Не стоит бегать от снайпера, только умрёшь уставшим
Автор: _SHAMBALA_ - Ирука; Амирам - Какаши
Бета: Амирам
Гамма: Хасяндра
Жанр: яой, ангст, романс, мистика
Пейринг: Какаши/Ирука
Рейтинг: NC-17
Размер: макси
Состояние: в процессе
Саммари: И было великое Ничто, в котором бессмысленными потоками клубилась сила, которой было слишком много. Но однажды Мудрец Шести Путей потревожил его, сражаясь с Десятихвостым, и Ничто стало превращаться в Нечто, которое осознало себя и задалось вопросом всех разумных созданий – зачем я?..
Мудрец предложил вернуть его в прежнее состояние, но Нечто отказалось, ведь играть с разумом людей ему было гораздо интереснее, чем пребывать в бессмысленном неосознанном. И стало Нечто испытывать настойчивость и терпение людей, запутывая разум, играя со страхами и желаниями, заставляя еще раз совершить бесполезную попытку найти выход или сдаться.
И создал тогда Мудрец свиток, что позволял Нечто взаимодействовать с миром людей, когда захочется ему проснуться и поиграть. И дал он название свитку:
Лабиринт теней…
От авторов: написано по заявке и идее Хасяндра,
автор стихотворения "Лабиринт", используемого в этой главе - Хорхе Луис Борхес
Ссылка на предыдущие главы: Глава 1
читать дальшеИрука
В конце концов, забывшись на какое-то время беспокойным сном, Ирука часто вздрагивал и ворочался на постели, издавая звуки, похожие на протяжный стон.
Какаши был рядом, был совсем близко. Он улыбался. Улыбался так, как умел только он, совсем слегка, едва заметно вздёрнув лишь один уголок рта. А вот его глаза… Глаза искрились радостью и смеялись, по-настоящему, по-доброму, без тени сомнений или издёвки. Умино невольно заулыбался в ответ и, сделав шаг навстречу, потянулся к своему возлюбленному, стараясь дотронуться, желая обнять этого сияющего счастьем самого дорогого на свете человека и, сжав в объятиях, никогда больше не отпускать. Всё объяснить, рассказать и, наконец, поговорить. Разговор по душам, которого у них уже очень давно не было, что уж там лукавить, они вообще почти не разговаривали в последнее время, был им жизненно необходим. Нельзя было оставлять всё как есть, нужно обязательно всё расставить по местам, исключить все недомолвки и недопонимание. А Какаши стоит и смотрит на него так тепло, даже ласково, он всё и так знает, всё давно уже понял, но поговорить всё равно нужно. И Ирука делает ещё один шаг к своему любимому дзенину, улыбаясь в ответ, с бешено бьющимся сердцем, совсем так же, как когда-то давно, семь лет назад, когда впервые пошёл с ним на свидание и весь вечер был не в силах унять дрожь и заставить стук в груди хоть немного утихнуть. Чунин подошёл уже совсем близко, осталось лишь протянуть руку и дотронуться, но… Ирука только тянулся всё сильнее и сильнее, не в силах достать до стоящего совсем рядом Хатаке. Будто какая-то сила возвела невидимый барьер и удерживала его помимо воли, не давая возможности коснуться, наконец, всё так же улыбающегося мужчины напротив. Умино почувствовал, что задыхается, словно лёгкие вмиг окаменели, и он не в силах сделать ни вдох, ни выдох. Ирука задёргался, что есть сил, рванулся вперёд, пытаясь сбросить сковавшие его оковы. Он кричал, он звал по имени того, кто стоял перед ним с самой прекрасной улыбкой на свете. А из открытого, перекошенного гримасой страдания рта были слышны лишь сдавленные хрипы. Нет сил… Больше нет сил бороться с этим невидимым пленом. В последний раз Умино что есть мочи дёрнулся вперёд, порываясь разорвать удерживающие его оковы, но всё так же не смог сделать ни шага, лишь царапал пальцами воздух в тщетных попытках дотянуться до Какаши. И вот силуэт напротив стал тускнеть, буквально пара секунд, и Хатаке, всё так же не переставая улыбаться, растворился в воздухе, просто исчез. Не сказав ни слова, не приблизившись и даже не протянув руки навстречу исступлённо рвущемуся к нему Ируке. Ушёл. Он просто ушёл, опять…
Холодно… Очень холодно. Мерзкие ледяные объятия намертво сжимали тело, не давая возможности даже вздохнуть свободно, сковывая морозом, не позволяя пошевелиться. Яркое солнце ослепительно сияло, не позволяя полностью открыть глаза. Но только свет этот не согревал, а, казалось, наоборот, замораживал всё вокруг, превращая в неподвижные формы и силуэты.
Странно, в это время года в Конохе не бывает настолько холодно. Ирука сквозь сон подтянул к себе одеяло и закутался почти с головой.
Во сне чунин сидел на скамейке какого-то старого парка. Но он никак не мог сообразить, где же этот парк находится, хотя точно знал, вернее, чувствовал, что именно в родной деревне. Зябко поёжившись от пробирающего до костей холода, молодой человек, прищурившись от яркого света, постарался оглядеться повнимательнее, чтобы всё-таки определить своё местонахождение. Но ни единого намёка, ни единой детали, что могли бы помочь в определении, как назло, не попадалось на глаза. Вдруг впереди, на противоположной стороне аллеи он заметил какое-то неясное движение. Вскоре размытый, окутанный сизой дымкой образ прояснился, и Ирука смог разглядеть вполне различимый силуэт человека. Мужчина, а в этом Умино уже не сомневался, медленно направился в его сторону, с каждым шагом становясь всё отчётливее. Сизые всполохи обволакивающего его тумана уже практически рассеялись, позволяя полностью разглядеть странные, определённо не соответствующие современному времени одежды. А быть может, этот человек был родом откуда-то издалека? С тех земель, что были слишком далеко от Конохи, отделяемые океаном, и тем самым не позволяющие молодому преподавателю, сколько бы он ни силился, напрягая свою память, опознать и причислить приближающегося к нему мужчину к какому-либо известному ему народу.
Человек подошёл почти вплотную, остановившись всего в шаге от сидящего на скамейке Умино. Интересно, но незнакомец не вызывал никаких негативных эмоций. Не было ни волнения, ни испуга, ни напряжения. Создавалось впечатление, что Ирука знал его, знал давно и был уверен, что этот человек не причинит вреда. Он скорее чувствовал это, нежели видел, поскольку, как ни старался, разглядеть лица ему не удавалось. Чунину это казалось несколько странным, ведь ни маски, ни каких других скрывающих внешность приспособлений на нём не было. Просто образ. Знакомый, всплывающий в памяти обрывками ощущений и чего-то очень важного, что отпечаталось в сознании, но никак не могло сейчас дать ему верное определение.
- Кто ты? И что ты здесь делаешь? – всё-таки спросил странного незнакомца Ирука, дрожа от холода.
- А так ли это важно?
Если честно, Умино даже и не думал услышать от этого видения хоть какой-нибудь ответ, поэтому от довольно громкого и уверенного голоса несколько стушевался.
- Ну, вообще-то, важно, – тихо отозвался молодой преподаватель. – Я же должен знать, с кем разговариваю. И что такой странный человек, как вы, делает в моей деревне.
- Хм… Это всё, что тебя тревожит в данный момент, молодой ниндзя? Лишь беспокойство за Коноху, желание защищать и оберегать то, что и твоим-то назвать нельзя? – мужчина отвернулся в сторону, словно собираясь уходить. – А нет ли чего-то более важного для тебя, чем долг перед родной деревней? Нет ли чего-то настоящего и сильного, что заставит тебя позабыть о своих обязательствах в самый ответственный момент?
- Что?.. О чём это вы? – Умино не понимал, о чём говорит незнакомец, но чувствовал, что глубоко внутри, где-то там, в самых потаённых уголках души, рвётся наружу истошный крик, даже вопль, готовый провозгласить все его скрытые, даже от самого себя тщательно утаиваемые, чувства. – Я вас не понимаю! – уже увереннее, вкладывая в голос всю возможную серьёзность, ответил чунин.
- Врёшь!!!
Голос странного мужчины вдруг из спокойного и ровного превратился почти в истерический визг.
- Ты врешь в первую очередь себе!
В это мгновение тело мужчины напротив снова окутала сизая дымка, становясь с каждым мгновением всё гуще и непроглядней. И тут умиротворённую тишину, пронизанную лёгкими, едва слышно завывающими напевами ветра, огласил безумный хохот. Незнакомец рассмеялся так громко, что, казалось, его смех был способен заглушить любую мысль, жёстко вбиваясь в сознание, причиняя практически физическую боль, оглушая, не давая возможности понять и почувствовать происходящее.
Ирука подскочил на постели с бешено бьющимся сердцем, жадно хватая воздух, он долго не мог осознать, где, в конце концов, находится. По лицу стекали тонкие липкие струйки пота, Странно, а ведь во сне было так холодно…
Чунин с трудом пришёл в себя, поразительное сновидение никак не выходило из головы. Сначала Какаши. Сердце отозвалось болезненным стуком при воспоминании о возлюбленном, ведь во сне он был так близко, такой красивый, улыбался ему… Да, улыбку Хатаке можно было увидеть не часто, но если он улыбался, то только искренне, по-настоящему. Интересно, а сам дзенин так же тяжело переживает их разрыв? Хотя вряд ли. Умино подтянул к себе колени и, уткнувшись в них лицом, со вздохом закрыл глаза. Он ведь сказал, что Ирука ему не нужен… Что он вообще никому не нужен.
Вдруг, резко выпрямившись, молодой человек широко распахнул глаза и стал что-то бормотать себе под нос. В памяти очень отчётливо возникла вторая часть сна. Та, в которой с ним разговаривал странный человек в парке. Он точно знал его, точно был знаком с ним, но вспомнить никак не получалось, будто память специально настойчиво блокировала эти воспоминания. И эти вопросы… Что он хотел сказать?
- Совсем ты дошёл до ручки, Умино Ирука, – полушёпотом проговорил чунин, нехотя покидая свою постель. – Надо отвлечься, заняться работой, так, глядишь, меньше всякой ерунды в голову будет лезть, – и молодой сенсей, наспех застелив кровать, потянулся и сладко зевнул на пути в ванную. – Душ и крепкий свежий чай, вот что мне сейчас действительно нужно! А потом на работу, и к чёрту этого мужика, да и Копирующего с ним заодно!
Ирука уже не чувствовал себя перед Хатаке безумно виноватым, как в начале. Нет, конечно чувство вины никуда не делось, оно просто слегка притупилось.
- Ведь можно же было поговорить! Да хотя бы выслушать, дать шанс сказать хоть что-то в своё оправдание! Ан нет! Мы просто гордо удалились, сказав на прощанье самые жестокие, просто уничтожающие слова из всех, которые когда-либо приходилось слышать, – Ирука уже не раз вёл с собой подобные диалоги. Он не считал панацеей говорить по душам еще с кем-то. Что толку выкладывать другому своё, наболевшее. Ведь всё равно никто не сможет помочь. Умино слегка поёжился, вспоминая их с Изумо попытку разобраться в личной жизни обоих. – Ладно, хоть у этих обалдуев всё наладилось. Можно сказать, не зря ту идиотскую сцену разыгрывали. А мы с Какаши… Мы и так в последнее время были на грани. Нужен был только повод, и он его получил, не преминув тут же воспользоваться. Как будто ждал и надеялся на чудо, которое поможет ему избавиться от меня! Поговорить и всё выяснить ведь не судьба! Тьфу ты! Пошёл прочь из моей головы! Видеть тебя больше не желаю! Всю душу наизнанку вывернул и ушёл довольный! Мммммм… – Ирука застонал, прислонившись лбом к двери в ванную. – Кого я обманываю? Ты никогда и никуда от меня не денешься в моих мыслях. Ты всегда будешь со мной, как бы ни старался уйти. И это чёртово бремя меня когда-нибудь доконает, – со вздохом чунин открыл дверь и шагнул внутрь, времени оставалось уже не так много, а ещё нужно было собраться и обязательно заварить чай.
День выдался тяжёлым, практические занятия с юными, гиперактивными шиноби всегда проходили очень напряжённо для Ируки. Нужно было умудриться уследить за двумя десятками засидевшихся в классе и теперь безумно радующихся возможности размяться и продемонстрировать свои «непревзойдённые» навыки перед товарищами, недогенинов. В очередной раз не дав ученикам травмировать себя и одноклассников в столь увлекательном процессе, к тому же попутно стараясь вложить в их распалённые азартом головы необходимые правила обращения с оружием и первой помощи заодно, сенсей с невообразимым удовольствием огласил окончание занятия.
В штабе ему предстояло проработать только половину смены, чтобы после отправиться в тот самый заброшенный всеми, загадочный одиннадцатый отдел архива. Наведя порядок на своём рабочем столе, Ирука собрался уходить.
- Эй вы! Можете оторваться друг от друга хоть на мгновение? – Умино нахмурился и постарался придать своему лицу наиболее серьёзное выражение. Что получалось не слишком хорошо, всё-таки наблюдать за помирившимися неразлучниками куда приятнее, чем за понурым Изумо. После того происшествия в сомнительной чайной, Котетсу, можно сказать, пылинки сдувал с любимого, постоянно крутился рядом, даже на работу стал ходить как все нормальные люди, с завидной регулярностью. Единственный минус: эти двое куда больше времени уделяли именно друг другу, а не своим непосредственным обязанностям.
- Я ухожу, мне сегодня ещё архив разгребать, а вам предстоит поработать и за себя и за меня, – глядя на неимоверную муку в глазах обоих после его слов, Ирука чуть не рассмеялся в голос. – Вот ведь лентяи! Надеюсь, это ненадолго, и я скоро снова буду сидеть здесь полную смену.
- Но Ирууу! – жалобно простонал Изумо. – Это ведь куча дел! Столько отчётов, бланков миссий и вообще! Мы же не успеем!
- А чего не успеете-то? – Умино лукаво прищурился. – Мы ведь с тобой вдвоём справлялись, когда его величество Котетсу прохлаждался. Значит, и без меня справитесь, вас двое, а этого вполне достаточно, – и махнув понурым неразлучникам рукой уже на выходе, молодой сенсей отправился в архив.
Помещение одиннадцатого отдела архива действительно было в плачевном состоянии и больше напоминало заброшенный склад. Судя по неразберихе внутри, какого-то бездумного, даже безумного расположения стеллажей и шкафов, обильно поросших толстым слоем пыли, было понятно, что здесь очень давно никто не наводил порядок. На полу валялись какие-то свитки, разбросанные бумаги и другие канцелярские принадлежности. Словно кто-то намеренно навёл здесь весь этот бардак и в спешке удалился. Что странно, Ирука и не думал, что в архиве может быть отдел в столь запущенном состоянии. И почему его никто не привёл в порядок?
- Да уж… По-быстрому тут точно не получится. Долго вам ещё, ребятки, за меня в штабе работать, – Умино с улыбкой вспомнил понурые лица неразлучников после того, как он сказал, что теперь им придётся делать всё одним. – Ну, да ладно, где наша не пропадала!
По уши закопавшись в возвышающиеся над столом кипы бумаг и целые свалки свитков, Ирука без остановки просматривал, проверял и пересчитывал многочисленные документы один за другим. Казалось, этой неимоверно тяжкой и кропотливой работе не будет конца. Правильно, столько всего накопилось, что за один день не разобрать. Да что там за один день, за неделю бы управиться! Погрузившись с головой в работу, Умино даже не вспоминал про свои странные сны, про безумные рассказы об этом архивном отделе, всё было, как обычно, ничего сверхъестественного не произошло, рутинная бумажная работа шла своим чередом.
- Ну, всё. На сегодня хватит, и так очень много сделал, пора и домой собираться, – молодой преподаватель потянулся, расправил уставшие после долгого сидения за столом руки и ноги и собрался было уже уйти. В этот момент послышался низкий протяжный стон и тихий скрип половиц с противоположной стороны кабинета.
- Кто здесь? – Ирука мгновенно подобрался и, сжимая кунай в руке, приготовился к встрече неприятеля.
Навстречу ему из самого дальнего угла комнаты вышел всё тот же странный человек из его сна. Удивительный мужчина, одновременно чужой и до боли знакомый. Тот, который уже оставил свой нестираемый след в его сознании. Лёгкая поволока сизой дымки рассеялась почти сразу, словно водой скатившись к ногам человека, которого она окутывала. Незнакомец шагнул ближе и остановился прямо перед столом нервничающего чунина.
- Ты ещё помнишь меня? – тихий, спокойный голос словно волной накрыл молодого преподавателя, обдавая с ног до головы каким-то неестественным жаром, будто острым лезвием проходясь по нервам, заставляя сосредоточится только на нём.
- Опять? Я что, снова сплю? – Ирука непонимающе уставился на непрошенного гостя. – Что за бред! Что происходит?
- Нет, теперь ты не спишь. Теперь всё по-настоящему, – слова незнакомца звучали в ушах, эхом отзываясь в растревоженном сознании. Тряхнув головой, Умино молниеносно сложил печати и несколько раз пробормотал «развейся». К его сожалению, видение не исчезло. Мужчина всё так же стоял напротив его стола, даже, кажется, подошёл ещё ближе.
- Либо это неизвестное гендзюцу, либо вообще какая-то новая, непонятная техника, – бормоча про себя, словно заклинание, чунин не сводил глаз со странного пришельца. – Кто ты? И что здесь забыл? Вражеская диверсия? Попытка вторжения, техника, основанная на помутнении разума? Почему я? Я ведь простой штабной чунин, не представляю для врагов абсолютно никакой ценности!
Человек на секунду замер, будто что-то прикидывая в уме, и через секунду в голос рассмеялся.
– Интересно, ты вообще в состоянии перестать думать о себе лишь как о ниндзя Скрытого Листа? Неужели для тебя нет ничего более значимого и стоящего? – силуэт на секунду померк, а потом будто вспыхнул с новой силой. – Умино Ирука, ты слишком правильный, неподходящий даже для своей собственной жизни. Но я знаю: всё это лишь прикрытие, лишь умелая маскировка, обманывающая других и заставляющая их думать о тебе именно таким образом. А самое главное, ты умело обманываешь самого себя. И даже веришь в собственную правоту, принимая её по незнанию за действительность.
- Что за бред! – Умино вжался спиной в пошатнувшийся стеллаж, приняв полную боевую готовность. – С чего это кто-то, даже не знаю кто, решил мне рассказать о том, что я на самом деле чувствую, а что нет! И вообще, как вы оказались на территории архива? На закрытой, охраняемой территории. Кто вас пропустил? – Ируку начала потряхивать мелкая дрожь, рука, держащая кунай, мгновенно вспотела, и оружие чуть было не выскользнуло из ослабевших пальцев.
- А с чего ты решил, что я на территории архива? – незнакомец растянул губы в какой-то полубезумной улыбке и даже сдавленно хохотнул. – А может быть, это ты и весь этот пыльный хлам с тысячами никому не нужных рукописей сейчас там, где раньше не находился? Может быть, именно я хозяин данной территории, а ты даже не заметил, как перешагнул черту? – мужчина проговаривал каждое слово, почти смеясь. Его глаза, казалось, светились в полумраке старого помещения каким-то неестественным, пугающим светом.
В одно мгновение он оказался совсем рядом с Ирукой и буквально впечатал его в стеллаж со свитками.
- Молодой чунин, ты даже не представляешь, какие резкие перемены ожидают тебя в будущем. В весьма близком будущем! Ты даже во сне не мог бы себе этого представить.
Умино хотел оттолкнуть от себя нахрапистого, несущего какую-ту бессмысленную ерунду человека, но лишь бессильно всхлипнул. Его руки, словно безвольные плети, опустились вниз. Тело перестало подчиняться своему хозяину.
- Что происходит? – прерывисто дыша, стараясь изо всех сил справиться с ослабевшим вмиг организмом молодой сенсей смог лишь слегка приподнять голову и взглянуть в горящие безумным, одновременно обжигающим и ледяным пламенем глаза. Если это и было дзюцу, в чём Ирука очень сильно сомневался, то какое-то совершенно не знакомое и невероятно высокого уровня при этом. И как бы ни старался, он не мог избавиться от него своими силами. В то же время присутствовало вполне определённое чувство, что незнакомец не причинит ему вреда, пусть даже в данной ситуации это выглядело в высшей степени глупо и необъяснимо. Умино просто чувствовал это, он знал это наверняка.
- Зачем вы всё мне говорите? Кто вы? – Ирука, наконец, смог вздохнуть свободно, когда странный человек немного отстранился от него, а после ещё и отошёл на несколько шагов.
- Зачем… Ответ на этот вопрос ты скоро узнаешь, если, конечно, сумеешь выбрать единственно верный вариант. В противном же случае тебя ждёт гибель, – мужчина произнёс эту фразу абсолютно невозмутимо, словно само собой разумеющееся. – А кто я, тебе станет понятно лишь в самом конце пути, который тебе суждено пройти. Помни, я всегда буду рядом, буду смотреть, внимательно следить за всеми твоими действиями. Ты не скроешься от меня, как бы ни старался. Ты уже сделал первый шаг, пошёл за мной и теперь будешь вынужден идти до конца. Иного пути нет, молодой чунин.
- Что за бред! Никуда я с вами не пошёл! Вернее, не пойду! – Ирука отчаянно затряс головой, силясь скинуть с себя невидимые путы, помимо его воли проникающие во взбудораженный мозг. А где-то глубоко внутри, в самые потаённые уголки подсознания уже закралась мысль, что все слова незнакомца не ложь. И что сейчас он, действительно, каким-то просто непостижимым образом понимает его и должен будет выполнить то, что от него требует этот странный человек.
- Кажется, ты начинаешь меня понимать, осознаёшь, что теперь ты на моей территории и пойдёшь за мной, когда я позову. А позову я тебя скоро, очень скоро, Умино Ирука. Жди… - тело мужчины качнулось вперёд, его свободные одежды заколыхались, словно подхваченные резкими порывами ветра, сизый туман вновь появился ниоткуда, стремительно окутав фигуру незнакомца, и через пару секунд он исчез.
- Чёрт! Что это такое? Что со мной происходит? – Ирука задрожал всем телом и, пошатнувшись, привалился спиной к стеллажу, стараясь вдохнуть как можно больше воздуха и взять себя в руки. Всё в порядке, состояние тела и чакры в норме. Очень странно, такое ощущение, что его буквально вытряхнули из реальности на короткое время, а потом стремительно вернули обратно. – Ерунда какая-то! Нужно сейчас же доложить о случившемся. Медлить нельзя, вдруг это чья-то тщательно спланированная диверсия с целью уничтожения Конохи, – Умино дёрнул головой и, не рассчитав, ощутимо приложился затылком о полку стеллажа. В этот момент сверху послышался еле различимый шорох и какой-то свиток, легонько ударив его по плечу, скатился к ногам.
Умино чихнул, застаревшая пыль просто въедалась в нос и лёгкие, мешая нормально дышать.
- Навести здесь порядок будет очень непросто, а навести порядок в измученной последними событиями голове и того сложнее, – сенсей тяжело вздохнул и наклонился, подбирая упавший свиток. Ещё слегка подрагивающими пальцами он осторожно отогнул край бумаги. Свиток внешне выглядел безумно старым. Печать на нём уже давно сорвана, затёртые буквы не дают возможности прочитать ни слова. – Похоже, что это одна из навсегда утерянных за ветхостью и невозможностью быть восстановленными рукописей.
Но, чем сильнее Ирука отгибал край бумаги, осторожно разворачивая свиток, тем удивлённее смотрел на это, иначе и не скажешь, чудо. Текст абсолютно не пострадал от времени, даже складывалось такое впечатление, что его буквально вчера написали. На мгновение Умино даже почувствовал еле уловимый запах свежих чернил.
- Очень странно… – не веря своим глазам и вообще в возможность такого явления, чунин стал медленно читать первые строки.
Начиналась рукопись с небольшого стихотворения:
Мир — лабиринт. Ни выхода, ни входа,
Ни центра нет в чудовищном застенке.
Ты здесь бредешь сквозь узкие простенки
На ощупь, в темноте — и нет исхода.
Напрасно ждешь, что путь твой сам собою,
Когда он вновь заставит сделать выбор,
Который вновь заставит сделать выбор,
Закончится. Ты осужден судьбою…
Что-то заставило молодого преподавателя задуматься и ощутить просто неимоверную тягу изучить написанное более детально.
- Необычный свиток, очень необычный… – Ирука свернул его и аккуратно положил в нагрудный карман. – Нужно будет взять домой и спокойно прочитать до конца.
Интуиция никогда не обманывала чунина, и он чувствовал, что этот старый документ таит в себе что-то особенное, что конкретно и предстоит выяснить.
После произошедшего работать дальше просто не представлялось возможным. Решив, что завтра он непременно уйдёт из штаба пораньше и основательно займётся наведением порядка в этом заброшенном архивном отделе, Ирука поспешил домой. Весь путь до дома его одолевало какое-то смутное ощущение, что он что-то забыл или не доделал какое-то очень важное дело. Но, так и не вспомнив сути своего беспокойства, чунин решил списать его на столь впечатляющие события последних суток. А вернувшись к себе в квартиру, вообще напрочь позабыл о слабо нашёптывающем что-то тревожное внутренним голосе, мечтая лишь побыстрее взяться за изучение таинственного документа.
Расположившись за кухонным столом, придвинув поближе к себе чашку с крепким горячим чаем, Умино углубился в чтение загадочного свитка. Он не заметил, как время остановило свой обычный ход, реальный мир погрузился в небытие, отдавая бразды правления тому неизвестному, что молниеносно размыло границы между настоящим и навеянным.
Всё тот же голос выдернул Ируку из состояния оцепенения. Оказывается, он уже долгое время просто сидел, ничего не видя перед собой и не замечая произошедших вокруг перемен. На столе перед ним свитка уже не оказалось.
- А теперь пойдём со мной.
Умино вздрогнул, стал озираться по сторонам, стараясь найти источник этого разрывающего сознание голоса.
- Ты не сможешь меня больше увидеть, пока не придёшь туда, где я буду ждать тебя. Путь твой будет непростым, многое из того, что с тобой произойдёт, будет казаться неправильным, просто невообразимым и абсолютно неприемлемым. Но помни, ты сам волен выбирать свой путь, и то, что с тобой произойдёт, подвластно лишь одному человеку – тебе. А я лишь как молчаливый наблюдатель буду смотреть со стороны и наслаждаться самым захватывающим зрелищем… Ведь нет ничего прекраснее на свете, чем смотреть на человека, мучительно постигающего себя! Без лжи, без прикрас, без преувеличений и масок, – голос стал тише, словно незнакомец удалялся.
- Я ничего не понимаю! – Ирука встал из-за стола и снова осмотрелся во вроде бы до боли знакомой кухне, силясь понять происходящее.
- Пора… – последнее слово, и голос из ниоткуда исчез, оставив Умино терзаться разрываемыми его чувствами и противоречиями. С одной стороны, всё происходящее казалось абсолютным бредом. Просто дурацким сном или даже влиянием какого-то неизвестного дзюцу, которое за недостатком опыта он не сумел распознать и вовремя от него избавиться. А с другой, Ирука никак не мог избавиться от навязчивого желания пойти за ним, за этим человеком или даже голосом, как теперь. Странно, очень странно, он не понимал, что чувствует и что думает, просто всё его существо и сознание с неимоверной силой рвалось навстречу тому неизведанному, что ждало его впереди.
- Чёрт! Чёрт! Чёрт! Что же я делаю! – молодой человек, наспех обувшись и натянув в прихожей жилет, стремительно покинул свою квартиру.
Свет. Яркий дневной свет. Хотя Ирука мог поклясться, что выходил он из дома поздней ночью, не иначе. Снова то же ощущение пронизывающего до костей холода и опять… Опять этот парк, который он так и не смог вспомнить, но который, без сомнения, находился в Конохе. И как он здесь оказался, только успев выйти из своего дома? Что это вообще за странное перемещение? И как теперь вернуться обратно?
- Что ж, видимо, ответы на эти вопросы придётся искать по ходу увлекательной прогулки, - поёжившись, Умино натянул повыше ворот водолазки и медленно, постоянно оглядываясь по сторонам, пошёл по аллее таинственного парка.
Какаши
Отметившись у ворот Конохи, они с Саем передали своё задание со всеми причитающимися почестями встречающим чиновникам высшего эшелона Коноховской иерархии, и Какаши вздохнул с облегчением. Наконец он мог расслабиться – гораздо больше, чем физически, его измотали постоянные размышления и воспоминания. Да и Сай не оставлял попыток поговорить, вот и сейчас, словно сияя в свете послеполуденного солнца, юный и привлекательный, он глядел на Какаши не отрываясь уже какое-то время, потом сделал шаг ближе, облизывая губы, и сказал торопливо, словно боясь, что Копирующий его прервёт:
- Какаши-сан… Какаши. Это же просто невыносимо! Почему? Ну почему теперь-то? Раньше я понимал – ты был с Ирукой… - он осёкся на мгновение, - сенсеем, но теперь? Это напрягает! Хоть раз! Ты ведь хочешь!..
Дыхание обжигало, в каждом слове сквозила такая страсть, что как волной, его могло бы накрыть желанием! Могло бы…
- Я хотел, Сай. Но теперь – нет, больше нет... Всё прошло. Может, когда-нибудь ты и поймёшь мои причины, но, к слову сказать, мне это не важно. Просто, - он холодно посмотрел на бывшего АНБУ, - уйди с дороги...
Он и сам не знал, что же увидел парень в его глазах, но он замолчал и отошёл в сторону, давая Какаши уйти, не отпуская ему вслед ни шуток, ни намёков.
Впрочем, он был не одинок – в баре, куда Копирующий сразу же направился, на него старались не пялиться, но он ощущал каждый взгляд, как холодное прикосновение между лопаток. Напиваться не хотелось – спиртное не примиряло его с действительностью, не давало облегчения, проблемы не исчезали. Вернее, только одна проблема – Ирука. Тянущая пустота внутри, что сменила острую в первые дни боль, не исчезала, а становилась словно глубже, и это Какаши здорово напрягало. Возможно, даже, пугало… Решив так быстро и безоговорочно уйти, он и подумать не мог, что не сможет справиться с этим за неделю. Никогда, никогда он не думал, что лицо Ируки будет преследовать его, не давая нормально спать, есть, жить… Вернуться?! Однозначно нет! Теперь точно нет! Всё, что могло причинить ему боль, что делало его уязвимым, надо было отсечь. А чунин делал. И теперь Какаши должен снова зарастить то место в душе, что осталось пустым и холодным после их разрыва. И пусть такое до самой последней чёрточки знакомое лицо стоит перед глазами – это только убеждало дзенина, что он на верном пути. Не должен ниндзя деревни Листа… один из самых сильных ниндзя деревни Скрытого Листа быть слабым. А ведь эти чувства делают его слабым, разве нет? Он был стальным лезвием, клинком, а теперь по нему зазмеилась трещина - и это чувства к Ируке, значит, надо это преодолеть. Чего бы это ни стоило!!
Ночь давно окутала Коноху, прошлась по улицам, гася вывески и окна, приглушила свет одиноких фонарей на перекрёстках, слегка придушила лампочки на домах, что, опасаясь её, нервно освещали полметра перед дверью, не больше. Холодным ветром поиграла с верхушками деревьев, что чёрными изломанными линиями выделялись на фоне бледных звёзд, и загнала, наконец, местных собак в их будки.
Какаши вышел из бара одним из последних, и совсем он не был пьян, хотя завтра и намечался у него выходной, но ему давно уже хотелось просто пройтись вот так в одиночестве, никуда не торопясь. Выбирая всё более тёмные улицы, он бездумно шёл по Конохе, стараясь вернуть себе утраченное в последние дни спокойствие. Только так он мог справиться с собой, только полное игнорирование раздражающих чувств и факторов могло ему помочь забыть чунина. Не раз за то время, что он сидел в баре, в его голову приходила мысль, что можно было бы и вернуться назад, домой, но Какаши гнал, всеми силами гнал эти желания от себя. Ирука, совершив ошибку один раз, мог её повторить, и что тогда? Какаши совсем не был уверен, что сможет так же сдержаться, как в этот раз. И что в таком случае он может сделать?.. На что был бы он способен, если убрать контроль, если добавить боль и отчаяние?.. Если отпустить инстинкты, что были надёжно заперты глубоко внутри, но стали вырываться наружу, растревоженные эмоциями, что захлестнули дзенина в тот момент, как он увидел… Увидел то, что никогда в жизни больше видеть бы не хотел! Никогда!
Чёрт! Чёрт!.. Как же это тяжело – осознавать, что ему придётся убить многое в себе, вырвать, уничтожить. И пусть мысль: - Ради чего? – приходит в голову, ответ ему давно, ещё со времён обучения в Академии, известен: настоящий ниндзя никогда не показывает свои эмоции, он спокоен и холоден, а разум его под контролем! А если есть фактор, мешающий ниндзя быть идеальным оружием – надо его устранить! И опять по кругу!
Задумавшись, он не замечал дороги, периодически останавливаясь и вглядываясь то ли в небо, а то ли в себя. Неприятное покалывание во всём теле привело его в чувство: он словно очнулся и огляделся, пытаясь понять, где он, и что же привлекло его внимание. Место было знакомым – архив, самая старая постройка из комплекса зданий штаба, что раскинулись на большой территории. Недалеко отсюда были и кабинеты раздачи миссий, где работал чунин, и где Какаши вместе с другими ниндзя брал задания. Весь фасад был тёмным, и только одно окно тускло светилось, кидая призрачный отсвет на кусты, что росли под ним. Какаши замер, вглядываясь в светлый прямоугольник и почему-то даже не сомневаясь, кто там сейчас работает. Сколько сил у него ушло, чтобы приучить Ируку спокойно закрывать папку и идти домой, даже если работы было море. Ведь работа не заканчивалась никогда, а вот терпение Какаши имело свой предел. Перед глазами пронеслись моменты, когда он поздно ночью заскакивал на подоконник и ловил выражение лица Умино, что буквально расцветало, когда он видел Какаши. И сколько раз он, запуская руки под водолазку, так и не отпускал чунина, пока они не падали на диван в углу, пока Ирука не зажимал рот рукой, прикусывая кожу, чтобы не стонать от ласк дзенина. И как потом Какаши целовал и зализывал место укуса, смакуя слабый вкус крови Ируки.
Копирующий резко затряс головой, выкидывая из неё эти совсем ненужные ему теперь воспоминания, и повернулся, готовый уйти. По спине пробежали мурашки, что являлось признаком опасности, а, может, и волнения, и на миг ему показалось, что Ирука сейчас растерян и чувствует себя совсем не хорошо, что ему страшно, что ему нужна помощь. Но Какаши теперь принципиально гнал прочь все мысли о чунине (ну что может с ним случиться в архиве? свиток на голову свалится?), к тому же, кто сказал, что Умино сейчас именно здесь, а не спит в их… в своей кровати? Поэтому он просто сделал шаг, за ним ещё один, а потом и побежал, легко перепрыгивая препятствия, к себе в общежитие.
Он проснулся утром, словно от удара, мгновенно вырываясь из мутного, тяжёлого сна, который не отложился полностью в памяти, но кусочки его, всплывая, портили настроение. Снова он! Чунин в его сне не делал ничего, не звал, не улыбался, не говорил, а просто смотрел. Тяжёлым взглядом, от которого хотелось избавиться, снять его, как липкую плёнку связывающей печати, освободиться поскорее, пока совсем в ней не пропал. На месте не сиделось, внутри было неистребимое ощущение, что он нужен не здесь, что его помощь ждут, что он должен… Нет, Какаши не собирался потворствовать себе – он не пойдёт, не будет удовлетворять своё любопытство, чем сейчас занят Ирука. А вдруг он как раз сейчас снова претворяет в жизнь план по помощи ещё какому-нибудь другу в любовных делах? И именно таким же способом, что и в прошлый раз?! Это был абсурд, но он прочно обосновался в голове Какаши, пока он сидел на дереве у бара дзенинов, усиленно делая вид, что читает книжку. Ближе к десяти он решил размяться и сам не заметил, как оказался у Академии, в которой Ирука должен проводить утренние занятия. Ничего страшного, ведь путь на тренировочные площадки проходил как раз мимо, и Какаши хотел дойти как можно быстрее, но его задержал разговор, что доносился из распахнутого окна.
- Нет, я не могу поверить, что он действительно не пришёл!
- А что ты удивляешься? Он же вчера говорил, что в архиве работать будет, а там, знаешь ли, порядки покруче будут, чем у нас.
- И что?
- И то! Если там надо работу выполнить, то она стоит на первом месте. А всё остальное – потом.
- Знаю!.. Но я-то с двумя классами зашиваюсь уже! Сил нету, а ведь это только один день…
- Слабак! – голос ехидно засмеялся, а потом добавил: - Он предупредил заранее, что может и пропустить пару дней. Так что потерпи, скоро вернётся твой Ирука-сенсей.
- Ну, точно уж не мой, но поскорей бы!
Копирующий про себя выругался, что вроде как и специально прошёл так близко, что услышал разговор о чунине. Словно сам искал его.
«Ну вот. Ирука работает себе в архиве, так что ничего страшного не случилось. Страшного?» - Какаши задумался, с чего это такие мысли, и пришёл к выводу, что во всём виноват его сон. Именно он является причиной ненормального состояния Хатаке. А вот в то, что это может быть предчувствием, Какаши не верил. С чего бы? Никогда раньше у него и близко ничего подобного не наблюдалось, так что можно расслабиться, всё в порядке.
И дзенин проследовал дальше, на тренировочную площадку, где и провёл следующие два часа, борясь с собой. Он почти разрывался, следуя своим жёстким правилам и сопротивляясь взбесившемуся подсознанию. В конце концов, ему стало понятно, что проще сходить и посмотреть, чем мучиться целый день неясными, но такими неприятными предчувствиями.
У штаба он был как раз к полудню. Все собирались на обед, и Какаши, едва войдя в двери, тут же в коридоре столкнулся с двумя неразлучниками, что были в том самом заведении неделю назад. Изумо моментально побледнел до синевы, удерживаясь на подгибающихся ногах только благодаря поддержке Котецу. Стараясь не глядеть на него во избежание рукоприкладства, дзенин собирался уже быстро пройти мимо, но он совсем не ожидал, что этот ненормальный сам попробует остановить его. Вполне возможно, что его сохранность обеспечило большое скопление народа в этом отрезке коридора на данную минуту. Это потом, когда основная масса разошлась, освободив Какаши место для манёвра, его ярость волевым усилием уже была усмирена и подавлена, впрочем, как и обычно. А чунин, что жестом попросил Какаши остановиться, хоть и дрожал мелко, но взгляд не отводил.
- Ха… - голос его прервался, и его лохматый друг сжал его локоть ободряюще. – Хатаке Какаши-сан. Я… хотел сказать…
Голос, этот голос просто мозг выносил Копирующему! Как же хотелось одним движением сделать так, чтобы он своими словами подавился! Но так нельзя, никакие личные мотивы или антипатии не оправдают его, если Какаши сейчас сорвётся, поэтому он лишь приподнял бровь, давая понять, что слушает… и пока не убивает.
- Мы... Я и он… - растерявшись, парень позабыл, видимо, все слова, с которыми собирался обратиться к дзенину, но кое-как сумев взять себя в руки под поистине ледяным взглядом Какаши, выпалил: - Простите! Прошу Вас, пожалуйста. Простите!!
Он поклонился так низко, как только это позволяли приличия, кажется, он даже на пол грохнуться хотел, но лохматый чунин ему не позволил. А Какаши молчал. Молчал, понимая, что никакими простыми словами не исправить то, что было разбито. И можно кланяться, и кричать, и просить самого себя остановиться, забыть и простить, но это не поможет. И холод в груди не пройдёт просто так. Поэтому дзенин даже не кивнул, возможно, только качнул головой и пошёл дальше, пестуя, сохраняя свой самоконтроль. «Только гляну одним глазом. Только проверю, чтобы не думать об этом целый день. И не подойду, и не поговорю с ним, потому что нам больше не о чем разговаривать. Ну не о том чунине же!..» И это было горько…
Пройдя длинным коридором, он вышел во внутренний двор и направился к зданию архива. У входа, за заваленным коробками столом, сидел смутно знакомый чунин, который и заявил, заглянув в книгу, что Ирука пока не отмечался, так что его здесь и нет… Какаши внутренне напрягся, но тут, смутившись, работник пояснил, что с самого утра здесь море народу прошло: кто с коробками, кто с ворохом папок, поэтому вполне возможно, что в толчее просто не пробился кто-нибудь к столу на отметку. И на вопрос Копирующего, может ли он лично сходить и посмотреть, чунин, вздохнув, согласился, примерно описав дорогу к одиннадцатому отделу. Не было у него причин запретить Какаши войти, всё же не секретное здесь отделение.
В архиве в обеденное время было пусто. Кабинеты, что ближе, содержали бумаги последних дней и были в идеальном порядке. Какаши, слегка приоткрыв дверь, заглядывал туда, прислушивался и переходил к следующему отделу. Жаль, что он не мог просто проверить помещения на предмет чакры, здесь даже печати были специальные поставлены, чтобы никто не мог уловить чакру того, кто работает с документацией. Во избежание охоты шпионов, так можно сказать. Именно поэтому Какаши приходилось заглядывать осторожно во все двери по очереди, вслушиваясь в тишину, пытаясь уловить знакомый, ставший уже давно родным, запах, без которого, честно говоря, становилось тоскливо. Правда, вот в этом-то Какаши и не признался бы никогда ни себе, ни кому-то ещё.
Проверяя так все комнаты, он добрался и до самой последней, ради чего Какаши пришлось спуститься на этаж ниже по внутренней железной лестнице, что громыхала под его шагами так, что Ирука должен был и сам уже выскочить, чтобы проверить – кто же там пришёл. Но в коридорчике было пусто, а из комнаты, на двери которой криво висели две запылённые единицы, едва Какаши заглянул туда, пахнуло не только запахом самого Ируки, но и его страхом. И запах этот не был свежим – по его лёгкости Какаши понял, что Ирука был здесь ночью, но уж никак не утром. И это вызывало закономерный вопрос: где он, если не на работе? С его-то ответственностью и чувством долга?
Копирующий напрягся, останавливая пока поток мыслей и осторожно проходя внутрь. Каким же облегчением было отсутствие запаха крови, ведь в первый момент Какаши подумал, что в архив проникли посторонние и Ирука мог быть уже мёртв. Но потом, пока он внимательно осматривал всё вокруг, не находя ни следов борьбы, ни крови – ничего, ему пришла в голову мысль, что чунина могли похитить, чтобы допросить. Вывезти из деревни его нереально, а вот, замаскировав чакру специальными печатями, спрятать, чтобы спокойно начать выбивать нужную информацию, хотя и маловероятно, но вполне возможно!
Не найдя больше следов внутри, кроме места, где Ирука прислонился к стеллажам, которые явно стояли не на своём месте, судя по царапинам на полу, Копирующий решил, что ему просто необходимо для начала сходить в их квартиру, а уже потом, если Ируки там нет, обратиться к Морино Ибики, ведь дело может принять совсем неприятный оборот. И лучше перестраховаться, чем потом сожалеть об упущенном времени.
Покинув архив, Какаши, едва сдерживая себя, торопился домой. Именно так он назвал квартиру, в которой прожил семь лет с человеком, что сумел подарить ему счастье.
«Я лишь посмотрю, больше ничего. Наверное, он болен и лежит в постели, и как только я увижу, что всё с ним нормально – больше не подойду и на дурные сны внимания обращать не буду! Пусть он будет дома, о большем и не прошу», - Какаши повторял это про себя, совсем не задумываясь, к кому же обращены его слова, однако надеясь на них как никогда прежде…
В квартиру Какаши входил осторожно - несмотря на то, что всё казалось спокойным, его инстинкты, что не раз спасали ему жизнь, кричали об опасности. Кунай был наготове, он приготовился поднять хитай, если вдруг понадобится быстро активировать Шаринган, но помещение, знакомое ему до последней бумажки на шкафу, было пусто. Ни души, всё, как обычно, вот только на кухне на столе стояла кружка с остывшим уже чаем. И всё бы ничего, но Ирука, привыкший поддерживать везде такой же порядок как и в своих документах, никогда не оставлял грязную посуду на столе. Как минимум – ставил в мойку. Ерунда? Но Какаши воспринял всё очень серьёзно, наконец осмотрел всё Шаринганом, но ничего не заметил, никаких чужаков, нет присутствия чужой чакры, нет остаточной энергии от использования печатей. Копирующий, несмотря на решимость докопаться до сути, поёжился, мурашками по нервам стало ощущаться что-то странное, словно взгляд, который сколько ни оборачивайся – не поймаешь. Опустив хитай, он снова обошёл небольшую квартирку и чем ближе подходил к кухне, тем больше понимал, что цель его там.
На столе лежал старый, запылённый свиток, которого ещё пять минут назад там не было. Какаши сложил печати, попытался развеять морок, что, казалось, был на него наслан, но ничего не изменилось – свиток со стёршейся надписью так же лежал на столе, маня своей тайной. Отбросив опасения, Копирующий подошёл и решительно взял его в руки, прощупывая своей чакрой. Но ответа не получил – никаких следов, явных или скрытых, не наблюдалось. Тогда он осторожно потянул за конец и стал разматывать, читая по ходу открывающиеся слова. Какое-то стихотворение о Лабиринте, блуждать в котором человек осуждён то ли судьбою, то ли чьей-то силой. Чьей-то…
Вглядываясь всё внимательнее в строки, Какаши отмечал, что постепенно замирает, что его сознание словно мутнеет, отрывается от реальности, что становилась всё призрачнее. Звуки деревни, что так привычно врывались через окно, вдруг потускнели, стёрлись и совсем исчезли – в ушах стояла тишина, что словно выдавливала всё лишнее изнутри, даря покой разуму. Он был как будто на грани сна, когда ещё осознаёшь себя, но все мысли уже не поддаются логике, а плывут только по воле непознанного подсознательного.
Копирующий больше не чувствовал опасности, напротив – всё внутри него говорило, что он в порядке, что можно, наконец, расслабиться и отвлечься от странной ситуации. И только огромным усилием воли дзенину удалось вырваться из-под действия техники, как он предполагал, и отбросить древний свиток на стол, куда тот и упал с тяжёлым стуком, даже не подпрыгнув и не покатившись. Сизый туман стал просачиваться со всех углов, заволакивая помещение неверной дымкой, в которой стала угадываться призрачная фигура. Не обретая плоть, она неясным видением покачивалась перед глазами, словно была и в этом измерении, и где-то далеко.
Какаши напрягся, готовясь к бою, вот только не знал, куда обратить своё нападение – по близости никто не ощущался, что, впрочем, могло лишь значить, что противник может прекрасно скрывать свою чакру. Если это ген-дзютцу – тоже прокол – как Какаши не прерывал поток своей чакры, ничто не помогало – он прочно завис в этой ситуации и мог лишь ждать, что же произойдёт дальше.
Дыхания стало не хватать, а от фигуры, что покачивалась в разреженном воздухе, послышался глухой, далёкий голос, что показался вроде и знакомым – но однозначно неузнаваемым.
- Как интересно, интересно, интересно!.. Как необычно, обычно и странно… Второй, вторая игрушка, второе прохождение, второе испытание!.. Скажи, зачем пришёл? Зачем? За кем?..
- Кто ты? Как попал в деревню? И что это за техника?
- Скууучно! Опять вояка! Ты же вояка? Да, точно, точно!.. Опять он о деревне, как будто нет ничего больше! Скажи, нет ничего больше? Что, совсем ничего? Совсем?..
- Так, что значит – опять? Я не единственный, с кем ты говорил?
Дымка вдруг обрела плотность и очень быстро приблизилась к Какаши, почти коснувшись его лица до того момента, как он отстранился, наткнувшись спиной на стену.
- Ему интересно!.. Тебе ведь интересно? Или не просто интересно?
- Ты это о чём? Я ищу…
- Точно! – голос, что до этого был почти неуловимым, словно играл и никак не мог решиться на что-то, окреп и набрался силы. – Ты пришёл за ним! Это же так волнующе!! Как давно у меня не было такой увлекательной игры!
- Что за ерунда?! Кто позволит играть в игры в нашей деревне?!
- В вашей деревне, - голос был задумчивым и слегка насмешливым, но вдруг взорвался негодующим и торжествующим криком: - В моей, моей, моей!! Ты уже в моей деревне, в моём мире, в моём доме! Так что вот тебе и правила, воин!
Какаши, вставший в защитную стойку, вдруг услышал голос Ируки, что растерянно и неуверенно говорил что-то, но слова путались в тумане и с трудом доходили до Копирующего.
- Мне нужен Ирука! Ты собираешься сказать мне, что с ним? – осторожно спросил Какаши, не желая злить ещё больше того, на кого и напасть сейчас не мог, и Ирука явно был в его власти.
Но туманное существо опять посветлело, отодвинулось и почти рассеялось в холодном порыве ветра, что дохнул из приоткрытого окна.
«Я ничего не понимаю!.. не понимаю!.. не понимаю!..» - голос Ируки таял в тишине, поглощаемый сырым туманом. Копирующий цепко прислушался, напрягая натренированный с его собаками слух, но никак не смог определить направление, откуда раздался голос. Может, он был всего лишь в его голове? И вот снова: - «Чёрт! Чёрт! Чёрт! Что же я делаю! Что я делаю! Я делаю? А что я делаю?..» - голос изменился, с насмешкой он уже спрашивал дзенина, словно издеваясь, и Какаши разозлился, он активировал дымовую печать и выскочил из кухни, в которой что-то грохнуло, а потом раздался смех. Ненатуральный, но очень громкий смех.
Матерясь про себя, Какаши выскочил из квартиры и, буквально слетев по лестнице, оказался на улице. И остановился, недоумённо разглядывая место, в которое попал. Потому что назвать это Конохой у него язык не повернулся бы. И ничего, что дома были похожи, но окна чернели пустыми глазницами, а двери хлопали на промозглом ветру, что нёс тучи пыли по старинной, выложенной выщербленным булыжником дороге. И хоть зашёл он в квартиру около полудня – теперь явно был вечер, улица, уходя дальше направо, терялась в полумраке, и, кажется, что-то клубилось там, что-то вроде уже знакомого тумана. Но на этот раз он был густым, реальным и опасным. И приближался он так стремительно, что Какаши успел лишь прижаться к стене, охраняя спину, и активировать Шаринган.
- Чёрт! Что за!.. – вырвалось у него, когда Шаринган не показал ему ничего, кроме того же тумана, но только под красным небом. А тот перемещался, являя ниндзя то фигуру, чьи одежды трепал ветер, то к Какаши приближалось лицо, с постоянно меняющимся выражением, то его просто окутывало удушливо-влажным воздухом.
- Тогда, может, объяснишь, что тебе надо? – спросил Какаши уже спокойнее, закрывая глаз хитаем и понимая, что в данный момент он во власти чего-то, что понять пока не в силах, так что придётся принять правила чужой игры до поры, пока он в них не разберётся. А вот уж тогда можно будет и свои условия поставить…
- Как мило! – пророкотал голос над его ухом, - ты никогда не сдаёшься, дзенин. Правила, хочешь знать правила? Но ведь это мои правила. Мои… Мои. Мои!!! – вдруг почти оглушил его крик. – И ты будешь им следовать. Ведь будешь? Будешь! В тебе так много интересного, я просто наслаждаюсь тем сумбуром, что творится в твоей голове, воин. Ты должен насладиться этим тоже!
- В голове? Ты о чём?
- Он удивился! В голове, да. В твоей голове много чего. А главное – я в твоей голове! Я!! И я всё вижу – а теперь это увидишь и ты. Просто иди, иди! Просто играй! Сказать тебе – будь собой? Но зачем? Ведь ты и сам не знаешь, кто ты!..
- Я знаю, кто я. И сейчас я здесь для того, чтобы найти…
- Тогда не стой! И в конце пути ты найдёшь его! Наверное…
- Как это - наверное? Я найду Ируку? Он точно у тебя?
- А зачем он тебе, воин? Подумай – зачем? Без него всё проще, без него все спокойней. Ты без него – не ты, а просто – воин. Как сейчас. Хочешь остаться просто воином? Или хочешь стать кем-то большим? Кем ты был ещё недавно, но так этого и не узнал? Хочешь стать собой? Всё ещё только воин?!
- Да я не пойму тебя! – закричал Какаши, чьё спокойствие развеялось безумными вопросами и унеслось с порывом сырого ветра. – Ты что-то конкретно от меня хочешь?!
- Я?! Я тебя не звал, нет, не звал. Ты сам пришёл, значит, теперь сам и иди. Не жалуйся, а иди!
- Куда? – сжал зубы Копирующий, сдерживаясь, чтобы не разнести здесь всё взрывающимися печатями.
- За ним, конечно!
- За Ирукой? Но куда он пошёл?
- Глупый!! Глупый?.. О, да! Очень, очень глупый воин! Иди за собой, за тем, кто больше!
- Блядь!!! – Какаши не смог сдержаться и стукнул кулаком о стену. Потом спросил очень, очень нежно. – А где это?
- Там же, где и тот, кого хочешь и можешь найти помимо себя! В центре! – всё вокруг закрутилось, порывом ветра с земли подняло клуб пыли и швырнуло в лицо Копирующего. Когда же он, отскочив, снова осмотрелся – вокруг никого и ничего не было. Лишь по низкому небу неестественно быстро неслись чёрные, с сизыми тяжёлыми боками тучи, да ставни на окнах хлопали совсем тоскливо.
«В центре… Лабиринт, да ещё и стихи в свитке… Чёрт, Ирука! Да во что ты опять вляпался?! Если най… - Какаши резко оборвал себя, тряхнув головой. – Когда найду – ты ответишь мне сразу за всё! По списку!»
Он, приметив высокое здание неподалёку, решил оглядеться с него, кто ж знает, как здесь всё расположено. Взобраться было несложно, но вот то, что он увидел, настроение ему не подняло – узкие улочки, теряющиеся во мраке, кое-где знакомые здания, но они не на тех местах, что он помнил по Конохе… Всё древнее, полуразвалившееся, ветхое…
«Центр Конохи – резиденция Хокаге. Значит ли это, что и здесь то же самое?.. Пока нет опровержения – будем считать так. Может, сначала к Ибики?.. Зачем, впрочем? Если уж я в этой странной технике – то вряд ли там меня ждёт Морино-сан с помощью… Посмотрим».
Дзенин попытался было двигаться по крышам, но ему постоянно что-то мешало – то сильнейший порыв ветра буквально сдувал его ногу с поверхности, то покрытие ската вдруг так вздыбливалось, что он едва удерживал равновесие.
«Значит, по земле», - решил дзенин и пошёл по теряющейся в полумраке улочке вперёд, вроде расслабленно сунув руки в карманы, но на самом деле пребывая в состоянии полной боевой готовности.
Бета: Амирам
Гамма: Хасяндра
Жанр: яой, ангст, романс, мистика
Пейринг: Какаши/Ирука
Рейтинг: NC-17
Размер: макси
Состояние: в процессе
Саммари: И было великое Ничто, в котором бессмысленными потоками клубилась сила, которой было слишком много. Но однажды Мудрец Шести Путей потревожил его, сражаясь с Десятихвостым, и Ничто стало превращаться в Нечто, которое осознало себя и задалось вопросом всех разумных созданий – зачем я?..
Мудрец предложил вернуть его в прежнее состояние, но Нечто отказалось, ведь играть с разумом людей ему было гораздо интереснее, чем пребывать в бессмысленном неосознанном. И стало Нечто испытывать настойчивость и терпение людей, запутывая разум, играя со страхами и желаниями, заставляя еще раз совершить бесполезную попытку найти выход или сдаться.
И создал тогда Мудрец свиток, что позволял Нечто взаимодействовать с миром людей, когда захочется ему проснуться и поиграть. И дал он название свитку:
Лабиринт теней…
От авторов: написано по заявке и идее Хасяндра,
автор стихотворения "Лабиринт", используемого в этой главе - Хорхе Луис Борхес
Ссылка на предыдущие главы: Глава 1
читать дальшеИрука
В конце концов, забывшись на какое-то время беспокойным сном, Ирука часто вздрагивал и ворочался на постели, издавая звуки, похожие на протяжный стон.
Какаши был рядом, был совсем близко. Он улыбался. Улыбался так, как умел только он, совсем слегка, едва заметно вздёрнув лишь один уголок рта. А вот его глаза… Глаза искрились радостью и смеялись, по-настоящему, по-доброму, без тени сомнений или издёвки. Умино невольно заулыбался в ответ и, сделав шаг навстречу, потянулся к своему возлюбленному, стараясь дотронуться, желая обнять этого сияющего счастьем самого дорогого на свете человека и, сжав в объятиях, никогда больше не отпускать. Всё объяснить, рассказать и, наконец, поговорить. Разговор по душам, которого у них уже очень давно не было, что уж там лукавить, они вообще почти не разговаривали в последнее время, был им жизненно необходим. Нельзя было оставлять всё как есть, нужно обязательно всё расставить по местам, исключить все недомолвки и недопонимание. А Какаши стоит и смотрит на него так тепло, даже ласково, он всё и так знает, всё давно уже понял, но поговорить всё равно нужно. И Ирука делает ещё один шаг к своему любимому дзенину, улыбаясь в ответ, с бешено бьющимся сердцем, совсем так же, как когда-то давно, семь лет назад, когда впервые пошёл с ним на свидание и весь вечер был не в силах унять дрожь и заставить стук в груди хоть немного утихнуть. Чунин подошёл уже совсем близко, осталось лишь протянуть руку и дотронуться, но… Ирука только тянулся всё сильнее и сильнее, не в силах достать до стоящего совсем рядом Хатаке. Будто какая-то сила возвела невидимый барьер и удерживала его помимо воли, не давая возможности коснуться, наконец, всё так же улыбающегося мужчины напротив. Умино почувствовал, что задыхается, словно лёгкие вмиг окаменели, и он не в силах сделать ни вдох, ни выдох. Ирука задёргался, что есть сил, рванулся вперёд, пытаясь сбросить сковавшие его оковы. Он кричал, он звал по имени того, кто стоял перед ним с самой прекрасной улыбкой на свете. А из открытого, перекошенного гримасой страдания рта были слышны лишь сдавленные хрипы. Нет сил… Больше нет сил бороться с этим невидимым пленом. В последний раз Умино что есть мочи дёрнулся вперёд, порываясь разорвать удерживающие его оковы, но всё так же не смог сделать ни шага, лишь царапал пальцами воздух в тщетных попытках дотянуться до Какаши. И вот силуэт напротив стал тускнеть, буквально пара секунд, и Хатаке, всё так же не переставая улыбаться, растворился в воздухе, просто исчез. Не сказав ни слова, не приблизившись и даже не протянув руки навстречу исступлённо рвущемуся к нему Ируке. Ушёл. Он просто ушёл, опять…
Холодно… Очень холодно. Мерзкие ледяные объятия намертво сжимали тело, не давая возможности даже вздохнуть свободно, сковывая морозом, не позволяя пошевелиться. Яркое солнце ослепительно сияло, не позволяя полностью открыть глаза. Но только свет этот не согревал, а, казалось, наоборот, замораживал всё вокруг, превращая в неподвижные формы и силуэты.
Странно, в это время года в Конохе не бывает настолько холодно. Ирука сквозь сон подтянул к себе одеяло и закутался почти с головой.
Во сне чунин сидел на скамейке какого-то старого парка. Но он никак не мог сообразить, где же этот парк находится, хотя точно знал, вернее, чувствовал, что именно в родной деревне. Зябко поёжившись от пробирающего до костей холода, молодой человек, прищурившись от яркого света, постарался оглядеться повнимательнее, чтобы всё-таки определить своё местонахождение. Но ни единого намёка, ни единой детали, что могли бы помочь в определении, как назло, не попадалось на глаза. Вдруг впереди, на противоположной стороне аллеи он заметил какое-то неясное движение. Вскоре размытый, окутанный сизой дымкой образ прояснился, и Ирука смог разглядеть вполне различимый силуэт человека. Мужчина, а в этом Умино уже не сомневался, медленно направился в его сторону, с каждым шагом становясь всё отчётливее. Сизые всполохи обволакивающего его тумана уже практически рассеялись, позволяя полностью разглядеть странные, определённо не соответствующие современному времени одежды. А быть может, этот человек был родом откуда-то издалека? С тех земель, что были слишком далеко от Конохи, отделяемые океаном, и тем самым не позволяющие молодому преподавателю, сколько бы он ни силился, напрягая свою память, опознать и причислить приближающегося к нему мужчину к какому-либо известному ему народу.
Человек подошёл почти вплотную, остановившись всего в шаге от сидящего на скамейке Умино. Интересно, но незнакомец не вызывал никаких негативных эмоций. Не было ни волнения, ни испуга, ни напряжения. Создавалось впечатление, что Ирука знал его, знал давно и был уверен, что этот человек не причинит вреда. Он скорее чувствовал это, нежели видел, поскольку, как ни старался, разглядеть лица ему не удавалось. Чунину это казалось несколько странным, ведь ни маски, ни каких других скрывающих внешность приспособлений на нём не было. Просто образ. Знакомый, всплывающий в памяти обрывками ощущений и чего-то очень важного, что отпечаталось в сознании, но никак не могло сейчас дать ему верное определение.
- Кто ты? И что ты здесь делаешь? – всё-таки спросил странного незнакомца Ирука, дрожа от холода.
- А так ли это важно?
Если честно, Умино даже и не думал услышать от этого видения хоть какой-нибудь ответ, поэтому от довольно громкого и уверенного голоса несколько стушевался.
- Ну, вообще-то, важно, – тихо отозвался молодой преподаватель. – Я же должен знать, с кем разговариваю. И что такой странный человек, как вы, делает в моей деревне.
- Хм… Это всё, что тебя тревожит в данный момент, молодой ниндзя? Лишь беспокойство за Коноху, желание защищать и оберегать то, что и твоим-то назвать нельзя? – мужчина отвернулся в сторону, словно собираясь уходить. – А нет ли чего-то более важного для тебя, чем долг перед родной деревней? Нет ли чего-то настоящего и сильного, что заставит тебя позабыть о своих обязательствах в самый ответственный момент?
- Что?.. О чём это вы? – Умино не понимал, о чём говорит незнакомец, но чувствовал, что глубоко внутри, где-то там, в самых потаённых уголках души, рвётся наружу истошный крик, даже вопль, готовый провозгласить все его скрытые, даже от самого себя тщательно утаиваемые, чувства. – Я вас не понимаю! – уже увереннее, вкладывая в голос всю возможную серьёзность, ответил чунин.
- Врёшь!!!
Голос странного мужчины вдруг из спокойного и ровного превратился почти в истерический визг.
- Ты врешь в первую очередь себе!
В это мгновение тело мужчины напротив снова окутала сизая дымка, становясь с каждым мгновением всё гуще и непроглядней. И тут умиротворённую тишину, пронизанную лёгкими, едва слышно завывающими напевами ветра, огласил безумный хохот. Незнакомец рассмеялся так громко, что, казалось, его смех был способен заглушить любую мысль, жёстко вбиваясь в сознание, причиняя практически физическую боль, оглушая, не давая возможности понять и почувствовать происходящее.
Ирука подскочил на постели с бешено бьющимся сердцем, жадно хватая воздух, он долго не мог осознать, где, в конце концов, находится. По лицу стекали тонкие липкие струйки пота, Странно, а ведь во сне было так холодно…
Чунин с трудом пришёл в себя, поразительное сновидение никак не выходило из головы. Сначала Какаши. Сердце отозвалось болезненным стуком при воспоминании о возлюбленном, ведь во сне он был так близко, такой красивый, улыбался ему… Да, улыбку Хатаке можно было увидеть не часто, но если он улыбался, то только искренне, по-настоящему. Интересно, а сам дзенин так же тяжело переживает их разрыв? Хотя вряд ли. Умино подтянул к себе колени и, уткнувшись в них лицом, со вздохом закрыл глаза. Он ведь сказал, что Ирука ему не нужен… Что он вообще никому не нужен.
Вдруг, резко выпрямившись, молодой человек широко распахнул глаза и стал что-то бормотать себе под нос. В памяти очень отчётливо возникла вторая часть сна. Та, в которой с ним разговаривал странный человек в парке. Он точно знал его, точно был знаком с ним, но вспомнить никак не получалось, будто память специально настойчиво блокировала эти воспоминания. И эти вопросы… Что он хотел сказать?
- Совсем ты дошёл до ручки, Умино Ирука, – полушёпотом проговорил чунин, нехотя покидая свою постель. – Надо отвлечься, заняться работой, так, глядишь, меньше всякой ерунды в голову будет лезть, – и молодой сенсей, наспех застелив кровать, потянулся и сладко зевнул на пути в ванную. – Душ и крепкий свежий чай, вот что мне сейчас действительно нужно! А потом на работу, и к чёрту этого мужика, да и Копирующего с ним заодно!
Ирука уже не чувствовал себя перед Хатаке безумно виноватым, как в начале. Нет, конечно чувство вины никуда не делось, оно просто слегка притупилось.
- Ведь можно же было поговорить! Да хотя бы выслушать, дать шанс сказать хоть что-то в своё оправдание! Ан нет! Мы просто гордо удалились, сказав на прощанье самые жестокие, просто уничтожающие слова из всех, которые когда-либо приходилось слышать, – Ирука уже не раз вёл с собой подобные диалоги. Он не считал панацеей говорить по душам еще с кем-то. Что толку выкладывать другому своё, наболевшее. Ведь всё равно никто не сможет помочь. Умино слегка поёжился, вспоминая их с Изумо попытку разобраться в личной жизни обоих. – Ладно, хоть у этих обалдуев всё наладилось. Можно сказать, не зря ту идиотскую сцену разыгрывали. А мы с Какаши… Мы и так в последнее время были на грани. Нужен был только повод, и он его получил, не преминув тут же воспользоваться. Как будто ждал и надеялся на чудо, которое поможет ему избавиться от меня! Поговорить и всё выяснить ведь не судьба! Тьфу ты! Пошёл прочь из моей головы! Видеть тебя больше не желаю! Всю душу наизнанку вывернул и ушёл довольный! Мммммм… – Ирука застонал, прислонившись лбом к двери в ванную. – Кого я обманываю? Ты никогда и никуда от меня не денешься в моих мыслях. Ты всегда будешь со мной, как бы ни старался уйти. И это чёртово бремя меня когда-нибудь доконает, – со вздохом чунин открыл дверь и шагнул внутрь, времени оставалось уже не так много, а ещё нужно было собраться и обязательно заварить чай.
День выдался тяжёлым, практические занятия с юными, гиперактивными шиноби всегда проходили очень напряжённо для Ируки. Нужно было умудриться уследить за двумя десятками засидевшихся в классе и теперь безумно радующихся возможности размяться и продемонстрировать свои «непревзойдённые» навыки перед товарищами, недогенинов. В очередной раз не дав ученикам травмировать себя и одноклассников в столь увлекательном процессе, к тому же попутно стараясь вложить в их распалённые азартом головы необходимые правила обращения с оружием и первой помощи заодно, сенсей с невообразимым удовольствием огласил окончание занятия.
В штабе ему предстояло проработать только половину смены, чтобы после отправиться в тот самый заброшенный всеми, загадочный одиннадцатый отдел архива. Наведя порядок на своём рабочем столе, Ирука собрался уходить.
- Эй вы! Можете оторваться друг от друга хоть на мгновение? – Умино нахмурился и постарался придать своему лицу наиболее серьёзное выражение. Что получалось не слишком хорошо, всё-таки наблюдать за помирившимися неразлучниками куда приятнее, чем за понурым Изумо. После того происшествия в сомнительной чайной, Котетсу, можно сказать, пылинки сдувал с любимого, постоянно крутился рядом, даже на работу стал ходить как все нормальные люди, с завидной регулярностью. Единственный минус: эти двое куда больше времени уделяли именно друг другу, а не своим непосредственным обязанностям.
- Я ухожу, мне сегодня ещё архив разгребать, а вам предстоит поработать и за себя и за меня, – глядя на неимоверную муку в глазах обоих после его слов, Ирука чуть не рассмеялся в голос. – Вот ведь лентяи! Надеюсь, это ненадолго, и я скоро снова буду сидеть здесь полную смену.
- Но Ирууу! – жалобно простонал Изумо. – Это ведь куча дел! Столько отчётов, бланков миссий и вообще! Мы же не успеем!
- А чего не успеете-то? – Умино лукаво прищурился. – Мы ведь с тобой вдвоём справлялись, когда его величество Котетсу прохлаждался. Значит, и без меня справитесь, вас двое, а этого вполне достаточно, – и махнув понурым неразлучникам рукой уже на выходе, молодой сенсей отправился в архив.
Помещение одиннадцатого отдела архива действительно было в плачевном состоянии и больше напоминало заброшенный склад. Судя по неразберихе внутри, какого-то бездумного, даже безумного расположения стеллажей и шкафов, обильно поросших толстым слоем пыли, было понятно, что здесь очень давно никто не наводил порядок. На полу валялись какие-то свитки, разбросанные бумаги и другие канцелярские принадлежности. Словно кто-то намеренно навёл здесь весь этот бардак и в спешке удалился. Что странно, Ирука и не думал, что в архиве может быть отдел в столь запущенном состоянии. И почему его никто не привёл в порядок?
- Да уж… По-быстрому тут точно не получится. Долго вам ещё, ребятки, за меня в штабе работать, – Умино с улыбкой вспомнил понурые лица неразлучников после того, как он сказал, что теперь им придётся делать всё одним. – Ну, да ладно, где наша не пропадала!
По уши закопавшись в возвышающиеся над столом кипы бумаг и целые свалки свитков, Ирука без остановки просматривал, проверял и пересчитывал многочисленные документы один за другим. Казалось, этой неимоверно тяжкой и кропотливой работе не будет конца. Правильно, столько всего накопилось, что за один день не разобрать. Да что там за один день, за неделю бы управиться! Погрузившись с головой в работу, Умино даже не вспоминал про свои странные сны, про безумные рассказы об этом архивном отделе, всё было, как обычно, ничего сверхъестественного не произошло, рутинная бумажная работа шла своим чередом.
- Ну, всё. На сегодня хватит, и так очень много сделал, пора и домой собираться, – молодой преподаватель потянулся, расправил уставшие после долгого сидения за столом руки и ноги и собрался было уже уйти. В этот момент послышался низкий протяжный стон и тихий скрип половиц с противоположной стороны кабинета.
- Кто здесь? – Ирука мгновенно подобрался и, сжимая кунай в руке, приготовился к встрече неприятеля.
Навстречу ему из самого дальнего угла комнаты вышел всё тот же странный человек из его сна. Удивительный мужчина, одновременно чужой и до боли знакомый. Тот, который уже оставил свой нестираемый след в его сознании. Лёгкая поволока сизой дымки рассеялась почти сразу, словно водой скатившись к ногам человека, которого она окутывала. Незнакомец шагнул ближе и остановился прямо перед столом нервничающего чунина.
- Ты ещё помнишь меня? – тихий, спокойный голос словно волной накрыл молодого преподавателя, обдавая с ног до головы каким-то неестественным жаром, будто острым лезвием проходясь по нервам, заставляя сосредоточится только на нём.
- Опять? Я что, снова сплю? – Ирука непонимающе уставился на непрошенного гостя. – Что за бред! Что происходит?
- Нет, теперь ты не спишь. Теперь всё по-настоящему, – слова незнакомца звучали в ушах, эхом отзываясь в растревоженном сознании. Тряхнув головой, Умино молниеносно сложил печати и несколько раз пробормотал «развейся». К его сожалению, видение не исчезло. Мужчина всё так же стоял напротив его стола, даже, кажется, подошёл ещё ближе.
- Либо это неизвестное гендзюцу, либо вообще какая-то новая, непонятная техника, – бормоча про себя, словно заклинание, чунин не сводил глаз со странного пришельца. – Кто ты? И что здесь забыл? Вражеская диверсия? Попытка вторжения, техника, основанная на помутнении разума? Почему я? Я ведь простой штабной чунин, не представляю для врагов абсолютно никакой ценности!
Человек на секунду замер, будто что-то прикидывая в уме, и через секунду в голос рассмеялся.
– Интересно, ты вообще в состоянии перестать думать о себе лишь как о ниндзя Скрытого Листа? Неужели для тебя нет ничего более значимого и стоящего? – силуэт на секунду померк, а потом будто вспыхнул с новой силой. – Умино Ирука, ты слишком правильный, неподходящий даже для своей собственной жизни. Но я знаю: всё это лишь прикрытие, лишь умелая маскировка, обманывающая других и заставляющая их думать о тебе именно таким образом. А самое главное, ты умело обманываешь самого себя. И даже веришь в собственную правоту, принимая её по незнанию за действительность.
- Что за бред! – Умино вжался спиной в пошатнувшийся стеллаж, приняв полную боевую готовность. – С чего это кто-то, даже не знаю кто, решил мне рассказать о том, что я на самом деле чувствую, а что нет! И вообще, как вы оказались на территории архива? На закрытой, охраняемой территории. Кто вас пропустил? – Ируку начала потряхивать мелкая дрожь, рука, держащая кунай, мгновенно вспотела, и оружие чуть было не выскользнуло из ослабевших пальцев.
- А с чего ты решил, что я на территории архива? – незнакомец растянул губы в какой-то полубезумной улыбке и даже сдавленно хохотнул. – А может быть, это ты и весь этот пыльный хлам с тысячами никому не нужных рукописей сейчас там, где раньше не находился? Может быть, именно я хозяин данной территории, а ты даже не заметил, как перешагнул черту? – мужчина проговаривал каждое слово, почти смеясь. Его глаза, казалось, светились в полумраке старого помещения каким-то неестественным, пугающим светом.
В одно мгновение он оказался совсем рядом с Ирукой и буквально впечатал его в стеллаж со свитками.
- Молодой чунин, ты даже не представляешь, какие резкие перемены ожидают тебя в будущем. В весьма близком будущем! Ты даже во сне не мог бы себе этого представить.
Умино хотел оттолкнуть от себя нахрапистого, несущего какую-ту бессмысленную ерунду человека, но лишь бессильно всхлипнул. Его руки, словно безвольные плети, опустились вниз. Тело перестало подчиняться своему хозяину.
- Что происходит? – прерывисто дыша, стараясь изо всех сил справиться с ослабевшим вмиг организмом молодой сенсей смог лишь слегка приподнять голову и взглянуть в горящие безумным, одновременно обжигающим и ледяным пламенем глаза. Если это и было дзюцу, в чём Ирука очень сильно сомневался, то какое-то совершенно не знакомое и невероятно высокого уровня при этом. И как бы ни старался, он не мог избавиться от него своими силами. В то же время присутствовало вполне определённое чувство, что незнакомец не причинит ему вреда, пусть даже в данной ситуации это выглядело в высшей степени глупо и необъяснимо. Умино просто чувствовал это, он знал это наверняка.
- Зачем вы всё мне говорите? Кто вы? – Ирука, наконец, смог вздохнуть свободно, когда странный человек немного отстранился от него, а после ещё и отошёл на несколько шагов.
- Зачем… Ответ на этот вопрос ты скоро узнаешь, если, конечно, сумеешь выбрать единственно верный вариант. В противном же случае тебя ждёт гибель, – мужчина произнёс эту фразу абсолютно невозмутимо, словно само собой разумеющееся. – А кто я, тебе станет понятно лишь в самом конце пути, который тебе суждено пройти. Помни, я всегда буду рядом, буду смотреть, внимательно следить за всеми твоими действиями. Ты не скроешься от меня, как бы ни старался. Ты уже сделал первый шаг, пошёл за мной и теперь будешь вынужден идти до конца. Иного пути нет, молодой чунин.
- Что за бред! Никуда я с вами не пошёл! Вернее, не пойду! – Ирука отчаянно затряс головой, силясь скинуть с себя невидимые путы, помимо его воли проникающие во взбудораженный мозг. А где-то глубоко внутри, в самые потаённые уголки подсознания уже закралась мысль, что все слова незнакомца не ложь. И что сейчас он, действительно, каким-то просто непостижимым образом понимает его и должен будет выполнить то, что от него требует этот странный человек.
- Кажется, ты начинаешь меня понимать, осознаёшь, что теперь ты на моей территории и пойдёшь за мной, когда я позову. А позову я тебя скоро, очень скоро, Умино Ирука. Жди… - тело мужчины качнулось вперёд, его свободные одежды заколыхались, словно подхваченные резкими порывами ветра, сизый туман вновь появился ниоткуда, стремительно окутав фигуру незнакомца, и через пару секунд он исчез.
- Чёрт! Что это такое? Что со мной происходит? – Ирука задрожал всем телом и, пошатнувшись, привалился спиной к стеллажу, стараясь вдохнуть как можно больше воздуха и взять себя в руки. Всё в порядке, состояние тела и чакры в норме. Очень странно, такое ощущение, что его буквально вытряхнули из реальности на короткое время, а потом стремительно вернули обратно. – Ерунда какая-то! Нужно сейчас же доложить о случившемся. Медлить нельзя, вдруг это чья-то тщательно спланированная диверсия с целью уничтожения Конохи, – Умино дёрнул головой и, не рассчитав, ощутимо приложился затылком о полку стеллажа. В этот момент сверху послышался еле различимый шорох и какой-то свиток, легонько ударив его по плечу, скатился к ногам.
Умино чихнул, застаревшая пыль просто въедалась в нос и лёгкие, мешая нормально дышать.
- Навести здесь порядок будет очень непросто, а навести порядок в измученной последними событиями голове и того сложнее, – сенсей тяжело вздохнул и наклонился, подбирая упавший свиток. Ещё слегка подрагивающими пальцами он осторожно отогнул край бумаги. Свиток внешне выглядел безумно старым. Печать на нём уже давно сорвана, затёртые буквы не дают возможности прочитать ни слова. – Похоже, что это одна из навсегда утерянных за ветхостью и невозможностью быть восстановленными рукописей.
Но, чем сильнее Ирука отгибал край бумаги, осторожно разворачивая свиток, тем удивлённее смотрел на это, иначе и не скажешь, чудо. Текст абсолютно не пострадал от времени, даже складывалось такое впечатление, что его буквально вчера написали. На мгновение Умино даже почувствовал еле уловимый запах свежих чернил.
- Очень странно… – не веря своим глазам и вообще в возможность такого явления, чунин стал медленно читать первые строки.
Начиналась рукопись с небольшого стихотворения:
Мир — лабиринт. Ни выхода, ни входа,
Ни центра нет в чудовищном застенке.
Ты здесь бредешь сквозь узкие простенки
На ощупь, в темноте — и нет исхода.
Напрасно ждешь, что путь твой сам собою,
Когда он вновь заставит сделать выбор,
Который вновь заставит сделать выбор,
Закончится. Ты осужден судьбою…
Что-то заставило молодого преподавателя задуматься и ощутить просто неимоверную тягу изучить написанное более детально.
- Необычный свиток, очень необычный… – Ирука свернул его и аккуратно положил в нагрудный карман. – Нужно будет взять домой и спокойно прочитать до конца.
Интуиция никогда не обманывала чунина, и он чувствовал, что этот старый документ таит в себе что-то особенное, что конкретно и предстоит выяснить.
После произошедшего работать дальше просто не представлялось возможным. Решив, что завтра он непременно уйдёт из штаба пораньше и основательно займётся наведением порядка в этом заброшенном архивном отделе, Ирука поспешил домой. Весь путь до дома его одолевало какое-то смутное ощущение, что он что-то забыл или не доделал какое-то очень важное дело. Но, так и не вспомнив сути своего беспокойства, чунин решил списать его на столь впечатляющие события последних суток. А вернувшись к себе в квартиру, вообще напрочь позабыл о слабо нашёптывающем что-то тревожное внутренним голосе, мечтая лишь побыстрее взяться за изучение таинственного документа.
Расположившись за кухонным столом, придвинув поближе к себе чашку с крепким горячим чаем, Умино углубился в чтение загадочного свитка. Он не заметил, как время остановило свой обычный ход, реальный мир погрузился в небытие, отдавая бразды правления тому неизвестному, что молниеносно размыло границы между настоящим и навеянным.
Всё тот же голос выдернул Ируку из состояния оцепенения. Оказывается, он уже долгое время просто сидел, ничего не видя перед собой и не замечая произошедших вокруг перемен. На столе перед ним свитка уже не оказалось.
- А теперь пойдём со мной.
Умино вздрогнул, стал озираться по сторонам, стараясь найти источник этого разрывающего сознание голоса.
- Ты не сможешь меня больше увидеть, пока не придёшь туда, где я буду ждать тебя. Путь твой будет непростым, многое из того, что с тобой произойдёт, будет казаться неправильным, просто невообразимым и абсолютно неприемлемым. Но помни, ты сам волен выбирать свой путь, и то, что с тобой произойдёт, подвластно лишь одному человеку – тебе. А я лишь как молчаливый наблюдатель буду смотреть со стороны и наслаждаться самым захватывающим зрелищем… Ведь нет ничего прекраснее на свете, чем смотреть на человека, мучительно постигающего себя! Без лжи, без прикрас, без преувеличений и масок, – голос стал тише, словно незнакомец удалялся.
- Я ничего не понимаю! – Ирука встал из-за стола и снова осмотрелся во вроде бы до боли знакомой кухне, силясь понять происходящее.
- Пора… – последнее слово, и голос из ниоткуда исчез, оставив Умино терзаться разрываемыми его чувствами и противоречиями. С одной стороны, всё происходящее казалось абсолютным бредом. Просто дурацким сном или даже влиянием какого-то неизвестного дзюцу, которое за недостатком опыта он не сумел распознать и вовремя от него избавиться. А с другой, Ирука никак не мог избавиться от навязчивого желания пойти за ним, за этим человеком или даже голосом, как теперь. Странно, очень странно, он не понимал, что чувствует и что думает, просто всё его существо и сознание с неимоверной силой рвалось навстречу тому неизведанному, что ждало его впереди.
- Чёрт! Чёрт! Чёрт! Что же я делаю! – молодой человек, наспех обувшись и натянув в прихожей жилет, стремительно покинул свою квартиру.
Свет. Яркий дневной свет. Хотя Ирука мог поклясться, что выходил он из дома поздней ночью, не иначе. Снова то же ощущение пронизывающего до костей холода и опять… Опять этот парк, который он так и не смог вспомнить, но который, без сомнения, находился в Конохе. И как он здесь оказался, только успев выйти из своего дома? Что это вообще за странное перемещение? И как теперь вернуться обратно?
- Что ж, видимо, ответы на эти вопросы придётся искать по ходу увлекательной прогулки, - поёжившись, Умино натянул повыше ворот водолазки и медленно, постоянно оглядываясь по сторонам, пошёл по аллее таинственного парка.
Какаши
Отметившись у ворот Конохи, они с Саем передали своё задание со всеми причитающимися почестями встречающим чиновникам высшего эшелона Коноховской иерархии, и Какаши вздохнул с облегчением. Наконец он мог расслабиться – гораздо больше, чем физически, его измотали постоянные размышления и воспоминания. Да и Сай не оставлял попыток поговорить, вот и сейчас, словно сияя в свете послеполуденного солнца, юный и привлекательный, он глядел на Какаши не отрываясь уже какое-то время, потом сделал шаг ближе, облизывая губы, и сказал торопливо, словно боясь, что Копирующий его прервёт:
- Какаши-сан… Какаши. Это же просто невыносимо! Почему? Ну почему теперь-то? Раньше я понимал – ты был с Ирукой… - он осёкся на мгновение, - сенсеем, но теперь? Это напрягает! Хоть раз! Ты ведь хочешь!..
Дыхание обжигало, в каждом слове сквозила такая страсть, что как волной, его могло бы накрыть желанием! Могло бы…
- Я хотел, Сай. Но теперь – нет, больше нет... Всё прошло. Может, когда-нибудь ты и поймёшь мои причины, но, к слову сказать, мне это не важно. Просто, - он холодно посмотрел на бывшего АНБУ, - уйди с дороги...
Он и сам не знал, что же увидел парень в его глазах, но он замолчал и отошёл в сторону, давая Какаши уйти, не отпуская ему вслед ни шуток, ни намёков.
Впрочем, он был не одинок – в баре, куда Копирующий сразу же направился, на него старались не пялиться, но он ощущал каждый взгляд, как холодное прикосновение между лопаток. Напиваться не хотелось – спиртное не примиряло его с действительностью, не давало облегчения, проблемы не исчезали. Вернее, только одна проблема – Ирука. Тянущая пустота внутри, что сменила острую в первые дни боль, не исчезала, а становилась словно глубже, и это Какаши здорово напрягало. Возможно, даже, пугало… Решив так быстро и безоговорочно уйти, он и подумать не мог, что не сможет справиться с этим за неделю. Никогда, никогда он не думал, что лицо Ируки будет преследовать его, не давая нормально спать, есть, жить… Вернуться?! Однозначно нет! Теперь точно нет! Всё, что могло причинить ему боль, что делало его уязвимым, надо было отсечь. А чунин делал. И теперь Какаши должен снова зарастить то место в душе, что осталось пустым и холодным после их разрыва. И пусть такое до самой последней чёрточки знакомое лицо стоит перед глазами – это только убеждало дзенина, что он на верном пути. Не должен ниндзя деревни Листа… один из самых сильных ниндзя деревни Скрытого Листа быть слабым. А ведь эти чувства делают его слабым, разве нет? Он был стальным лезвием, клинком, а теперь по нему зазмеилась трещина - и это чувства к Ируке, значит, надо это преодолеть. Чего бы это ни стоило!!
Ночь давно окутала Коноху, прошлась по улицам, гася вывески и окна, приглушила свет одиноких фонарей на перекрёстках, слегка придушила лампочки на домах, что, опасаясь её, нервно освещали полметра перед дверью, не больше. Холодным ветром поиграла с верхушками деревьев, что чёрными изломанными линиями выделялись на фоне бледных звёзд, и загнала, наконец, местных собак в их будки.
Какаши вышел из бара одним из последних, и совсем он не был пьян, хотя завтра и намечался у него выходной, но ему давно уже хотелось просто пройтись вот так в одиночестве, никуда не торопясь. Выбирая всё более тёмные улицы, он бездумно шёл по Конохе, стараясь вернуть себе утраченное в последние дни спокойствие. Только так он мог справиться с собой, только полное игнорирование раздражающих чувств и факторов могло ему помочь забыть чунина. Не раз за то время, что он сидел в баре, в его голову приходила мысль, что можно было бы и вернуться назад, домой, но Какаши гнал, всеми силами гнал эти желания от себя. Ирука, совершив ошибку один раз, мог её повторить, и что тогда? Какаши совсем не был уверен, что сможет так же сдержаться, как в этот раз. И что в таком случае он может сделать?.. На что был бы он способен, если убрать контроль, если добавить боль и отчаяние?.. Если отпустить инстинкты, что были надёжно заперты глубоко внутри, но стали вырываться наружу, растревоженные эмоциями, что захлестнули дзенина в тот момент, как он увидел… Увидел то, что никогда в жизни больше видеть бы не хотел! Никогда!
Чёрт! Чёрт!.. Как же это тяжело – осознавать, что ему придётся убить многое в себе, вырвать, уничтожить. И пусть мысль: - Ради чего? – приходит в голову, ответ ему давно, ещё со времён обучения в Академии, известен: настоящий ниндзя никогда не показывает свои эмоции, он спокоен и холоден, а разум его под контролем! А если есть фактор, мешающий ниндзя быть идеальным оружием – надо его устранить! И опять по кругу!
Задумавшись, он не замечал дороги, периодически останавливаясь и вглядываясь то ли в небо, а то ли в себя. Неприятное покалывание во всём теле привело его в чувство: он словно очнулся и огляделся, пытаясь понять, где он, и что же привлекло его внимание. Место было знакомым – архив, самая старая постройка из комплекса зданий штаба, что раскинулись на большой территории. Недалеко отсюда были и кабинеты раздачи миссий, где работал чунин, и где Какаши вместе с другими ниндзя брал задания. Весь фасад был тёмным, и только одно окно тускло светилось, кидая призрачный отсвет на кусты, что росли под ним. Какаши замер, вглядываясь в светлый прямоугольник и почему-то даже не сомневаясь, кто там сейчас работает. Сколько сил у него ушло, чтобы приучить Ируку спокойно закрывать папку и идти домой, даже если работы было море. Ведь работа не заканчивалась никогда, а вот терпение Какаши имело свой предел. Перед глазами пронеслись моменты, когда он поздно ночью заскакивал на подоконник и ловил выражение лица Умино, что буквально расцветало, когда он видел Какаши. И сколько раз он, запуская руки под водолазку, так и не отпускал чунина, пока они не падали на диван в углу, пока Ирука не зажимал рот рукой, прикусывая кожу, чтобы не стонать от ласк дзенина. И как потом Какаши целовал и зализывал место укуса, смакуя слабый вкус крови Ируки.
Копирующий резко затряс головой, выкидывая из неё эти совсем ненужные ему теперь воспоминания, и повернулся, готовый уйти. По спине пробежали мурашки, что являлось признаком опасности, а, может, и волнения, и на миг ему показалось, что Ирука сейчас растерян и чувствует себя совсем не хорошо, что ему страшно, что ему нужна помощь. Но Какаши теперь принципиально гнал прочь все мысли о чунине (ну что может с ним случиться в архиве? свиток на голову свалится?), к тому же, кто сказал, что Умино сейчас именно здесь, а не спит в их… в своей кровати? Поэтому он просто сделал шаг, за ним ещё один, а потом и побежал, легко перепрыгивая препятствия, к себе в общежитие.
Он проснулся утром, словно от удара, мгновенно вырываясь из мутного, тяжёлого сна, который не отложился полностью в памяти, но кусочки его, всплывая, портили настроение. Снова он! Чунин в его сне не делал ничего, не звал, не улыбался, не говорил, а просто смотрел. Тяжёлым взглядом, от которого хотелось избавиться, снять его, как липкую плёнку связывающей печати, освободиться поскорее, пока совсем в ней не пропал. На месте не сиделось, внутри было неистребимое ощущение, что он нужен не здесь, что его помощь ждут, что он должен… Нет, Какаши не собирался потворствовать себе – он не пойдёт, не будет удовлетворять своё любопытство, чем сейчас занят Ирука. А вдруг он как раз сейчас снова претворяет в жизнь план по помощи ещё какому-нибудь другу в любовных делах? И именно таким же способом, что и в прошлый раз?! Это был абсурд, но он прочно обосновался в голове Какаши, пока он сидел на дереве у бара дзенинов, усиленно делая вид, что читает книжку. Ближе к десяти он решил размяться и сам не заметил, как оказался у Академии, в которой Ирука должен проводить утренние занятия. Ничего страшного, ведь путь на тренировочные площадки проходил как раз мимо, и Какаши хотел дойти как можно быстрее, но его задержал разговор, что доносился из распахнутого окна.
- Нет, я не могу поверить, что он действительно не пришёл!
- А что ты удивляешься? Он же вчера говорил, что в архиве работать будет, а там, знаешь ли, порядки покруче будут, чем у нас.
- И что?
- И то! Если там надо работу выполнить, то она стоит на первом месте. А всё остальное – потом.
- Знаю!.. Но я-то с двумя классами зашиваюсь уже! Сил нету, а ведь это только один день…
- Слабак! – голос ехидно засмеялся, а потом добавил: - Он предупредил заранее, что может и пропустить пару дней. Так что потерпи, скоро вернётся твой Ирука-сенсей.
- Ну, точно уж не мой, но поскорей бы!
Копирующий про себя выругался, что вроде как и специально прошёл так близко, что услышал разговор о чунине. Словно сам искал его.
«Ну вот. Ирука работает себе в архиве, так что ничего страшного не случилось. Страшного?» - Какаши задумался, с чего это такие мысли, и пришёл к выводу, что во всём виноват его сон. Именно он является причиной ненормального состояния Хатаке. А вот в то, что это может быть предчувствием, Какаши не верил. С чего бы? Никогда раньше у него и близко ничего подобного не наблюдалось, так что можно расслабиться, всё в порядке.
И дзенин проследовал дальше, на тренировочную площадку, где и провёл следующие два часа, борясь с собой. Он почти разрывался, следуя своим жёстким правилам и сопротивляясь взбесившемуся подсознанию. В конце концов, ему стало понятно, что проще сходить и посмотреть, чем мучиться целый день неясными, но такими неприятными предчувствиями.
У штаба он был как раз к полудню. Все собирались на обед, и Какаши, едва войдя в двери, тут же в коридоре столкнулся с двумя неразлучниками, что были в том самом заведении неделю назад. Изумо моментально побледнел до синевы, удерживаясь на подгибающихся ногах только благодаря поддержке Котецу. Стараясь не глядеть на него во избежание рукоприкладства, дзенин собирался уже быстро пройти мимо, но он совсем не ожидал, что этот ненормальный сам попробует остановить его. Вполне возможно, что его сохранность обеспечило большое скопление народа в этом отрезке коридора на данную минуту. Это потом, когда основная масса разошлась, освободив Какаши место для манёвра, его ярость волевым усилием уже была усмирена и подавлена, впрочем, как и обычно. А чунин, что жестом попросил Какаши остановиться, хоть и дрожал мелко, но взгляд не отводил.
- Ха… - голос его прервался, и его лохматый друг сжал его локоть ободряюще. – Хатаке Какаши-сан. Я… хотел сказать…
Голос, этот голос просто мозг выносил Копирующему! Как же хотелось одним движением сделать так, чтобы он своими словами подавился! Но так нельзя, никакие личные мотивы или антипатии не оправдают его, если Какаши сейчас сорвётся, поэтому он лишь приподнял бровь, давая понять, что слушает… и пока не убивает.
- Мы... Я и он… - растерявшись, парень позабыл, видимо, все слова, с которыми собирался обратиться к дзенину, но кое-как сумев взять себя в руки под поистине ледяным взглядом Какаши, выпалил: - Простите! Прошу Вас, пожалуйста. Простите!!
Он поклонился так низко, как только это позволяли приличия, кажется, он даже на пол грохнуться хотел, но лохматый чунин ему не позволил. А Какаши молчал. Молчал, понимая, что никакими простыми словами не исправить то, что было разбито. И можно кланяться, и кричать, и просить самого себя остановиться, забыть и простить, но это не поможет. И холод в груди не пройдёт просто так. Поэтому дзенин даже не кивнул, возможно, только качнул головой и пошёл дальше, пестуя, сохраняя свой самоконтроль. «Только гляну одним глазом. Только проверю, чтобы не думать об этом целый день. И не подойду, и не поговорю с ним, потому что нам больше не о чем разговаривать. Ну не о том чунине же!..» И это было горько…
Пройдя длинным коридором, он вышел во внутренний двор и направился к зданию архива. У входа, за заваленным коробками столом, сидел смутно знакомый чунин, который и заявил, заглянув в книгу, что Ирука пока не отмечался, так что его здесь и нет… Какаши внутренне напрягся, но тут, смутившись, работник пояснил, что с самого утра здесь море народу прошло: кто с коробками, кто с ворохом папок, поэтому вполне возможно, что в толчее просто не пробился кто-нибудь к столу на отметку. И на вопрос Копирующего, может ли он лично сходить и посмотреть, чунин, вздохнув, согласился, примерно описав дорогу к одиннадцатому отделу. Не было у него причин запретить Какаши войти, всё же не секретное здесь отделение.
В архиве в обеденное время было пусто. Кабинеты, что ближе, содержали бумаги последних дней и были в идеальном порядке. Какаши, слегка приоткрыв дверь, заглядывал туда, прислушивался и переходил к следующему отделу. Жаль, что он не мог просто проверить помещения на предмет чакры, здесь даже печати были специальные поставлены, чтобы никто не мог уловить чакру того, кто работает с документацией. Во избежание охоты шпионов, так можно сказать. Именно поэтому Какаши приходилось заглядывать осторожно во все двери по очереди, вслушиваясь в тишину, пытаясь уловить знакомый, ставший уже давно родным, запах, без которого, честно говоря, становилось тоскливо. Правда, вот в этом-то Какаши и не признался бы никогда ни себе, ни кому-то ещё.
Проверяя так все комнаты, он добрался и до самой последней, ради чего Какаши пришлось спуститься на этаж ниже по внутренней железной лестнице, что громыхала под его шагами так, что Ирука должен был и сам уже выскочить, чтобы проверить – кто же там пришёл. Но в коридорчике было пусто, а из комнаты, на двери которой криво висели две запылённые единицы, едва Какаши заглянул туда, пахнуло не только запахом самого Ируки, но и его страхом. И запах этот не был свежим – по его лёгкости Какаши понял, что Ирука был здесь ночью, но уж никак не утром. И это вызывало закономерный вопрос: где он, если не на работе? С его-то ответственностью и чувством долга?
Копирующий напрягся, останавливая пока поток мыслей и осторожно проходя внутрь. Каким же облегчением было отсутствие запаха крови, ведь в первый момент Какаши подумал, что в архив проникли посторонние и Ирука мог быть уже мёртв. Но потом, пока он внимательно осматривал всё вокруг, не находя ни следов борьбы, ни крови – ничего, ему пришла в голову мысль, что чунина могли похитить, чтобы допросить. Вывезти из деревни его нереально, а вот, замаскировав чакру специальными печатями, спрятать, чтобы спокойно начать выбивать нужную информацию, хотя и маловероятно, но вполне возможно!
Не найдя больше следов внутри, кроме места, где Ирука прислонился к стеллажам, которые явно стояли не на своём месте, судя по царапинам на полу, Копирующий решил, что ему просто необходимо для начала сходить в их квартиру, а уже потом, если Ируки там нет, обратиться к Морино Ибики, ведь дело может принять совсем неприятный оборот. И лучше перестраховаться, чем потом сожалеть об упущенном времени.
Покинув архив, Какаши, едва сдерживая себя, торопился домой. Именно так он назвал квартиру, в которой прожил семь лет с человеком, что сумел подарить ему счастье.
«Я лишь посмотрю, больше ничего. Наверное, он болен и лежит в постели, и как только я увижу, что всё с ним нормально – больше не подойду и на дурные сны внимания обращать не буду! Пусть он будет дома, о большем и не прошу», - Какаши повторял это про себя, совсем не задумываясь, к кому же обращены его слова, однако надеясь на них как никогда прежде…
В квартиру Какаши входил осторожно - несмотря на то, что всё казалось спокойным, его инстинкты, что не раз спасали ему жизнь, кричали об опасности. Кунай был наготове, он приготовился поднять хитай, если вдруг понадобится быстро активировать Шаринган, но помещение, знакомое ему до последней бумажки на шкафу, было пусто. Ни души, всё, как обычно, вот только на кухне на столе стояла кружка с остывшим уже чаем. И всё бы ничего, но Ирука, привыкший поддерживать везде такой же порядок как и в своих документах, никогда не оставлял грязную посуду на столе. Как минимум – ставил в мойку. Ерунда? Но Какаши воспринял всё очень серьёзно, наконец осмотрел всё Шаринганом, но ничего не заметил, никаких чужаков, нет присутствия чужой чакры, нет остаточной энергии от использования печатей. Копирующий, несмотря на решимость докопаться до сути, поёжился, мурашками по нервам стало ощущаться что-то странное, словно взгляд, который сколько ни оборачивайся – не поймаешь. Опустив хитай, он снова обошёл небольшую квартирку и чем ближе подходил к кухне, тем больше понимал, что цель его там.
На столе лежал старый, запылённый свиток, которого ещё пять минут назад там не было. Какаши сложил печати, попытался развеять морок, что, казалось, был на него наслан, но ничего не изменилось – свиток со стёршейся надписью так же лежал на столе, маня своей тайной. Отбросив опасения, Копирующий подошёл и решительно взял его в руки, прощупывая своей чакрой. Но ответа не получил – никаких следов, явных или скрытых, не наблюдалось. Тогда он осторожно потянул за конец и стал разматывать, читая по ходу открывающиеся слова. Какое-то стихотворение о Лабиринте, блуждать в котором человек осуждён то ли судьбою, то ли чьей-то силой. Чьей-то…
Вглядываясь всё внимательнее в строки, Какаши отмечал, что постепенно замирает, что его сознание словно мутнеет, отрывается от реальности, что становилась всё призрачнее. Звуки деревни, что так привычно врывались через окно, вдруг потускнели, стёрлись и совсем исчезли – в ушах стояла тишина, что словно выдавливала всё лишнее изнутри, даря покой разуму. Он был как будто на грани сна, когда ещё осознаёшь себя, но все мысли уже не поддаются логике, а плывут только по воле непознанного подсознательного.
Копирующий больше не чувствовал опасности, напротив – всё внутри него говорило, что он в порядке, что можно, наконец, расслабиться и отвлечься от странной ситуации. И только огромным усилием воли дзенину удалось вырваться из-под действия техники, как он предполагал, и отбросить древний свиток на стол, куда тот и упал с тяжёлым стуком, даже не подпрыгнув и не покатившись. Сизый туман стал просачиваться со всех углов, заволакивая помещение неверной дымкой, в которой стала угадываться призрачная фигура. Не обретая плоть, она неясным видением покачивалась перед глазами, словно была и в этом измерении, и где-то далеко.
Какаши напрягся, готовясь к бою, вот только не знал, куда обратить своё нападение – по близости никто не ощущался, что, впрочем, могло лишь значить, что противник может прекрасно скрывать свою чакру. Если это ген-дзютцу – тоже прокол – как Какаши не прерывал поток своей чакры, ничто не помогало – он прочно завис в этой ситуации и мог лишь ждать, что же произойдёт дальше.
Дыхания стало не хватать, а от фигуры, что покачивалась в разреженном воздухе, послышался глухой, далёкий голос, что показался вроде и знакомым – но однозначно неузнаваемым.
- Как интересно, интересно, интересно!.. Как необычно, обычно и странно… Второй, вторая игрушка, второе прохождение, второе испытание!.. Скажи, зачем пришёл? Зачем? За кем?..
- Кто ты? Как попал в деревню? И что это за техника?
- Скууучно! Опять вояка! Ты же вояка? Да, точно, точно!.. Опять он о деревне, как будто нет ничего больше! Скажи, нет ничего больше? Что, совсем ничего? Совсем?..
- Так, что значит – опять? Я не единственный, с кем ты говорил?
Дымка вдруг обрела плотность и очень быстро приблизилась к Какаши, почти коснувшись его лица до того момента, как он отстранился, наткнувшись спиной на стену.
- Ему интересно!.. Тебе ведь интересно? Или не просто интересно?
- Ты это о чём? Я ищу…
- Точно! – голос, что до этого был почти неуловимым, словно играл и никак не мог решиться на что-то, окреп и набрался силы. – Ты пришёл за ним! Это же так волнующе!! Как давно у меня не было такой увлекательной игры!
- Что за ерунда?! Кто позволит играть в игры в нашей деревне?!
- В вашей деревне, - голос был задумчивым и слегка насмешливым, но вдруг взорвался негодующим и торжествующим криком: - В моей, моей, моей!! Ты уже в моей деревне, в моём мире, в моём доме! Так что вот тебе и правила, воин!
Какаши, вставший в защитную стойку, вдруг услышал голос Ируки, что растерянно и неуверенно говорил что-то, но слова путались в тумане и с трудом доходили до Копирующего.
- Мне нужен Ирука! Ты собираешься сказать мне, что с ним? – осторожно спросил Какаши, не желая злить ещё больше того, на кого и напасть сейчас не мог, и Ирука явно был в его власти.
Но туманное существо опять посветлело, отодвинулось и почти рассеялось в холодном порыве ветра, что дохнул из приоткрытого окна.
«Я ничего не понимаю!.. не понимаю!.. не понимаю!..» - голос Ируки таял в тишине, поглощаемый сырым туманом. Копирующий цепко прислушался, напрягая натренированный с его собаками слух, но никак не смог определить направление, откуда раздался голос. Может, он был всего лишь в его голове? И вот снова: - «Чёрт! Чёрт! Чёрт! Что же я делаю! Что я делаю! Я делаю? А что я делаю?..» - голос изменился, с насмешкой он уже спрашивал дзенина, словно издеваясь, и Какаши разозлился, он активировал дымовую печать и выскочил из кухни, в которой что-то грохнуло, а потом раздался смех. Ненатуральный, но очень громкий смех.
Матерясь про себя, Какаши выскочил из квартиры и, буквально слетев по лестнице, оказался на улице. И остановился, недоумённо разглядывая место, в которое попал. Потому что назвать это Конохой у него язык не повернулся бы. И ничего, что дома были похожи, но окна чернели пустыми глазницами, а двери хлопали на промозглом ветру, что нёс тучи пыли по старинной, выложенной выщербленным булыжником дороге. И хоть зашёл он в квартиру около полудня – теперь явно был вечер, улица, уходя дальше направо, терялась в полумраке, и, кажется, что-то клубилось там, что-то вроде уже знакомого тумана. Но на этот раз он был густым, реальным и опасным. И приближался он так стремительно, что Какаши успел лишь прижаться к стене, охраняя спину, и активировать Шаринган.
- Чёрт! Что за!.. – вырвалось у него, когда Шаринган не показал ему ничего, кроме того же тумана, но только под красным небом. А тот перемещался, являя ниндзя то фигуру, чьи одежды трепал ветер, то к Какаши приближалось лицо, с постоянно меняющимся выражением, то его просто окутывало удушливо-влажным воздухом.
- Тогда, может, объяснишь, что тебе надо? – спросил Какаши уже спокойнее, закрывая глаз хитаем и понимая, что в данный момент он во власти чего-то, что понять пока не в силах, так что придётся принять правила чужой игры до поры, пока он в них не разберётся. А вот уж тогда можно будет и свои условия поставить…
- Как мило! – пророкотал голос над его ухом, - ты никогда не сдаёшься, дзенин. Правила, хочешь знать правила? Но ведь это мои правила. Мои… Мои. Мои!!! – вдруг почти оглушил его крик. – И ты будешь им следовать. Ведь будешь? Будешь! В тебе так много интересного, я просто наслаждаюсь тем сумбуром, что творится в твоей голове, воин. Ты должен насладиться этим тоже!
- В голове? Ты о чём?
- Он удивился! В голове, да. В твоей голове много чего. А главное – я в твоей голове! Я!! И я всё вижу – а теперь это увидишь и ты. Просто иди, иди! Просто играй! Сказать тебе – будь собой? Но зачем? Ведь ты и сам не знаешь, кто ты!..
- Я знаю, кто я. И сейчас я здесь для того, чтобы найти…
- Тогда не стой! И в конце пути ты найдёшь его! Наверное…
- Как это - наверное? Я найду Ируку? Он точно у тебя?
- А зачем он тебе, воин? Подумай – зачем? Без него всё проще, без него все спокойней. Ты без него – не ты, а просто – воин. Как сейчас. Хочешь остаться просто воином? Или хочешь стать кем-то большим? Кем ты был ещё недавно, но так этого и не узнал? Хочешь стать собой? Всё ещё только воин?!
- Да я не пойму тебя! – закричал Какаши, чьё спокойствие развеялось безумными вопросами и унеслось с порывом сырого ветра. – Ты что-то конкретно от меня хочешь?!
- Я?! Я тебя не звал, нет, не звал. Ты сам пришёл, значит, теперь сам и иди. Не жалуйся, а иди!
- Куда? – сжал зубы Копирующий, сдерживаясь, чтобы не разнести здесь всё взрывающимися печатями.
- За ним, конечно!
- За Ирукой? Но куда он пошёл?
- Глупый!! Глупый?.. О, да! Очень, очень глупый воин! Иди за собой, за тем, кто больше!
- Блядь!!! – Какаши не смог сдержаться и стукнул кулаком о стену. Потом спросил очень, очень нежно. – А где это?
- Там же, где и тот, кого хочешь и можешь найти помимо себя! В центре! – всё вокруг закрутилось, порывом ветра с земли подняло клуб пыли и швырнуло в лицо Копирующего. Когда же он, отскочив, снова осмотрелся – вокруг никого и ничего не было. Лишь по низкому небу неестественно быстро неслись чёрные, с сизыми тяжёлыми боками тучи, да ставни на окнах хлопали совсем тоскливо.
«В центре… Лабиринт, да ещё и стихи в свитке… Чёрт, Ирука! Да во что ты опять вляпался?! Если най… - Какаши резко оборвал себя, тряхнув головой. – Когда найду – ты ответишь мне сразу за всё! По списку!»
Он, приметив высокое здание неподалёку, решил оглядеться с него, кто ж знает, как здесь всё расположено. Взобраться было несложно, но вот то, что он увидел, настроение ему не подняло – узкие улочки, теряющиеся во мраке, кое-где знакомые здания, но они не на тех местах, что он помнил по Конохе… Всё древнее, полуразвалившееся, ветхое…
«Центр Конохи – резиденция Хокаге. Значит ли это, что и здесь то же самое?.. Пока нет опровержения – будем считать так. Может, сначала к Ибики?.. Зачем, впрочем? Если уж я в этой странной технике – то вряд ли там меня ждёт Морино-сан с помощью… Посмотрим».
Дзенин попытался было двигаться по крышам, но ему постоянно что-то мешало – то сильнейший порыв ветра буквально сдувал его ногу с поверхности, то покрытие ската вдруг так вздыбливалось, что он едва удерживал равновесие.
«Значит, по земле», - решил дзенин и пошёл по теряющейся в полумраке улочке вперёд, вроде расслабленно сунув руки в карманы, но на самом деле пребывая в состоянии полной боевой готовности.
@музыка: Что-то из Тарантиновского сопровождения))
@настроение: Позитивное!
@темы: Надежда, Наруто, Доблестные шиноби Конохи, Любовь, Слэш
-
-
04.09.2012 в 09:35-
-
04.09.2012 в 18:26-
-
04.09.2012 в 19:08Мы стараемся! Вообще, совместная работа вещь очень интересная
-
-
04.09.2012 в 19:23Не то слово как понравилось - очень-очень понравилось, Вы просто молодцы!!!!!!!!!!!
-
-
04.09.2012 в 19:49-
-
04.09.2012 в 19:58-
-
04.09.2012 в 19:59-
-
04.09.2012 в 20:16-
-
04.09.2012 в 20:25