Не стоит бегать от снайпера, только умрёшь уставшим
Название: Обрыв
Автор: _SHAMBALA_
Бета: Jetti
Гамма: Хасяндра
Пейринг: много разных по ходу написания
Рейтинг: NC-17
Жанр: Ангст, Даркфик, Драма
Тип: Слэш
Статус: в процессе
Саммари: Как шагнуть с обрыва.... Резко, непредсказуемо, непередаваемо больно...
Одна страница жизни, словно чьей-то невидимой рукой перевёрнутая. Теперь забытая, никому не нужная. Нет к ней возврата...
Выжить.... Зачем? Для чего? - не известно.Но всё таки выжить.... А вдруг?
Предупреждения: изнасилование, насилие, BDSM, много секса, смерть персонажа.
Ссылка на предыдущие главы: Главы 1- 31
читать дальшеБоль в ноге, казалось, отдавалась до самого позвоночника. Резкая, дёргающая, она заставляла инстинктивно затаить дыхание и внутренне сжаться, пытаясь отстраниться от этих изматывающих ощущений. Тобиас медленно открыл глаза, сознание всё ещё не вернулось к нему полностью. Произошедшее теперь по капле, по мгновениям воскрешалось в памяти, охватывая подростка немыслимым ужасом и отчаянием. Он всё вспомнил. Во всех деталях вновь воссоздал в своих мыслях последние события.
С глухим стоном рыжеволосый сел на кровати, перестав на какое-то время чувствовать боль, полностью отрешившись от происходящего сейчас. Сердце тяжело забилось, его удары эхом отзывались в ушах, глуша все прочие звуки. Такое ощущение, что ещё совсем чуть-чуть, и оно просто выскочит из груди, не в силах оставаться в этом истерзанном страданиями теле, подальше от кричащей, обливающейся слезами души…
– Марти! – звук собственного голоса немного привёл в чувства и заставил ощутить реальность.
– Тише, Тоби, тише. Успокойся. – Надтреснутый, словно чужой, голос доктора Андриана заставил наконец подростка полностью прийти в себя. Теперь мальчишка сидел на кровати и немигающим взглядом смотрел, как мужчина осторожно бинтует его ногу.
– Вот и всё, ничего слишком страшного, кость не задета, пуля прошла навылет. – Доктор поднял глаза на Тобиаса, словно хотел что-то сказать, но передумал и, отвернувшись, стал собирать разложенные на постели медикаменты. – Завтра я привезу трость, прямо с утра, так что сможешь спокойно передвигаться самостоятельно. Да и сейчас сможешь, только придётся на что-нибудь опираться, например, на стену. Думаю, это не проблема. Мышцы всё же сильно повреждены, поэтому хромать будешь ещё долго. – Почему-то казалось, что Андриан пытается всеми силами говорить о чём угодно, лишь бы не касаться минувших событий. – Вот, здесь на тумбочке я оставлю обезболивающее. Ногу без меня не разбинтовывай, до утра ничего делать не нужно и…
– А где Шики? – голос Тобиаса был непривычно хриплым, словно сдавленным.
– В своей комнате, Тоби, он отдыхает, если, конечно, так можно выразиться. – Андриан на мгновение напрягся, но потом тяжело вздохнул, опустил плечи, даже сгорбился и снова сел рядом с рыжеволосым на кровать.
– Что-то случилось с Шики? – в блестящих изумрудных омутах отразилась безумная тревога.
– Нет, Тоби, успокойся, с ним всё в порядке. Чёрт! Снова совершенно неподходящее слово. Сейчас вообще многие слова стали неподходящими, абсолютно чуждыми и ненужными. – Андриан пристально посмотрел на мальчишку и осторожно взял его за руку. Мужчина всеми силами попытался собраться с мыслями и подобрать слова, чтобы объяснить Тобиасу, что потребуется от него в ближайшее время.
– Тоби, Шикиото сейчас очень плохо. Тебе, естественно, тоже, даже в чём-то, возможно, хуже, хотя… Ммммм… – Доктор застонал. – Как же всё сложно! Я не могу, не знаю, что говорить и как быть в подобной ситуации! Вам обоим сейчас хуже некуда. Но, Шики очень сильно переживает, слишком сильно, он просто отгородился сейчас от всего происходящего, старается отрешиться от действительности, а это ни к чему хорошему не приведёт. Он просто заживо себя похоронит. Поэтому, Тоби, тебе сейчас предстоит очень тяжёлый период. Понимаю, гибель Мартина и… Никто из вас ещё очень долго не сможет принять эту мысль, скорее всего, вы этого уже никогда не сумеете. И я прекрасно понимаю почему: Марти был для вас всем – старшим, на которого можно было положиться, родным, заменившим семью, всегда и в любых ситуациях помогал и поддерживал, и это лишь мизерная часть всего того, что он в действительности значил для вас с Шикиото. И сейчас его не стало. Его больше нет, Тоби…
– Не надо больше об этом, пожалуйста, не сейчас. – Тобиас снова явственно ощутил подкатывающую к горлу тошноту, перед глазами застыла та самая, последняя картина, до того как он провалился в забытье, он снова видел глаза итальянца. Глаза Мартина, которые в последний раз смотрели на него, в последнюю секунду отдавая всё, что ещё осталось в остывающем взгляде. Подросток глубоко вдохнул, старательно борясь с тошнотой.
– Прости, Тобиас, но сейчас тебе предстоит позаботиться о Шикиото. Сам он не справится. Поэтому, как бы тебе ни было тяжело и трудно слышать мои слова, ты должен понимать, что теперь вы остались вдвоём и должны поддерживать друг друга. Как бы плохо и больно не было, другого выхода нет. Вы должны справиться, ведь… Мартин бы хотел именно этого.
Андриан сейчас чувствовал себя последней сволочью, своими словами лишний раз травмируя, разрывая и без того истерзанное сердце мальчишки, но иначе было нельзя. Кто-то из них должен был находиться в сознании и вытаскивать другого из бездны отчаяния. И этим кем-то не мог быть азиат, пока точно не мог. Юноша пережил сильнейший шок, и ещё неизвестно, чем всё это закончится. Шикиото старательно пытается закрыться, отстраниться от реальности, он даже не хочет ничего и никого вокруг видеть и слышать. Ему срочно нужна помощь, а сам доктор со своими таблетками и уколами здесь абсолютно бессилен.
– Ты сейчас нужен Шикиото, очень нужен. Теперь рядом больше никого нет. Очень важно сейчас не оставлять его одного, заставить вернуться в нормальное состояние, насколько такое вообще возможно в сложившейся ситуации. Тебе очень тяжело, но ты должен быть сильным, постараться ради Шики, иначе он не сумеет пережить эти события. Без тебя он не сможет… Ему нужно помочь, к тому же сам принимать лекарства, которые необходимо, он не станет, но с твоей помощью это вполне возможно. Что и как ему давать, я написал и положил листок вместе с медикаментами на тумбочку в его комнате.
– Я понимаю, – еле слышно отозвался подросток. Помимо воли на глаза снова навернулись слёзы, мальчишка даже не пытался их сдерживать. И так в последнее время приходилось держать себя в руках поистине нечеловеческими усилиями. Сейчас эта сдержанность была уже ни к чему. – Я буду стараться, как… как старался бы Марти. – Рыжеволосый всхлипнул и закрыл лицо руками.
– Вот и хорошо. – Андриан встал с постели и направился к выходу. – Ты прости, Тобиас, но я сейчас никак не могу остаться здесь с вами, мне ведь ещё нужно Мартина отвезти к себе в клинику.
– Зачем? – непонимающе посмотрел на него подросток, вытирая руками заплаканные глаза.
– Я сделаю так, что его кремируют как неопознанного, по истечении времени и… Там много тонкостей, тебе они сейчас ни к чему. – Мужчина в последний раз обернулся у самой двери. – Не забывай про обезболивающее и постарайся как можно скорее подняться и навестить Шикиото. Я понимаю, что требую сейчас от тебя слишком много, Тоби, но другого выбора у нас нет. Завтра рано утром я вернусь.
Тобиас ещё немного посидел, не двигаясь, прислушиваясь к становящейся всё менее навязчивой боли. Видимо, укол, сделанный доктором Андрианом, начал действовать. В голове всё ещё эхом звучал стук захлопывающийся за мужчиной двери, а перед глазами, не переставая, стоял образ улыбчивого итальянца. В голове всё смешалось: события прошлого, настоящего, страх перед зыбким неизвестным будущим. Что теперь будет? Как они смогут выжить без Мартина? Рыжеволосого затрясло. Память слишком услужливо стала подкидывать картинки из прошлого, одну за другой. Тобиас закрыл глаза и ненадолго отдался во власть воспоминаний. Сопротивляться этому сейчас не было сил, как, впрочем, и желания. Почему-то казалось, что то, что осталось в его памяти, связанное с Мартином – самое ценное и дорогое. И в какой-то мере теперь было приятно мысленно возвращаться в те дни, когда они были вместе, заново проживать самые тяжёлые и наоборот радостные моменты. Теперь память, память о нём – это всё, что у него осталось. У него и у Шикиото.
Нужно было собраться с силами, сосредоточиться и пойти к Шики. Доктор велел не медлить, видимо, у него есть повод опасаться за состояние японца.
Тобиас открыл глаза, снова смахнул с лица непрекращающиеся слёзы и попытался согнуть пострадавшую ногу в колене. Было больно, очень больно, но подросток, закусив губу, упрямо продолжал разрабатывать конечность, пытаясь двигать стопой, периодически сгибая и разгибая ногу. Почувствовав, что худо-бедно, но передвигаться он всё-таки сможет, Тобиас аккуратно попытался подняться. Сначала он сел на постели, опустив ноги вниз, осторожно касаясь пола, прислушиваясь к ощущениям. Морщась от боли, мальчишка ухватился за изголовье и, сделав упор на здоровую конечность, потихоньку встал.
Стоять оказалось в разы сложнее, нежели лежать или сидеть. Боль тут же возобновилась с былой силой, стала резче и яростней вбиваться в измученное тело. Казалось, что у него болит не только простреленная голень, но и бедро, и спина. Боль заволакивала всё, словно стараясь подчинить себе упрямого мальчишку, вознамерившегося встать, заставить его снова вернуться в свою кровать и, укрывшись с головой одеялом, не двигаться. Не двигаться никогда и ни при каких обстоятельствах, просто тихо лежать, медленно умирая от разрывающейся в щепки души, от обливающегося кровью сердца, в котором рана, в отличие от ноги, не заживёт уже никогда.
Но рыжеволосый и не думал сдаваться. Хватит, достаточно. Он и так слишком долгое время был непозволительно слаб, не задумываясь, принимал помощь и заботу старших товарищей. Только и делал, что вечно трясся от страха и плакал как девчонка! И все его, маленького, жалели, все защищали.
Мартин… Особенно Мартин. Он ведь погиб, защищая его. Снова, как обычно, как делал всегда, защищая слабого подростка. Несмотря ни на что: ни на собственный страх, ни на угрозу, ни на приближающуюся смерть. А ведь итальянец прекрасно понимал тогда, на что идёт, полностью осознавал, чем чреваты его действия, но не отступил. Закрыл собой, пусть лишь на какое-то мгновение, оберегая, пусть давая лишь призрачный шанс выжить, но, не задумываясь, сделал это.
Как ни крути, а сейчас Тобиасу было ещё страшнее, чем прежде. Теперь рядом не было той силы, поддерживающей и заставляющей смотреть вперёд. Теперь он сам должен будет помочь другу, попытаться выдернуть его из нынешнего состояния. Ведь больше некому.
В два прыжка подросток достиг стены и с глухим стоном привалился к ней спиной, поджимая больную ногу, кривясь от нестерпимой боли. Наверное, было бы менее ощутимо попытаться аккуратно на неё наступить, а не прыгать на здоровой, заставляя всё тело содрогаться и причинять тем самым просто невыносимую боль. Но теперь уже не важно. Чуть не сорвавшись в истерику, но всё-таки сумев успокоиться, Тобиас очень осторожно, облокачиваясь на стену, попытался идти, стараясь как можно меньше опираться на раненую ногу.
Расстояние до комнаты азиата показалось невыносимо длинным, но, стиснув зубы, стараясь не стонать от боли, подросток всё-таки преодолел этот непростой путь. Стараясь не шуметь слишком сильно, Тобиас осторожно открыл дверь и протиснулся внутрь, волоча за собой пострадавшую конечность.
В комнате было темно и тихо.
Услышав шорох, Шикиото тут же включил свет. Он не спал, просто лежал, полностью погрузившись в свои мысли, и теперь смотрел на рыжеволосого с некоторым упрёком и даже немного c недовольством, как показалось Тобиасу.
– Тоби, ты зачем встал? Тебе ведь ходить сейчас нельзя. – Японец быстро поднялся с кровати и подошёл к подростку, чтобы помочь ему добраться до ближайшего кресла.
– Я хотел тебя проведать, узнать, как ты.
– Никак… – Голос азиата казался мёртвым, совершенно лишённым чувств и эмоций, и тихим, слишком тихим. Словно его обладателя начисто лишили любых ощущений. – Совсем никак. Садись, вот так. – На какое-то мгновение молодой человек вроде оживился, аккуратно усаживая в кресло Тобиаса, стараясь не потревожить больную ногу. Но тут же снова словно закрылся и с не выражающим абсолютно никаких эмоций лицом вернулся на свою кровать.
И без того белокожий Шикиото выглядел сейчас слишком бледным, отчего залегшие вокруг глаз тёмные круги выделялись ещё отчётливее. Глаза парня были опухшими от слёз и не выражали сейчас совершенно ничего, кроме безграничной пустоты. Тобиас не узнавал привычно эмоционального, порой импульсивного друга. От прежних чувств и эмоций не осталось и следа. Азиат выглядел сейчас гораздо старше своих лет, словно этот прошедший день забрал вместе с собой несколько лет его жизни.
– Доктор Андриан сказал, что приедет завтра утром…
– Сегодня. Уже далеко за полночь, Тоби. – Шикиото смотрел куда-то прямо перед собой, взгляд его с каждой секундой становился всё менее осмысленным и живым.
– Да? – мальчишка потерялся во времени в связи со всем происходящим. Он даже не знал, сколько на этот раз находился без сознания. – Значит, действительно сегодня. Доктор велел тебе принимать лекарства, ты…
– Зачем? – азиат не повернулся в сторону парня, продолжая всё также смотреть сквозь пространство. – Они мне уже ничем не помогут.
– Не говори так, Шики. Надо постараться, нельзя игнорировать предписания Андриана, тебе может стать хуже, он ведь не зря беспокоится. И я беспокоюсь, очень. – Рыжеволосый умоляюще посмотрел на азиата. – Пожалуйста, Шики, выпей лекарства. Я бы встал и принёс тебе воды, но у меня это займёт слишком много времени.
– Не вижу смысла глотать таблетки, это сейчас совершенно бесполезно. Да и не хочу я ничего менять в своём состоянии, оно меня полностью устраивает, – тем же ровным безжизненным голосом отозвался Шикиото.
– Зачем ты так… – Подросток снова ощутил, как к горлу подкатывает тошнота, а глаза наполняются горячими слезами. Всего на мгновение, закрыв глаза, он совершенно отчётливо увидел перед собой всю ту же тёплую улыбку итальянца. Видимо, Мартин и после смерти старательно оберегал своего «маленького», так как всё чаще перед глазами подростка появлялись именно такие вот, добрые образы, когда молодой мужчина что-то говорил или улыбался, беззаботно и радостно. Та страшная картина лежащего на его коленях бездыханного, истекающего кровью итальянца отодвинулась куда-то на задний план. Или сознание намеренно старалось задвинуть её подальше, оставляя мальчишке хоть малые крохи сил и возможности сопротивляться удручающему состоянию.
– Так нельзя. Если бы Мартин увидел…
– Он не увидит. – Азиат резко повернулся в сторону сидящего в кресле подростка и пристально посмотрел на него. Сейчас в его глазах место пустоты заняла всепоглощающая боль, перечёркивающая грань, превращающаяся в глухое отчаянье. – Он больше никогда ничего не увидит и не услышит. Его больше нет! И никогда – слышишь? –никогда не будет! – Шикиото готов был выкрикнуть эту фразу, но вместо этого почти простонал, издавая хриплый громкий шёпот. – Он ушёл, а мы остались. Мы остались здесь, совсем одни…
– Шики, пожалуйста, не надо! – Тобиас уже в голос рыдал. – Это так больно… Так страшно и…
– Я знаю, Тоби. Я всё это чувствую. – Японец опустил голову. – Или не чувствую. Я уже ничего не понимаю, просто хочу умереть, хочу к нему. – Шикиото резко замолчал, в тишине комнаты слышалось лишь его тяжёлое дыхание и всхлипывания рыжеволосого мальчишки.
– Нет… Что ты такое говоришь? – подросток в ужасе смотрел на сгорбившегося друга, отказываясь воспринимать то, что сейчас услышал. – Ты так не поступишь! Мартин бы никогда так не поступил!
– Я не он, Тоби! Я не он… У меня нет столько силы, столько самообладания и жизнелюбия, как у него! Нет, и никогда не будет! Я так не смогу! Не хочу! Я просто не выдержу!
– Я… Я ведь… Шики, скажи, что не будешь думать об этом, иначе я сойду с ума и тогда точно не смогу тебе ничем помочь и… Не бросай меня. – Рыжеволосый в отчаянии замотал головой, продолжая повторять словно заклинание: – Не бросай… Не бросай, Шики…
– Прости, Тоби, прости меня, пожалуйста! – Шикиото, несмотря на собственное состояние, всё же понял, что не стоило так резко выражаться при чувствительном подростке, к тому же сейчас ему тоже очень плохо, если даже не хуже, чем самому азиату. Тобиас был особенно привязан к Мартину. С его гибелью, можно сказать, мальчишка лишился части себя. Так же, как и сам Шикиото, который просто не представлял себе дальнейшего существования в этом аду без твёрдого плеча итальянца, без его поддержки, без всего того, чего уже никогда не будет. – Не буду, я больше никогда об этом не заговорю, – постарался успокоить рыжеволосого азиат.
– Мартин рядом…
Эти слова мальчишки заставили Шикиото вздрогнуть всем телом и болезненно застонать, проклиная всё и всех разом. Всю эту чёртову жизнь в клетке, хозяина, глумящегося над ними по собственной прихоти, саднящую боль в сердце, которая с каждой минутой становилась только сильнее и, казалось, вот-вот заполнит собой всё тело и душу.
– Он всегда будет рядом с нами, пока мы помним о нём и думаем, а мы всегда будем помнить! Мы никогда его не забудем… – Тобиас почти выдохнул эти слова. Измотанный, обессиливший, он уже еле держался, чтобы снова не потерять сознание. Боль и немыслимые душевные терзания истощили юный организм почти полностью.
– Тоби… – На секунду японец повернулся к мальчишке и даже попытался улыбнуться. – Какой же ты наивный и доверчивый. Хорошо, вода у меня в комнате есть, так что идти никуда не придётся, – сказав это, Шикиото встал и подошёл к комоду, на котором стоял графин с водой. Спешно вернувшись обратно, японец взял с прикроватной тумбочки какие-то таблетки и выпил их, развернувшись к мальчишке так, чтобы он это видел. – Теперь тебе спокойнее? Будешь теперь моим лечащим врачом, – снова попытавшись улыбнуться, проговорил Шикиото.
– Конечно, намного спокойнее. – Подросток постарался улыбнуться в ответ.
– А теперь давай я помогу тебе вернуться в твою комнату. – Азиат подошёл к притихшему в кресле рыжеволосому. – Тебе нужно поспать, ты уже еле держишься.
Шикиото довёл Тобиаса до его спальни, помог раздеться и собрался уже укладывать его в постель.
– Тебя в туалет сводить?
– Нет, я не хочу. Спасибо, Шики, но я, кажется, просто отключаюсь.
– Хорошо, тогда вот, выпей обезболивающее, это поможет нормально отдохнуть, а я пока пойду, приготовлю что-нибудь поесть, тебе нужно силы восстанавливать. – Азиат уже собрался отойти от кровати, как почувствовал, что его держат за рукав.
– Шики, пожалуйста, останься на ночь со мной, мне одному страшно…
Японец замер и с нежностью посмотрел на почти засыпающего подростка.
– Хорошо, Тоби, я скоро вернусь.
Тобиас сам не заметил, как боль в ноге почти совсем притупилась, и он забылся глубоким сном, давая наконец измученному организму столь необходимый отдых.
Во сне мальчишка снова видел Мартина. Итальянец, как обычно, улыбался, что-то рассказывал и смеялся. Они играли в теннис. Шикиото рядом не было, наверное, он снова пошёл к своим любимым лошадям, оставив их вдвоём, изводить друг друга бешеным темпом игры.
Почему-то подул ветер, сильный ветер, деревья прогибались, словно бумажные, под его неистовым напором, а им с Мартином было всё равно. Они сидели на скамейке в маленьком парке, у фонтана, не ощущая его, и о чём-то говорили. Тобиас явственно слышал голос итальянца, но не мог понять ни слова. Зато отчётливо видел его улыбку, такую тёплую, окутывающую заботой и неповторимым светом, который Мартин, не задумываясь, щедро дарил всем, кто в этом нуждался, кто находился рядом…
Потом он видит итальянца в их общей спальне, сидящем на краю кровати и треплющем его по волосам. Так приятно. Тобиас буквально чувствовал сейчас эти тёплые прикосновения и слышал из уст Мартина такое родное и привычное «маленький».
Во сне подросток, не переставая, улыбался и что-то невнятно бормотал.
А потом вдруг послышался голос Шикиото. Азиат что-то сбивчиво объяснял, даже, казалось, просил прощения. Почему? За что? Подросток не мог понять. Но снова и снова слышал одни и те же слова: «Прости, Тоби, я так не смогу. Я не такой, как он, я не выдержу. Без него я не смогу здесь жить. Прости… Прости…»
Страшные слова эхом отдавались в голове, заставляя взбудораженное сознание пробудиться, отодвигая образ Мартина куда-то очень-очень далеко, делая его совсем невидимым.
Тобиас резко распахнул глаза; уже рассвело, в комнате было совсем светло. Почему-то ему настойчиво казалось, что эти слова Шикиото не сон, что он слышал их вживую, на самом деле, только почему…
Рыжий мальчишка приподнялся на кровати и сел. Тут же в нос ударил аппетитный запах жареного мяса. Повернувшись, подросток увидел на прикроватной тумбочке тарелку с приготовленной едой. Азиата рядом не было и, судя по тому, что вторая половина кровати была не тронутой, он и не ложился вовсе с ним рядом.
Что-то непонятное, пугающее, заставляющее перестать дышать, заворочалось в груди. Тобиас осторожно опустил ноги с постели, снова почувствовав сильную боль, но, мужественно сделав вдох, аккуратно поднялся, держась за изголовье кровати. Как и в прошлый раз, очень медленно, по стеночке, подросток направился к выходу.
В этот раз Тобиас даже не заметил, как пересёк общую спальню, преодолевая последние метры до комнаты азиата. Словно в забытье, повинуясь какому-то назойливому, гнетущему чувству тревоги, мальчишка, почти не ощущая собственной боли, упорно двигался в нужном направлении. Ещё немного, ещё совсем чуть-чуть, и он окажется у двери в спальню Шикиото. Собравшись с силами, рыжеволосый сделал последнее усилие над собой и с неистово рвущимся из груди сердцем шагнул в комнату японца.
В комнате было светло, даже слишком. Яркие, слепящие лучи утреннего солнца наполняли своим светом небольшое помещение, заставляя щуриться, пряча глаза от агрессивного посягательства.
Комната Шикиото находилась на восточной стороне, поэтому самые первые, самые яркие лучи солнца всегда проникали в его окно раньше, чем в другие.
На мгновение Тобиас замер, хлопая пушистыми ресницами, стараясь как можно быстрее привыкнуть к столь яркому свету и попытаться разглядеть в этом умопомрачительном освещении хозяина спальни.
Немного обвыкнув, мальчишка внимательно огляделся. Заметив неподвижно лежащего на кровати азиата, он, насколько возможно быстро преодолел последние разделяющие их метры и с тревогой и уже вовсю хозяйничающей в его сознании паникой, сел рядом с ним на кровать, пристально приглядываясь к знакомым до боли чертам.
– Шики. Шики! – настойчиво позвал подросток, тряся друга за плечо.
Никакой реакции со стороны молодого человека не последовало, он всё так же лежал на постели, не произнося ни звука и не делая ни одного, хотя бы самого элементарного движения, бессмысленно глядя широко раскрытыми глазами сквозь пространство.
– Шики! Ответь мне! – Шикиото никак не реагировал на громкие мольбы подростка, в его глазах так и не появилось даже хотя бы толики осмысленности или малейшего доказательства, что он слышит и видит склонившегося над ним мальчишку. Паника в душе рыжеволосого с каждой секундой разрасталась всё сильнее. В этот момент он случайно обратил свой взгляд на прикроватную тумбочку и, не сдержавшись, вскрикнул, сам себя пугая собственным голосом. На тумбочке он увидел целый ворох упаковок из-под лекарств и стакан с недопитой водой.
– Зачем? Шики, зачем? Ты же обещал! – Тобиас, не веря собственным глазам, осторожно дотронулся до руки азиата. Кожа была неестественно холодной, слишком холодной. Пытаясь в полубезумном состоянии определить, жив его друг или нет, рыжеволосый прильнул ухом к его груди, на какое-то время, замирая, пытаясь расслышать самые важные сейчас звуки за всю свою прошедшую жизнь.
К его безумному облегчению дыхание Шикиото всё же прослушивалось, пусть невероятно слабое, заставляющее лишний раз усомниться в возможности собственного существования, но всё же оно было. Японец дышал, почти… Если, конечно, можно назвать дыханием едва заметное движение рёбер, на первый взгляд даже больше похожее на зарождающуюся дрожь.
– Шики… Что же ты наделал! А как же я? Ты ведь обещал… – Тобиас без сил сполз на пол, облокачиваясь на кровать азиата.
Доктор Андриан! Нужно срочно позвонить! Где же телефон… Насколько помнил Тобиас, несчастную трубку он в последний раз видел на комоде в общей спальне.
Не понимая, как ему удалось подняться самостоятельно с пола, не помня, каких усилий стоило добраться до заветного комода, рыжеволосый, ничего не видя и не слыша вокруг, дрожащими пальцами набирал единственный доступный номер. Время перестало существовать, всё вокруг смешалось в единую непроницаемую гримасу боли и страха. Шики…
Только бы он выжил, только бы доктор Андриан приехал как можно быстрее. Сил на обратную дорогу до комнаты азиата у Тобиаса уже не было.
Рыжеволосый мальчишка сполз на пол, опираясь спиной на комод, и опустил голову. Все его мысли сейчас были прикованы к почти бездыханному телу азиата, так нелепо решившего избавиться от невыносимой боли и страданий.
Он всё-таки на это решился… Он обманул, заставил поверить и перестать беспокоиться, а сам… Тобиас болезненно поморщился. Подросток сам не заметил, как из глаз перестали течь слёзы, как вместо всхлипов и стонов появилось тихое размеренное дыхание.
Что он может теперь сделать? Ничего… Абсолютно ничего.
Разум кричал, разум бился в истерике, не давая возможности сосредоточиться хотя бы на чём-то необходимом, а тело не желало реагировать. Совсем.
Тобиас спокойно сидел, всё так же прислонившись к комоду, всё ещё сжимая в руке телефонную трубку, и ничего не замечал перед собою, уйдя с головой в свой, не доступный никому другому мир.
– Где он? – громкий голос доктора Андриана выдернул подростка из бесчувственного небытия.
– У себя в комнате, он почти не дышит. – Свой собственный голос сейчас показался Тобиасу чужим, будто и не он вовсе произнёс эти несколько слов, а кто-то совершенно незнакомый.
Мужчина стремглав бросился в комнату азиата.
Тобиас всё так же не находил в себе сил, чтобы попытаться подняться и пойти вслед за ним. А быть может, просто не хотел, боялся увидеть и услышать то, чего не хотел. Мысль о том, что Шикиото свёл счёты с жизнью, оставив его одного, без помощи и поддержки, заставляла разум неметь от страха перед предстоящим.
Один, совсем один. Что он сможет? Разве он справится? Разве не сломается? Без Марти и Шики подросток просто-напросто не мыслил своего существования в этом наполненном болью и ужасом доме.
Шики… Ну вот зачем он так! Ведь обещал! Он обещал и…
Мальчишка сжался от нахлынувших эмоций и страха перед неизвестностью. Что будет дальше? С Шикиото всё будет хорошо? Доктор Андриан ему поможет или уже слишком поздно? Подобные мысли сводили с ума, а невозможность помочь или хотя бы как-то воздействовать на ситуацию только усугубляли и без того тягостное состояние.
Надо подняться. Надо собраться с силами и пойти туда. Может, нужна помощь или…
В этот момент из спальни азиата вышел Андриан. Судя по его внешнему виду, ничего хорошего и обнадёживающего он не собирался говорить.
Остановившись возле сидящего на полу подростка, мужчина протянул ему руку и помог подняться.
– Пойдём, Тоби, присядешь на кровать. Ничем хорошим порадовать тебя я не могу.
– Шики, как он? – спросил рыжеволосый, не скрывая волнения и страха.
– Никак, Тоби, – на какое-то мгновение мужчина замолчал, опустив глаза, словно обдумывая свои следующие слова. – Острое отравление. Он проглотил почти всё, что имелось в аптечке, а это куча успокоительного, снотворного, обезболивающего и прочих весьма сильных препаратов. Никогда я даже в мыслях не держал, что кому-то в голову взбредёт использовать их вот по такому безумному назначению. – Андриан почему-то усердно прятал от подростка глаза, стараясь смотреть куда угодно, только не на него.
– Он умрёт? – мальчишка даже не сказал, он выдохнул этот непростой вопрос.
– Не знаю. Я правда не знаю, Тоби! – врач, кажется, уже давно потерял своё привычное самообладание и с мольбой в глазах посмотрел на подростка. – Я не знаю, он… Он не оставил мне шанса. Он принял слишком много лекарств, от меня теперь уже мало что зависит. Единственная надежда – его молодой, борющийся организм, хотя в данном случае, с учётом всех, даже маловероятных факторов, на положительный результат надежды практически нет. Не хочу тебя зря обнадёживать и заставлять верить в то, чего, скорее всего, никогда не произойдёт.
Рыжеволосый замолчал, сильная слабость во всём теле заставляла чувствовать себя особенно бесполезным, бессильным помочь даже самому себе, не говоря о ком-то другом.
– Тоби, ты пока оставайся здесь или, если сможешь сам добраться до своей спальни, – иди туда. Я сейчас должен срочно вернуться к Шикиото, мне ещё очень многое предстоит сделать, чтобы попытаться его вытащить...
– Хорошо, я пока здесь побуду, – отозвался подросток, провожая взглядом спешно удаляющегося мужчину, который уже с кем-то оживлённо разговаривал по телефону и давал какие-то указания.
Темнота. Тобиасу показалось, что он провалился в какое-то неизвестное, бездонное пространство, лишившее его в миг возможности слышать, видеть и даже дышать. Он просто перестал соображать.
Шики… Шики уходит и вернуть его уже, скорее всего, не получится, никогда… Боль, страх, отчаяние. Сколько ещё слов могут сейчас выразить или хотя бы попытаться дать определение всему тому, что испытывает подросток.
Невозможно! Это неправда! Хотелось кричать, рвать и метать, но всё бесполезно. Доктор Андриан прямо сказал, что надежды практически нет.
Вот тот момент, когда надежда всё-таки умирает…
Автор: _SHAMBALA_
Бета: Jetti
Гамма: Хасяндра
Пейринг: много разных по ходу написания
Рейтинг: NC-17
Жанр: Ангст, Даркфик, Драма
Тип: Слэш
Статус: в процессе
Саммари: Как шагнуть с обрыва.... Резко, непредсказуемо, непередаваемо больно...
Одна страница жизни, словно чьей-то невидимой рукой перевёрнутая. Теперь забытая, никому не нужная. Нет к ней возврата...
Выжить.... Зачем? Для чего? - не известно.Но всё таки выжить.... А вдруг?
Предупреждения: изнасилование, насилие, BDSM, много секса, смерть персонажа.
Ссылка на предыдущие главы: Главы 1- 31
читать дальшеБоль в ноге, казалось, отдавалась до самого позвоночника. Резкая, дёргающая, она заставляла инстинктивно затаить дыхание и внутренне сжаться, пытаясь отстраниться от этих изматывающих ощущений. Тобиас медленно открыл глаза, сознание всё ещё не вернулось к нему полностью. Произошедшее теперь по капле, по мгновениям воскрешалось в памяти, охватывая подростка немыслимым ужасом и отчаянием. Он всё вспомнил. Во всех деталях вновь воссоздал в своих мыслях последние события.
С глухим стоном рыжеволосый сел на кровати, перестав на какое-то время чувствовать боль, полностью отрешившись от происходящего сейчас. Сердце тяжело забилось, его удары эхом отзывались в ушах, глуша все прочие звуки. Такое ощущение, что ещё совсем чуть-чуть, и оно просто выскочит из груди, не в силах оставаться в этом истерзанном страданиями теле, подальше от кричащей, обливающейся слезами души…
– Марти! – звук собственного голоса немного привёл в чувства и заставил ощутить реальность.
– Тише, Тоби, тише. Успокойся. – Надтреснутый, словно чужой, голос доктора Андриана заставил наконец подростка полностью прийти в себя. Теперь мальчишка сидел на кровати и немигающим взглядом смотрел, как мужчина осторожно бинтует его ногу.
– Вот и всё, ничего слишком страшного, кость не задета, пуля прошла навылет. – Доктор поднял глаза на Тобиаса, словно хотел что-то сказать, но передумал и, отвернувшись, стал собирать разложенные на постели медикаменты. – Завтра я привезу трость, прямо с утра, так что сможешь спокойно передвигаться самостоятельно. Да и сейчас сможешь, только придётся на что-нибудь опираться, например, на стену. Думаю, это не проблема. Мышцы всё же сильно повреждены, поэтому хромать будешь ещё долго. – Почему-то казалось, что Андриан пытается всеми силами говорить о чём угодно, лишь бы не касаться минувших событий. – Вот, здесь на тумбочке я оставлю обезболивающее. Ногу без меня не разбинтовывай, до утра ничего делать не нужно и…
– А где Шики? – голос Тобиаса был непривычно хриплым, словно сдавленным.
– В своей комнате, Тоби, он отдыхает, если, конечно, так можно выразиться. – Андриан на мгновение напрягся, но потом тяжело вздохнул, опустил плечи, даже сгорбился и снова сел рядом с рыжеволосым на кровать.
– Что-то случилось с Шики? – в блестящих изумрудных омутах отразилась безумная тревога.
– Нет, Тоби, успокойся, с ним всё в порядке. Чёрт! Снова совершенно неподходящее слово. Сейчас вообще многие слова стали неподходящими, абсолютно чуждыми и ненужными. – Андриан пристально посмотрел на мальчишку и осторожно взял его за руку. Мужчина всеми силами попытался собраться с мыслями и подобрать слова, чтобы объяснить Тобиасу, что потребуется от него в ближайшее время.
– Тоби, Шикиото сейчас очень плохо. Тебе, естественно, тоже, даже в чём-то, возможно, хуже, хотя… Ммммм… – Доктор застонал. – Как же всё сложно! Я не могу, не знаю, что говорить и как быть в подобной ситуации! Вам обоим сейчас хуже некуда. Но, Шики очень сильно переживает, слишком сильно, он просто отгородился сейчас от всего происходящего, старается отрешиться от действительности, а это ни к чему хорошему не приведёт. Он просто заживо себя похоронит. Поэтому, Тоби, тебе сейчас предстоит очень тяжёлый период. Понимаю, гибель Мартина и… Никто из вас ещё очень долго не сможет принять эту мысль, скорее всего, вы этого уже никогда не сумеете. И я прекрасно понимаю почему: Марти был для вас всем – старшим, на которого можно было положиться, родным, заменившим семью, всегда и в любых ситуациях помогал и поддерживал, и это лишь мизерная часть всего того, что он в действительности значил для вас с Шикиото. И сейчас его не стало. Его больше нет, Тоби…
– Не надо больше об этом, пожалуйста, не сейчас. – Тобиас снова явственно ощутил подкатывающую к горлу тошноту, перед глазами застыла та самая, последняя картина, до того как он провалился в забытье, он снова видел глаза итальянца. Глаза Мартина, которые в последний раз смотрели на него, в последнюю секунду отдавая всё, что ещё осталось в остывающем взгляде. Подросток глубоко вдохнул, старательно борясь с тошнотой.
– Прости, Тобиас, но сейчас тебе предстоит позаботиться о Шикиото. Сам он не справится. Поэтому, как бы тебе ни было тяжело и трудно слышать мои слова, ты должен понимать, что теперь вы остались вдвоём и должны поддерживать друг друга. Как бы плохо и больно не было, другого выхода нет. Вы должны справиться, ведь… Мартин бы хотел именно этого.
Андриан сейчас чувствовал себя последней сволочью, своими словами лишний раз травмируя, разрывая и без того истерзанное сердце мальчишки, но иначе было нельзя. Кто-то из них должен был находиться в сознании и вытаскивать другого из бездны отчаяния. И этим кем-то не мог быть азиат, пока точно не мог. Юноша пережил сильнейший шок, и ещё неизвестно, чем всё это закончится. Шикиото старательно пытается закрыться, отстраниться от реальности, он даже не хочет ничего и никого вокруг видеть и слышать. Ему срочно нужна помощь, а сам доктор со своими таблетками и уколами здесь абсолютно бессилен.
– Ты сейчас нужен Шикиото, очень нужен. Теперь рядом больше никого нет. Очень важно сейчас не оставлять его одного, заставить вернуться в нормальное состояние, насколько такое вообще возможно в сложившейся ситуации. Тебе очень тяжело, но ты должен быть сильным, постараться ради Шики, иначе он не сумеет пережить эти события. Без тебя он не сможет… Ему нужно помочь, к тому же сам принимать лекарства, которые необходимо, он не станет, но с твоей помощью это вполне возможно. Что и как ему давать, я написал и положил листок вместе с медикаментами на тумбочку в его комнате.
– Я понимаю, – еле слышно отозвался подросток. Помимо воли на глаза снова навернулись слёзы, мальчишка даже не пытался их сдерживать. И так в последнее время приходилось держать себя в руках поистине нечеловеческими усилиями. Сейчас эта сдержанность была уже ни к чему. – Я буду стараться, как… как старался бы Марти. – Рыжеволосый всхлипнул и закрыл лицо руками.
– Вот и хорошо. – Андриан встал с постели и направился к выходу. – Ты прости, Тобиас, но я сейчас никак не могу остаться здесь с вами, мне ведь ещё нужно Мартина отвезти к себе в клинику.
– Зачем? – непонимающе посмотрел на него подросток, вытирая руками заплаканные глаза.
– Я сделаю так, что его кремируют как неопознанного, по истечении времени и… Там много тонкостей, тебе они сейчас ни к чему. – Мужчина в последний раз обернулся у самой двери. – Не забывай про обезболивающее и постарайся как можно скорее подняться и навестить Шикиото. Я понимаю, что требую сейчас от тебя слишком много, Тоби, но другого выбора у нас нет. Завтра рано утром я вернусь.
Тобиас ещё немного посидел, не двигаясь, прислушиваясь к становящейся всё менее навязчивой боли. Видимо, укол, сделанный доктором Андрианом, начал действовать. В голове всё ещё эхом звучал стук захлопывающийся за мужчиной двери, а перед глазами, не переставая, стоял образ улыбчивого итальянца. В голове всё смешалось: события прошлого, настоящего, страх перед зыбким неизвестным будущим. Что теперь будет? Как они смогут выжить без Мартина? Рыжеволосого затрясло. Память слишком услужливо стала подкидывать картинки из прошлого, одну за другой. Тобиас закрыл глаза и ненадолго отдался во власть воспоминаний. Сопротивляться этому сейчас не было сил, как, впрочем, и желания. Почему-то казалось, что то, что осталось в его памяти, связанное с Мартином – самое ценное и дорогое. И в какой-то мере теперь было приятно мысленно возвращаться в те дни, когда они были вместе, заново проживать самые тяжёлые и наоборот радостные моменты. Теперь память, память о нём – это всё, что у него осталось. У него и у Шикиото.
Нужно было собраться с силами, сосредоточиться и пойти к Шики. Доктор велел не медлить, видимо, у него есть повод опасаться за состояние японца.
Тобиас открыл глаза, снова смахнул с лица непрекращающиеся слёзы и попытался согнуть пострадавшую ногу в колене. Было больно, очень больно, но подросток, закусив губу, упрямо продолжал разрабатывать конечность, пытаясь двигать стопой, периодически сгибая и разгибая ногу. Почувствовав, что худо-бедно, но передвигаться он всё-таки сможет, Тобиас аккуратно попытался подняться. Сначала он сел на постели, опустив ноги вниз, осторожно касаясь пола, прислушиваясь к ощущениям. Морщась от боли, мальчишка ухватился за изголовье и, сделав упор на здоровую конечность, потихоньку встал.
Стоять оказалось в разы сложнее, нежели лежать или сидеть. Боль тут же возобновилась с былой силой, стала резче и яростней вбиваться в измученное тело. Казалось, что у него болит не только простреленная голень, но и бедро, и спина. Боль заволакивала всё, словно стараясь подчинить себе упрямого мальчишку, вознамерившегося встать, заставить его снова вернуться в свою кровать и, укрывшись с головой одеялом, не двигаться. Не двигаться никогда и ни при каких обстоятельствах, просто тихо лежать, медленно умирая от разрывающейся в щепки души, от обливающегося кровью сердца, в котором рана, в отличие от ноги, не заживёт уже никогда.
Но рыжеволосый и не думал сдаваться. Хватит, достаточно. Он и так слишком долгое время был непозволительно слаб, не задумываясь, принимал помощь и заботу старших товарищей. Только и делал, что вечно трясся от страха и плакал как девчонка! И все его, маленького, жалели, все защищали.
Мартин… Особенно Мартин. Он ведь погиб, защищая его. Снова, как обычно, как делал всегда, защищая слабого подростка. Несмотря ни на что: ни на собственный страх, ни на угрозу, ни на приближающуюся смерть. А ведь итальянец прекрасно понимал тогда, на что идёт, полностью осознавал, чем чреваты его действия, но не отступил. Закрыл собой, пусть лишь на какое-то мгновение, оберегая, пусть давая лишь призрачный шанс выжить, но, не задумываясь, сделал это.
Как ни крути, а сейчас Тобиасу было ещё страшнее, чем прежде. Теперь рядом не было той силы, поддерживающей и заставляющей смотреть вперёд. Теперь он сам должен будет помочь другу, попытаться выдернуть его из нынешнего состояния. Ведь больше некому.
В два прыжка подросток достиг стены и с глухим стоном привалился к ней спиной, поджимая больную ногу, кривясь от нестерпимой боли. Наверное, было бы менее ощутимо попытаться аккуратно на неё наступить, а не прыгать на здоровой, заставляя всё тело содрогаться и причинять тем самым просто невыносимую боль. Но теперь уже не важно. Чуть не сорвавшись в истерику, но всё-таки сумев успокоиться, Тобиас очень осторожно, облокачиваясь на стену, попытался идти, стараясь как можно меньше опираться на раненую ногу.
Расстояние до комнаты азиата показалось невыносимо длинным, но, стиснув зубы, стараясь не стонать от боли, подросток всё-таки преодолел этот непростой путь. Стараясь не шуметь слишком сильно, Тобиас осторожно открыл дверь и протиснулся внутрь, волоча за собой пострадавшую конечность.
В комнате было темно и тихо.
Услышав шорох, Шикиото тут же включил свет. Он не спал, просто лежал, полностью погрузившись в свои мысли, и теперь смотрел на рыжеволосого с некоторым упрёком и даже немного c недовольством, как показалось Тобиасу.
– Тоби, ты зачем встал? Тебе ведь ходить сейчас нельзя. – Японец быстро поднялся с кровати и подошёл к подростку, чтобы помочь ему добраться до ближайшего кресла.
– Я хотел тебя проведать, узнать, как ты.
– Никак… – Голос азиата казался мёртвым, совершенно лишённым чувств и эмоций, и тихим, слишком тихим. Словно его обладателя начисто лишили любых ощущений. – Совсем никак. Садись, вот так. – На какое-то мгновение молодой человек вроде оживился, аккуратно усаживая в кресло Тобиаса, стараясь не потревожить больную ногу. Но тут же снова словно закрылся и с не выражающим абсолютно никаких эмоций лицом вернулся на свою кровать.
И без того белокожий Шикиото выглядел сейчас слишком бледным, отчего залегшие вокруг глаз тёмные круги выделялись ещё отчётливее. Глаза парня были опухшими от слёз и не выражали сейчас совершенно ничего, кроме безграничной пустоты. Тобиас не узнавал привычно эмоционального, порой импульсивного друга. От прежних чувств и эмоций не осталось и следа. Азиат выглядел сейчас гораздо старше своих лет, словно этот прошедший день забрал вместе с собой несколько лет его жизни.
– Доктор Андриан сказал, что приедет завтра утром…
– Сегодня. Уже далеко за полночь, Тоби. – Шикиото смотрел куда-то прямо перед собой, взгляд его с каждой секундой становился всё менее осмысленным и живым.
– Да? – мальчишка потерялся во времени в связи со всем происходящим. Он даже не знал, сколько на этот раз находился без сознания. – Значит, действительно сегодня. Доктор велел тебе принимать лекарства, ты…
– Зачем? – азиат не повернулся в сторону парня, продолжая всё также смотреть сквозь пространство. – Они мне уже ничем не помогут.
– Не говори так, Шики. Надо постараться, нельзя игнорировать предписания Андриана, тебе может стать хуже, он ведь не зря беспокоится. И я беспокоюсь, очень. – Рыжеволосый умоляюще посмотрел на азиата. – Пожалуйста, Шики, выпей лекарства. Я бы встал и принёс тебе воды, но у меня это займёт слишком много времени.
– Не вижу смысла глотать таблетки, это сейчас совершенно бесполезно. Да и не хочу я ничего менять в своём состоянии, оно меня полностью устраивает, – тем же ровным безжизненным голосом отозвался Шикиото.
– Зачем ты так… – Подросток снова ощутил, как к горлу подкатывает тошнота, а глаза наполняются горячими слезами. Всего на мгновение, закрыв глаза, он совершенно отчётливо увидел перед собой всю ту же тёплую улыбку итальянца. Видимо, Мартин и после смерти старательно оберегал своего «маленького», так как всё чаще перед глазами подростка появлялись именно такие вот, добрые образы, когда молодой мужчина что-то говорил или улыбался, беззаботно и радостно. Та страшная картина лежащего на его коленях бездыханного, истекающего кровью итальянца отодвинулась куда-то на задний план. Или сознание намеренно старалось задвинуть её подальше, оставляя мальчишке хоть малые крохи сил и возможности сопротивляться удручающему состоянию.
– Так нельзя. Если бы Мартин увидел…
– Он не увидит. – Азиат резко повернулся в сторону сидящего в кресле подростка и пристально посмотрел на него. Сейчас в его глазах место пустоты заняла всепоглощающая боль, перечёркивающая грань, превращающаяся в глухое отчаянье. – Он больше никогда ничего не увидит и не услышит. Его больше нет! И никогда – слышишь? –никогда не будет! – Шикиото готов был выкрикнуть эту фразу, но вместо этого почти простонал, издавая хриплый громкий шёпот. – Он ушёл, а мы остались. Мы остались здесь, совсем одни…
– Шики, пожалуйста, не надо! – Тобиас уже в голос рыдал. – Это так больно… Так страшно и…
– Я знаю, Тоби. Я всё это чувствую. – Японец опустил голову. – Или не чувствую. Я уже ничего не понимаю, просто хочу умереть, хочу к нему. – Шикиото резко замолчал, в тишине комнаты слышалось лишь его тяжёлое дыхание и всхлипывания рыжеволосого мальчишки.
– Нет… Что ты такое говоришь? – подросток в ужасе смотрел на сгорбившегося друга, отказываясь воспринимать то, что сейчас услышал. – Ты так не поступишь! Мартин бы никогда так не поступил!
– Я не он, Тоби! Я не он… У меня нет столько силы, столько самообладания и жизнелюбия, как у него! Нет, и никогда не будет! Я так не смогу! Не хочу! Я просто не выдержу!
– Я… Я ведь… Шики, скажи, что не будешь думать об этом, иначе я сойду с ума и тогда точно не смогу тебе ничем помочь и… Не бросай меня. – Рыжеволосый в отчаянии замотал головой, продолжая повторять словно заклинание: – Не бросай… Не бросай, Шики…
– Прости, Тоби, прости меня, пожалуйста! – Шикиото, несмотря на собственное состояние, всё же понял, что не стоило так резко выражаться при чувствительном подростке, к тому же сейчас ему тоже очень плохо, если даже не хуже, чем самому азиату. Тобиас был особенно привязан к Мартину. С его гибелью, можно сказать, мальчишка лишился части себя. Так же, как и сам Шикиото, который просто не представлял себе дальнейшего существования в этом аду без твёрдого плеча итальянца, без его поддержки, без всего того, чего уже никогда не будет. – Не буду, я больше никогда об этом не заговорю, – постарался успокоить рыжеволосого азиат.
– Мартин рядом…
Эти слова мальчишки заставили Шикиото вздрогнуть всем телом и болезненно застонать, проклиная всё и всех разом. Всю эту чёртову жизнь в клетке, хозяина, глумящегося над ними по собственной прихоти, саднящую боль в сердце, которая с каждой минутой становилась только сильнее и, казалось, вот-вот заполнит собой всё тело и душу.
– Он всегда будет рядом с нами, пока мы помним о нём и думаем, а мы всегда будем помнить! Мы никогда его не забудем… – Тобиас почти выдохнул эти слова. Измотанный, обессиливший, он уже еле держался, чтобы снова не потерять сознание. Боль и немыслимые душевные терзания истощили юный организм почти полностью.
– Тоби… – На секунду японец повернулся к мальчишке и даже попытался улыбнуться. – Какой же ты наивный и доверчивый. Хорошо, вода у меня в комнате есть, так что идти никуда не придётся, – сказав это, Шикиото встал и подошёл к комоду, на котором стоял графин с водой. Спешно вернувшись обратно, японец взял с прикроватной тумбочки какие-то таблетки и выпил их, развернувшись к мальчишке так, чтобы он это видел. – Теперь тебе спокойнее? Будешь теперь моим лечащим врачом, – снова попытавшись улыбнуться, проговорил Шикиото.
– Конечно, намного спокойнее. – Подросток постарался улыбнуться в ответ.
– А теперь давай я помогу тебе вернуться в твою комнату. – Азиат подошёл к притихшему в кресле рыжеволосому. – Тебе нужно поспать, ты уже еле держишься.
Шикиото довёл Тобиаса до его спальни, помог раздеться и собрался уже укладывать его в постель.
– Тебя в туалет сводить?
– Нет, я не хочу. Спасибо, Шики, но я, кажется, просто отключаюсь.
– Хорошо, тогда вот, выпей обезболивающее, это поможет нормально отдохнуть, а я пока пойду, приготовлю что-нибудь поесть, тебе нужно силы восстанавливать. – Азиат уже собрался отойти от кровати, как почувствовал, что его держат за рукав.
– Шики, пожалуйста, останься на ночь со мной, мне одному страшно…
Японец замер и с нежностью посмотрел на почти засыпающего подростка.
– Хорошо, Тоби, я скоро вернусь.
Тобиас сам не заметил, как боль в ноге почти совсем притупилась, и он забылся глубоким сном, давая наконец измученному организму столь необходимый отдых.
Во сне мальчишка снова видел Мартина. Итальянец, как обычно, улыбался, что-то рассказывал и смеялся. Они играли в теннис. Шикиото рядом не было, наверное, он снова пошёл к своим любимым лошадям, оставив их вдвоём, изводить друг друга бешеным темпом игры.
Почему-то подул ветер, сильный ветер, деревья прогибались, словно бумажные, под его неистовым напором, а им с Мартином было всё равно. Они сидели на скамейке в маленьком парке, у фонтана, не ощущая его, и о чём-то говорили. Тобиас явственно слышал голос итальянца, но не мог понять ни слова. Зато отчётливо видел его улыбку, такую тёплую, окутывающую заботой и неповторимым светом, который Мартин, не задумываясь, щедро дарил всем, кто в этом нуждался, кто находился рядом…
Потом он видит итальянца в их общей спальне, сидящем на краю кровати и треплющем его по волосам. Так приятно. Тобиас буквально чувствовал сейчас эти тёплые прикосновения и слышал из уст Мартина такое родное и привычное «маленький».
Во сне подросток, не переставая, улыбался и что-то невнятно бормотал.
А потом вдруг послышался голос Шикиото. Азиат что-то сбивчиво объяснял, даже, казалось, просил прощения. Почему? За что? Подросток не мог понять. Но снова и снова слышал одни и те же слова: «Прости, Тоби, я так не смогу. Я не такой, как он, я не выдержу. Без него я не смогу здесь жить. Прости… Прости…»
Страшные слова эхом отдавались в голове, заставляя взбудораженное сознание пробудиться, отодвигая образ Мартина куда-то очень-очень далеко, делая его совсем невидимым.
Тобиас резко распахнул глаза; уже рассвело, в комнате было совсем светло. Почему-то ему настойчиво казалось, что эти слова Шикиото не сон, что он слышал их вживую, на самом деле, только почему…
Рыжий мальчишка приподнялся на кровати и сел. Тут же в нос ударил аппетитный запах жареного мяса. Повернувшись, подросток увидел на прикроватной тумбочке тарелку с приготовленной едой. Азиата рядом не было и, судя по тому, что вторая половина кровати была не тронутой, он и не ложился вовсе с ним рядом.
Что-то непонятное, пугающее, заставляющее перестать дышать, заворочалось в груди. Тобиас осторожно опустил ноги с постели, снова почувствовав сильную боль, но, мужественно сделав вдох, аккуратно поднялся, держась за изголовье кровати. Как и в прошлый раз, очень медленно, по стеночке, подросток направился к выходу.
В этот раз Тобиас даже не заметил, как пересёк общую спальню, преодолевая последние метры до комнаты азиата. Словно в забытье, повинуясь какому-то назойливому, гнетущему чувству тревоги, мальчишка, почти не ощущая собственной боли, упорно двигался в нужном направлении. Ещё немного, ещё совсем чуть-чуть, и он окажется у двери в спальню Шикиото. Собравшись с силами, рыжеволосый сделал последнее усилие над собой и с неистово рвущимся из груди сердцем шагнул в комнату японца.
В комнате было светло, даже слишком. Яркие, слепящие лучи утреннего солнца наполняли своим светом небольшое помещение, заставляя щуриться, пряча глаза от агрессивного посягательства.
Комната Шикиото находилась на восточной стороне, поэтому самые первые, самые яркие лучи солнца всегда проникали в его окно раньше, чем в другие.
На мгновение Тобиас замер, хлопая пушистыми ресницами, стараясь как можно быстрее привыкнуть к столь яркому свету и попытаться разглядеть в этом умопомрачительном освещении хозяина спальни.
Немного обвыкнув, мальчишка внимательно огляделся. Заметив неподвижно лежащего на кровати азиата, он, насколько возможно быстро преодолел последние разделяющие их метры и с тревогой и уже вовсю хозяйничающей в его сознании паникой, сел рядом с ним на кровать, пристально приглядываясь к знакомым до боли чертам.
– Шики. Шики! – настойчиво позвал подросток, тряся друга за плечо.
Никакой реакции со стороны молодого человека не последовало, он всё так же лежал на постели, не произнося ни звука и не делая ни одного, хотя бы самого элементарного движения, бессмысленно глядя широко раскрытыми глазами сквозь пространство.
– Шики! Ответь мне! – Шикиото никак не реагировал на громкие мольбы подростка, в его глазах так и не появилось даже хотя бы толики осмысленности или малейшего доказательства, что он слышит и видит склонившегося над ним мальчишку. Паника в душе рыжеволосого с каждой секундой разрасталась всё сильнее. В этот момент он случайно обратил свой взгляд на прикроватную тумбочку и, не сдержавшись, вскрикнул, сам себя пугая собственным голосом. На тумбочке он увидел целый ворох упаковок из-под лекарств и стакан с недопитой водой.
– Зачем? Шики, зачем? Ты же обещал! – Тобиас, не веря собственным глазам, осторожно дотронулся до руки азиата. Кожа была неестественно холодной, слишком холодной. Пытаясь в полубезумном состоянии определить, жив его друг или нет, рыжеволосый прильнул ухом к его груди, на какое-то время, замирая, пытаясь расслышать самые важные сейчас звуки за всю свою прошедшую жизнь.
К его безумному облегчению дыхание Шикиото всё же прослушивалось, пусть невероятно слабое, заставляющее лишний раз усомниться в возможности собственного существования, но всё же оно было. Японец дышал, почти… Если, конечно, можно назвать дыханием едва заметное движение рёбер, на первый взгляд даже больше похожее на зарождающуюся дрожь.
– Шики… Что же ты наделал! А как же я? Ты ведь обещал… – Тобиас без сил сполз на пол, облокачиваясь на кровать азиата.
Доктор Андриан! Нужно срочно позвонить! Где же телефон… Насколько помнил Тобиас, несчастную трубку он в последний раз видел на комоде в общей спальне.
Не понимая, как ему удалось подняться самостоятельно с пола, не помня, каких усилий стоило добраться до заветного комода, рыжеволосый, ничего не видя и не слыша вокруг, дрожащими пальцами набирал единственный доступный номер. Время перестало существовать, всё вокруг смешалось в единую непроницаемую гримасу боли и страха. Шики…
Только бы он выжил, только бы доктор Андриан приехал как можно быстрее. Сил на обратную дорогу до комнаты азиата у Тобиаса уже не было.
Рыжеволосый мальчишка сполз на пол, опираясь спиной на комод, и опустил голову. Все его мысли сейчас были прикованы к почти бездыханному телу азиата, так нелепо решившего избавиться от невыносимой боли и страданий.
Он всё-таки на это решился… Он обманул, заставил поверить и перестать беспокоиться, а сам… Тобиас болезненно поморщился. Подросток сам не заметил, как из глаз перестали течь слёзы, как вместо всхлипов и стонов появилось тихое размеренное дыхание.
Что он может теперь сделать? Ничего… Абсолютно ничего.
Разум кричал, разум бился в истерике, не давая возможности сосредоточиться хотя бы на чём-то необходимом, а тело не желало реагировать. Совсем.
Тобиас спокойно сидел, всё так же прислонившись к комоду, всё ещё сжимая в руке телефонную трубку, и ничего не замечал перед собою, уйдя с головой в свой, не доступный никому другому мир.
– Где он? – громкий голос доктора Андриана выдернул подростка из бесчувственного небытия.
– У себя в комнате, он почти не дышит. – Свой собственный голос сейчас показался Тобиасу чужим, будто и не он вовсе произнёс эти несколько слов, а кто-то совершенно незнакомый.
Мужчина стремглав бросился в комнату азиата.
Тобиас всё так же не находил в себе сил, чтобы попытаться подняться и пойти вслед за ним. А быть может, просто не хотел, боялся увидеть и услышать то, чего не хотел. Мысль о том, что Шикиото свёл счёты с жизнью, оставив его одного, без помощи и поддержки, заставляла разум неметь от страха перед предстоящим.
Один, совсем один. Что он сможет? Разве он справится? Разве не сломается? Без Марти и Шики подросток просто-напросто не мыслил своего существования в этом наполненном болью и ужасом доме.
Шики… Ну вот зачем он так! Ведь обещал! Он обещал и…
Мальчишка сжался от нахлынувших эмоций и страха перед неизвестностью. Что будет дальше? С Шикиото всё будет хорошо? Доктор Андриан ему поможет или уже слишком поздно? Подобные мысли сводили с ума, а невозможность помочь или хотя бы как-то воздействовать на ситуацию только усугубляли и без того тягостное состояние.
Надо подняться. Надо собраться с силами и пойти туда. Может, нужна помощь или…
В этот момент из спальни азиата вышел Андриан. Судя по его внешнему виду, ничего хорошего и обнадёживающего он не собирался говорить.
Остановившись возле сидящего на полу подростка, мужчина протянул ему руку и помог подняться.
– Пойдём, Тоби, присядешь на кровать. Ничем хорошим порадовать тебя я не могу.
– Шики, как он? – спросил рыжеволосый, не скрывая волнения и страха.
– Никак, Тоби, – на какое-то мгновение мужчина замолчал, опустив глаза, словно обдумывая свои следующие слова. – Острое отравление. Он проглотил почти всё, что имелось в аптечке, а это куча успокоительного, снотворного, обезболивающего и прочих весьма сильных препаратов. Никогда я даже в мыслях не держал, что кому-то в голову взбредёт использовать их вот по такому безумному назначению. – Андриан почему-то усердно прятал от подростка глаза, стараясь смотреть куда угодно, только не на него.
– Он умрёт? – мальчишка даже не сказал, он выдохнул этот непростой вопрос.
– Не знаю. Я правда не знаю, Тоби! – врач, кажется, уже давно потерял своё привычное самообладание и с мольбой в глазах посмотрел на подростка. – Я не знаю, он… Он не оставил мне шанса. Он принял слишком много лекарств, от меня теперь уже мало что зависит. Единственная надежда – его молодой, борющийся организм, хотя в данном случае, с учётом всех, даже маловероятных факторов, на положительный результат надежды практически нет. Не хочу тебя зря обнадёживать и заставлять верить в то, чего, скорее всего, никогда не произойдёт.
Рыжеволосый замолчал, сильная слабость во всём теле заставляла чувствовать себя особенно бесполезным, бессильным помочь даже самому себе, не говоря о ком-то другом.
– Тоби, ты пока оставайся здесь или, если сможешь сам добраться до своей спальни, – иди туда. Я сейчас должен срочно вернуться к Шикиото, мне ещё очень многое предстоит сделать, чтобы попытаться его вытащить...
– Хорошо, я пока здесь побуду, – отозвался подросток, провожая взглядом спешно удаляющегося мужчину, который уже с кем-то оживлённо разговаривал по телефону и давал какие-то указания.
Темнота. Тобиасу показалось, что он провалился в какое-то неизвестное, бездонное пространство, лишившее его в миг возможности слышать, видеть и даже дышать. Он просто перестал соображать.
Шики… Шики уходит и вернуть его уже, скорее всего, не получится, никогда… Боль, страх, отчаяние. Сколько ещё слов могут сейчас выразить или хотя бы попытаться дать определение всему тому, что испытывает подросток.
Невозможно! Это неправда! Хотелось кричать, рвать и метать, но всё бесполезно. Доктор Андриан прямо сказал, что надежды практически нет.
Вот тот момент, когда надежда всё-таки умирает…
@музыка: колыбельная, которую свекровь подвывает, качая мелкого!
@настроение: Очишуенное))
-
-
14.10.2012 в 15:22-
-
14.10.2012 в 15:51-
-
14.10.2012 в 16:15-
-
14.10.2012 в 16:21-
-
14.10.2012 в 16:22-
-
14.10.2012 в 16:27Без Мартина для оставшихся мальчишек весьма сложно представить свет в конце тоннеля, да и откуда ему тут взяться, этому свету....
-
-
14.10.2012 в 16:56-
-
14.10.2012 в 16:58-
-
14.10.2012 в 17:09-
-
14.10.2012 в 17:12-
-
14.10.2012 в 17:13-
-
14.10.2012 в 17:14-
-
14.10.2012 в 17:15-
-
14.10.2012 в 17:15-
-
14.10.2012 в 17:18-
-
14.10.2012 в 17:19-
-
14.10.2012 в 17:52-
-
14.10.2012 в 17:54-
-
14.10.2012 в 18:01-
-
14.10.2012 в 18:02-
-
14.10.2012 в 18:04-
-
14.10.2012 в 18:08-
-
14.10.2012 в 18:09-
-
14.10.2012 в 18:11-
-
14.10.2012 в 18:12-
-
14.10.2012 в 18:44-
-
14.10.2012 в 18:51-
-
14.10.2012 в 18:53-
-
14.10.2012 в 18:54-
-
14.10.2012 в 19:44ну а насчет лесенки и Гэба, то это так помечталось малость )))) хотя в жизни всякое бывает и даже неправдоподобное ))))