшого дома, а мальчишка лет восьми дёргал его за руку.
- Какаши-сан, Какаши-сан! Ну вы придёте? Ну, придёте же?
- Наруто, - тот, нереальный Какаши присел перед мальчишкой и легко щёлкнул его по носу. – Конечно, приду. Уж что-что, а твой экзамен я не пропущу, если миссии не будет, конечно.
- Ой, не будет, точно! – Наруто потёр нос ладошкой, хитро поглядывая на дзенина. - Тогда я пошёл, сегодня Ирука-сенсей покажет новую технику, я потом расскажу!
Мальчишка в оранжевом комбинезоне начал подпрыгивать от нетерпения, оглядываясь по сторонам и дёргая шиноби перед собой за руку.
- Давай, - Копирующий легко его подтолкнул и, поднявшись и скрестив руки на груди, внимательно следил за удаляющейся фигуркой, пока та не скрылась в солнечном, ослепительном свете.
Он замечал, как многие здороваются с мальчишкой, и пусть некоторые перед этим с опаской глядят на Хатаке Какаши – это не важно: позже Наруто получит всё сам, а пока в него просто не кидают камни…

Картинка перед ними вновь поблёкла, стёрлась и затянулась невесть откуда взявшимся туманом.
- Так просто, да, воин? Очень просто!! Но невозможно для тебя! Ведь ты должен быть лучшим, так? Всё отбросить и двигаться к цели, не обращая внимания на тех, кто тебя окружает! Он для тебя «допустимая жертва», так? И не он один, не один он! Нет! А кто ещё?!
Какаши промолчал, понимая, на кого намекает ему это существо.
Но подумать об этом серьёзно шиноби не смог, потому что перед ним вновь начала материализовываться чёрная фигура. Но теперь она была совсем близко, не нападала, а просто смотрела в прикрытое лицо Какаши, ожидая от него чего-то. И Копирующий не стал больше спорить, он склонил голову перед тем, кто мог бы являться его учителем, или же его представлением о нём. Но разум его и сердце просили большего: Какаши опустился на колени, склонившись ещё ниже.
- Прости… - прошептал он. – Я действительно предал твоего сына… Я не стал ему ни другом, ни нормальным учителем. Я бросил его два раза, Минато-сенсей. Прости…
Он ожидал чего угодно, даже удара кунаем в шею или же вновь крика, полного ненависти и злобы. Но вместо этого на его склонённую голову опустилась рука, что поделилась с ним теплом, ведь память о Минато-сенсее была одним из самых светлых его воспоминаний. Несмотря на глубоко спрятанное чувство вины перед ним.
- Хорошо, - получил он ответ, а потом рука исчезла, впрочем, как и ощущение присутствия кого бы то ни было рядом, и Копирующий остался на туманной дороге один, не меняя позы и продолжая перебирать в памяти то, что он мог бы, но не сделал.