Не стоит бегать от снайпера, только умрёшь уставшим
читать дальшеОстаток дня парни провели на улице. Шикиото, как обычно, возился в конюшне, с лошадьми. А Мартин и Тобиас сидели на скамейке возле фонтана. Говорить не хотелось. Каждый, молча, переваривал в себе произошедшее, не желая нарушать успокаивающую тишину и вновь обсуждать столь болезненные темы.
Как Тобиас не пытался отогнать от себя беспокойные мысли, ничего не выходило. Перед глазами всё ярче и явственнее представала картина, на которой Элеонор, с искажённым от боли лицом, впиваясь пальцами в полы халата Мартина, с неимоверным ужасом в глазах представляла, что с ней станет, если с ребёнком что-нибудь произойдёт. Неужели это правда? Неужели возможно вот так распоряжаться чужими человеческими жизнями, словно играя в войну маленькими оловянными солдатиками… Убивать. Мучить. Лишать последней надежды. Просто использовать по своему разумению и выкидывать, когда надоест. Раньше бы всё это показалось больной воспалённой фантазией изгаляющегося над людским сознанием режиссёра… А теперь, вдруг, в один момент стало реальностью. Реальностью, в которую он теперь заточён. А ещё… Ещё завтра возвращается Гэбриель. Только от осознания этого тело напрягалось, сердце начинало заполошно биться, отдаваясь где-то в горле, перекрывая дыхание, заставляя бороться за каждый новый глоток воздуха. Как набраться смелости и посмотреть в глаза этому человеку? А ведь посмотреть придётся, ещё как. Почему-то подросток не сомневался, что станет основным пунктом в повестке дня пепельноволосого. Вот опять… Ладони покрылись липкой мерзкой испариной, всё внутри словно пришло в движение, щекоча и тревожа изнутри, не давая расслабиться ни на секунду.
– Тоби! Да что с тобой? – Мартин взволнованно тряс за плечо ушедшего глубоко в свои нерадужные размышления рыжеволосого.
– Я… А… Всё нормально! – словно очнувшись ото сна, беспорядочно хлопал пушистыми ресницами мальчишка, озираясь по сторонам.
– Ага! Как же! – перебил его итальянец. – Просто выпал из реальности ненадолго! Ну, всё, давай возвращайся. Вон и Шики уже идёт. Сегодня он что-то особенно долго в конюшне задержался. Да и мы с тобой тут не один час просидели! – потягиваясь, разминая затекшие конечности, молодой мужчина встал со скамейки.
– Вы ещё здесь? А я думал, что уже давно в дом ушли, – подошедший к ним азиат обнял стоящего итальянца сзади и облокотился, прижимаясь к крепкой прямой спине щекой. – У меня голова сейчас взорвётся. Надо таблетку выпить. Пойдёмте в дом.
– Да, мы тоже засиделись, – отозвался Мартин, накрывая обвивающие его руки своими и легонько покачиваясь из стороны в сторону, будто баюкая прижимающегося к нему парня. – Пойдём, нужно тебя накормить, напоить крепким сладким чаем и уложить в постельку. Вставай, или ты здесь заночевать решил? – улыбаясь, проговорил итальянец, протягивая руку сидящему на скамейке Тобиасу и помогая ему подняться.
– Нет… Пожалуй, здесь будет прохладно, – шутливо отозвался подросток, ощущая как от одного только взгляда на эти тёплые человеческие взаимоотношения все страхи куда-то исчезли. Осталось лишь едва заметное слабое беспокойство, которое сошло на нет, как только он поднялся, и сильная тяжёлая рука Мартина притянула его к себе за талию.
– Вот и славно, маленький! Тем более, я сегодня собираюсь устроить тебе жаркую ночку, которую ты вряд ли захочешь променять на одинокую холодную скамейку! – расплываясь в довольной улыбке, сероглазый сильнее прижал к себе смущенно зардевшегося парня.
– Готовить сегодня уже ничего серьёзного не будем. Нет ни желания, ни сил, если честно. Сейчас по-быстренькому что-нибудь из полуфабрикатов соорудим, и всё на этом, – вошедший в дом первым, Шикиото прислонился спиной к стене и, сжав пальцами обеих рук виски, осторожно потёр их.
– Ты вообще иди давай в душ, мы с Тобиасом сами справимся. И чай твой любимый заварим, не беспокойся! – легонько подтолкнув японца, Мартин уверенным шагом направился на кухню. – Тоби! Ты где там опять потерялся? – выглянув в прихожую, итальянец с лёгкой усмешкой наблюдал за сражающимся со шнурками парнем. – Маленький! Ты меня с ума сведёшь! Свет включать не пробовал? – рассмеявшись громче, молодой мужчина щелкнул выключателем.
– Спасибо, – робко отозвался рыжеволосый, снимая наконец с себя злосчастный ботинок и выпрямляясь. – Я обычно кроссовки ношу. Они свободные и удобные, а ботинки только по особым случаям, когда очень надо было.
– У нас это называют тортеллини, – итальянец достал из морозилки шуршащий ярко-красный пакет. – Те же пельмени, в принципе. Быстро и вкусно! Ну, фабричные всё же более быстро, если самим сделать, всё-таки вкуснее будет, – закусив губу, словно погружаясь в раздумья, Мартин на мгновение замер. – О! Нужно ещё лук обжарить и приправить их, уже отваренные. Так вкуснее будет! – озарённый идеей мужчина метнулся к холодильнику. – Тоби, набери в большую кастрюлю воды и поставь её на огонь. И посолить не забудь, – раздалось откуда-то из приоткрытого холодильника.
Через полчаса на столе уже красовались горячие дымящиеся тортеллини с жареным луком и чайник с ароматным крепким чаем. Итальянец нарезал хлеб, а рыжеволосый расставлял на столе тарелки и чашки.
– Ну и где наш драгоценный любитель чая? – обеспокоенно проговорил Мартин, не отрываясь от процесса нарезки хлеба. – Пойду, схожу за ним, вдруг плохо стало.
– Не надо, – раздался от двери голос Шикиото. – Мне, конечно плохо, но не настолько. Голова раскалывается. Сейчас поем и выпью обезболивающее.
– Я чай заварил, зелёный с жасмином, твой любимый, – итальянец закончил с хлебом и уже принялся разливать по чашкам горячий ароматный напиток.
– Тоби, хватит суетиться, садись уже, – позвал подростка черноволосый парень.
Ужинали в тишине. Разговор как-то совершенно не клеился, да, видимо, и был без надобности.
– Ты иди к себе в комнату, – сказал Мартин, загружая грязную посуду в посудомоечную машину, – а мы с Тоби тут всё приберём и без тебя. Мы быстро, – хмуро посмотрел он на поднимающегося из-за стола японца, не перестающего массировать виски. – Иди ложись. Я сейчас тебе обезболивающее принесу.
– Ладно. Ты со мной прямо как с принцессой хрустальной. Не бойся, от головной боли не рассыплюсь, – Шикиото сделал попытку улыбнуться, медленно направляясь к двери.
Завершив уборку, парни направились в общую спальню.
– Маленький, ты иди к себе пока. В душ сходи или, если хочешь, телевизор посмотри. Ещё можно музыку послушать. А я пока к Шики схожу. Обеспечу его всем необходимым и сразу к тебе! Ты ведь будешь меня ждать? – лукаво прищурившись, Мартин притянул к себе подростка и нежно поцеловал. Совсем невесомо, без языка, просто прикоснулся губами. – Знаю, что будешь! – и потрепав рыжеволосого мальчишку по макушке, направился в комнату Шикиото.
Сходив в душ, Тобиас, не одеваясь, а лишь замотав вокруг бёдер полотенце, увалился на кровать. Действительно, зачем одеваться, если сейчас всё равно разденут. Вздрогнув всем своим телом от собственной постыдной мысли, парень залился румянцем, зарываясь лицом в подушку. Оказывается, даже не нужно присутствие кого-нибудь постороннего, чтобы так сильно разнервничаться. Интересно, к этим ощущениям реально привыкнуть? Или он так и будет постоянно краснеть и смущаться как девица на выданье! Надо что-то с этим делать! Или не надо? Само собой пройдёт… с возрастом. А не пройдёт, да и бог с ним! Сейчас неизвестно, что с тобой будет завтра, и такие мелочи, как чрезмерная пигментация кожи, вообще не существенны. А действительно, сколько он здесь продержится? О том, что он со временем надоест хозяину и его словно ненужную мешающую вещь выбросят, парень старался не думать. Пока здесь, рядом с Мартином и Шики. А значит, всё ещё не так плохо. Особенно, если учесть всё то, что рассказали ребята, нужно всеми силами стараться остаться в этом доме. То есть, угождать всеми силами этому… пепельноволосому демону с красивым лицом. Страшно… Очень страшно. Но необходимо этот страх преодолеть. Шикиото и Марти ведь сумели, не сломались, помогают друг другу, поддерживают. И его не бросят… Он был в этом уверен.
Не заметно для самого себя, парень провалился в крепкие объятия сна.
– Я смотрю, ты действительно меня ждал! – руки итальянца бесцеремонно скользнули под едва прикрывающее попку полотенце и ощутимо сжали упругие ягодицы мальчишки, заставляя того от неожиданности и резкого пробуждения широко распахнуть глаза и непонимающе уставиться на разбудившего его мужчину.
– Марти…
– Конечно! Или ты ждал кого-то другого, маленький? – стягивая с рыжеволосого полотенце и отбрасывая в сторону, промурлыкал итальянец. – Перевернись ко мне. О! Какой чудесный цвет лица! Как обычно. Нет-нет! Не отворачивайся! Ну пожалуйста! Это… так заводит… – мужчина прижал своим телом подростка к кровати и в подтверждение своих слов потёрся о его бедро ощутимо затвердевшей плотью. Затаив дыхание, Мартин наблюдал за подрагивающими ресницами Тобиаса, прикрывающими изумрудные глаза, которые в последствие станут почти чёрными… Это он уже знал. Невозможно было оторваться от созерцания смущённо краснеющих щёк и скул, от пересохших из-за мгновенно участившегося дыхания и слегка потрескавшихся соблазнительных губ. Такой отзывчивый…. Такой мягкий и нежный… Хотелось целовать, прикасаться, вдыхать аромат этого ещё по-своему невинного юного тела. Зарываться пальцами в эти невыносимо яркие рыжие волосы, так забавно торчащие в разные стороны, придающие лицу большую невинность и делающие его обладателя ещё на пару лет моложе.
– Тоби… Маленький… – прошептал на выдохе итальянец и стремительно накрыл губы подростка своими, сильнее прижимаясь к горячему телу.
Глубокий влажный поцелуй, сопровождающийся характерными хлюпающими звуками, сильнее будоражащими сознание, сплетающиеся в безумной пляске языки… Хотелось пить это сбившееся дыхание с нежных податливых губ мальчика. Собственное тело уже изнывало от неистового желания. Горело, требовало вжиматься сильнее, терзать губами, переходя от нежных мягких поцелуев к страстным покусываниям, оставляя на тонкой чувствительной коже яркие отметины. Немыслимо хотелось обладать этим дрожащим от удовольствия мальчишкой, с губ которого уже срывались громкие стоны наслаждения. Взять прямо сейчас, сразу, это нетерпеливо отзывающееся на ласки юное тело. Нельзя… Нужно потихоньку. Осторожно. Стараться не причинить боль, а заставить извиваться от жарких, ещё таких непривычных ощущений.
– Тоби… Подожди немного, – с трудом оторвавшись от притягивающего, словно магнит, рыжеволосого парня, итальянец перекатился на постели и, оказавшись возле прикроватной тумбочки, взял с неё флакон с мазью. Затем медленно, не отрывая взгляда от тяжело дышащего, возбуждённого подростка, Мартин снова приблизился к нему, устраиваясь между широко расставленных ног.
– Маленький, давай-ка, приподними попку, – ласково прошептал молодой мужчина, протягивая руку к изголовью за маленькой подушкой. Затем он аккуратно подложил её под поясницу Тобиаса и постарался устроить его как можно удобнее. – А теперь снова разведи ножки пошире. Вот так…
Обильно смазав пальцы заживляющей мазью, сероглазый осторожно проскользнул ими между ягодицами подростка, с улыбкой наблюдая за вздрогнувшим от холодного прикосновения рыжим. Продолжая поглаживать, осторожно раздвигая крепко сжатые мышцы, итальянец потихоньку протолкнул внутрь разгорячённого тела один палец. Парень сжался, но потом постепенно стал расслабляться, сильнее подаваясь навстречу двигающемуся внутри него пальцу. Почувствовав, что мышцы немного расслабились, Мартин добавил второй палец, глядя, как распахнулись блестящие от влаги глаза мальчишки. Из горла рыжеволосого непроизвольно вырвался громкий сдавленный стон. Не переставая аккуратно двигать пальцами внутри жаркого, дрожащего в нетерпении тела, растягивая плотно обхватывающие мышцы, итальянец наклонился и слизнул блестящую капельку с пульсирующего члена парня. Чуть помедлив, проведя языком по возбуждённому органу, накрыл его своим ртом. Тобиас выгнулся, нетерпеливо двинул бёдрами навстречу горячему влажному плену. Мартин тут же выпустил изо рта изнывающий от возбуждения член рыжего.
– Тише… Тоби, не торопись. Я хочу, чтобы ты кончил по-другому, – хриплым голосом проговорил молодой мужчина.
Два пальца уже почти не ощущали сопротивления в жарком теле парня и поэтому сероглазый, не раздумывая, добавил к ним третий, не замедляя движений, стараясь сильнее растянуть упругие мышцы, подготовить мальчишку как можно лучше. Ведь в отличие от Шикиото, его член был гораздо больше. По общим меркам, пожалуй, ненамного меньше, чем у Гэбриеля. Поэтому, чтобы свести боль к минимуму, нужно было проявить поистине ангельское терпение. Несмотря на неимоверное возбуждение, итальянец не торопился. Он продолжал осторожно разрабатывать, растягивать ещё не привыкшее к грубому мужскому сексу анальное отверстие парня. Созерцание извивающегося, задыхающегося от возбуждения парня просто отключало сознание, его движения в такт движениям пальцев, страстные попытки придвинуться сильнее, насадиться на них глубже, просто сносили крышу, разнося все мысли об осторожности в щепки.
– Всё, маленький, я больше не выдержу… – Мартин немного отодвинулся, и, снова взяв флакон, обильно смазал свой член мазью. Затем, нависая над подростком, приставил головку к скользкому разработанному отверстию и осторожно толкнулся внутрь.
Не смотря на все подготовительные действия, рыжему было больно. Инстинктивно сжавшись, он часто задышал, стиснув зубы и изо всех сил вцепившись в покрывало.
– Тоби, посмотри на меня. Открой глаза, маленький. Вот так, хорошо, – успокаивал его итальянец. Как бы то ни было, а остановиться он уже просто не мог. – Обними меня. Перестань цепляться за покрывало и крепко обними меня за шею. Да, так, хорошо. А теперь постарайся расслабиться. Ты же помнишь, с Шики тоже сначала было немного больно. Просто нужно немного потерпеть… Ну же, давай, маленький. Вот так, просто замечательно, – почувствовав, что тело подростка немного расслабилось, сероглазый плавным движением вошёл, сразу, до конца.
Мальчишка заскулил и сильнее прижался к горячему тяжёлому телу мужчины.
– Маленький… Потерпи… – не в силах больше сдерживаться, Мартин начал осторожно двигаться, ощущая, как плотно сжимают его член упругие мышцы мальчишки. Как он ёрзает и стонет от боли. Вжимаясь в его губы в неистовом жарком поцелуе, итальянец старался заглушить эти стоны и всхлипы, забрать эту боль себе.
И все-таки, через некоторое время, молодой мужчина с облегчением почувствовал, что тело парня под ним начало расслабляться. Болезненные стоны сменились вскриками удовольствия и наслаждения, вцепившиеся в него мокрые ладошки стали нетерпеливо гладить его плечи, опускаясь ниже на бока и возвращаясь обратно. Рыжеволосый старался приподнимать бёдра и двигать ими навстречу движениям итальянца.
Осторожно, стараясь не слишком наваливаться, чтобы не придавить больные рёбра, Мартин начал двигаться быстрее. Тобиас уже задыхался от возбуждения, от разливающегося по всему телу жара, плавящего его, превращающего в бесформенный мягкий пластилин. Неистово прижимаясь к влажному от пота, разгорячённому телу, царапая в исступлении широкие смуглые плечи, обвивая своими ногами бёдра любовника, рыжеволосый уже кричал в голос. Движения сероглазого становились всё сильнее и резче. Выходя почти полностью, он с силой возвращался обратно, вжимаясь в раскрывшееся тело подростка.
Ошалев от наступающего экстаза, ничего не видя и не осознавая вокруг себя, Тобиас с силой выгнулся, не замечая боли, отдающейся в рёбрах. Сорвав голос, издавая что-то похожее на шипение и рычание одновременно, он кончил, заливая спермой их с Мартином животы.
Сжавшиеся от оргазма мышцы почти мгновенно довели итальянца до кульминации. Вдавившись в распростёртое под ним тело в последний раз, застонав сквозь зубы, стараясь удержаться на руках и не придавить рыжеволосого, он излился в горячее, ещё содрогающееся от оргазма нутро. Следом увалившись рядом с рыжеволосым, Мартин притянул его спиной к себе и крепко обнял, зарываясь носом во влажные волосы на затылке и вдыхая терпкий приятный аромат мальчишеского пота.
Тишину в комнате нарушало только шумное дыхание двух измождённых молодых людей.
– Тоби, ты в душ пойдёшь?
– Нет… Я не могу… Тело будто ватное…
– Я тоже не пойду, – ответил, усмехнувшись, итальянец. – Будем спать так…
– Рыыыжииик! О! Вы ещё в кроватке, зайчатки мои! – на пороге спальни Тобиаса стоял, заслонив своей массивной фигурой весь дверной проём, вернувшийся рано утром Гэбриель. – Давайте-ка поднимайтесь, умывайтесь и бегом в общую спальню! Я тут для рыжика подарок привёз! – довольно оскалившись, пепельноволосый развернулся и покинул комнату мальчишки.
Как Тобиас не пытался отогнать от себя беспокойные мысли, ничего не выходило. Перед глазами всё ярче и явственнее представала картина, на которой Элеонор, с искажённым от боли лицом, впиваясь пальцами в полы халата Мартина, с неимоверным ужасом в глазах представляла, что с ней станет, если с ребёнком что-нибудь произойдёт. Неужели это правда? Неужели возможно вот так распоряжаться чужими человеческими жизнями, словно играя в войну маленькими оловянными солдатиками… Убивать. Мучить. Лишать последней надежды. Просто использовать по своему разумению и выкидывать, когда надоест. Раньше бы всё это показалось больной воспалённой фантазией изгаляющегося над людским сознанием режиссёра… А теперь, вдруг, в один момент стало реальностью. Реальностью, в которую он теперь заточён. А ещё… Ещё завтра возвращается Гэбриель. Только от осознания этого тело напрягалось, сердце начинало заполошно биться, отдаваясь где-то в горле, перекрывая дыхание, заставляя бороться за каждый новый глоток воздуха. Как набраться смелости и посмотреть в глаза этому человеку? А ведь посмотреть придётся, ещё как. Почему-то подросток не сомневался, что станет основным пунктом в повестке дня пепельноволосого. Вот опять… Ладони покрылись липкой мерзкой испариной, всё внутри словно пришло в движение, щекоча и тревожа изнутри, не давая расслабиться ни на секунду.
– Тоби! Да что с тобой? – Мартин взволнованно тряс за плечо ушедшего глубоко в свои нерадужные размышления рыжеволосого.
– Я… А… Всё нормально! – словно очнувшись ото сна, беспорядочно хлопал пушистыми ресницами мальчишка, озираясь по сторонам.
– Ага! Как же! – перебил его итальянец. – Просто выпал из реальности ненадолго! Ну, всё, давай возвращайся. Вон и Шики уже идёт. Сегодня он что-то особенно долго в конюшне задержался. Да и мы с тобой тут не один час просидели! – потягиваясь, разминая затекшие конечности, молодой мужчина встал со скамейки.
– Вы ещё здесь? А я думал, что уже давно в дом ушли, – подошедший к ним азиат обнял стоящего итальянца сзади и облокотился, прижимаясь к крепкой прямой спине щекой. – У меня голова сейчас взорвётся. Надо таблетку выпить. Пойдёмте в дом.
– Да, мы тоже засиделись, – отозвался Мартин, накрывая обвивающие его руки своими и легонько покачиваясь из стороны в сторону, будто баюкая прижимающегося к нему парня. – Пойдём, нужно тебя накормить, напоить крепким сладким чаем и уложить в постельку. Вставай, или ты здесь заночевать решил? – улыбаясь, проговорил итальянец, протягивая руку сидящему на скамейке Тобиасу и помогая ему подняться.
– Нет… Пожалуй, здесь будет прохладно, – шутливо отозвался подросток, ощущая как от одного только взгляда на эти тёплые человеческие взаимоотношения все страхи куда-то исчезли. Осталось лишь едва заметное слабое беспокойство, которое сошло на нет, как только он поднялся, и сильная тяжёлая рука Мартина притянула его к себе за талию.
– Вот и славно, маленький! Тем более, я сегодня собираюсь устроить тебе жаркую ночку, которую ты вряд ли захочешь променять на одинокую холодную скамейку! – расплываясь в довольной улыбке, сероглазый сильнее прижал к себе смущенно зардевшегося парня.
– Готовить сегодня уже ничего серьёзного не будем. Нет ни желания, ни сил, если честно. Сейчас по-быстренькому что-нибудь из полуфабрикатов соорудим, и всё на этом, – вошедший в дом первым, Шикиото прислонился спиной к стене и, сжав пальцами обеих рук виски, осторожно потёр их.
– Ты вообще иди давай в душ, мы с Тобиасом сами справимся. И чай твой любимый заварим, не беспокойся! – легонько подтолкнув японца, Мартин уверенным шагом направился на кухню. – Тоби! Ты где там опять потерялся? – выглянув в прихожую, итальянец с лёгкой усмешкой наблюдал за сражающимся со шнурками парнем. – Маленький! Ты меня с ума сведёшь! Свет включать не пробовал? – рассмеявшись громче, молодой мужчина щелкнул выключателем.
– Спасибо, – робко отозвался рыжеволосый, снимая наконец с себя злосчастный ботинок и выпрямляясь. – Я обычно кроссовки ношу. Они свободные и удобные, а ботинки только по особым случаям, когда очень надо было.
– У нас это называют тортеллини, – итальянец достал из морозилки шуршащий ярко-красный пакет. – Те же пельмени, в принципе. Быстро и вкусно! Ну, фабричные всё же более быстро, если самим сделать, всё-таки вкуснее будет, – закусив губу, словно погружаясь в раздумья, Мартин на мгновение замер. – О! Нужно ещё лук обжарить и приправить их, уже отваренные. Так вкуснее будет! – озарённый идеей мужчина метнулся к холодильнику. – Тоби, набери в большую кастрюлю воды и поставь её на огонь. И посолить не забудь, – раздалось откуда-то из приоткрытого холодильника.
Через полчаса на столе уже красовались горячие дымящиеся тортеллини с жареным луком и чайник с ароматным крепким чаем. Итальянец нарезал хлеб, а рыжеволосый расставлял на столе тарелки и чашки.
– Ну и где наш драгоценный любитель чая? – обеспокоенно проговорил Мартин, не отрываясь от процесса нарезки хлеба. – Пойду, схожу за ним, вдруг плохо стало.
– Не надо, – раздался от двери голос Шикиото. – Мне, конечно плохо, но не настолько. Голова раскалывается. Сейчас поем и выпью обезболивающее.
– Я чай заварил, зелёный с жасмином, твой любимый, – итальянец закончил с хлебом и уже принялся разливать по чашкам горячий ароматный напиток.
– Тоби, хватит суетиться, садись уже, – позвал подростка черноволосый парень.
Ужинали в тишине. Разговор как-то совершенно не клеился, да, видимо, и был без надобности.
– Ты иди к себе в комнату, – сказал Мартин, загружая грязную посуду в посудомоечную машину, – а мы с Тоби тут всё приберём и без тебя. Мы быстро, – хмуро посмотрел он на поднимающегося из-за стола японца, не перестающего массировать виски. – Иди ложись. Я сейчас тебе обезболивающее принесу.
– Ладно. Ты со мной прямо как с принцессой хрустальной. Не бойся, от головной боли не рассыплюсь, – Шикиото сделал попытку улыбнуться, медленно направляясь к двери.
Завершив уборку, парни направились в общую спальню.
– Маленький, ты иди к себе пока. В душ сходи или, если хочешь, телевизор посмотри. Ещё можно музыку послушать. А я пока к Шики схожу. Обеспечу его всем необходимым и сразу к тебе! Ты ведь будешь меня ждать? – лукаво прищурившись, Мартин притянул к себе подростка и нежно поцеловал. Совсем невесомо, без языка, просто прикоснулся губами. – Знаю, что будешь! – и потрепав рыжеволосого мальчишку по макушке, направился в комнату Шикиото.
Сходив в душ, Тобиас, не одеваясь, а лишь замотав вокруг бёдер полотенце, увалился на кровать. Действительно, зачем одеваться, если сейчас всё равно разденут. Вздрогнув всем своим телом от собственной постыдной мысли, парень залился румянцем, зарываясь лицом в подушку. Оказывается, даже не нужно присутствие кого-нибудь постороннего, чтобы так сильно разнервничаться. Интересно, к этим ощущениям реально привыкнуть? Или он так и будет постоянно краснеть и смущаться как девица на выданье! Надо что-то с этим делать! Или не надо? Само собой пройдёт… с возрастом. А не пройдёт, да и бог с ним! Сейчас неизвестно, что с тобой будет завтра, и такие мелочи, как чрезмерная пигментация кожи, вообще не существенны. А действительно, сколько он здесь продержится? О том, что он со временем надоест хозяину и его словно ненужную мешающую вещь выбросят, парень старался не думать. Пока здесь, рядом с Мартином и Шики. А значит, всё ещё не так плохо. Особенно, если учесть всё то, что рассказали ребята, нужно всеми силами стараться остаться в этом доме. То есть, угождать всеми силами этому… пепельноволосому демону с красивым лицом. Страшно… Очень страшно. Но необходимо этот страх преодолеть. Шикиото и Марти ведь сумели, не сломались, помогают друг другу, поддерживают. И его не бросят… Он был в этом уверен.
Не заметно для самого себя, парень провалился в крепкие объятия сна.
– Я смотрю, ты действительно меня ждал! – руки итальянца бесцеремонно скользнули под едва прикрывающее попку полотенце и ощутимо сжали упругие ягодицы мальчишки, заставляя того от неожиданности и резкого пробуждения широко распахнуть глаза и непонимающе уставиться на разбудившего его мужчину.
– Марти…
– Конечно! Или ты ждал кого-то другого, маленький? – стягивая с рыжеволосого полотенце и отбрасывая в сторону, промурлыкал итальянец. – Перевернись ко мне. О! Какой чудесный цвет лица! Как обычно. Нет-нет! Не отворачивайся! Ну пожалуйста! Это… так заводит… – мужчина прижал своим телом подростка к кровати и в подтверждение своих слов потёрся о его бедро ощутимо затвердевшей плотью. Затаив дыхание, Мартин наблюдал за подрагивающими ресницами Тобиаса, прикрывающими изумрудные глаза, которые в последствие станут почти чёрными… Это он уже знал. Невозможно было оторваться от созерцания смущённо краснеющих щёк и скул, от пересохших из-за мгновенно участившегося дыхания и слегка потрескавшихся соблазнительных губ. Такой отзывчивый…. Такой мягкий и нежный… Хотелось целовать, прикасаться, вдыхать аромат этого ещё по-своему невинного юного тела. Зарываться пальцами в эти невыносимо яркие рыжие волосы, так забавно торчащие в разные стороны, придающие лицу большую невинность и делающие его обладателя ещё на пару лет моложе.
– Тоби… Маленький… – прошептал на выдохе итальянец и стремительно накрыл губы подростка своими, сильнее прижимаясь к горячему телу.
Глубокий влажный поцелуй, сопровождающийся характерными хлюпающими звуками, сильнее будоражащими сознание, сплетающиеся в безумной пляске языки… Хотелось пить это сбившееся дыхание с нежных податливых губ мальчика. Собственное тело уже изнывало от неистового желания. Горело, требовало вжиматься сильнее, терзать губами, переходя от нежных мягких поцелуев к страстным покусываниям, оставляя на тонкой чувствительной коже яркие отметины. Немыслимо хотелось обладать этим дрожащим от удовольствия мальчишкой, с губ которого уже срывались громкие стоны наслаждения. Взять прямо сейчас, сразу, это нетерпеливо отзывающееся на ласки юное тело. Нельзя… Нужно потихоньку. Осторожно. Стараться не причинить боль, а заставить извиваться от жарких, ещё таких непривычных ощущений.
– Тоби… Подожди немного, – с трудом оторвавшись от притягивающего, словно магнит, рыжеволосого парня, итальянец перекатился на постели и, оказавшись возле прикроватной тумбочки, взял с неё флакон с мазью. Затем медленно, не отрывая взгляда от тяжело дышащего, возбуждённого подростка, Мартин снова приблизился к нему, устраиваясь между широко расставленных ног.
– Маленький, давай-ка, приподними попку, – ласково прошептал молодой мужчина, протягивая руку к изголовью за маленькой подушкой. Затем он аккуратно подложил её под поясницу Тобиаса и постарался устроить его как можно удобнее. – А теперь снова разведи ножки пошире. Вот так…
Обильно смазав пальцы заживляющей мазью, сероглазый осторожно проскользнул ими между ягодицами подростка, с улыбкой наблюдая за вздрогнувшим от холодного прикосновения рыжим. Продолжая поглаживать, осторожно раздвигая крепко сжатые мышцы, итальянец потихоньку протолкнул внутрь разгорячённого тела один палец. Парень сжался, но потом постепенно стал расслабляться, сильнее подаваясь навстречу двигающемуся внутри него пальцу. Почувствовав, что мышцы немного расслабились, Мартин добавил второй палец, глядя, как распахнулись блестящие от влаги глаза мальчишки. Из горла рыжеволосого непроизвольно вырвался громкий сдавленный стон. Не переставая аккуратно двигать пальцами внутри жаркого, дрожащего в нетерпении тела, растягивая плотно обхватывающие мышцы, итальянец наклонился и слизнул блестящую капельку с пульсирующего члена парня. Чуть помедлив, проведя языком по возбуждённому органу, накрыл его своим ртом. Тобиас выгнулся, нетерпеливо двинул бёдрами навстречу горячему влажному плену. Мартин тут же выпустил изо рта изнывающий от возбуждения член рыжего.
– Тише… Тоби, не торопись. Я хочу, чтобы ты кончил по-другому, – хриплым голосом проговорил молодой мужчина.
Два пальца уже почти не ощущали сопротивления в жарком теле парня и поэтому сероглазый, не раздумывая, добавил к ним третий, не замедляя движений, стараясь сильнее растянуть упругие мышцы, подготовить мальчишку как можно лучше. Ведь в отличие от Шикиото, его член был гораздо больше. По общим меркам, пожалуй, ненамного меньше, чем у Гэбриеля. Поэтому, чтобы свести боль к минимуму, нужно было проявить поистине ангельское терпение. Несмотря на неимоверное возбуждение, итальянец не торопился. Он продолжал осторожно разрабатывать, растягивать ещё не привыкшее к грубому мужскому сексу анальное отверстие парня. Созерцание извивающегося, задыхающегося от возбуждения парня просто отключало сознание, его движения в такт движениям пальцев, страстные попытки придвинуться сильнее, насадиться на них глубже, просто сносили крышу, разнося все мысли об осторожности в щепки.
– Всё, маленький, я больше не выдержу… – Мартин немного отодвинулся, и, снова взяв флакон, обильно смазал свой член мазью. Затем, нависая над подростком, приставил головку к скользкому разработанному отверстию и осторожно толкнулся внутрь.
Не смотря на все подготовительные действия, рыжему было больно. Инстинктивно сжавшись, он часто задышал, стиснув зубы и изо всех сил вцепившись в покрывало.
– Тоби, посмотри на меня. Открой глаза, маленький. Вот так, хорошо, – успокаивал его итальянец. Как бы то ни было, а остановиться он уже просто не мог. – Обними меня. Перестань цепляться за покрывало и крепко обними меня за шею. Да, так, хорошо. А теперь постарайся расслабиться. Ты же помнишь, с Шики тоже сначала было немного больно. Просто нужно немного потерпеть… Ну же, давай, маленький. Вот так, просто замечательно, – почувствовав, что тело подростка немного расслабилось, сероглазый плавным движением вошёл, сразу, до конца.
Мальчишка заскулил и сильнее прижался к горячему тяжёлому телу мужчины.
– Маленький… Потерпи… – не в силах больше сдерживаться, Мартин начал осторожно двигаться, ощущая, как плотно сжимают его член упругие мышцы мальчишки. Как он ёрзает и стонет от боли. Вжимаясь в его губы в неистовом жарком поцелуе, итальянец старался заглушить эти стоны и всхлипы, забрать эту боль себе.
И все-таки, через некоторое время, молодой мужчина с облегчением почувствовал, что тело парня под ним начало расслабляться. Болезненные стоны сменились вскриками удовольствия и наслаждения, вцепившиеся в него мокрые ладошки стали нетерпеливо гладить его плечи, опускаясь ниже на бока и возвращаясь обратно. Рыжеволосый старался приподнимать бёдра и двигать ими навстречу движениям итальянца.
Осторожно, стараясь не слишком наваливаться, чтобы не придавить больные рёбра, Мартин начал двигаться быстрее. Тобиас уже задыхался от возбуждения, от разливающегося по всему телу жара, плавящего его, превращающего в бесформенный мягкий пластилин. Неистово прижимаясь к влажному от пота, разгорячённому телу, царапая в исступлении широкие смуглые плечи, обвивая своими ногами бёдра любовника, рыжеволосый уже кричал в голос. Движения сероглазого становились всё сильнее и резче. Выходя почти полностью, он с силой возвращался обратно, вжимаясь в раскрывшееся тело подростка.
Ошалев от наступающего экстаза, ничего не видя и не осознавая вокруг себя, Тобиас с силой выгнулся, не замечая боли, отдающейся в рёбрах. Сорвав голос, издавая что-то похожее на шипение и рычание одновременно, он кончил, заливая спермой их с Мартином животы.
Сжавшиеся от оргазма мышцы почти мгновенно довели итальянца до кульминации. Вдавившись в распростёртое под ним тело в последний раз, застонав сквозь зубы, стараясь удержаться на руках и не придавить рыжеволосого, он излился в горячее, ещё содрогающееся от оргазма нутро. Следом увалившись рядом с рыжеволосым, Мартин притянул его спиной к себе и крепко обнял, зарываясь носом во влажные волосы на затылке и вдыхая терпкий приятный аромат мальчишеского пота.
Тишину в комнате нарушало только шумное дыхание двух измождённых молодых людей.
– Тоби, ты в душ пойдёшь?
– Нет… Я не могу… Тело будто ватное…
– Я тоже не пойду, – ответил, усмехнувшись, итальянец. – Будем спать так…
– Рыыыжииик! О! Вы ещё в кроватке, зайчатки мои! – на пороге спальни Тобиаса стоял, заслонив своей массивной фигурой весь дверной проём, вернувшийся рано утром Гэбриель. – Давайте-ка поднимайтесь, умывайтесь и бегом в общую спальню! Я тут для рыжика подарок привёз! – довольно оскалившись, пепельноволосый развернулся и покинул комнату мальчишки.
-
-
17.02.2012 в 17:51И, как всегда, конец держит в напряжении и ожидании продолжения.
-
-
17.02.2012 в 18:26-
-
22.05.2012 в 10:09Очень трогают в главе всегда эти пронзительные размышления Тобиаса про себя. Вообще я как-то тяготею к паре Мартин-Тобиас. Потому что Мартин как-то всегда сильнее, больше его утешает, да и не только его. Такой теплый, сложный и интересный персонаж. Уважаю его за попытку побега и пробу защитить того мальчика, за которую он заплатил двумя неделями в борделе. В общем, он завоевал мои симпатии. А вот Тобиас как-то ближе к девочке стал. И описания прямо для девочки больше подходят. )) Но в любом случае, его по-прежнему жалко, потому что могу себе представить, что сейчас Гэбриель ему устроит. К тому же он дико юн, и в этом возрасте некоторые парни, действительно, на девочек смахивают.
Фик жутко тяжелый, нервы напрягает конкретно, но, должна заметить, что не каждому дано так умело все описать, чтобы тронуть людей. Я считаю, что вам, автор, это определенно удается.
-
-
22.05.2012 в 10:18К тому же он дико юн, и в этом возрасте некоторые парни, действительно, на девочек смахивают. - да, очень многое объясняет возраст. Мальчишка ведь ещё совсем молоденький, поэтому не в силах сопротивляться или целенаправленно казаться взрослее. сильнее, умнее. Он просто попал в другой мир, со своими правилами и законами, ранее чуждыми ему и всеми силами старается теперь приспособиться и выжить, а Марти и Шики ему в этом помогают)))