Не стоит бегать от снайпера, только умрёшь уставшим
читать дальшеПродолжение воспоминаний.
Утро встретило Алекса не радужными воспоминаниями о вчерашнем вечере. В глазах стоял образ Мэтью за барной стойкой, его взгляд, полный боли и разочарования, и удаляющаяся спина. Молодой человек крепко сжал руками подушку, свернулся клубком и отдался на растерзание головной боли и тошноте, сопутствующим последствиям обильного возлияния. Но ни одно из этих мерзких ощущений не могло отвлечь от гораздо более мерзкого, разливающегося где-то очень глубоко, в душе, ощущения страха и стыда за свою глупость, непростительную и такую гадкую оплошность.
Нужно как можно скорее разыскать Мэтью, попытаться всё ему объяснить, он ведь поймёт, обязательно поймёт! И простит… Как же хочется, чтобы простил! Больше, чем чего-либо! Одного мягкого, доброго и какого-то обволакивающего взгляда, которым Мэтт обычно на него смотрел, хватило бы с лихвой. Этим взглядом было бы сказано всё! Что он, Алекс, прощён, что Мэтью всё понял и больше не сердится… Но суждено ли ему теперь увидеть этот взгляд? Достоин ли он того, чтобы ему поверили снова? Нет… Конечно, не достоин… Но так хочется надеяться на прощение. «Боже мой! Всё! Всё что угодно! Только бы простил», – почти бесшумно стонал, уткнувшись лицом в подушку, парень.
Чего Алекс уж никак не ожидал в это и без того беспощадное и жесткое утро, по отношению к его физическому и психическому здоровью, так это того, что Мэтью придёт к нему сам. Вот так вот запросто откроет дверь, войдёт в комнату, присядет осторожно на край измятой постели, и тихо скажет: «Привет».
Сказать, что Алекс был удивлён – ничего не сказать. Он готовился к их разговору, продумывал, что и как будет говорить, как будет искать, пытаться дозвониться, уговаривать простить его и всё такое. Но вот того, что Мэтью придёт к нему сам, он даже представить себе не мог. Это не реально! Не может этого быть!
Но парень был уже здесь. Настоящий, живой, пахнущий неизменной мятой, сидит рядом с ним на кровати. Его глаза не мечут гневных молний, голос не содрогается от справедливого негодования, он вообще спокоен! Совершенно спокоен. Ну или по крайней мере старается так себя держать, не безуспешно, кстати. Сам Алекс на данный момент больше похож на рыбу. Здоровую такую бестолковую рыбу, которая, несмотря на все предупреждения, подплыла слишком близко к берегу, и вот теперь лежит под палящим солнцем, выброшенная на песок, хлопает глазами и только и может что беспорядочно открывать и закрывать рот.
– Я хотел с тобой поговорить, – обрывает эту нелепую тишину Мэтью.
От этих слов «рыба» перестаёт открывать и закрывать рот, не роняя ни звука, взгляд становится осмысленным и твёрдым. Наконец Алекс полностью совладал с собой и прямо посмотрел на парня.
– Прости меня… – только и смог выговорить всё ещё судорожно сжимающий края подушки молодой человек.
Все его заготовленные ранее слова куда-то исчезли, забылись, спрятались. Хотя они попросту и не были нужны. Мэтью и так знал, что сейчас хочет сказать ему Алекс, о чём попросить и что сделать. Он одним взглядом и неловким прикосновением руки к сжатой в кулак ладони терзающегося мужчины сказал ему, что понял. Понял всё, что тот хотел сказать, но не смог. Они ведь так хорошо знают друг друга. Почти всю жизнь. Им и так всё понятно, без слов. Только очень близкие люди способны на такое. А они такие и есть… Самые близкие.
– Прощу… Уже простил… Но… Но ты пообещаешь мне выполнить одну мою просьбу. Очень важную просьбу. Обязательно выполнить! Обещай мне, что сделаешь это! – практически прокричал Мэтью. В его глазах отразились немыслимые эмоции – смесь боли, сожаления и одновременно надежды и безграничного доверия.
– Алекс, пообещай мне, что выполнишь мою просьбу, - очень тихо, почти шёпотом повторил парень.
– Конечно. Конечно, я сделаю всё, что ты захочешь. Я обещаю. Я сделаю всё, что бы ты ни попросил. Я ведь никогда тебе не врал и впредь не буду, - ответил Алекс, садясь на кровати рядом с Мэтью, приготовившись слушать друга дальше и пытаясь заглянуть тому в глаза, которые почему-то теперь старались спрятаться под опущенными низко-низко золотистыми ресницами. Такими красивыми и притягательными, невыносимо притягательными. «Успокойся. Сосредоточься на разговоре. Выслушай внимательно», – наставлял самого себя Алекс, борясь с бешеным желанием прижать к себе это такое родное, горячее тело. Прикоснуться губами к этим трепещущим ресницам и…. Нет! Стоп! «Сначала выслушать», – пытался договориться с собственным телом и разумом молодой человек.
– Ты ведь знаешь, что наши родители разводятся? – тихо спросил Мэтью.
– Да, мне вчера мама рассказала, – так же тихо ответил Алекс.
– Так вот, после развода мама уезжает в Колорадо-Спрингс. Там бабушка, родительский дом, в общем, она так решила. Так же сообща мы решили, что я останусь здесь, с отцом, а Тиана уедет с матерью.
Алекс молча слушал, пытаясь понять, к чему ведёт Мэтт.
– Я здесь, у себя на родине, среди друзей и близких. А она поедет в совершенно чужое ей место, она там даже ни разу не была, бабушка всегда сама к нам приезжала. И поэтому я сейчас тебя попрошу об очень важном одолжении, и ты, кстати, уже мне пообещал его выполнить. Я прошу тебя, Алекс, поехать вместе с ней.
Тот было подорвался что-то сказать, но безвольно умолк, глядя на осунувшиеся плечи парня, тихо вздыхающего и отводящего от него глаза. Ну что тут ещё скажешь, он ведь обещал. Он пообещал сделать всё что угодно, лишь бы его простили. И его простили…. Но эта просьба! Эта просьба теперь кирпичной стеной разделит их, отодвинет друг от друга и заставит жить своими, такими разными и чужими друг другу жизнями.
– Ты пообещал! Ты должен поехать с ней! Она очень на это надеется. Не разбивай ей сердце, умоляю тебя! Она старается показать себя сильной, всегда старается! Но ей очень тяжело это даётся. И сейчас, в этот момент, с этим дурацким разводом и переездом, несмотря на то, что мы уже не маленькие дети, нам по 21 году, ей очень тяжело. В отличие от меня, она почему-то не замечала проблем между родителями, которые длятся уже как минимум три года. Для неё это шокирующая ситуация, она не готова справиться с ней в одиночку. Хотя старается, очень старается.
– Алекс, пожалуйста. Я прошу тебя от всей души и всего сердца, я умоляю тебя поехать с ней! Пожалуйста! Ты ведь пообещал! – и Мэтью затих, ещё сильнее склоняя голову и сутулясь от тяжести давящей атмосферы.
– Но… Ведь мы… А как же мы? Мэтью, что будет с нами? – резко повышая голос, встряхивая за плечо, спросил Алекс.
– Ничего… С нами ничего не будет. Точнее «с нами» не будет… – застонав, Мэт обхватил голову руками, шепча что-то неразборчиво себе под нос, а потом резко развернулся, поднял глаза, отражающие сейчас, казалось, такую боль, равной которой нет во всей вселенной! Чёёёёёрт! И со всей силой притянул к себе Алекса, впиваясь в его губы жадным, опустошающим поцелуем, выпивая того полностью, стараясь вобрать в себя всё его тепло, дыхание, всего его, изо всех сил безумно стискивая в объятиях. Так же резко потом, отстранившись, долго вглядывался в лицо, такое любимое, такое родное, стараясь запомнить каждую его чёрточку, впитать в себя образ навсегда, чтобы тот никогда не смел стереться из памяти. Никогда…. Провёл ладонями по щекам, скулам, спустился на губы, провёл пальцами по подбородку замершего любимого и отстранился. Отстранился и встал рядом с кроватью, полностью взяв себя в руки.
Теперь на Алекса смотрел совершенно другой Мэтью, с решительными, волевыми чертами лица, твёрдым и совершенно спокойным взглядом взрослого, мудрого человека. Будто и не было вовсе этой обжигающей страсти, бушующих эмоций минуту назад. Всё. Теперь всё. Черта подведена…
Что теперь можно было сказать, всё уже решено. Он ведь обещал. А он не мог подвести Мэтта, не мог его обмануть.
– Хорошо, – будто со стороны услышал свой вмиг ставший чужим голос.
– Я поеду в Колорадо-Спрингс вместе с Тианой, я сделаю, как ты просишь.
– Спасибо, – почти шёпотом ответил Мэтью. И ушёл. Просто ушёл. Совсем.
Этим вечером к нему пришла Тиана. Девушка долго мялась, стараясь выразить свои мысли словами, но потом взяла себя в руки и уже своим обычным бодрым, весёлым голосом спросила прямо в лоб.
– Ты поедешь со мной?
По её интонации было трудно понять вопрос это и всё же более утверждение. Она, видимо, уже всё решила и пришла лишь удостовериться, что не ошиблась. Девушка и не сомневалась, что Алекс поедет с ней, не откажется, она ведь его любит, уже давно. А он… Он тоже любит, иначе быть просто не может. Она ведь чувствует, что любит. Хотя так же она чувствует и его сомнения, впрочем, не давая себе на них зацикливаться.
– Конечно, Тиа! Я поеду с тобой, – стараясь выглядеть как можно более убедительно, ответил наконец Алекс.
– Сменить обстановку, попробовать себя на новом месте, я всегда этого хотел! – продолжал он с улыбкой, отмечая огоньки бескрайней радости, пляшущие в глазах девушки.
– Я так рада! Ты даже не представляешь! – тараторила она, не унимаясь, повиснув на шее Алекса. – Вот! Много всего нужно успеть сделать! Столько всего собрать и подготовить! – её воодушевлению не было предела.
Четыре дня пролетели как один, в бесконечных сборах, приготовлениях, прощаниях с друзьями, которые ужасно расстроились из-за его с Тианой отъезда. Ведь он и так совсем недавно вернулся, и вот решил почти сразу уехать.
Так вот, ведя машину по оживлённому шоссе по направлению к Колорадо-Спрингс, Алекс умилённо смотрел на притихшую, недавно утомившуюся и уснувшую от переизбытка эмоций девушку и понимал… Понимал, что оставляет половинку своего сердца в своём родном городе, с Мэтью. А вторую он вручил этой вот спящей на пассажирском сидении, такой милой и беззащитной сейчас девушке.
Никогда… Никогда он не сможет их разделить полностью. У него просто не получится это сделать. Всю жизнь его сердце будет принадлежать этим двоим. Только им. Разорванное пополам оно будет биться, сжатое в двух разных ладонях, таких дорогих ему и таких любимых людей. Он никогда не оставит ни одного из них, что бы ни случилось…
Окончание воспоминаний.
Утро встретило Алекса не радужными воспоминаниями о вчерашнем вечере. В глазах стоял образ Мэтью за барной стойкой, его взгляд, полный боли и разочарования, и удаляющаяся спина. Молодой человек крепко сжал руками подушку, свернулся клубком и отдался на растерзание головной боли и тошноте, сопутствующим последствиям обильного возлияния. Но ни одно из этих мерзких ощущений не могло отвлечь от гораздо более мерзкого, разливающегося где-то очень глубоко, в душе, ощущения страха и стыда за свою глупость, непростительную и такую гадкую оплошность.
Нужно как можно скорее разыскать Мэтью, попытаться всё ему объяснить, он ведь поймёт, обязательно поймёт! И простит… Как же хочется, чтобы простил! Больше, чем чего-либо! Одного мягкого, доброго и какого-то обволакивающего взгляда, которым Мэтт обычно на него смотрел, хватило бы с лихвой. Этим взглядом было бы сказано всё! Что он, Алекс, прощён, что Мэтью всё понял и больше не сердится… Но суждено ли ему теперь увидеть этот взгляд? Достоин ли он того, чтобы ему поверили снова? Нет… Конечно, не достоин… Но так хочется надеяться на прощение. «Боже мой! Всё! Всё что угодно! Только бы простил», – почти бесшумно стонал, уткнувшись лицом в подушку, парень.
Чего Алекс уж никак не ожидал в это и без того беспощадное и жесткое утро, по отношению к его физическому и психическому здоровью, так это того, что Мэтью придёт к нему сам. Вот так вот запросто откроет дверь, войдёт в комнату, присядет осторожно на край измятой постели, и тихо скажет: «Привет».
Сказать, что Алекс был удивлён – ничего не сказать. Он готовился к их разговору, продумывал, что и как будет говорить, как будет искать, пытаться дозвониться, уговаривать простить его и всё такое. Но вот того, что Мэтью придёт к нему сам, он даже представить себе не мог. Это не реально! Не может этого быть!
Но парень был уже здесь. Настоящий, живой, пахнущий неизменной мятой, сидит рядом с ним на кровати. Его глаза не мечут гневных молний, голос не содрогается от справедливого негодования, он вообще спокоен! Совершенно спокоен. Ну или по крайней мере старается так себя держать, не безуспешно, кстати. Сам Алекс на данный момент больше похож на рыбу. Здоровую такую бестолковую рыбу, которая, несмотря на все предупреждения, подплыла слишком близко к берегу, и вот теперь лежит под палящим солнцем, выброшенная на песок, хлопает глазами и только и может что беспорядочно открывать и закрывать рот.
– Я хотел с тобой поговорить, – обрывает эту нелепую тишину Мэтью.
От этих слов «рыба» перестаёт открывать и закрывать рот, не роняя ни звука, взгляд становится осмысленным и твёрдым. Наконец Алекс полностью совладал с собой и прямо посмотрел на парня.
– Прости меня… – только и смог выговорить всё ещё судорожно сжимающий края подушки молодой человек.
Все его заготовленные ранее слова куда-то исчезли, забылись, спрятались. Хотя они попросту и не были нужны. Мэтью и так знал, что сейчас хочет сказать ему Алекс, о чём попросить и что сделать. Он одним взглядом и неловким прикосновением руки к сжатой в кулак ладони терзающегося мужчины сказал ему, что понял. Понял всё, что тот хотел сказать, но не смог. Они ведь так хорошо знают друг друга. Почти всю жизнь. Им и так всё понятно, без слов. Только очень близкие люди способны на такое. А они такие и есть… Самые близкие.
– Прощу… Уже простил… Но… Но ты пообещаешь мне выполнить одну мою просьбу. Очень важную просьбу. Обязательно выполнить! Обещай мне, что сделаешь это! – практически прокричал Мэтью. В его глазах отразились немыслимые эмоции – смесь боли, сожаления и одновременно надежды и безграничного доверия.
– Алекс, пообещай мне, что выполнишь мою просьбу, - очень тихо, почти шёпотом повторил парень.
– Конечно. Конечно, я сделаю всё, что ты захочешь. Я обещаю. Я сделаю всё, что бы ты ни попросил. Я ведь никогда тебе не врал и впредь не буду, - ответил Алекс, садясь на кровати рядом с Мэтью, приготовившись слушать друга дальше и пытаясь заглянуть тому в глаза, которые почему-то теперь старались спрятаться под опущенными низко-низко золотистыми ресницами. Такими красивыми и притягательными, невыносимо притягательными. «Успокойся. Сосредоточься на разговоре. Выслушай внимательно», – наставлял самого себя Алекс, борясь с бешеным желанием прижать к себе это такое родное, горячее тело. Прикоснуться губами к этим трепещущим ресницам и…. Нет! Стоп! «Сначала выслушать», – пытался договориться с собственным телом и разумом молодой человек.
– Ты ведь знаешь, что наши родители разводятся? – тихо спросил Мэтью.
– Да, мне вчера мама рассказала, – так же тихо ответил Алекс.
– Так вот, после развода мама уезжает в Колорадо-Спрингс. Там бабушка, родительский дом, в общем, она так решила. Так же сообща мы решили, что я останусь здесь, с отцом, а Тиана уедет с матерью.
Алекс молча слушал, пытаясь понять, к чему ведёт Мэтт.
– Я здесь, у себя на родине, среди друзей и близких. А она поедет в совершенно чужое ей место, она там даже ни разу не была, бабушка всегда сама к нам приезжала. И поэтому я сейчас тебя попрошу об очень важном одолжении, и ты, кстати, уже мне пообещал его выполнить. Я прошу тебя, Алекс, поехать вместе с ней.
Тот было подорвался что-то сказать, но безвольно умолк, глядя на осунувшиеся плечи парня, тихо вздыхающего и отводящего от него глаза. Ну что тут ещё скажешь, он ведь обещал. Он пообещал сделать всё что угодно, лишь бы его простили. И его простили…. Но эта просьба! Эта просьба теперь кирпичной стеной разделит их, отодвинет друг от друга и заставит жить своими, такими разными и чужими друг другу жизнями.
– Ты пообещал! Ты должен поехать с ней! Она очень на это надеется. Не разбивай ей сердце, умоляю тебя! Она старается показать себя сильной, всегда старается! Но ей очень тяжело это даётся. И сейчас, в этот момент, с этим дурацким разводом и переездом, несмотря на то, что мы уже не маленькие дети, нам по 21 году, ей очень тяжело. В отличие от меня, она почему-то не замечала проблем между родителями, которые длятся уже как минимум три года. Для неё это шокирующая ситуация, она не готова справиться с ней в одиночку. Хотя старается, очень старается.
– Алекс, пожалуйста. Я прошу тебя от всей души и всего сердца, я умоляю тебя поехать с ней! Пожалуйста! Ты ведь пообещал! – и Мэтью затих, ещё сильнее склоняя голову и сутулясь от тяжести давящей атмосферы.
– Но… Ведь мы… А как же мы? Мэтью, что будет с нами? – резко повышая голос, встряхивая за плечо, спросил Алекс.
– Ничего… С нами ничего не будет. Точнее «с нами» не будет… – застонав, Мэт обхватил голову руками, шепча что-то неразборчиво себе под нос, а потом резко развернулся, поднял глаза, отражающие сейчас, казалось, такую боль, равной которой нет во всей вселенной! Чёёёёёрт! И со всей силой притянул к себе Алекса, впиваясь в его губы жадным, опустошающим поцелуем, выпивая того полностью, стараясь вобрать в себя всё его тепло, дыхание, всего его, изо всех сил безумно стискивая в объятиях. Так же резко потом, отстранившись, долго вглядывался в лицо, такое любимое, такое родное, стараясь запомнить каждую его чёрточку, впитать в себя образ навсегда, чтобы тот никогда не смел стереться из памяти. Никогда…. Провёл ладонями по щекам, скулам, спустился на губы, провёл пальцами по подбородку замершего любимого и отстранился. Отстранился и встал рядом с кроватью, полностью взяв себя в руки.
Теперь на Алекса смотрел совершенно другой Мэтью, с решительными, волевыми чертами лица, твёрдым и совершенно спокойным взглядом взрослого, мудрого человека. Будто и не было вовсе этой обжигающей страсти, бушующих эмоций минуту назад. Всё. Теперь всё. Черта подведена…
Что теперь можно было сказать, всё уже решено. Он ведь обещал. А он не мог подвести Мэтта, не мог его обмануть.
– Хорошо, – будто со стороны услышал свой вмиг ставший чужим голос.
– Я поеду в Колорадо-Спрингс вместе с Тианой, я сделаю, как ты просишь.
– Спасибо, – почти шёпотом ответил Мэтью. И ушёл. Просто ушёл. Совсем.
Этим вечером к нему пришла Тиана. Девушка долго мялась, стараясь выразить свои мысли словами, но потом взяла себя в руки и уже своим обычным бодрым, весёлым голосом спросила прямо в лоб.
– Ты поедешь со мной?
По её интонации было трудно понять вопрос это и всё же более утверждение. Она, видимо, уже всё решила и пришла лишь удостовериться, что не ошиблась. Девушка и не сомневалась, что Алекс поедет с ней, не откажется, она ведь его любит, уже давно. А он… Он тоже любит, иначе быть просто не может. Она ведь чувствует, что любит. Хотя так же она чувствует и его сомнения, впрочем, не давая себе на них зацикливаться.
– Конечно, Тиа! Я поеду с тобой, – стараясь выглядеть как можно более убедительно, ответил наконец Алекс.
– Сменить обстановку, попробовать себя на новом месте, я всегда этого хотел! – продолжал он с улыбкой, отмечая огоньки бескрайней радости, пляшущие в глазах девушки.
– Я так рада! Ты даже не представляешь! – тараторила она, не унимаясь, повиснув на шее Алекса. – Вот! Много всего нужно успеть сделать! Столько всего собрать и подготовить! – её воодушевлению не было предела.
Четыре дня пролетели как один, в бесконечных сборах, приготовлениях, прощаниях с друзьями, которые ужасно расстроились из-за его с Тианой отъезда. Ведь он и так совсем недавно вернулся, и вот решил почти сразу уехать.
Так вот, ведя машину по оживлённому шоссе по направлению к Колорадо-Спрингс, Алекс умилённо смотрел на притихшую, недавно утомившуюся и уснувшую от переизбытка эмоций девушку и понимал… Понимал, что оставляет половинку своего сердца в своём родном городе, с Мэтью. А вторую он вручил этой вот спящей на пассажирском сидении, такой милой и беззащитной сейчас девушке.
Никогда… Никогда он не сможет их разделить полностью. У него просто не получится это сделать. Всю жизнь его сердце будет принадлежать этим двоим. Только им. Разорванное пополам оно будет биться, сжатое в двух разных ладонях, таких дорогих ему и таких любимых людей. Он никогда не оставит ни одного из них, что бы ни случилось…
Окончание воспоминаний.
-
-
06.05.2012 в 22:34-
-
06.05.2012 в 22:39